Греши и кайся

Елена молчит. Деймон тоже. Им обоим есть что сказать. Но никто не хочет начинать этот уже, по сути, бессмысленный и совсем ненужный разбор полетов. Она стоит к Деймону спиной, ощущая его в себе и касаясь лбом прохладной поверхности стены, по-прежнему окутанная этим шикарным мужчиной со всех сторон. По-прежнему загнанная в самую шикарную и коварную ловушку крепким и выносливым мужским телом. Упирается дрожащими ладошками в стену, не желая пока что поднимать веки и встречаться с жестокой реальностью. Потому что-то послеоргазменное состояние, в котором Елена пребывает все еще, гораздо лучше постепенно просыпающегося чувства вины и стыда. Перед Деймоном. Перед Стефаном. И самое главное — перед самой собой. Она старается на какое-то время еще отключить ненужные на данный момент мысли, просто ставит их на паузу. Подумать о том, что она все же сотворила, можно и чуть позже. Но уж точно не тогда, когда вокруг пропитанный сексом воздух. Не сейчас, решает она. И делает глубокий воздух, впитывая до мельчайших деталей сладость измены, этот приторно-греховный аромат. Брюнетка чувствует каждой клеточкой удовлетворенного тела, как шумно и с хрипотцой позади нее дышит деверь. Ей это нравится. Мурашки бегут по спине, когда горячее дыхание касается нежной кожи. Она ощущает каждый сделанный им вдох, широкая мужская клетка касается ее оголенной спины каждый раз. Странно, ей бы отстраниться и умчаться поскорее отсюда. Привести себя в порядок, пока никто их не заметил. Но она не хочет — она наслаждается каждой секундой тишины. Видимо, Деймон такого же мнения. Короткий, едва ощутимый поцелуй в основание шеи вызывает бурю эмоций в хрупком нежном теле. Оно неосознанно напрягается в ответ на краткую ласку и тут же начинает плавиться, когда губы Деймона скользят в сторону, теперь дотрагиваясь до плеча. Миссис Сальваторе чуть ведет плечиком, кожа отзывается еще одной порцией мурашек. Она чуть сжимает его внутренними мышцами влагалища, ловя краткий скупой стон. А после деверь хмыкает, чуть прикусывая нежную кожу. И тут же касаясь причиненного укуса языком. Снова как вампир. Ненасытный и коварный по своей сути. Улыбка появляется на девичьем личике — брюнетка вдруг отчетливо понимает, что не чувствует себя изменницей и шлюхой. Она просто счастлива. Сейчас. В эту секунду. Сильные руки наконец-то добираются до ее груди, порождая нечто в женском теле. Елена вновь ощущает, как волна жара полоснула по низу живота, опаляя еще не уснувшее желание. Она облизывает припухшие губы и чуть кривится, когда кожу немного жжёт. Кончики пальцев машинально проходят по злосчастной стене, а после правая рука, будто живя собственной жизнью, прижимает сильнее мужские пальцы к груди. Ей это сейчас нужно. В этот момент. И совершенно все равно, что предел уже пройден. И назад теперь пути уж точно нет. Зато все тело, каждая его клеточка буквально поет. Раскрывается, будто бы цветок навстречу солнцу. А умелые руки Деймона вновь и вновь уносят разум девушки подальше от глупых и каких-то неправильных в данной ситуации мыслей. Он едва ощутимо, невесомо касается плоского девичьего живота, выводя какие-то непонятные узоры. — Вампир, — выдыхает она, едва ли доверяя собственному голосу. К тому же, шепот кажется прямо сейчас чем-то правильным и уместным. Елена не хочет упускать момент умиротворения и тишины, что царит между ними. Деверь молчит в ответ на ее комментарий, но не сдерживает улыбки. Он и подумать не мог, что внешне спокойная и сдержанная невестка на поверку окажется такой горячей штучкой. То, как она в прямом смысле выстанывая его имя, совсем не переживая о том, что их могут услышать. Как наплевав на все, покорно следовала за ним, ведомая вспыхнувшей страстью. Они идеально подходили, как два пазла: каждый из них моментально отзывался на действия друг друга, безошибочно меняя положение вещей. Это сносило крышу окончательно. А Елена едва ли не ломает опять ногти о стену, не переставая сдавленно шипеть. Запрокидывает голову назад, открывая прекрасный вид на тонкую шею и упругую грудь. Сливочная кожа невестки так и манит к себе. И Деймон, казалось, на всю оставшуюся жизнь запоминает привкус ее кожи — немного сладковатый, чем-то напоминающий что-то из цитрусовых. Он так и не смог разобраться в этом вопросе, полностью поглощенный урванным моментом низменной измены. Что тут скрывать — даже с Роуз Деймон не ощущал себя настолько живым, как с Еленой. Брюнетка словно знала, какую кнопку нажать, за какую именно эмоцию ухватиться, чтобы сделать все намного ярче. Настолько настоящим, словно Дей и не жил вовсе до этого момента. Это одновременно внушало страх, но и дарило невероятное наслаждение. Решив не думать о таких глупостях, как ненужное сейчас чувство вины, мужчина касается в легком поцелуе и без того покусанных губ невестки, слыша в ответ тихий сдавленный стон. Монстру внутри него это очень нравится — он поднимает голову, низко рычит. Хрупкое женское тело не могло оставить его равнодушным — мужское начало так же отреагировало быстро, как по щелчку пальцев. Даже несмотря на то, что секс между ними состоялся каких-то пять или десять минут назад. Это как падение с огромной высоты — ты уже понимаешь, что сделать ничего не сможешь. Остается лишь смириться и принять сделанный выбор, и особенно его последствия. В любом случае, Деймон и не собирается пока что отстраняться, шумно и хрипло дыша позади девушки. Его руки теперь находятся на той самой стене, что и ладони брюнетки. Он дрожит точно так же, как и она. Переживая едва не самый сногсшибательный оргазм в своей жизни. И поверить не может точно так же, как и она, в то, что они только что совершили. — Кто бы говорил о вампирах, — отвечает он ей прямо в губы, из последних сдерживая себя от грубого поцелуя. Видит по карим глазам, что она не против задуманного им маневра. Даже чуть приоткрывает губы, как бы невзначай проходя кончиком языка по нижней губе. Брюнетка будто бы читает его как открытую книгу — видит то, что он хочет. И понимает гораздо лучше всех остальных. И сама ведь не против только что начатой игры. Старший Сальваторе все же не отказывает себе в последнем желании перед тем, как игрушка исчезнет из его рук. Одним резким движением он погружается в податливое женское тело, уже и не жалея о том, что все еще не вышел из нее, что она не выпустила его из своих сетей. Как продолжала сжимать внутренними мышцами, совсем лишая пути к сопротивлению. Он рычит через стиснутые зубы, потому что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Елена же удивленно охает, встречая его выпад, женский голос едва не срывается на крик. Она смотрит на него растерянным взором глубоких карих глаз, закусывает губу. А он замирает, по непонятной ему причине не смея двинуться еще. Зверь внутри неистово рычит, кусается и царапается о стенки его грудной клетки. Но в данный момент Деймон не смеет дать ему полную свободу, надежно запирая клетку с ним глубоко где-то там, за семью замками темницы ненасытного тела. Она хочет спросить его о том, что это было. Почти задает совсем простой вопрос, зачем он это сделал. А Деймон в ту же секунду прикрывает глаза, скрывая от нее гамму испытываемых эмоций и так же резко выходит. Оставляя после себя лишь пустоту. Они быстро приводят себя в порядок, стремясь выглядеть как можно спокойнее и стараясь скрыть следы совершенной измены. Как на зло, у Деймона выходит все это гораздо лучше — его одежда почти не пострадала во время их сумасшедшего секса. Он лишь повыше закатывается рукава, на самой рубашке будто бы нарочно пропуская несколько первых пуговиц. Елена понимающе улыбается, глядя, как брюнет усмехается, приглаживая рубашку, и не скрывая некоторой доли злорадства, что не ей одной приходится проявить смекалку. Потому что пуговицы на пальто (почти все) безнадежно утеряны и разбросаны по ступенькам. Но миссис Сальваторе даже не и думает их собирать — ей это не нужно. К тому же, у пальто есть несомненный плюс — тот самый широкий пояс, что помогает девушке скрыть нижнее белье. Она запахивает пальто, потуже завязывает пояс, поправляет волосы. Выдыхает, повыше поднимая воротник верхней одежды. В глупой попытке хоть как-то найти успокоение. А сердце все колотится в груди, хоть дыхание и пришло в норму. — Пошли, — бросает мужчина через плечо и начинает спускаться по лестнице. Девушка кивает на автомате и вновь следует за ним. Оба: и деверь, и невестка, сохраняя молчание, направляются к кофейному аппарату, так же молча делают выбор. Деймон совершенно машинально нажимает на кнопки, отлично помня, где и какой напиток. Чуть отходит в сторону, уступая место ожидающей своей очереди Елене. Делает глоток горячего напитка, совсем не смотрит, как ткань пальто облегает хрупкое тело. Не замечает, как широкий пояс подчеркивает осиную талию. Ему совсем не хочется схватить ее за плечи и развернуть к себе лицом. Задать чертову уйму вопросов, от которых сейчас его голова просто взорвется. Но Деймон сдерживается, обжигая губы о пластиковый стакан с кофе. И почему-то даже рад этому — потому что таким образом он отвлекается от мыслей, что заполонили его разум. Кофейный аппарат пищит, извещая изменщиков о том, что заказ готов. Миссис Сальваторе невольно вздрагивает, когда несколько капель огненного содержимого стакана попадает ей на ладонь. Деймон никак не реагирует на это: он лишь смотрит, как брюнетка сама справится с этой задачей. Невестка сжимает губы, тихое ругательство срывается с припухших губ. Старший брат Стефана хмыкает в ответ на эти слова и молча забирает стакан. Касается нежной кожи девичьих рук. Елена медлит, почему-то не смея посмотреть ему в глаза. Лишь прожигает взглядом карих глаз протянутую к ней руку. А потом медленно поднимает голову и настороженно на него глядит. В ее омутах смятение и непонятная ему надежда. Но уже через секунду из шоколадных омутов градом покатятся крупные слезы, а сама девушка начинает так сильно дрожать, будто ее бьет током. Она чуть качает головой, отходя от него. Оставляя злосчастный стакан в его руке. Зажимает рот ладошками, но Деймон прекрасно слышит, как она рыдает. И понимает, что совершенно не знает, что делать с такой Еленой. С этим ее плачем, стремительно переходящим в истерику. Почти не глядя, ставит на подоконник кофе и делает к ней шаг, куда более большой, чем она до этого. Брюнетка начинает сильнее качать головой, на секунду прикрыв глаза. Обнимает себя руками так крепко, что он замечает, как белеет кожа. — Нет, нет, нет, — лишь причитает она, не переставая дрожать. — Не подходи ко мне, не надо, — ее голос срывается на каждом слове, а слезы все никак не прекращают катиться по щекам. Она ненавидит себя в этот момент так сильно, кажется, ничто не способно перечеркнуть эту бездну алой ненависти. Почти разворачивается, чтобы трусливо сбежать. Найти успокоение в тихом салоне собственного дома, но тихий голосок разума заставляет ее стоять на месте. Но Сальваторе все равно — он обязан дать ей точку опоры. Иначе чувство вины просто убьет ее. Он поднимает руки в примирительном жесте, уже не спеша к ней подходить. — Елена, — мужчина говорит тихо, не спеша произносит слова. — Послушай меня, прошу, — непривычно нежный тембр деверя поначалу вызывает в ней еще больше ненависти к самой себе. Образ Стефана не перестает мелькать перед ее мысленным взором — становится еще хуже. — То, что между нами было только что… Он не успевает закончить, потому что она отходит от него еще дальше, явно не желая слушать. И почти уже готова сбежать. Теперь уже точно. Он видит это по ее глазам. Брюнет тут же меняет тактику, понимая, что нужно зайти с другой стороны. В одно мгновение сокращает между ними расстояние и крепко-крепко обхватывает ее за талию. Елена начинает брыкаться и пытается вырваться из его оков, кусает за руки и рьяно хватает за пальцы. Извивается, словно змея, в его руках, не переставая плакать. Он чувствует, как сильно она дрожит, как вздымается ее грудная клетка. Но отступить не имеет права. — Да выслушай меня, твою мать, — каким-то чудом ему удается заткнуть ей рот, потому что укусы от зубов это не то, что ему хотелось бы носить на себя. — Я начал это. Я, — четко выговаривает он, смотря в ее заплаканные омуты. — Не ты, Елена. Нет. Ты не виновата ни в чем, — как же глупо звучат его слова, но все же в их есть доля правды. Ведь если бы он и Роуз той ночью на кухне… — Понимаешь? — она уже не так рьяно вырывается, но слезы все же катятся по бледным щекам. — То, что случилось, это было, — он стремился подобрать нужное слово, что правильнее описать произошедшее, но в то же время успокоить (хоть немного) невестку. — Это было один раз. Слышишь? Просто, — деверь нервно сглотнул, собираясь с мыслями, — если бы не тот случай на кухне, между нами бы ничего не было. Ты красивая девушка, не спорю. Но все в этой ситуации облажался я, а ты все увидела. И в итоге нам обоим сорвало крышу, — Елена замотала головой, явно не веря ему. Уперлась ладонями в широкую грудную клетку. Он заметил, как мелькнула злость на ее милом личике. Что ж, это даже лучше, чем слезы. Небольшой прогресс все же есть. — Ты права: можешь злиться на меня сколько угодно. Это я не в силах изменить. Пока что. Но ты должна понимать, что-то, что случилось… — Хватит, — с мольбой в голосе произнесла девушка, отводя от него взгляд. — Я тебя поняла. Отпусти меня, Деймон. Отпусти, — она дернулась в сторону. — Не хочу больше ничего слышать, пожалуйста. — Послушай меня, — громко произнес он, краем глаза замечая, как в их сторону направляется какой-то служащий офиса. Ростом ниже среднего, но вид такой, словно он уверен, что сможет спасти девушку из беды. Как жаль, что уже поздно, парень, мысленно усмехается Деймон и покрепче прижимает к себе девушку. — Успокойся, — рявкает он на нее, заставляя снова посмотреть на себя. — Сейчас же возьми себя в руки. И дай мне минуту, нужно разобраться с неожиданным рыцарем. У тебя еще будет возможность расцарапать мне лицо. Елена мигом застывает в мужских руках, поворачивает голову в сторону пожилого уборщика. Потом переводит взор обратно на Деймона, медленно отпускает его руки и поднимает ладони, чтобы вытереть слезы. — У вас хорошо, мисс? — задает вопрос работник компании, переводя взгляд с Елены на Деймона и обратно. Его черные глаза внимательно взирают на парочку, уборщик явно хочет узнать, в чем дело. — Миссис, — грубее, чем того требуют приличия, чеканит Деймон. — Миссис Сальваторе, — и замечает, как меняется в лице «рыцарь». На его лице изумление и небольшой шок: видимо, не ожидал увидеть их здесь. — Жене моего брата стало плохо, а я стараюсь ей помочь. Не могли бы вы принести воды. Большое спасибо, — брюнет посмотрел прямым взглядом на третьего лишнего в этой ситуации, чуть приподнял бровь. Всем своим видом показывая, что лишним ушам здесь не рады. — Миссис, — совсем не обращая внимания на то, что сказал брюнет, обратился к девушке уборщик. — ВЫ уверены, что вам еще что-то не нужно? — вместо ответа Елена устало уткнулась в плечо старшего Сальваторе, не переставая всхлипывать уже там. — Я же говорил, — поставил точку в разговоре брат Стефана и погладил невестку по спине. Та тут же напряглась, ощущая теплоту мужских рук через тонкую ткань пальто. На душе вновь заскребли кошки. — Знаете, не нужно воды. Мы, пожалуй, пойдем.

=================

Измена. Такое простое слово, каких-то несколько букв, а как ужасно больно впивалось клешнями в сердце, разрывало его. Оно резало не хуже заправского ножа. Уничтожало ее и без того расшатанную психику. Миссис Сальваторе чуть скривилась, совсем не обращая внимания на ту боль, что сковывала грудь. Но как же грубо боль обхватывает тонкую девичью шею, почти лишая кислорода. Помимо собственной воли, хрупкое тело девушки напрягалось все больше с каждой уходящей секундой. Елена сидела на низком пуфике и смотрит на собственное отражение в зеркале, видела лишь падшую молодую женщину, которой, к великому огорчению совести, понравился тот акт измены. Не с чужим мужчиной. Не в пьяном бреду. А со старшим брата ее мужа. В трезвости и по собственной воле. Стефан нарочито громко зашел в комнату, бросил небрежно на кресло пиджак, от которого сегодня безумно устал. Елена тут же выпрямилась как струна на пуфике, замерла, словно каменная статуя. А Стеф даже не обратил на нее внимания, ослабил галстук, чтобы в следующий момент отшвырнуть его от себя. Устало выдохнул и наконец-то понял, что в спальне он не один. Внимательно посмотрел на притихшую молодую жену, Елена старалась сохранить внешнее спокойствие, а изнутри полыхал самый настоящий адский огонь. Он сжигал ее, почти заставляя подскочить с места и броситься к ногам мужа. Признаться во всем. Умолять простить ее. Стеф подходит ближе, нежным касанием ласкает бледную щеку жены, смотрит на их общее отражение в зеркале. И рад, что наконец-то все хорошо. Локвуд соизволил наконец-то подписать договор на еще одно кафе. Да, тот вариант, что предложил Деймон, оказался весьма выгодным вложением денег. Склоняется чуть ближе, чтобы обнять молчаливую жену, но та отклоняется в сторону. Прячет от него взгляд своих почему-то печальных карих омутов и тихо просит его: — Прошу тебя, не нужно, — девушка стряхивает мужские руки с плеч и поднимается с пуфика. Не смотрит на мужа, подходит к пиджаку и берет его в руки. Все еще сохраняя молчание, вешает пиджак на его место в шкафу. А Стефан тоже молчит, ожидает от Елены хоть каких-либо объяснений. Потому что после появления Деймона в их семейной жизни нечто начало изменяться. Он не был дураком, чтобы не заметить происходящий в собственной жене изменений. Она отдалялась от него, и младший Сальваторе не мог понять истинную причину такого поведения. Страх потерять любимую с каждым днем лишь набирал обороты, а не утихал, как хотелось бы мужчине. Стеф делает глубокий вдох и задает давно мучающий его вопрос: — В чем дело, Елена? Девушка замирает возле шкафа, не поворачиваясь к нему. Он замечает, как она напрягается от такого простого вопроса, ощущает, как в груди возникает нехорошее предчувствие. Он подходит ближе, хочет дотронуться до нее, но останавливает себя. Не сейчас. Для начала нужно выяснить кое-что, а потом… — Я понимаю, что моя работа в последнее время стала отнимать много свободного времени. Гораздо больше, чем до этого, — озвучивая первую догадку, начинает Стефан. — Но… Хочешь, я возьму отгул? Отпуск? Поговорю с Мэттом, он же всегда идет мне навстречу? Милая, что ты на это скажешь? — зеленые глаза встретились с карими, и Елена первой отвела взгляд. Потому что боль накатила так стремительно, что дышать стало на мгновение совершенно нечем. — Стефан, — тихо произнесла брюнетка, но тот даже не слышит мольбы в ее голосе. — Ты не ответила на мое предложение. Хочешь, я прямо сейчас позвоню Мэтту, и уже завтра я буду весь твой. — Стефан, — громче говорит Елена, закрывая дверцу шкафа. Скрещивает руки на груди, закрывается от него. Он это прекрасно чувствует, напрягается еще сильнее. — Нам нужно поговорить, — он даже не успевает ничего ответить, лишь видит, как она подходит к выключателю и нажимает на него. В комнате становится гораздо светлее, чем до этого. — Хорошо, — он пытается отшутиться, но выходит не очень хорошо. — Начинай ты, — он стремится все еще сохранить маску радости на лице, но выражение лица жены разбивает в пух и прах все его намерения. Улыбка медленно сходит с мужского лица, ее сменяет немой вопрос. — Я больше не могу смотреть тебе в глаза, зная, что сотворила с нами, — он приподнял брови, совсем не понимая, что же такого совершила его спокойная молодая жена. Не было никакой абсолютно догадки уже, потому что первая (и единственная), связанная с работой явно не подходила сюда. — О чем ты говоришь? — предчувствие беды так быстро откуда-то взялось, что Стеф не сразу понял даже этого. Лишь почувствовал, как в груди сжалось сердце. Да и этот спокойный, почти безразличный взгляд коричневых глаз Елены не добавлял оптимизма. — Я не понимаю… — Я изменила тебе, Стефан, — на одном дыхании выпалила брюнетка. — Я. Изменила. Тебе, — повторяя грубую и жестокую фразу, громко произнесла девушка, уже не пряча от него взора. Она смотрела так прямо и так открыто, словно и не стеснялась того, что сделала. Будто бы она только что призналась в том, что купила себе дорогущее платье, а не переспала с каким-то другим мужчиной. Стеф поражался ее невозмутимости, не видя, как внешне спокойную Елену изнутри трясет от злости и обиды на саму себя. На Деймона. И на Стефана тоже. — Кто он? — оправившись от первого шока, задал младший Сальваторе вопрос. Сам не знал, зачем спросил. Наверное, он мазохист. — Или ты не считаешь нужным ответить на этот мой вопрос? — мужской голос повысился, стал более грубым. — Что же ты молчишь, Елена? — он смерил ее негодующим взором потемневших зеленых омутов, ожидая ответа. А она подумала, что лучше бы он ее ударил. — Тебе недостаточно того, что ты узнал? — едва сдерживая слезы, громко произнесла девушка. — Ты жаждешь подробностей? Боже, что с тобой не так? Твоя жена признается в измене, а единственное, о чем ты думаешь в этот момент, это о том, с кем она переспала. Причина не столь важна, да, Стеф? Главное, кто оказался тем счастливчиком, перед которым твоя жена раздвинула ноги? Я сегодня поняла, что совершенно не знаю того человека, за которого вышла замуж, — с этими словами Елена, гордо выпрямившись, вышла из комнаты, села в машину и заблокировала двери. Стефан даже не попытался ее остановить, лишь остался стоять каменным изваянием возле того злосчастного шкафа. А она больше не могла оставаться в этом доме — он душил ее своими просторными комнатами, в которыми теперь девушка больше не ощущала себя счастливой и защищенной. Они давили на нее, напирали со всех сторон. Елена впервые ощутила себя так, словно у нее была клаустрофобия: ей было нечем дышать в этом огромном доме. Она утерла глупые слезы и завела двигатель, едва сохраняя спокойствие, поехала вниз по улице. Ей было все равно, куда ехать, только бы подальше отсюда. Мобильный телефон без устали трезвонил, до безумия раздражал навязчивой мелодией. В конце концов, она остановилась возле любимого парка, вышла на негнущихся ногах из автомобиля, даже не став ставить его на сигнализацию. Захватила с собой лишь мобильный, тут же переводя режим на беззвучный. Фотография Стефана не перестала маячить на экране телефона, вызывая лишь горечь и слезы обиды. Видимо, он хотел ей что-то сказать. То, чего не смог еще донести до ее подавленного разума. Елена отошла от машины на пару шагов, а в следующую секунду заорала что есть мощи. Позволила слезам свободно капать из глаз. Елена (пока что Сальваторе) только что уничтожила саму себя. — Бонни, — промелькнула мысль о спасительнице Беннет. Брюнетка в очередной раз сбросила звонок от мужа и быстро набрала номер подруги. Та ответила после третьего гудка и сразу же поняла, что с давней подругой что-то не так. Елена заикалась, умоляя забрать ее отсюда и убрать эту боль. С трудом добившись местонахождения от бедной девушки, Бонни попросила ее никуда не уходить и дождаться, пока она приедет. — Все будет хорошо. Ты только никуда не уходи. Кэролайн уже поехала за тобой. А пока она едет, мы с тобой поговорим, хорошо? Миссис Сальваторе только кивнула, не понимая, что подруга не сможет увидеть ее согласия. И тут же принялась рассказывать о том, что сотворила с собственной жизнью. Ей было нужно выговориться, иначе кипящие эмоции просто разорвут ее на части. Бонни внимательно слушала, делая одной ей известные выводы, но не перебивала рассказчицу. Понимала, что сейчас Елене просто нужно все рассказать, в противном случае ее нервная система просто не выдержит таких потрясений.