Булочка с корицей

- Мама! Мамочка! - доносились пронзительные крики ребёнка где-то в глубине зала кинотеатра, откуда и начался этот пожар. Было настолько трудно дышать, что крики просто разрывали голову. - Мамочка, помоги мне! - нужно было дойти до угла любой ценой, это был совсем знакомый детский голосок, последний раз его можно было услышать три года назад, но никак не позже. Женщина еле перебирала ногами, то и дело хватаясь за сидения, которых еще не успело захватить пламя. - Даша! - за спиной был слышен мужской голос, он был низким и грозным, как будто супергерой пришёл на важную миссию и уже не собирается отступать. - Я должна его спасти... - еле держась на подкосившихся ногах бубнила под нос директриса. Она стояла уже почти у огня, высматривая сына, и опустившись на колени стала закашливаться, как чьи-то сильные руки резко обвили её талию и потянули на себя, накидывая на нижнюю часть лица мокрую тряпку, видимо ту, которую первой нашли, ведь запах был не из лучших. А дальше всё было как в тумане. Яркий свет. Приятное лицо с зелёно-серыми обеспокоенными глазами. А дальше тьма. Умерла? Что происходит? - Мне нужно к ней войти! - издавался за пределами палаты женский голос, он был слышен как гул, или как легкий ветерок, но всё же мешал. - Ясно, не трогайте меня! - понятно, эта Белозёрская со своими выскочками, что ей нужно тут? Она скорее всего ошиблась палатой, её умственно отсталая дочь находиться точно не тут. Даша обвела взглядом палату, тут было уж точно намного лучше, чем в её маленькой, холодной квартирке, где она почти не оставалась, ведь никто там её не ждёт, она не хочет оставаться наедине с воспоминаниями, лучше уж погрузиться в стопку уже давным давно проверенных документов или придумать себе работу по-труднее, лишь бы было чем заняться Только через пару секунд, когда зрение стало не таким мутным, она заметила трубочки, которые исходили у неё из носа, и из рук... Она помнит. Помнит голос Костика. Но почему? С каких пор ей это слышится? Неужели Киселёва сходит с ума? В дверь резко постучались и Даша по привычке задернула одеяло чуть выше подбородка, будто её застукали за мастурбацией. Она открыла глаза, будто только что проснулась и увидела... вы не поверите, Екатерину Анатольевну. - Здравствуйте, Дарина Петровна, вам уже лучше? - осторожно спрашивала Катя, медленно подходя, чтобы не спугнуть своим видном бедную измученную женщину. Дарина слегка приспустила одеяло и прищурилась. - Белозёрская. Уж не думала тебя здесь увидеть, я думала, что вы даже не узнаете о том, что произошло. - она слегка хмыкнула, заметив, как Катя смутилась. - Меня ведь там не было, - она сделала особенное ударение на первое слово, будто это должно было как-то задеть Киселёву и пожалеть о том, что она сказала. - В любом случае, зачем вы пришли, Катерина Анатольевна? - вспомнив это самое лицо, которые видела последний раз перед тем как отключилась, она немного расширила глаза и краем губ улыбнулась, наслаждаясь бесконечной заботой. - Принесла вам продукты, ии.. у меня вопрос. - Дарья насторожилась и смотрела прямо в глаза брюнетке. Катя никак не могла решиться задать его, может она боялась ответа, или реакции Даши? - Белозёрская, ты жива?? Может задашь вопрос и выйдешь? - нахально воскликнула Киселёва и скрестила руки на груди. - Зачем вы направлялись к огню в кинотеатре? - а она то откуда знает? Подумалось блондинке. Какое ей блять дело до этого вообще. Скорее всего Игорь Сергеевич просто попросил эту наглую особу навестить стерву-змею. - Не хочу показаться грубой, но Анатольевна, может ты просто свалишь с моей блять палаты? - Даша приподняла верхнюю губу, теперь на ее лице читалось отвращение. А Катерине было обидно, это ведь она оплатила на неделю вперед пребывание в палате, чтобы Даша не волновалась насчет денег. Это она сидела две ночи подряд, вслушиваясь через дверь, не очнулась ли директриса. И Киселёва не имела никакого права сейчас на неё наезжать. Но на то были свои причины и Катя решила просто сдаться. Хотя в данный момент хотелось бы перекрыть Даше доступ к морфию и чтобы та корёжилась от боли, а затем молила, чтобы Белозёрская помогла ей. Но женщина на такое не способна, может Дарина и способна, но не она. Блондинка в палате одна. Мысли путаются и кажется, что воздуха просто напросто не хватит, но она делает глубокий вдох и засовывает руку в пакет. Белозёрская сдурела? Какая нахуй крупа? Где она её блять сварит? Во рту? Кажется мысли покинули её голову, когда она нащупала булочку с корицей. Что-что, а это её любимое лакомство, а так как Дарина не ела уже больше трёх дней нормальную пищу, то она начала просто запихиваться булкой, будто диета только что завершилась и можно оторваться по полной. Подняв свой взгляд, доев, конечно же, свой обед, она увидела ту наглую брюнетку, которая еще смела посмеиваться над ней. - Я не понимаю, что тебе надо? - устало легла Дарина и посмотрела на весёленькое личико Кати, - Почему бы тебе просто не уйти? - Я уйду тогда, когда тебе полегчает, - произнесла экономичка с особым волнением и присела на край кровати, поправляя уголок смятого одеяла. - Мне точно полегчало, или мне еще придется съесть волшебную крупу, которую придется засыпать в зад? - что за бред она несёт? Это антидепрессанты так действуют, или пламя и до мозга добралось... Вдруг в палату вошла медсестра с подносом, на котором стояла тарелка с вонючей перловкой, кусок черствого хлеба и стакан воды. - Господи, это еще что? - презрительно произнесла блондинка и посмотрев жалобно на Катю. - Ваш обед. И кажется вас выпишут немного раньше, так как в больнице мало мест и нужно освободить палаты. - То есть вы просто так выгоните эту больную из палаты? - вдруг встала Катерина. - Ээй, Белозёрская, я тут и всё мать твою слышу! - села Даша и злобно всматривалась в спину Кати, прожигая в ней дыру. - Даша, заткнись, я разговариваю, - она совсем из ума выжила так разговаривать со своим боссом. - Дайте счет, я оплачу всё, только она тут остается. Медсестра вышла. - Слышишь, Анатольевна, ты совсем краёв не знаешь? - резко встала Киселёва, отчего у неё закружилась голова и Катю было совсем не видно. - Дарина Петровна, осторожнее. - женщина усадила истеричку на кровать и дала стакан воды. - Ты многое себе позволяешь, Катя, - впервые назвав её по имени, Даша отпила немного прохладной, и видимо самой дешёвой воды из стакана, который придерживала Катерина и посмотрела на неё. - Вам ещё не всё известно, дорогуша, - смотря прямо в глаза Даше, она тянула за шнурок от халата Дарины, придерживающий ткань.