Соль земли!

Между сном и реальностью можно жить, но тогда вы рискуете увидеть вещи, способные оцарапать ваше сознание изнутри. Как попасть в этот другой Мир? Я не знаю, я просто однажды попал. Кажется, я лёг в кровать, когда стемнело , а проснулся за столом с сигаретой в зубах, так приятно ласкавшей кончик языка. Все было до боли привычным. Свет за окном плавился и жгучей массой втекал в комнату сквозь стекло. Красный чайник, стоявший (паривший) на подоконнике, не известно когда включённый, начал закипать и посвистывать, содрогаться и хлюпать. Стоило мне сосредоточить взгляд на нем, как он замирал, будто бы ничего и не происходило. Заметив, что курю незажженную сигарету, я наклонился вперёд за спичками, разбросанными по столу. Из головы посыпались мысли, которые сразу заскользили по гладкой, будто бы специально смазанной, болезненно желтой скатерти. (Готов поклясться, что никогда не покупал её) Тело слабо поддавалось мне. Приветливо заворчал холодильник, как бы подбадривая меня, мол, давай чугунный человечек, шевелись. Длины моей бесконечной руки не хватало, чтобы ухватиться хоть за одну спичку. Тогда я стал клонится уже всем телом вперёд. Закряхтели ножки стола, возмущённые моим поведением. Я продвигался к цели, но цель от меня убегала. Нет, не в прямом смысле, но расстояние между мной и объектом было неизменно, даже когда я полностью влез на поверхность стола и запачкал своими босыми ногами эту отвратительную скатерть, цвета рвоты с желчью. Я полз. Полз. Карабкался. Взбирался. Бежал на четвереньках. Прыгал, как кузнечик или лягушка. Матерился. Пытался сдуть спички со стола. Кидался на них. Кидался предметами, попавшими под руку (а именно хрустальной вазой, которая на середине полёта исчезла и появилась снова рядом со мной). Ничего не помогало. Я так разозлился, что вспомнил об том, что я никогда не курил. Во-первых, у меня была аллергия на табак. Во-вторых, денег не хватало на еду, не то чтобы на сигареты. Кое-как провертевшись кубарём, я радикально переместился на пол (упал). Между прочим он был очень жёстким. Кто придумал стелить в квартире асфальт? Глупые люди. Глу-пы-е. Пошел снег. Пришлось подниматься. Меня штормило из стороны в сторону. Под ногами было, скорее, танцующее болото, нежели пол (пардон, асфальт). Пока я пытался привыкнуть к новым условиям реальности, вокруг меня собрались люди. Как я понял, что это были люди? Очень просто — по характерной речи. Никто из них не обращал внимание на мое поведение. Они ставили какие-то стенды с жирными надписями "Позор", под которыми находились известные портреты. (В одном из них я опознал Джоконду) Было в этих людях что-то от Пикассо. Их прекрасные квадратные глаза красного цвета бегали в поисках чего-то. Их синие треугольные рты скалились друг другу, выражая не то уважение , не то радость встречи. На головах у них были в основном призмы, совершено фантастических форм. Мне стало неловко, что я один стоял без головного убора. Все же я был в приличном, светском обществе, хотя меня и несколько смущали их руки, похожие на параболы, но кто я такой, чтобы осуждать их внешность. Да, оригинально! Да, таких людей я ещё не видел! Однако это не повод их не любить. Толпа встала полумесяцем. На середину площадки вышел человек, надутый как воздушные шарик. (Даже скажу иначе, его тело было распираемо изнутри какими-то шипами или чем-то подобным. Выглядело это крайне болезненно, но, судя по всему, своему владельцу не доставляло неудобств, либо он привык) — Раз! Два! — закричало сферообразное тело. Голос его разнесся, как звук трубы Михаила, оглашавший второе пришествие. — Два! Два! Два! — подхватили радостные граждане и стали подкидывать свои шляпы вверх. — А почему два? — поинтересовался я и свет исчез. Остался лишь я и их красные глаза. — Виноватый? Виноватый? Виноватый? — взревела, как единый организм, толпа, устаивавшись на главного. — Будем славить ананас! Не допустим три! Не даром ананас сказал, что нельзя три. Три навязывают нам враги. Враги - это плохо! — резюмировал человек, с каждым словом раздуваясь все больше и больше, теряя свою форму. — А почему не один , не четыре, не пять... — я хотел перечислить все числа до десяти , которые я знал, но меня прервали люди. — Виноват? Виноват? Виноват? — Никто из нас не один, не четыре, не пять и тем более не три. Зачем нам они? Столько лет мы жили без них, мы будет делать из трёх - два, мы вылечим четыре и пять, мы арестуем семь и восемь — попутно расширению он становился зеленее и злее, теперь он рубил слова , как дрова, а не говорил их. — Два! Два! Два! — закивали свободные люди, думающие люди. — Ананас сказал — ананас сделал. На все ананас. Мы под ананасом. Два от ананаса. Сверх того от овощей. Веришь? — на этих главарь обратился ко мне. — Верую, — я не знал про что он, но я привык верить. Этому меня учили с детства. — Ааааа! Два! Виноват! Виноват! Виноват! Два! — меня стали рвать на кусочки рассвирепевшие звери, и я ничего не мог поделать. Страх сковал меня. Красные квадратные глаза. Малиновые когти. Синие треугольники губ. Танцующий асфальт под мной. Во что я мог верить в этом выдуманном мире? Во что? — Не верую! — прохрипел я из последних сил. — Не верую! Не верую! И мир стал растворятся и вновь приобретать очертания. Опять этот режущий сквозь веки свет. Кто-то терзал мое тело. Звук окутывал меня. — Не верую! Не верую! Не верую! — я очнулся и увидел бородатого мужчину, который отшатнулся от меня, как от огня. Потолок не двигался, и это было уже хорошо. Мои ступни лежали в сметане. Похоже мужчина меня натирал сметаной, пока я был без сознания. Зачем? — Сметана по 1700 рублей за баночку! — гаркнул он и голова моя затрещала. Агрессивный маркетинг... Я очнулся на Арбате в магазине Германа Стерлигова, а во рту я чувствовал привкус настоящей крымской соли по 1200 рублей за литр...