мемуары дракона

      Жил-был дракон. Бестолковый такой, молодой ешшо. Летал над лесами-полями. Влипал в разные приключения. И вечно будто искал что-то.       — Нет, всё не так! — сердито пропищал муз. — А-ну, давай по-правильному!       Жил-был Шмель.       — Ну вот, теперь правильно начал, — удовлетворённо закивал муз. — А я тебе говорил, но ты меня не слушал!       — Нуачо, — почесал в башке дракон, — всё равно же про обоех…ёх…их, короче, про нас.       — Нет, — топнул ногой муз. — Надо, чтобы всё было правильно!       — Ладно-ладно, будет всё правильно, — поспешно согласился дракон.       Значит, жил он, был, поживал в стольном граде, в высоком терему, и скучал. Вот вроде всё было у него. Приключений не было только. И вот однажды прогуливался он по полянке, ну там цветочки нюхал, с пчёлками жужжал, с бабочками перемигивался, с важными жуками раскланивался. Усы подкрутит, грудь колесом и давай пожужживать да с цветка на цветок летать. И день-то выдался на диво солнечный, тёплый. И что-то предвкушающе тянуло в груди. И тут…       — Ну да, и тут шмякнулся ты, — гнусно захихикал муз.       — Ничего и не шмякнулся, — обиделся дракон, — а очень даже красиво спланировал.       — Ага-ага, — радостно закивал муз. — Три дерева невъебенной породы…       — Эбеновой, — поправил дракон.       — А я как сказал? Еще семь кустов особо ценных роз, эльфы так негодовали, в обмороки попадали от твоих безобразий! И башкой так приложился, что до сих пор как дурачок улыбаешься!       — Это я от любви! — наставительно сказал дракон и снова мечтательно заулыбался.       — Вот-вот, — муз вспорхнул дракону на плечо и с интересом заглянул в его отрешённо-идиотически улыбающуюся морду. — Говорю же, как дурачок!       И вдруг рявкнул командным голосом: «Рота, подъём!»       Дракон испуганно вскинулся, встал по стойке смирно, подтянув пузо, когти, хвост… а поняв, что его надули, рыкнул, выпустив дым из ноздрей.       — Всё, всё, не нервничаем, продолжаем мемуары, — успокаивающе залебезил муз.       Спланировал, значит, дракон на полянку эту, пропахав метров надцать, и красиво разлёгся в обмороке. Все с поляны махом попрятались, разбежались, один Шмель удалец-молодец не испугался. Он, конечно, драконов до того не видел никогда, но так как был невероятно решительным, то и поджужжал к чешуйчатому. Облетел со всех сторон, осмотрел размеры катастрофы и, подобравшись к морде лица дракона, погладил его по носу. Тот открыл глаза и…       — И вот оно, щасте! — радостно заверещал муз, приложив руки к сердцу.       — Цыц, чего меня на самом интересном месте прерываешь?! — рявкнул дракон.       — И ничего не прерываю, это от радости момента, чудище ты бронетанковое. — Муз стал подпрыгивать, тормошить дракона и торопить. — Ну давай уже, давай дальше.       …и увидел Шмеля. Красоты необыкновенной, в полосатом фраке, весь он был настолько сказочно-нереальным, что дух захватывало. И улыбался. Ему! Дракону! Улыбался! И столько было теплоты во взгляде, столько сопереживания и желания помочь, что дракон тоже улыбнулся и сморгнул слезу.       — И чего ты, парень, натворил? Откуда так нёсся? От кого? Что всё на своем пути своротил? Вставай давай. Ну-ну, потихоньку.       И голос его теплом обволакивал дракона. И вспомнилось предсказание, что однажды встретится на его пути в тяжкую минуту тот, кто улыбнётся, не испугается и растопит лёд на сердце. Ведь был тот дракон ледяным.       — А вот сам дурак, нечего было доверять сердце кому попало. Вот тебе и попало, заледенело сердце, — зашмыгал носом муз от остроты момента.       — А не кому попало? — спросил дракон.       — А вот не кому попало, это твоя половинка, балбес! — Муз торжественно поднял палец и свёл глаза к переносице.       Дракон заржал. Момент торжественности был потерян.       И растаял лёд, стёк с сердца грязной водицей…       — Может, помыться просто надо было? — захихикал муз.       — Я те помоюсь! — взревел дракон. — Я те щас все перья повыдёргиваю!       — Ладно-ладно, чего ты так нервничаешь-то? — заюлил муз и отступил подальше. — Уж и спросить нельзя!       А потом были ежедневные встречи Шмеля и дракона. И даже цветы пробовал дарить влюблённый дракон. И что интересно, принят был этот веник благосклонно, хотя понятно было, что надрал он его возле избушки Бабы-Яги, и та, поймав дракона, отходила метлой. И было много чего: и беседы под луной, и совместные чаепития, и жаркие споры. И понял Шмель, что всё, нашел он СВОЁ приключение и других ему ненадобно. Бывало, что ворчали друг на друга, и даже Шмель готов был позаимствовать метлу у Бабы-Яги, чтобы отлупить своего бестолкового дракона… но так и не позаимствовал. А всё оттого, что сердце у него было доброе, тёплое, нежное. И согревал он своего дракона. И тепло ему было с ним. Всегда.       И дракон готов был порвать всех недругов и прикопать по-тихому…       — Тем более, что место уже заготовлено было, хе-хе, — прищурившись, потёр руки муз.       — Ну мы же не будем Шмелю рассказывать? — серьёзно спросил дракон.       — Нет. Нормальные герои всегда идут в обход… — затянул муз.       — В обход идти, понятно, не очень-то легко, не очень-то приятно и очень далеко, — подхватил дракон.       И сказке тут не конец! Всё только начинается!