Драбблы с Джином

— Это больно? — Нет, умирать не больно, — ложь, абсолютная беспросветная ложь. Сокджин не может врать, не умеет просто, однако, смотря в твои глаза, сказать, что умирать не больно, выходит, на удивление, легко и просто, словно для этого тренировался. Джин не любит врать, однако должен, потому что просто не хочет видеть грусть в глазах напротив. Лучше бы этот чертов рак забрал его никчемную жизнь, чем твою, наполненной яркими красками, весельем и любовью. Ким не понимает, за что его так сильно любишь, он ведь обычный парень, без каких либо навороченных штук вроде айфона, дорогой машины, брендовых вещей. Он любит рамён, острый, обожает курочку и всегда ест, как поросёнок, девушки от такого шарахаются, за километр отходят, но ты не только не обошла, ещё и подошла, поздоровалась. Сокджин так не веселился никогда, в тебе сохранилась та детская радость и восторг, когда увидел что-то новое, большое, интересное, что невольно завораживает, заставляя поверить в чудеса, никто не верил, только Ким смог. Однокурсники называют сумасшедшей только потому, что сами не верят в чудеса, живут в этом прогнившем мире и делают плохие вещи, именно так всегда говорила парню, нежась в его объятиях. Услышать от тебя плохое непристойное слово — редкость, ведь как милое создание, что носит лёгкие розовые юбочки, может ругаться матом? Вот и Джин не верил, однако когда услышал, то уши в трубочку свернулись. Долгие пять лет отношений и скорая помолвка — вот, что должно было быть в вашем светлом будущем, а не таскание по больницам, аптекам и боязнь за каждый день, ведь врачи могли сказать неточную дату. Жизнь Кима превратилась в одну сплошную чёрную полосу за последние пару месяцев, он устал так существовать, просыпаться вместе, ехать на различные обследования и ловить сочувственные взгляды врачей. Сокджин не понимает одного: как ты можешь оставаться такой же жизнерадостной, если знаешь, что умрёшь через несколько дней? Женские глаза до сих пор излучают вселенскую любовь и радость от каждого дня, в то время как Джин радуется лишь от того, что ты ещё дышишь, что не скоро уйдёшь от него. Встречаешь дни с улыбкой, которая становится всё тусклее, однако не менее красивой, почти прозрачные руки каждое утро перебирают жёсткие волосы, пока грудная клетка еле вздымается, поэтому парень делает отчаянный шаг, кладя тебя в больницу. — Обещаешь? — Клянусь. А на следующее утро уже не застаёт живой, говорят, что умерла спустя пару минут после его ухода, что не мучилась, только выдохнула спокойно, пока мужчина вспоминает, что она говорила тогда. Шептал слова любви, просил прощения и сожалел, что это не его жизнь, ты долго молчала, однако потом сказала всего несколько фраз тихим хриплым голосом, которые красным мигают пред глазами. «Я люблю тебя, Ким Сокджин, будь счастлив и отпусти меня, прошу, самому будет проще. Не скрывай своих чувств, когда это произойдёт, плачь, так громко, как только можешь, ведь проявление чувств - это не плохо» Ким валится на колени и кричит, долго, громко, яростно сжимая полы чёртового пальто, которое ты подарила на годовщину отношений, как же сильно молодой человек ненавидит жизнь, себя, всех и каждого, что не смогли спасти его лучик света, надежду, любовь. Сокджин был прав — умирать не больно, больнее жить с этой болью, что сжирает всё изнутри, убивает, сжигает на открытом пламени, издевается, словно над пленником. Джин - заложник своих чувств и, кажется, всегда им будет. Любовь не проходит так быстро, это долгий процесс, когда человек осознает, что больше нет любимого, нужно жить дальше, совершенствуясь, продолжая работать и учиться. Это тяжело, но кто говорил, что будет легко? Дождь льёт сплошной стеной, не позволяя разглядеть ничего в радиусе пяти метров. Мертвая тишина стоит вокруг, лишь тихий плач твоей матери её разбавляет, знакомые, друзья, родственники — все здесь, чтобы сказать слова соболезнования, чтобы ещё раз взбередить рану, которая даже не начала затягиваться. Сокджин думает, что не сможет жить дальше без тебя, однако он ведь сильный мальчик, обещал отпустить, обещал, что будет жить дальше, только вот смысла в его существовании уже нет.