Невеста для Бастарда

— Варя? Марк? — удивилась открывшая дверь Яна. — А вы чего так рано? Вы же ещё две недели должны на Мальдивах быть.  — Не пошли Мальдивы, — страдальчески выдохнула девушка и обняла мать. Марк сдержал своё обещание. Сразу же после свадьбы они с Варей рванули на Мальдивские острова, где должны были провести месяц только вдвоем. Но из-за Вари все планы сорвались и две оставшиеся недели придётся проводить в России. И это было очень плохо. Марк тут же окунется в работу и опять оставит её одну, несмотря на отпуск, хоть и клятвенно уверял жену в обратном. Но Варя опасалась другого. Каждый день в ушах грохотом стучала угроза Баса: «Я убью и Марка, если понадобится. А мне понадобится. Я хочу тебя». Ночами девушка просыпалась в холодном поту и не успокаивалась до тех пор, пока не находила под боком Марка: живого и теплого. Он тут же вскакивал следом и успокаивал её, не понимая причину слез жены, списывал всё на стресс из-за предсвадебной подготовки и самой свадьбы, которая нехило ударила по нервам.  — Акклиматизация тяжелая, — произнёс парень и обнял Варю за плечи. — Мы даже из отеля толком не выходили.  — Плохо было? — сочувственно спросила мать и проводила нежданных гостей в гостиную.  — Да блевала она полторы недели, мам, — лениво проговорила Полина, развалившаяся на диване. Яна взяла одну из диванных подушек и кинула её в младшую дочь. Та с писком поставила перед собой руки наподобие щита.  — Что я такого сказала-то?  — А ничего! Но можно как-то повежливее выражаться?  — В общем-то, так и было, — вздохом прервал спор Марк, — поэтому как только Варе стало немного легче, мы решили лететь домой.  — Кто же знал-то… — бубнила она, с преувеличенной осторожностью усаживаясь в кресло, чтобы содержимое желудка, которое и так активно просилось наружу, там не оказалось. — Из-за меня весь отпуск сорвался.  — Не из-за тебя. Просто так получилось, организм-то у всех разный. И там на самом деле климат не очень, мне тоже не подошёл. Душно, жарко… В общем, не по себе.  — А в России с климатом что не так? — простонала Варя и прижала ладонь к месту, где ориентировочно должен находиться желудок. Ещё сегодня утром всё было довольно неплохо, не тошнило уже три дня и она даже подумывала о том, не остаться ли на положенный срок. Но Марк твердо стоял на том, что нужно лететь домой и не мучиться Варя дула губы, обижаясь на себя. Медовый месяц оказался не таким уж сладким и 80% их времяпровождения — лежание в кровати под её стоны. Правда, не под те, которые хотелось бы. Положенной после свадьбы близости у них тоже не было. После самой свадьбы оба завалились в кровать без сил и тут же уснули, а следующим днем уже улетели на Мальдивы и проклятая акклиматизация испортила запланированный отдых. На обратном пути Варя старалась не смотреть на мужа, стыдясь того, что испортила ему и без того редкий отпуск. Но он совсем не злился, словно бы ничего и не произошло.  — Ты только прилетела обратно, ещё не перестроилась, — Яна протянула Марку бутылку с водой, чтобы он передал её Варе и та могла заглушить тошноту. — Если, конечно… — начала женщина и многозначительно замолчала.  — Если что? — девушка сделала пару маленьких глотков и отставила бутылку в сторону. — Я не беременна, мама. Требуйте внуков с Егора, он уже вошёл в детородный возраст.  — Откуда ты знаешь, что я хотела сказать? А Егору учиться надо, а не о детородном возрасте думать.  — По твоему лицу всё понятно.  — Почему ты так уверена в этом?  — Потому что. Беременной Варя действительно не была. Месячные пришли сегодня утром, через час после приема противозачаточных и интересного времяпровождения утром в постели с Марком и теперь отзывались ноющей болью внизу живота. Тошноту тоже можно было на критические дни и перестройку организма с одного климата на другой.  — А где крестный? Марк хотел с ним кое-какие юридические нюансы обсудить, он не очень в этом силен.  — Ушёл в магазин, скоро придёт. Твоей сестре ударило в голову, что она хочет виноград.  — И причем тут крестный? Она хочет, она пусть и идёт.  — Я тоже самое сказала, — Яна скосила глаза на Полину, которая усиленно делала вид, что смотрит телевизор и вообще, «моя хата с краю, ничего не знаю», — тебе надо, так поднимайся с дивана и иди. Или Никите своему позвони, но не гоняй отца! Или тебе всё кажется, что он устает мало?  — Да мама! — поморщилась Полина от несильного щелчка по плечу. — А почему ты Варьку не щелкаешь? Она не беременная, а я, может, очень даже! Яна округлила глаза и охнула от поражающей сознание новости. Она как никто другой знала, чем заканчивается ранняя беременность и хорошо, если повезёт с мужчиной, как ей самой, а если нет?  — Мам, пошутила я, пошутила! — протараторила Полина, видя состояние матери.  — Вот как дала бы за такие шутки! — она замахнулась, но тут же опустила руку. Варя тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Боль нарастала всё сильнее с каждой секундой. Хотелось сжаться в комок и спрятаться от неё в панцире, но, как не изворачивайся, это не поможет. Девушка уже сотню раз пожалела, что навязалась ехать с Марком к родителям — только мать зазря побеспокоит своими болями. Но не ходить везде и всюду за мужем хвостиком она не могла, тут же начинало снедать непрекращающееся чувство тревоги. Угроза Баса была настолько правдоподобна, что хотелось рыдать, ведь спрятать Марка от социума совсем, как того хотелось, Варя не могла. Оставалось только навязываться везде быть с ним, надеясь, что в душе Ромы осталась хоть капля человечности и он не посмеет нанести удар при любимой когда-то девушке. Если он ценит то, что было между ними, не посмеет. Варя тут же одернула себя: для него это не ценно. Он уже сказал, что единственное важное, что у есть у него в жизни — деньги. Они прикусила губу, не зная, от чего хочет спрятаться: от вновь подступившей к горлу тошноты или печали, всегда появляющейся при воспоминаниях о проведенной с ним ночи. Тогда Рома казался ей почти что прежним. Язвительным и чуть хамоватым, скрывая за этим хамством истинные чувства, но на деле всё такой же нежный и аккуратный в постели, больше думающий о том, чтобы не причинить боли партнерше, а не о собственном удовольствии. Любит ли Варя Баса до сих пор? Она не знала. Ещё два месяца назад она не раздумывая ответила бы положительно, а теперь ответ дать не могла. Как любить это чудовище? Он никогда не был ангелом и всегда отличался жестокостью, но таким не был никогда. А что насчет Марка? Тут всё было ещё сложнее. Варя определённо что-то чувствовала к нему. Она беспокоилась, если он задерживался на работе и не предупреждал, ей было приятно получать его подарки и внимание, а погладить пару рубашек было только в радость, видя, как он улыбается, принимая её заботу. Марк стал для неё кем-то близким и родным, но охарактеризовать её чувства как любовь между мужчиной и женщиной в обычном её понимании было нельзя. А, может, так и должно быть между мужем и женой и большего и не надо? Главное, чтобы было взаимопонимание и уважение. Варя чуть приоткрыла глаза и украдкой посмотрела на Яну, так увлекшуюся разговором с Марком, что начала улыбаться и активно жестикулировать. Чувствовала ли ты тоже самое к отцу, мама? И как ты смогла простить себя за то, что не можешь ответить ему взаимностью? Мысли тут же перескочили на Артема и девушка прониклась к отцу безграничной жалостью. Он был настолько зациклен на бывшей жене, что до сих пор любил её. Мужчина тщательно скрывал это, но дочь умудрялась углядеть всё.  — Поеду я домой, Марк, — тихо произнесла Варя и поднялась из кресла, морально готовясь к тому, что дорога займёт целых полчаса. И не из-за того, что девушка с мужем поселились так далеко, нет. Но её наверняка укачает и придётся делать остановки каждые пять, чтобы не испачкать салон машины. Приехали, они, между прочим, на автомобиле Марка.  — Ладно. В другой раз заеду, когда Олег Николаевич точно дома будет.  — Да он скоро придёт, подождите немного. Я сейчас ему позвоню.  — Не надо, мам, мне что-то совсем нехорошо и я хочу домой. Марк, оставайся, реши все вопросы сейчас. Я доберусь.  — Может тогда лучше пока у нас останешься? — забеспокоилась мать. — Пока полегче не станет. Твоя комната так и стоит, после тебя там жильцов не было и уже не будет. Когда вы с Егором съехали, в квартире стало так пусто… А без Полины будет ещё хуже.  — Смотри, мам, привезёт тебе Варька через годик-другой спиногрызов, посмотрим, как запоешь! — крикнула Полина. Марк вышел в коридор вместе с Варей, несмотря на все её протесты. Он просто не мог пустить жену за руль в одиночку в таком состоянии.  — Обувайся, — прервал все её препирания одним словом парень. В машине боль сковала всю нижнюю часть тела и Варя коротко постанывала от болезненных ощущений, когда машина подскакивала на кочке.  — Давай в приемный покой? — девушка едва различала беспокойство на лице мужа. Перед глазами стояла пелена. — Можем поехать к Владу. Он тебя точно примет и без оплаты. Но если будет надо — я переведу ему деньги на карту.  — Не надо. Я всегда нехорошо себя в такие дни чувствовала, а сейчас ещё и смена обстановки… Не надо. Боль добралась и до головы, тисками стискивая виски. В ушах зашумело, всё тело налилось свинцом и безвольно обмякло в автомобильном кресле.  — Варь? Варя? — испуганный и искаженный тревогой голос Марка доносился как сквозь вату. «Всё хорошо», — хотела ответить Варя, но язык не слушался. А затем её подвело и сознание, подернувшись темнотой. *** Лицо Марка мгновенно стало серым, явно соревнуясь с цветом асфальта.  — Подождите, что? Что вы сказали? — он вцепился в плечи врачу так сильно, что ему пришлось мягко отстранить посетителя больницы от себя.  — Беременность 6 недель под угрозой срыва, — спокойно повторил мужчина. — Вы с женой самостоятельно пытались избавиться от беременности, да?  — С чего вы взяли? — вопрос прозвучал глухо. В ушах стучало только одно: «6 недель. 6 недель» 6 недель назад он был в Тамбове. 5 недель назад был загружен настолько, что, приходя домой, вырубался и было не до интимной близости. Последний секс у них был две недели назад, аккурат перед свадьбой.  — Иначе я не могу объяснить прием противозачаточных средств после наступления беременности. Да ещё и такой проблемной.  — Почему проблемной? — язык во рту еле шевелился.  — Резус матери — отрицательный, ребёнок же унаследовал вашу кровь, положительную, из-за чего возник резус-конфликт и организм отторгает плод как инородное тело. А противозачаточными вы только усугубили дело.  — Беременность удалось сохранить? Марк не знал, какой ответ он боялся услышать, а какой хотел. Но он знал совершенно точно, что Варя фактически похоронила его заживо. С головой накрывала паника, воздуха критически не хватало и перед глазами плясали черные точки. Сделать вдох не представлялось реальным — боль выламывала ребра. Марк закрыл глаза, стараясь прийти в себя, но получалось плохо. Несправедливо то, что она после их расставания пойдёт дальше и даже не оглянется, а он будет валяться у неё в ногах. Парень знал, что нельзя привыкать к Варе. Он знал это ещё в двадцать лет, когда девушка только начинала симпатизировать ему, но почему-то не послушал интуицию и позволил себе влюбиться в неё. Хотя после бывшей клялся и божился, что больше никогда и ни в кого, не желая задохнуться под очередным шквалом боли. Что ж, до сегодняшнего дня он и не знал, что такое боль. Только Марк почувствовал вкус жизни, как отравился горьким привкусом полыни.  — Пока что нам удалось остановить кровотечение и при хорошем раскладе и соблюдении вами всех рекомендаций беременность будет сохранена.  — Я могу зайти к ней?  — Можете. Но Марк не вошёл в палату, а сел на один из стульев и спрятал лицо в ладонях, собираясь с силами. Как смотреть ей в глаза? Как сказать о разводе? Хотя и говорить не придётся — она уйдёт к нему сама. То, что значили для него эти семь лет, для неё не значили и сотой доли. Варя всегда будет выбирать этого гаденыша, даже если он втопчет её в грязь. Даже если будет делать то, что Марк не позволял себе никогда. Он в принципе многого себе не позволял и боготворил Варю, храня её как главное сокровище в жизни. Парень вскинул голову наверх и две капли скатились вниз по щекам. Коснувшись пальцем мокрой дорожки, Марк глухо рассмеялся. Подумать только. Двадцать лет не плакал, а это предательство так сильно ранило его. Почему всё так паршиво? Почему он всегда лишний для тех, в ком нуждается больше всего? Марк всегда повторял себе, что смысл не в падениях — смысл в подъеме и продолжал идти дальше. Но сил вставать больше не было. Он толкнул дверь в палату Вари и осторожно переступил порог. Сначала у него ещё были сомнения: а вдруг ребёнок его, а врач просто напутал сроки? Такое ведь бывает. Но когда услышал про резус-конфликт, всё встало на свои места, ведь его резус тоже был отрицательным. У двух отрицательных родителей не мог быть положительный ребёнок. Хотелось орать, но при виде бледной Вари, обреченно прижимающей ладонь ко лбу, это желание пропадало и его заменяла жалость.  — Марк… — зашептала Варя, едва увидев мужа и тут же скинула одеяло, намереваясь встать, но он остановил её. — Марк, Марк, Марк… — девушка не могла перестать повторять его имя.  — Тебе лучше? — стоило приложить немало усилий, чтобы голос звучал ровно и не дрожал.  — Марк, пожалуйста, выслушай меня.  — Нет, это ты выслушай меня. Сколько ещё ты будешь лежать в больнице?  — Я не знаю.  — Ладно, это не так уж и важно. Подготовь после выписки документы на развод, ладно? Или этим лучше заняться мне?  — Марк, пожалуйста, не надо развод! Услышанное немало удивило его и парень даже подумал, что она издевается, предлагая ему ходить рогатым. И ребёнок… Варя хочет повесить его на него? Черт, подумать только. Владелец Ланграста будет воспитывать отпрыска владельца Глобала. Издевка судьбы, не иначе.  — Надо, — жестко отчеканил он, а внутри всё обрушилось ливнем при виде её наполнившихся слезами глаз. Чтобы не терзать сердце, Марк вышел из палаты. Но Варя выдернула из руки капельницу и побежала по коридору за мужем.  — Марк, пожалуйста! — кричала она сквозь слезы.  — Вернись в палату.  — Марк! И тут девушка сделала то, чего Марк точно от неё не ожидал. Проехавшись по скользкому полу, Варя упала перед ним на колени.  — Поднимись, — шокировано произнёс он и попытался поднять пока ещё жену за руку, но она упрямо тянула вниз. — Варя, встань! Ты сделаешь себе плохо!  — Не встану, пока не пообещаешь послушать меня! Ладно. Но хочет вставать сама, значит… Марк опустился на пол рядом с ней, не обращая внимания на взгляды любопытных зевак.  — Хорошо. Я слушаю. Варя кинулась ему на грудь и обхватила руками спину, явно не собираясь отпускать. Марк поднял руки, не зная, куда их деть. Обнять её в ответ будет полнейшей глупостью.  — Марк, это глупость, это такая глупость с моей стороны… Это больше, чем глупость. Я даже не могу подобрать этому название! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не оставляй меня. Я не готова потерять тебя!  — Готова или нет — неважно. Я не хочу состоять в отношениях без любви. Ты не любишь меня.  — Люблю!  — Нет, Варя, не любишь. Когда любят, на стороне не гуляют. У меня за семь лет нашей совместной жизни и мысли подобной не было.  — У меня тоже! — она захлебывалась слезами. — Я не знаю, как это произошло, не знаю! Я бы не хотела, я бы ни за что… Я не знаю! Марк наконец опустил на неё глаза, возведенные до этого к потолку и вдруг увидел алые капли крови на белой плитке пола. На штанах Вари были такие же.  — Варя, вернись в палату! Я позову тебе врача.  — Не нужен мне врач! Если ты уйдёшь, ты же не вернешься, я не могу отпустить тебя!  — Ты понимаешь, что провоцируешь выкидыш? Я прошу тебя, вернись! Иначе мне придётся волоком тебя тащить!  — Я вернусь, если ты пообещаешь не бросать меня. Тело пробила дрожь. Марк и подумать не мог, что Варя будет умолять его не разводиться. Он думал, что жена с легкостью помашет ему ручкой и наконец-то будет счастлива с Ромой, которого желала столько лет.  — Я же буду полнейшим дураком, если останусь с тобой. Но, видимо, пришла пора походить в дураках, — он подхватил Варю на руки и понёс обратно в палату. Врачи обругали девушку за безответственность к будущему ребёнку и несоблюдение постельного режима. Ей поставили ещё одну капельницу, и через десять минут её глаза стали слипаться.  — Марк, — сонно проговорила она, — ты же обещаешь?  — Обещаю. Спи.  — Правда? Обещай.  — Правда, пообещал уже. Успокойся.  — Марк?  — Что?  — Сделай так, чтобы он не узнал. Парень даже не сразу понял, о чём она ему говорит. А когда дошло, едва не подпрыгнул на стуле. Варя собирается укрывать ребёнка от Ромы? И… Получается, Марку нужно принять его, чтобы аферу удалось провернуть. От подобной мысли передернуло. Это было выше его сил.  — Ты не будешь говорить ему?  — Нет.  — Но почему?  — Это не имеет смысла. Он никогда не хотел детей и не имеет значения, что я скажу.  — Тогда тем более не вижу проблемы, — Марк всеми силами пытался откреститься от навязываемого отцовства. Хоть Варя вслух этого и не говорила, но…  — Пожалуйста, просто пусть до него это не дойдет. Моему ребёнку не нужен такой отец. Лучше никакого, чем он. Он вообще не достоин быть отцом, — девушка говорила тихо-тихо и слова можно было едва различить. Она засыпала. Марк только кивнул и вышел из палаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. В груди неистово жгло и болело — это сгорала его любовь к Варе, от которой скоро останется один только пепел. Но любовь — не феникс и из пепла не возродится. Марк сомневался, сможет ли полюбить хоть кого-то кроме неё. *** Бас тряхнул головой, чтобы сфокусировать зрение. Он был весь перепачкан красками, но его это совершенно не беспокоило. Перед ним был холст, а на холсте — Варя. Не та, что много лет, а немного иная, та, что предстала перед ним не так давно. Более решительная, более упрямая (хотя, казалось бы, куда упрямей), более… горячая. Портрет казался законченным, но Рома всё добавлял и добавлял штрихи и тогда казалось, что без них картина существовать не может. Бас неоднозначно выдохнул и отошёл на небольшое расстояние, оглядывая портрет и прикидывая, нужно ли добавить что-то ещё или его можно считать законченым. Алые губы чуть распахнулись в усмешке, а холодный взгляд карих глаз словно говорил «Я никогда не буду твоей». Бас вздрогнул. Даже написав портрет своей рукой, он не смог изобразить так нужную ему любовь, настолько злой Варя была в их последнюю встречу. Парень тяжело опустился на стул и отложил кисть в сторону. Он наговорил ей столько глупостей, что даже у самого заныло сердце. Зачем он вообще открыл рот, поддавшись негативу? Но злость была сильнее него и Рома сдался под её натиском. И видеть ненависть в её глазах — невыносимо. Конечно, он не тронет Марка и пальцем, раз он так дорог Варе. Хотя сам Бас с удовольствием свернул бы шею гаденышу, который занял его место. «Какое место, Бас? — усмехнулось нечто разумное внутри. — Оно давно не твое. Перестало быть твоим, когда ты всё решил за двоих» Душа металась, словно раненый зверь и не давала сосредоточиться на работе. Мысли неизменно возвращались к Варе. Ещё пара таких недель — и Ланграст победит. И не будет у него ничего. Ни бизнеса, ни Вари. Всё к руками приберет Марк. Комната поплыла перед глазами — от напряжения закружилась голова. Бас выдохнул, стараясь заглушить чувства хоть на миг. Было невыносимо горько и больно от того, что он терял свою любовь.  — Я отдал бы всё, что имел за тебя одну, — усмехнулся Рома, повторяя фразу, произнесенную много лет назад. Много лет назад он также сидел в комнате в одиночестве и давился печалью, думая, что не может быть с Варей. Сейчас он опять давился болью, но на этот раз ЗНАЛ, что Варя ему не светит. И парень не солгал. Теперь, когда на кон было поставлено слишком многое, он с удовольствием спустил бы это, знай наверняка, что в конце ему достанется Варя и здоровая психика.  — Ром, я… В комнату неожиданно вошла Кира и Бас не успел спрятать холст. Сестра потрясенно замерла, открыв рот. Она и не знала, что у брата такие скрытые таланты.  — Я же просил не заходить без стука! — рыкнул парень и накрыл портрет простыней. — Чего тебе?!  — Да я и не помню уже… Почему ты не рассказывал, что так классно рисуешь?  — Потому что я не рисую.  — Рисуешь.  — Нет.  — А это тогда что? — Кира указала на портрет.  — Что? — Бас снял холст с мольберта и одним движением переломил его о колено. Почему-то совершенно не было жаль трудов. Было жаль ухмылку Вари. — Ты ошиблась.  — Вот какой ты есть, а, — тяжело вздохнула Кира. — В тебе такой художник умер…  — Во мне много кто сдох, — грубо осадил её Бас, — а теперь проваливай и больше без стука не входи. Спровадив сестру, Рома соединил две половинки холста и всё смотрел, смотрел, смотрел на Варю. Быть может, ещё сойдутся звезды? Может, Вселенная ещё подаст знак, что они будут вместе? Рома грустно рассмеялся над самим собой. Шанс того, что они сойдутся — ничтожно мал и даже не равен нулю. Также, как и Варина любовь к Басу. Она осталась где-то там — в далеком и, как оказалось, счастливом прошлом.