Невеста для Бастарда

Варя открыла дверь и пропустила в квартиру Баса, несущего в руках огромную коробку.  — Куда?  — Заноси в спальню, — девушка махнула рукой в сторону комнаты. Рома поставила коробку на стол и с удивленным видом повернулся к Варе, явно ожидая объяснений.  — Ты сказала, что из магазина нужно забрать только детскую одежду. А там явно не только одежда, судя по весу-то!  — Ошибаешься. Варя, придерживая живот, потянулась через весь стол за канцелярским ножом, но Рома оказался быстрее и проворнее и, перехватив нож первым, подал его ей. Варя благодарно улыбнулась, но в тот же миг улыбка сползла с её лица. Она поймала на себе взгляд Баса, который тот старательно прятал от неё. И страшно было не то, что он смотрел на неё. Страшным являлось то, что в его глазах читалась. Неудачно скрываемая влюблённость, слепое обожание и надежда. С досады Варя едва не хлопнула кулаком по столу. Потому что её сердце отзывалось взаимностью, сладко замирало и требовало у хозяйки хотя бы короткого объятия, в котором Бас бы ей точно не отказал. Девушка прикрыла глаза и с трудом выдохнула. Нельзя. Ни в коем случае нельзя. Опять обидит. Опять сделает больно. Опять разорвёт сердце в хлам и уйдёт, будто так и нужно. Он бросал её раз, бросал второй и третьего раза она не выдержит. Тогда уж впору будет вешаться. Сто раз Варя пожалела, что повелась на поводу у своей слабости и подпустила его к себе недопустимо близко. Нельзя было позволять ему пробивать эту броню! А возвести её снова она не в силах, когда Бас снова стал таким нежным и обходительным с ней. Гораздо проще было ненавидеть его, когда ненависть была обоюдной. А сейчас приходилось и мучиться самой, и мучить его. Больше всего на свете Варя желала спрятаться от всего мира в его сильных и надежных руках… Но надежными для неё они больше не были. Любовь Баса была своеобразной. Глупой, безрассудной, немножко грубоватой, но очень-очень сильной. Вот только веры в ней не было. Рома упорно отказывался верить в то, что Варя должна пройти все испытания с ним. Он пытался уберечь девушку от них, а в итоге всё получалось ещё хуже.  — Ты чего? — спросил парень, обеспокоенный её тяжелыми вздохами.  — Поясницу прихватывает, — Варя почти и не соврала, всего лишь умолчала о своих чувствах. Живот стремительно рос не по дням, а по часам и его было уже не спрятать ни под какой даже самой свободной одеждой, поэтому Варя старалась как можно реже появляться на улице. Часть веса живота приходилась на спину и поясница начинала нещадно ныть. Не спасал даже специально бандаж, привезенный Ромой черт знает откуда по просьбе Вари. Девушка попросила привезти его хоть какой-нибудь, хоть кусок бинта, если это облегчит её ношу. Но кто же знал, что Бас сорвётся с рабочего места, скинет все дела на бедного Феликса и начнёт колесить по городу, выискивая только лучшее. Правда, Варя не знала, что это стоило ему ночного сна. Всю ночь парень просидел над статистикой, которую кровь из носу должен был доделать к утру и не затормозить рабочий процесс. Девушка никогда не видела работающего (а тем более головой) Баса и не могла даже представить себе подобное.  — Ты уверена, что это нормально? Как только Роме было позволено открыто интересоваться их дочерью и самочувствием Вари, парень трясся над ней как наседка. Любое отступление от слова «хорошо» вызывало в нём бурю далеко не положительных эмоций и нервно подрагивающее веко. Боже, а что же будет, когда ребёнок родится и начнёт болеть? Он установит дома медицинское оборудование и будет измерять её пульс и количество вздохов каждые десять минут?  — Бас, было бы ненормально, если бы не болело, — Варя посмотрела на него как на дурака, разве что пальцем у виска не покрутила. — Она же растет, — девушка с нежностью погладила себя по животу, — естественно, что мои органы претерпевают изменения. Как без этого? Малышка, в отличии от своей матери, росла и крепчала, готовясь ко дню родов. Который, между прочим, приближался всё стремительнее. Девочка должна была родиться к середине или концу апреля. Сейчас же только-только вступил в свои права март, недели перевалили за тридцатую. Варя не могла не радоваться этому. Помимо того, что она давно жаждала встречи с дочкой, ей не терпелось разрешиться от беременности. Девушка, безусловно, очень любила своего ребёнка, об ином не могло идти и речи. Но беременность далась ей тяжело и очень выматывала. Ужасный токсикоз в первые месяцы, когда выворачивало наизнанку от малейшего дуновения ветерка и безумная потеря в весе. Больше всех тогда натерпелся Егор, всюду водивший обессилевшую сестру под руки и ухаживавший за ней в меру своих возможностей и даже больше. На молодого парня свалилось слишком многое: забота о беременной сестре, работа по дому, уход за собакой, а ведь нельзя было и забрасывать учебу. Егор расстраивался, что в ближайшее время не сможет найти работу и повиснет на шее у сестры и родителей. Он не привык быть зависимым от кого-то и такие обстоятельства угнетали его. Егор пытался успеть везде и сразу. Днём он помогал сестре, учился и старался не забывать о родителях, заходить к ним хотя бы раз в два дня и помогать по дому и им. То кран подтекает, то Полина в пылу злости выбьет винты из шкафа. А ночью парень старался догнать то, что не успевал днём в университете. А не успевал он очень много, зачастую на парах не слушая преподавателя, а пытаясь грамотно распланировать день и сделать как можно больше дел. Когда токсикоз подошёл к своему логическому завершению и все смогли выдохнуть, Егору стало легче. А вот Варе — нет. Её раздражала собственная немощность, возникающая из-за плохого самочувствия. Постоянно что-то болело или тянуло, мешая сосредоточиться. Случилось то, чего девушка и боялась: она не могла работать в полную силу. Это было настоящим испытанием для Вари, привыкшей к насыщенной событиями жизни и её бешеному ритму жизни. Теперь же она старалась лишний раз не выходить из дома, а если и планировала выходы в свет, то проводила у зеркала не меньше двух часов, старательно маскируя болезненную бледность тональными средствами и румянами. Да и то не всегда выходила. Варя посмотрела на Баса, задумчиво сверлящего взглядом коробку и поняла, что дико завидует ему. Рома является таким же полноценным родителем этого ребёнка, но ему не приходится так мучиться в ожидании малышки. Легко любить дочку. Нелегко любить свою беременность. Он не выпал из жизни на несколько месяцев, не закрылся в четырех стенах, а вполне себе спокойно продолжал заниматься обыденными делами. И… Работать! Варя безумно скучала по своей работе и возможности показать, на что она способна. Что она не просто дочка Артема Грача, родившаяся с золотой ложкой во рту, она самостоятельная личность.  — Как дела на работе? — с самым невинным видом спросила девушка, а Бас поперхнулся воздухом и закашлялся от застигнувшего его врасплох вопроса. Варя им-то не интересовалась не то, что его работой.  — Нормально… Почему ты спрашиваешь?  — Просто интересно.  — Интересно что?  — Скольких людей ты ограбил на этой неделе, — съязвила в ответ Варя и Рома хмыкнул, узнавая привычную натуру Грачей. Яблонько от яблони — её отец был такой же и Грачи не были бы Грачами, не съязви они десяток-другой за день. Плюнутся ядом меньше десяти раз — не уснут ни отец, ни дочь, искрутятся в постели, бедненькие!  — Никого я не граблю, — устало вздохнул парень и ладонью потер лоб.  — Расскажи это своему племяннику. Я не вчера родилась и знаю, что от своей преступной натуры тебе никуда не уйти, — в голосе не слышалось ни капли укора. Она ни в чем его не обвиняла, просто констатировала факт. Несложно догадаться, что Бас пользовался далеко не самыми честными методами для продвижения своей компании. Иначе как объяснить то, что при старом руководителе Глобал еле как заползал в мировой список, а при Роме вдруг взмыл вверх, когда тот ещё замом бегал, но уже фактически управлял? Да и Катя не могла удержать язык за зубами и по секрету поведала подруге, что теперь Глобал — это тщательно спланированная и прикрытая преступность. Легальная, как бы парадоксально это ни звучало. Именно поэтому Ланграст проигрывал: Марк предпочитал играть честно и не обводить вокруг пальца даже своих конкурентов. Варя перевела взгляд на ладонь, ловко воткнула нож в коробку и вскрыла её одним пугающе отточенным движением. С такой же легкостью она могла вскрыть горло любому, кто встанет у неё на пути. А уже через секунду она с обворожительной улыбкой достала детский костюм светло-персикового цвета с аккуратно пришитыми к нему кружевами и рюшами. Предназначенный для новорожденной костюм был легким, нежным и истинно девчачьим. Варя покрутила им перед Басом. Хотел принимать участие в жизни дочки — пусть начинает принимать уже сейчас.  — Нравится? Это на выписку. Так что все свои чёрные рубашки можешь везти обратно в Америку, тебе придётся надеть что-то более жизнерадостное. Это было правдой. У Баса не было ни одной светлой рубашки, только темные вариации синего, серого и иногда зеленого цветов. И, само собой разумеется, черного. И даже на важнейших заседаниях, пока остальные сверкали белизной рубашек, Рома угрюмо восседал во главе, облаченный в траур. До переезда в Россию американцам было некомфортно от этого, в России же все быстро привыкли к подобному заскоку и почти не обращали внимания.  — Красиво, — покорно согласился Рома, забирая вещь у Вари из рук и она тут же принялась изучать остальное содержимое коробки. — Но такой крошечный… Не будет мал?  — Нет, — девушка разворачивала вещи одну за другой, проверяя на брак и тут же отбрасывала в сторону — перестирать. — Она не родится больше трех кило. Рома провел ладонью по костюму, не представляя себе того, насколько же мала будет дочка. Он видел младенцев далеко не каждый день, а новорождённых и вовсе только на картинке. Всего три килограмма… Как представить себе человека весом в три килограмма, пусть и маленького? А как же держать её на руках? Медленно осознавая то, что совершенно не готов к рождению ребенка и не знает, как правильно с ней обращаться, Бас ощутил несвойственный прилив паники. Он никогда не был идеальным и не стремился таковым быть в глазах общественности, но для дочери хотелось быть самым лучшим. Как и для её матери когда-то…  — Ты научишь меня, как правильно вести себя с ней? — растерянно спросил Рома, на что Варя звонко рассмеялась. Она заткнула пряди волос за ухо, полностью открывая лицо и Бас с трудом сглотнул: он вдруг увидел в ней совсем юную девочку.  — Вместе будем учиться, — она улыбнулась, но в следующую секунду её голос помрачнел: — Гораздо больше меня волнует другое. Бас склонил голову к плечу и внимательно уставился на неё. Неужели её пугают предстоящие роды? Но до них ещё полтора месяца, время подготовиться более основательно есть.  — Что? Варя тяжело вздохнула.  — Когда она подрастёт, Бас… А это случится быстрее, чем кажется, ты и моргнуть не успеешь. Она начнёт задавать вопросы и я должна буду объяснить ей, как устроена эта семья, объяснить, почему мама с папой не живут вместе и какие отношения их связывают. И с чего я должна буду начать? Роме стало тоскливо. Она не сказала прямо, но имела это в виду. Варя наладила с ним отношения только ради ребёнка.  — С чего бы ты ни начала, — парень тщательно подбирал слова, — главное — не ври ей. Подбирай слова попроще, полегче обрисуй ситуацию, но только не ври. Это… Кхм, обижает. Последнее он адресовал больше себе, чем нерожденной дочери. Только у него появилась надежда на то, что у него будет шанс, только Варя стала более благосклонной к нему… А чудо так и не произошло. Потому что чудес не бывает.  — Ты чем-то расстроен? От Вари не укрылось его кислое лицо и она заранее знала ответ, но спросить было нужно. Этот разговор должен расставить все точки над и.  — Мелочи, — отмахнулся он. Дуги её бровей удивленно взмыли вверх. Впервые она хотела поговорить об их отношениях, а Бас — нет. Варя присела рядом с ним и, взяв его руку, лежащую тыльной стороной вверх, стала аккуратно водить пальцем по тёмному рисунку, намертво впившегося в кожу. Девушке никогда не нравились татуировки, но на Роме… На Роме ей нравилось все. Его украшали даже тату. Рома прикрыл глаза и теперь прерывисто дышал, но руку не отдергивал.  — Ты же всё понимаешь, да? Понимаешь, почему мы не можем быть вместе? Ты уже взрослый парень, Рома.  — Вот именно, что не понимаю, — раздраженно ответил он. — Я пытаюсь добиться от тебя этих объяснений больше полугода. Ну тебе ведь и Марк помехой не был! А сейчас его и вовсе нет рядом. Так в чём же дело, сладкая? По телу Вари пробежала толпа мурашек. Много лет она мечтала об этом — услышать, как он называет её сладкой. Из его уст это не звучало пошлостью, это было чем-то личным и сокровенным, касающееся только двух. Это было невероятно важно для обоих, потому что сладость — первое, что он ощущал при поцелуях. Девушка облизала пересохшие губы даже не подозревая, какую бурю это действие вызвало в Роме. Он неосознанно повторил за ней этот жест и… Выдержки не хватило Варе. Она приподнялась на коленях и, обхватив Баса за шею, сократила расстояние между их губами до жалкого сантиметра. Горячее и тяжёлое дыхание распаляло их.  — Потому что ты бандит и антагонист, — шепотом произнесла Варя.  — Бандит и антагонист, — продублировал он и устроил руки на её пояснице. Девушка нависла над ним и теперь смотрела сверху, плавными движениями поглаживая шею и переходя к плечам.  — Потому что я ждала тебя семь долгих лет. Потому что я любила тебя до спазмов в легких, что мешали мне дышать. Я не могла на тебя насмотреться, Бас. И мне было плевать, кто ты и кем будешь, для меня ты был идеальным. А ты… Ты бросил меня.  — Я никогда не бросал тебя, Варя, — Рома один за другим сделал несколько частых и глубоких вдохов, — я дал тебе свободу. Свободу от больного психопата и возможность построить счастье с другим.  — Это худшее, что ты мог дать. Ты не спросил, нужно ли это мне.  — И, клянусь, если бы я не узнал о твоей беременности, я бы ни за что не полез, — Рома продолжал, словно не слыша её. — Сначала я просто хотел быть со своим ребёнком. А потом… Потом я увидел, как он относится к тебе.  — Хорошо он ко мне относился! — Варя оскорбилась и кинулась защищать мужа. Марка нельзя было упрекнуть в плохом к ней отношении.  — А я разве сказал, что плохо? Но от каждого его движения руки холодом разило, а уж про остальное я молчу. И я… Решил попытаться. Чем я хуже него? Чем хуже моя любовь? Я люблю тебя так, как никто другой.  — Как бы мы ни любили друг друга, — Варя грустно улыбнулась, из глаза скользнула одинокая слезинка, — вместе нам не быть. Я боюсь тебя гораздо сильнее, чем люблю. Бас моргнул. А затем ещё раз, потерявшись в пространстве. Боится?.. Неужели её так сильно напугало то, чем он занимается? Но это не выходило за пределы Глобала, и, умей Катя держать язык за зубами, Варя бы об этом и не знала!  — Боишься?..  — Да. Я не смогу жить с тобой в постоянном страхе и напряжении, ожидать, когда же ты ударишь в следующий раз и какой силы будет удар. Был один, был второй, значит будет и третий. А я теперь не одна, у меня будет ребёнок. Я больше не могу рисковать собой, я нужна ей.  — Ты и мне нужна.  — Нет, не нужна. Меня с лёгкостью заменит любая другая, тебе нужно только настроиться на это.  — Да как ты не поймёшь, что я не хочу другую! Я тебя хочу! Последняя фраза прозвучала весьма двусмысленно и Варя, ухмыльнувшись, наклонилась ещё ниже к его губам, намереваясь исполнить желание Баса в последний раз. Он получит её последний поцелуй. Их губы уже коснулись друг друга, рот Вари слегка приоткрылся, а руки Ромы сильнее сжали ткань её домашнего платья. В комнату спиной ввалился Влад, махнув руками для сохранения баланса.  — Вместе со своим братом ты можешь идти в ж!.. — заорал он, но осекся и, обернувшись, смущенно оправил куртку и указал пальцем в сторону входной двери. — Соседи хорошие. Дружелюбные, главное. Варя и Бас застыли в той же позе, что и были и потрясенно хлопали глазами. Через минуту последний отмер, и, усадив Варю на диван в более удобную позу, двинулся к другу и остановился в двух шагах от него. Парень прищурился и развёл руки в сторону.  — Ты че пришёл?  — Время идёт, а ты всё такой же гостеприимный, — фыркнул Влад. На него плавной волной накатило прошлое: когда-то он слышал от Баса эту фразу по сто раз на дню. Куда бы он ни пошёл — в гараж, на вечернюю вылазку или очередные разборки, Рома при виде его неизменно задавал один и тот же вопрос: «Ты че пришёл?»  — Делом заняться, в отличии от тебя. Я должен был помочь Егору собрать детскую кроватку и даже ушёл с последней пары, но что-то не наблюдаю ни кроватки, ни Егора.  — Плохо пары прогуливать, бездарем можно остаться, — расстроенно пробормотал Рома и ожидал колючей реплики по поводу того, в каком положении друг застал их. Но Влад молчал и только крутил ключи на пальце. Бас ощутил короткий укол неожиданной ревности от того, что у Влада были ключи от квартиры Вари. Зачем, интересно?!  — Кровать не привезли, — Варя извиняюще улыбнулась. Она встала, оправляя одежду и приводя себя в божеский вид. Девушка подошла к Владу и обняла его за шею. Приветственное объятие получилось коротким, но неизвестно откуда взявшаяся ревность Баса нарастала. Для него это было необычно и… дико. Конечно, Рома ревновал Варю и раньше. К её одноклассникам, к Марку, к своим уличным друзьям. Да даже порой и к фонарным столбам! Но к Владу? Никогда. Парень верил, что их отношения никогда не переступят дружеские, но теперь ему казалось что за адресованной Владу лучезарной улыбкой скрывалось нечто большее. И, в конце концов, Влад был единственным из парней, кто до сих пор был с ней и оставлять не собирался. Очень нехорошие мысли разрывали черепную коробку изнутри. Не в Варе ли заключалась причина того, что друг пожелал расстаться с Катей?  — Ты чего? — Влад несильно толкнул Рому плечом.  — Чего? — хмуро отозвался он.  — Напрягся весь.  — А… Да так. Нервный день. Не удалось продлить контракт с охранной организацией и за две недели мне кровь из носу нужно найти новую. Влад был настроен к Роме подозрительно доброжелательно. Ещё вчера он бы обрадовался этому, а сегодня уже видел потенциальную угрозу. Столько месяцев Влад не мог его простить, а сегодня вдруг? Бас покосился на его руку, до сих пор лежавшую на талии Вари. Та рассказывала ему что-то с абсолютно невозмутимым видом, будто всё так, как и должно быть. Со стороны те, кто должны были быть друзьями, через чур напоминали супружескую пару.  — А что ты держишь её? — не выдержал парень. — Она вроде не немощная, стоять сама может. Убрал бы ты руки с её талии. Влад и Варя удивленно округлили глаза. До них не сразу дошла причина его срыва.  — Бас, — осторожно произнесла Варя, — ты что, ревнуешь?  — Нет, — буркнул он, — просто обидно, что тебя он обнимает, а меня нет! Влад отпустил подругу и, плотоядно улыбнувшись, медленно двинулся к Басу. Тот попятился назад.  — А куда ты уходишь? — с деланным удивлением спросил парень. — Иди сюда, мой хороший! Я тебя обнимать буду!  — Не подходи ближе. Иначе… — он подбирал слова.  — Что? У тебя из оружия под рукой только Варькины георгины. Но если ты их убьёшь, она убьёт тебя. Обхватив друга за шею, Влад повалил друга на постель. Бас попытался скинуть его с себя, но он был в приподнятом настроении и просто так сдаваться не собирался.  — Какой же ты придурок, Бас, — со смехом протянул Влад, перекатываясь на спину. — Это ведь ещё додуматься надо, но ты-то, молодец такой, смог. Поверь, если бы я имел на Варю хоть какие-то виды, то она сейчас носила бы обручальное кольцо моей семьи и беременна была тоже от меня, а не от тебя. После этих слов он резко сел и, уставившись на живот подруги, задумчиво спросил:  — Она у тебя уже головой вниз перевернулась, да?  — Да, около двух недель назад. Как ты понял?  — У тебя живот очень низко опустился, — отчего-то нехотя признался Влад. На самом деле он знал про беременность Вари даже больше, чем она сама. После той путаницы с документами на генетические отклонения Влад в злом угаре поувольнял всех врачей, которые вели беременность Вари и, подойдя к этому вопросу с особой тщательностью, выделил ей новых. Но и этого ему было мало. Учась на хирурга, Влад был далек от акушерства и гинекологии в целом, но сумел разобраться и теперь лично перепроверял все результаты анализов и обследований.  — Это плохо? — Варя в своей привычной манере сразу же начала беспокоиться.  — Не сказать… Но так обычно уже рожать идут. А у тебя сразу после риска невынашивания стоит риск преждевременных родов. Поэтому уж лучше бы она смотрела наверх.  — Не каркай! — рявкнул Бас, видя побелевшее лицо благоверной. — Всё будет хорошо и родит она в срок.  — Надо быть готовыми ко всему. У Вари зазвонил телефон. Приняв вызов, она побелела ещё больше и, завершив немногословный разговор, сорвалась с места.  — Что случилось? — хором спросили Влад и Бас, проследовав за ней.  — Вези меня к деду! — заорала она.  — Я приехал на такси, — Рома растерялся.  — Варь, там замело все дороги, машину может занести, — Влад взял её за руку, чтобы притормозить и воззвать к разуму. — До частного сектора твоего деда далеко, ехать опасно.  — Тогда я поеду сама!  — Варя, да одумайся ты! Но остановить её было невозможно. *** Катя сделала глубокую затяжку и через секунду выпустила дым изо рта, запрокинув голову и завороженно наблюдая за тем, как он рассеивается в воздухе. Как и Марк в январе… Девушка услышала шаги, но даже не обернулась. Он стал так часто приходить к ней, что стал до жути узнаваем.  — Ты ко мне? — спросила она, даже не повернув головы. Он опустился на лавку рядом с ней.  — А к кому же ещё? — улыбнулся Егор.  — Не знаю, — Катя пожала плечами и наконец соизволила посмотреть на него, — я вообще не знаю, зачем ты приходишь. Неужели ты до сих пор не понял, что тебе ничего не обломится? Что ты мне даже ни на грамм не нравишься и не понравишься никогда, Егор? Парень прищурил глаза и внимательно всмотрелся ей в глаза. Катя слегка качнулась и криво улыбнулась. Губы предательски задрожали, выдавая эмоциональное напряжение их обладательницы.  — Ты пьяная, — интонация была утвердительной. Он не спрашивал, он просто озвучил это вслух.  — Будешь читать мне мораль, как мой отец? Не нужно, я взрослая тетя, на шее ни у кого не вишу и могу себе позволить хоть годовой запой. Егор хмыкнул. Пропить все деньги, которые откладывала на собственную квартиру — это цель её жизни? А что будет потом, как она будет жить? Уволившись у Ромы, Катя так и не нашла другую работу. Но, будучи честными, она её и не искала. В январе Катя ушла в самый жесткий запой в её жизни. Она пила каждый день, не успевая просыхать и периодически устраивала своей семье пьяные дебоши. Алена несколько раз пыталась возмутиться, но сестра живо указала ей на дверь, впервые упрекнув старшую в том, что в этой квартире у неё нет доли. Но Алене с детьми некуда было идти, поэтому она предпочла тихо сидеть в своей комнате. А вот матери было куда. Поняв, что от младшей дочери она ничего не добьётся, да и та скоро пропьёт и печень, и почки, женщина поспешила съехать. Она больше не могла слушать эти пьяные вопли. Она сбежала, как и много лет назад, не внимая мольбам старшей остаться и не бросать её одну в этом пекле. И когда Катя была в шаге от того, чтобы отравиться алкоголем, неожиданно появился Егор. Он отнимал у девушки бутылки со спиртным, полоскал её в холодной воде и всеми способами приводил в себя. Катю удалось вытащить из алкогольного моря, но она подсела на не менее губительный никотин. И всё же иногда случались срывы, как сегодня. Егор тяжело вздохнул. Что такого было в Марке, что Катя так убивалась?  — Сколько ты выпила?  — Ни сколько! Отвяжись! Что ты лезешь со своей помощью, когда тебя не просят?! Егор не выдержал. Он ладонью загреб некоторое количество снега и впечатал его Кате в лицо, не прикладывая силу. Она задержала дыхание, стряхивая с лица холодные частицы.  — Ну как? Прояснение есть или ещё надо? — ласково спросил парень.  — Есть, — прошептала Катя. На минуту повисло молчание.  — Прости, — виновато произнёс он, — я не хотел этого. Но по-другому никак.  — Нет, это ты прости.  — Я больше не окуну тебя в снег.  — Что?  — Ни к чему извиняться, если ты боишься этого  — Нет, Егор, я правда так не думаю. Это что-то коньяк в голову ударил.  — А сейчас всё?  — Не совсем, но от такой резкой смены температуры я хоть соображать стала… Прости. Это грубо.  — Правда редко бывает иной. Кате хотелось откусить себе язык. Ну почему, почему, почему она не захотела взять себя под контроль и не вымещать злость на бедном Егоре? Будто ему и так мало достается! Порой девушка забывала, что тяжело бывает не только ей. Темная полоса Егора не кончалась вот уже больше полугода. Парень потерял работу, квартиру и ему пришлось покинуть город, который он так любил. Он чувствовал себя нахлебником, живя на деньги сестры и родителей и потому всячески пытался им помогать, дабы не прослыть тунеядцем. А теперь ещё и Катя унижала его после того, как он признался ей в симпатии. Кошмар… Она занесла было руку над его ладонью, но Егор отдернул её.  — Не надо. Это… Ужасно.  — Что именно?  — Вести себя так, будто тебе есть дело до чувств другого, в то время как сама с радостью променяла бы его на того, которого любишь. Давать надежду на то, чего никогда не будет. Я наблюдал это целый месяц. Варя уже изменила Марку… И вела себя как ни в чём не бывало. Также целовала его, также держала за руку и продолжала готовиться к свадьбе. А он смотрел на неё влюбленными глазами и не замечал ничего вокруг… Не замечал, что она изменилась. Не повторяй эту историю, Катя. Не нужно. К горлу подкатил ком. Егор на секунду прервался и, прочистив горло, продолжил:  — А знаешь, из-за чего случаются все проблемы? Из-за женщин. В основном из-за вашей глупости. Но именно женщина вертит мужчиной как захочет… И неважно, кем она ему приходится. Матерью, сестрой, женой или дочерью — неважно.  — Егор, эта ситуация…  — Не так страшна, как кажется, — он улыбнулся ей и смахнул с волос несколько снежинок. — На самом деле я прекрасно контролирую свою влюбленность. И именно поэтому ситуация Вари и Марка не повторится при всём желании. Я могу отключиться по щелчку пальцев, — Егор продемонстрировал это, — но пока не хочу.  — Почему?  — Боюсь начать блядовать. Но я не хочу нахвататься всякого триппера и спускать все деньги на лечение. А так… Пока всё моё внимание направлено на тебя, пока я все эмоции выплескиваю таким образом… Мне это не грозит. Но ты не волнуйся, моя помощь не несёт в себе никакого подтекста и я не собираюсь разубеждать тебя разлюбить Марка и лечь в мою постель. Каждый раз при упоминании его имени у Кати щемило сердце. Это было чистым безумием. Ничего она не желала больше, чем увидеть его ещё хоть раз. И если бы ей предложили обменять свою жизнь на день, проведенный с Марком, то девушка, не раздумывая ни секунды, согласилась. Самым любимым временем Кати стала ночь. Засыпая, Марк был рядом с ней. Он был как живой. И он был влюблен в неё. Катя не понимала Варю. Как? Как она могла предпочесть жестокого, эгоистичного и грубого Баса добродушному, обходительному и внимательному к другим Марку? И как сама Катя собственными руками убила счастье, которое было так близко, осязаемо и пахло одеколоном Марка? ***  — Газуй! — заорал Бас. Влад вдавил педаль газа в пол, а Рома навалился всем телом на багажник автомобиля, стараясь вытолкать его из западни. Машина крутила всеми четырьмя колесами, жалобно рычала, но это не приносило никакого результата. Разве что взрытый до грязи снег и облепленный им с ног до головы Рома. Варя нервно прикусывала большой палец руки, чувствуя себя виноватой в случившемся. Но она не могла иначе. Когда ей позвонил Лёша и сказал, что у отца уже второй приступ за прошедшую неделю, рассудок помутился. В голове билась только одна мысль — это мог быть последний раз, когда она видит деда. И опасения, что дед может не дожить до рождения правнучки, заставляли сердце кровить. Дедушка всегда был добр к ней и относился по-особенному, с иной любовью и выделял из всех своих внуков её одну. Но, бесспорно, любил всех. Посмеиваясь, мама частенько говорила, что у Вари и дедушки была любовь с первого взгляда. И это было чистой правдой. Девушка обожала его не меньше, чем отца, крестного или маму. И с каким же облегчением она выдохнула, когда беда миновала несмотря на то, что деда поместили под наблюдение. Поэтому все трое, засунув свой нервный тик куда подальше, решили ехать домой и не оставаться в гостеприимном, но всё же чужом и пустом, временно оставшегося без хозяина, дома. Влад вылез из-за руля и пошёл к Басу.  — Бесполезно! — зло плюнул он. — Она села целиком! Твою мать!  — Н-да, — Влад почесал в затылке, — только откапывать.  — Чем? Лопатой, которой у тебя нет? Или сходим в лес и соберем из подручных материалов, а? Машина слетела с трассы и забуксовала в самом неудачном месте, которое только можно себе представить. Голая дорога, лес неподалёку и ни одного населенного пункта поблизости.  — И за час проехали всего трое! И ни одна сука не остановилась! — продолжал разоряться Бас.  — Не трать силы на ругань. Придумаем сейчас что-нибудь, обязательно придумаем.  — Когда придумаем, Влад?! Уже стемнело! Дурацкий кусок железа! — Рома пнул автомобиль шинам.  — Э, ты поаккуратнее! Мне за неё ещё кредит полгода платить.  — Стоит как квартира в подмосковье, а толку от неё ноль! На кой хрен тут полный привод, если он не работает? Черт! Рома отряхнул куртку от налипшего снега и нервно заходил из стороны в сторону. Уже стемнело и он и не думал скрывать свое волнение. Для него самого и Влада не проблема переночевать в машине, но для Вари провести ночь в позе скрученной креветки явно не будет полезным.  — Успокойся, — тихо, но твердо произнёс Влад и положил другу руку на плечо, — всё будет хорошо. Рома покивал головой.  — Ладно я, ладно ты. Справились бы как-нибудь… Но Варька. Она уже замерзла и дрожит, но ни за что не признается в этом. Она быстро устает и уже хочет спать. Я не говорю о том, что она наверняка голодная. А каково ребёнку внутри неё? Думаешь, сладко?  — С холодом разберемся. Я дам ей свою куртку. Влад уже расстегнул молнию, но Рома резким и злым движением остановил его. Друг изумленно посмотрел на него.  — Не нужно.  — Бас, ты серьёзно? Сейчас не время для твоей ревности! Тем более это глупо! У тебя нет для этого никакого основания!  — Нет? А мне кажется, что есть! Ты к Катьке так не относился, как ты относишься к Варе! Ты Катю вообще любил? Сейчас я задумываюсь о том, что ты всю жизнь любил вторую!  — Заткнулся бы ты, а? — Влад хотел заорать в ответ, но почему-то передумал. — Ты ничего не знаешь о моих отношениях с Катей, ты не видел их. И ты не можешь говорить о том, как я к ней относился. Она не была обделена моим вниманием.  — Ты не ответил на вопрос. Ты любил её? Вот только про кого из двух он спрашивал?  — Любил, — хрипло отозвался парень. — Иначе разве стал бы с ней встречаться? Я молился на неё.  — Ну раз ты её так любил, почему бросил?  — Никто никого не бросал. Это было обоюдное решение.  — Повторяю вопрос: почему? Влад глубоко вздохнул и прикрыл глаза, словно собирался объяснять неразумному ребёнку почему нельзя переходить дорогу на красный свет.  — Потому что не всем дано любить вечно. Не все идеально совместимы в паре. И я… Я перегорел, понимаешь, когда понял, что эти трудности слишком тяжелы для их преодолевания. Моя любовь к ней погасла как свеча. Потому что её любовь погасла раньше моей. Наверное в день помолвки Вари, когда Катя увидела Марка. И пока ни один из них ещё ничего не подозревал, я уже видел эту дьявольскую карусель. Катя влюбилась в Марка, Марк влюблен в Варю, Варя в тебя, а ты в неё. Круг замкнулся, но на вас цепь дала сбой. И я решил разорвать её. Бас потер отросшую щетину, переосмысливая то, что сейчас сказал Влад. Выходит, он бы ещё поборолся за отношения с Катей, но не стал этого делать ради друга?  — Мне жаль… — пробормотал Рома. Друг фыркнул, явно пародирую скакового коня на финишной прямой.  — Жаль чего? Этот разрыв не был для меня ударом, Ром, он был для меня спасением. Нет, я бы не стал бороться за эти отношения, потому что они выгорели и начинали выжигать меня. Ты не представляешь, сколько нервов я потратил, как мне было плохо тогда и как хорошо сейчас. Я чувствую себя свободным и готовым дышать полной грудью. Мне прекрасно живётся одному. Дико, но… Я и жить-то начал, когда с Катей расстался. До этого всё какие-то нервные ожидание, перебежки и прочее… А сейчас нет. Всё идёт как идёт. Мне недавно исполнилось двадцать шесть, вроде как счет на тридцать идёт. А я совсем не чувствую этого. Мне будто всё ещё восемнадцать. И я хочу увидеть этот мир. Хочу гулять, напиваться в хлам и ездить по разным странам. Смог бы я это с Катей? Вряд ли. Она не разделяла мои взгляды. Рома потрясенно молчал. Влад впервые за прошедшее с его возвращения в Россию время был столь откровенным с ним и рассказал об отношениях с Катей. Но он и подумать бы не мог… До самого последнего дня Влад и Катя были красивой картинкой, сошедшей со страниц журнала про идеальные отношения. Они улыбались друг другу, держались за руку и были бесконечно нежны. А на деле их отношения были тем ещё омутом, в котором утонули даже черти.  — Всё будет хорошо, — со вздохом повторил Бас фразу друга и пошёл к Варе, вспомнив, что та вообще-то замерзла и на ходу снял куртку, чтобы укрыть её. Вот только «замерзание» Вари было довольно странным. В машине работала печка, но девушку всё равно бил озноб.  — Как ты? — парень присел перед ней на корточки и подул на её дрожащие руки, пытаясь согреть.  — Нормально… Нормально…  — Сдаётся мне, что ты простыла. Ты так дрожишь от холода.  — И от страха.  — Не бойся. Мы не останемся тут ночевать, я что-нибудь придумаю.  — Не страшно было бы переночевать, но…  — Что? Варя замялась. Она выдернула из ладоней Баса свои и собрала волосы в хвост. Наблюдая за процессом, сердце Ромы пропустило удар. Мочки её ушей до сих пор украшали серьги с жемчугом, подаренные им на её восемнадцатилетие.  — Обещай не смеяться надо мной? — попросила девушка.  — Обещаю.  — Ну… Тут же лес, верно? А вдруг зверье дикое в поисках еды вылезет? Волки там…  — Да нет, — Бас покачал головой, — лес тут есть, да, но он начинается дальше. А тут посадка всего лишь. Не переживай. Как маленькая? Варя пощелкала пальцами, но отвечать не спешила. Она вдруг вспомнила несколько фраз, оброненных отцом как бы невзначай: «Он может быть плохим сколько угодно, но для твоей дочери он будет самым лучшим. Просто потому, что он есть. Потому что он её папа. И никто и никогда не сможет полюбить её так, как полюбит родной отец. Поверь, я это знаю»  — Спит, — наконец произнесла она.  — Хоть кто-то. Немного отдохнув, Влад и Бас снова попытались вытолкать автомобиль, но ничего не вышло.  — Да не получится, — обливаясь потом, проговорил Влад, — потуши фары. Сейчас аккумулятор посадим и точно никуда не сможем уехать.  — Влад, — позвала Варя, — раздвинешь мне кресло? Я немного посплю. Влад уже кинулся к подруге, но Рома удержал его за плечо.  — Ты опять?  — Нет. Будь с ней, а я скоро вернусь. Я должен хотя бы попытаться Парень двинулся в сторону леса.  — Ты куда? Рома не ответил другу.  — Ты спятил что ли? Включи мозги, ради Бога! Очередное игнорирование.  — Если тебя сожрут волки, я не буду искать твои косточки по всему лесу! Хотя нет, я найду их из принципа, соберу и в мешочке отправлю Феликсу. И Марку! Но угроза не подействовала. Бас скрылся из поля его зрения.