RE2: FIRST & ONLY LOVE

      Чимину показалось, что пули было две.       И одна вошла только что в его висок, когда тело американца упало на диван.       Боль глухо отдалась в мозгу, проходя насквозь.       Мысли испарились, в глазах побелело, картинка белёсой бесконечности переживаний проявилась через пару секунд.       Он хотел закричать от потери, но из рта не вырвалось ни звука. Руки не слушались, бесполезно свисая по бокам, ноги не двигались. Сила неосознанности словно прижимала тело к чему-то в светлом мире мыслей.       Было хорошо до тех пор, пока волдыри переживаний не стали набухать и лопаться. Светлые места заполняла серая краска меланхолии. Это происходило постепенно, пока всё не окрасилось в свинцовый.       В тот миг внутренний мир Чимина был похож на неустойчивый карточный домик, составленный из заляпанных серыми пятнами безликих кусков картона. Посредине висел красочный шаблон, рядом с которым стоял Чонгук. Чимин не видел его лица, когда тот оторвал нижнюю часть бумаги, под которой ничего не оказалось, кроме более тёмной краски.       Он хотел закричать от потери, но изо рта не вырвалось ни звука. Вместе с оторванным куском картонки, в парне что-то поменялось. Чимин не видел лица Чонгука, не мог определить зачем он сделал это. Улыбался ли?       Улыбался, когда выстрелил в Марвина?       — Ты сделал бы тоже самое, если бы я был заражён? — Голос Чимина не дрожал, но в глазах всё равно виднелось серое марево внутреннего раскола. Руки сжимали обёртку от съеденного батончика, к горлу подступил ком, а виски закололо. Он наклонился вперёд, держась одной рукой за импровизированный стол, и начал откашливаться. Шоколадная слюна с несъеденными кусочками была выплюнута на пол, и его опять затошнило. Слёзы непроизвольно скатывались по щекам, а сам Чимин не мог ни о чём думать. Ему некогда было себя жалеть, он был ещё жив.       Чонгук сразу же подскочил к возлюбленному, начал гладить в успокаивающем жесте по спине рукой.       — Я никогда бы не сделал такого с тобой. Ты единственное, что мне дорого в жизни, всё остальное неважно. — Он уткнулся носом в чужой висок, вдохнул запах пота и безысходности, продолжая гладить хрупкую спину.       Злость забурлила в венах, делая кровь горячее, зрачки опасно сузились, а мышцы предупреждающе напряглись. Чимин вскинулся, отталкивая Чонгука. Угроза выражалась во всём его теле, когда он нависал над сидящим парнем.       Чонгук нахмурился, черты лица заострились, он не мог дать точный анализ данному поведению своего жениха, поэтому встал и распрямил плечи.       — Ты не имел права забирать у него жизнь, Чон Чонгук. — Зашипел ему в лицо блондин, Глок опасно ткнулся в мышцу, перекачивающую кровь. — Мы могли доставь его в больницу, там бы ему точно помогли. Чёрт возьми, на дворе двадцать первый век, от любой болезни есть вероятность найти лекарство!       Шатен медленно опустил взгляд на оружие, которое в опасной близости находилось у жизненно важного органа. Мозг отказывался обрабатывать информацию — Чимин сделал это специально или неосознанно? Его Чимин, его любимый хён — наставил на него пистолет? В какой-то момент в уголках глаз защипало, ведь это было нечестно. Нечестно, ведь так? Он же просто защищал любимое, единственное и самое ценное в его жизни.       — Чимин-а…       В этот момент Глок выпал из рук шокированного парня, звонко ударяясь об некогда лощёный пол, взгляд смягчился, а тело начало обмякать.       — Гук-а… Зачем ты это сделал? — Чонгук подхватил ослабевшего жениха, прижимая крепко к себе, — Я боюсь… Куда мы приехали?.. Хочу домой… — отчаянный жаркий и последний выдох вырвался из уст, передаваясь другому, как глоток необходимого кислорода. Чон жадно вдохнул, насыщаясь отобранным не специально. Чимин размыто видел статую Богини с американским флагом, но она не улыбалась. Кто-то перерезал ей горло окончательно, как и у него отняли последний вздох. В глазах совсем потемнело, и сознание провалилось в мир нынешних образовавшихся шаблонов.       — Хён, — Чонгук попытался заглянуть в отсутствующее лицо парня, желая увидеть осознанность, — Чимин-и… Нет, нет, нет, малыш… — он покрепче перехватил обмякшее тело и аккуратно уложил на кожаный диванчик позади.       Сознание охватил страх, липкая безвыходность заставляла нервно потеть, и Чонгук, как можно скорее, вытер взмокший лоб рукавом. Шатен испугался резкого изменения в поведении Чимина, хотя в какой-то степени мог понять его чувство справедливости.       Чон кинул взгляд на мёртвого Марвина и поджал губу. Кровь не спешила впитываться в кожаную обивку, поэтому стекала на пол, давя раздражающим звуком падающих капель на воспалившуюся черепную коробку. Аккорды алой подруги блокировали разумные мысли, но Чонгук сумел избавиться от наваждения.       Рука дотронулась до чужого пульса на запястье, глаза шатена расслабленно прикрылись, он пытался понять, бьётся любимое сердце или нет.       Различив чёткую пульсацию, Чонгук склонился над головой Чимина, приблизился ухом к носу, и уловил еле заметное дыхание.       Никто был не виноват. Лишь их яркие эмоции пережитого кружили голову похлеще самого дорого алкоголя в мире. Сознание Чимина помутилось, поставило блок на реальность, дабы сохранить психику хозяина. И Чонгук это понимал.       Он коснулся губами мягкой кожи кистей, ища ласки в холодных руках любимого, но не найдя отклик. Отчаянный выдох вырвался из его прокуренных лёгких. Смятая пачка красных Мальборо осталась где-то в машине мёртвого города. Чонгук со смешком подумал, что если они выберутся из всего этого дерьма, то он обязательно бросит курить.       Он легко чмокнул холодные губы Чимина и распрямился, сканируя взглядом местность.       Ему был необходим последний медальон с рисунком Малой Богини. Порыскав в подсумках и выудив оттуда заляпанный в крови блокнот полицейского, он запомнил нужную комбинацию для статуи и кинул взгляд на разлагающееся тело Марвина Брэнага. Чонгуку не нравились мысли в своей голове, но только так он мог на малое время обезопасить Чимина, если офицер всё-таки обратится в ходячего мертвеца.       Чон схватил за ноги мёртвое тело, начиная тянуть, и оно тут же с грохотом свалилось на пол, отчего шатен поморщился. Он протащил труп до бетонных порожков, по которым они до этого спускались с Чимином, и, чуть-чуть порыскав по чужим вещам, которые уже не пригодились бы мертвецу, забрал себе ещё один пистолет, а затем щёлкнул замком наручников, пристёгивая чужую руку к перилам.       Было неприятно видеть то, что сделал собственными руками. Сейчас же они по локоть были заляпаны в крови, отмыть это будет почти невозможно, особенно под осуждающим взглядом Чимина.       Чонгук тихо выдохнул, прикрывая глаза, а потом поднялся обратно на ноги, обдумывая дальнейшие действия. Взгляд зацепился за алую дорожку из свежей крови, но Чон старательно игнорировал внутренние голоса ангелов и демонов. Сейчас ему не нужны были эмоции, некогда было кого-то жалеть, нужно было действовать, на кону стояли их собственные жизни.       Наверное, разреветься хотелось больше всего, передать инициативу ответственности другому, а самому забиться в угол и ждать помощи от дядечек-спасателей.       Но спасатели сами вымерли.       Хах...       Какая ирония, подумал было Чонгук, но его рассуждения прервали те же самые хрипы со второй этажа западного крыла.       Парень нахмурился, достал удобный для себя пистолет и таймер с батарейкой. Для того, чтобы пробраться к последнему медальону, ему нужна была мини взрывчатка. Он удивлялся тому, что в этом полицейском участке нашлось так много полезных вещей для выживания, но оставаться тут всё равно было опасно. В его мини-блокнотике, который ему достался от другого мёртвого полицейского Эллиота, были нарисованы четыре статуи с правильной подборкой символов и медальонов, а на следующих страницах был изображён путь через парковку к выходу, который, судя по всему, вёл к окраине города, а потом в лес и на трассу.       Долго мешкать Чонгук не стал, прикидывая план действий уже на пути к библиотеке на втором этаже западного крыла. В его памяти всплыли обрывки воспоминаний об опасности читального зала. Два полицейских, четверо гражданских — и все были живыми мертвецами. Как однажды советовал ему Марвин: «Я бы пошёл с тобой, но стану только обузой… И не повторяй моих ошибок. Если увидишь одну из этих тварей… без разницы, в форме или нет — не медли ни секунды. Убивай или убегай. Ясно?» Тогда Чонгук утвердительно кивнул, да и сейчас собирался придерживаться наставления.       Ступая тихо, не смея нарушить законы правящих мёртвых, Чонгук отворил пиковым ключом дверь и бесшумно перешагнул порог библиотеки. Когда он поднимался по ступенькам второго этажа читальни, за ним уже увязались двое, из уст вырвался отборный мат, а паника приковывала намертво взгляд к восставшим.       Внезапно слева послышалось шипение, и Чонгук крутанул головой, быстро отступая назад по деревянному полу к ненужной двери. Шатен вскинул пистолет, отходя и целясь, но тут доски под ногами заскрипели и начали ломаться.       — Блять, блять, блять… — боль пришлась на левый бок. Тело придавило руку, пистолет выпал, и парень зашипел не хуже тварей, которые столпились наверху, и, кажется, собирались прыгать в пропасть за своей добычей.       — Твою мать, — Чонгук заставил себя двигаться и перекатился дальше от монстра, который в эту же секунду рухнул пластом сверху, и слёту перехватил валяющееся оружие, подтянув к себе. Шоковое состояние слегка блокировало боль, предвещая будущие мучения, но давало телу функционировать здраво короткий отрезок времени.       Где-то сзади мёртвая женщина дожирала своего мужа, судя по кольцам на их пальцах и гравировке, а Чон старался не привлекать к себе внимание, но всё равно болезненно шипел, пытаясь взять пистолет в руки так, чтобы они не дрожали. Он отполз подальше и облокотился спиной о стеллаж, на секунду прикрывая мутные глаза, давая себе слабину. Бок ныл, а через несколько часов наверняка появятся гематомы, но всё это ничто по сравнению с тем, что где-то на первом этаже в явной опасности без сознания находился Чимин.       Послышался вновь грохот, на сломанное тело первого мертвеца упало второе. Труп начал подниматься и принюхиваться, уставившись бледными мёртвыми глазами в пустоту. Чонгук в панике вскинул взгляд, медленно пытаясь подняться по стеночке, кряхтя себе под нос, а потом хмыкнул. Этой твари повезло с мягкой посадкой.       Немедля ни секунды, Чон искал пути отступления. Шаря воспалёнными глазами по помещению, он наткнулся на стремянку справа. Прихрамывая, он добрался до неё и начал подниматься, молясь всем богам, чтобы эти твари не знали, как лазать по лестницам.       — Ебаная подстава, сука, мразь, — зашипел шатен то ли на проломившийся пол, то ли на тварей внизу, которые уже тянули руки кверху за желанной плотью.       Осознание, что дверь, ведущая на первый этаж в холл из библиотеки, была не заперта, пришло не сразу. Злость на ситуацию заставила забыть на секунду о всем существующем проклятом мире. Чонгук скрипнул зубами, застонал от прошившей боли бок и с пыхтением поднялся, замечая тот же самый проход, только с другого ракурса. Нужная дверь, ведущая на третий этаж кладовой полицейского участка, находилась прямо за спиной. Эта мысль заставила парня облегчённо улыбнуться, напевая серенады его маленькой победе.       Парень отворил дверь, на ходу доставая таймер, стараясь шуметь как можно громче, чтобы твари внизу слышали и реагировали на него. Так же прихрамывая, он доковылял до решётки, но рука остановилась на полпути к ней. За прутьями валялись тела множества полицейских с размозжёнными черепами. Чонгук облокотился на бетонную стену позади, прикрыл нос и рот рукавом, стараясь вдыхать через ткань. Зловонный запах мешал дышать и адекватно думать. На трупах комфортно разместились паразиты. Мухи кружили где-то рядом, создавая ненавистную какофонию жужжания. Кровью были заляпаны все стены, а рядом с взрывчаткой была оставлена записка на английском языке.       «К чёрту этих корпоративных ублюдков! Они меня кинули! После всего, что я сделал! Повеселюсь, пока весь мир летит в задницу. Я запер этих тупых свиней в загоне и заложил взрывчатку. Осталось только её взорвать — и всё, САЙОНАРА, придурки! Да, думаю, я вручу им игрушку и скажу «Убей того, кто рядом, или все сдохнут». Интересно, что произойдёт? Вы столько раз шли против меня, вашего начальника!!! Да, ты хороший коп… Такой хороший, что тебе место в МОГИЛЕ. Хмм… А это может быть весело! Включу-ка я музыку.» — Чонгук скривился и отбросил ненужную бумажку психа подальше, не желая перечитывать и вникать в суть так глубоко.       Большинство людей теряют самообладание с приходом катастрофой, но только не он. Чон пытался сохранить ясность ума и помочь Чимину в этом. Потому что они обязательно выживут и выберутся.       Чонгук завёл десятисекундный таймер, подсоединил проводами к установленной взрывчатке и, прихрамывая, отошёл к выходу за шкаф.       Через семь секунд раздался оглушающий взрыв, а шкаф начал заваливаться прямо на парня, придавливая весом книг. Увесистые тома больно падали на голову, задевая колени, бёдра и лицо.       — Да твою же мать! — со всей силы заорал шатен на несправедливость, которую он испытывал в течении ближайшего получаса, которая усиливала скопившееся внутри напряжение и в конце концов повлекла за собой неконтролируемый всплеск ярости. Большинство книжек упало на пол, обездвиживая ступни, и Чонгук навалился всем весом и силой на шкаф, заваливая его назад. Тот с глухим грохотом упал вместе с телом человека, после чего Чон ударил деревянную конструкцию со злостью освободившейся ногой и сразу же захныкал от боли.       — Соберись, — выдохнув, прошептал он и начал потихоньку выбираться из завала, поднимаясь. Бок резко прострелило болью и Чон согнулся пополам, придерживаясь за край шкафа.       Когда ломота в мышцах прекратилась, Чонгук медленно разогнулся и не делая резких движений поковылял к кровавому месиву из людей. Взрывом задело только близлежащие трупы, разворотив большую половину части тел. Со стен и решётки медленными каплями приветствовала его алая подруга сегодняшнего рокового вечера. Она создавала причудливые узоры, похожие на плачущие лица, но отталкивала своим парфюмом. Чон был ей не рад, поэтому скривился, осторожно ступая в её владения. Она, переливом своей мёртвой песни, вела к Малой Богине.       Чонгук опёрся дрожащими руками о выступ в статуе, смотря только на символы и никуда больше. Он дышал через раз, слушал между строк песнь смерти и отказывался смотреть в лицо Костлявой. Она тихо посмеивалась над его упорством.       «Голова девы, лук со стрелой, змея» — как мантру про себя повторял шатен, не слушая переливы голоса алого недруга в голове.       Трясущиеся руки мешали правильно переворачивать символы, всё время соскальзывая от выступившего пота на ладонях.       «Голова девы, лук со стрелой, змея»— как мантру про себя повторял шатен, не слушая переливы голоса алого недруга в голове.       Чонгук вздрогнул, когда медальон Малой Богини упал рядом с чьим-то мёртвым телом, и перевёл взвинченный взгляд на пол.       Наклоняться было страшно: осознание того, что кто-то из них окажется тварью и укусит его, било по возбуждённому мозгу. Поэтому он со всего размаху наступил грубым ботинком на чужую мёртвую руку и услышал хруст костей. Алый недруг стал другом и велел не останавливаться до тех пор, пока кисть не превратиться в кашу из мяса и косточек.       Чонгук, поднимая ногу третий раз, остановился. Выступающая багровая кровь из мёртвой кожи на чужой костяшке помогла опомниться. Недруг, ставший другом на мгновение, в итоге оказался спасителем.       Шатен быстро поднял последний медальон и направился на выход. Ботинки заскользили в крови, а тело завалилось назад, но в последний момент Чон успел ухватиться за за прутья решётки и выстоять.       Пробираться через завал было не совсем легко с больными конечностями. В библиотеке к трём гражданским присоединилась та самая мёртвая женщина, жравшая своего мужа. Они все как по заведённому механизму тянули руки на громкий звук и запах человечины. Взгляд парня на секунду остановился на чужих светло-серых глазах, хозяин которых не знал ничего, кроме голода.       Чонгук, тихо сопя от перенапряжения, ковылял к другой лестнице, на ходу доставая пиковый ключ и пряча медальон в один из подсумков. Твари, что стояли внизу и ждали удачи, начали потихоньку продвигаться за ним на шум, преследуя тихой стайкой оголодавших. Парень вскинул пистолет и выстрелил наугад, попадая в грудную клетку монстра. Мёртвый человек дёрнулся и завалился назад, придавливая сзади шедших.       Воспользовавшись замешательством тварей, Чон выбежал за дверь и закрыл её, сразу пряча ключ в подсумок. Облегчённо вздохнуть не получилось, потому что в эту же секунду в дверь врезалось что-то и начало колотить и истошно верещать.       — Господи, Боже… — Шатен привалился к колонне и кинул взгляд на неподвижно лежащего на диване Чимина.       Эмоции стали утихать, адреналин сходил на нет, разум очищался, в мозгу зелёным мигало «пока в безопасности». Алая подруга осталась позабыта на третьем этаже кладовой западного крыла полицейского участка вместе с навязанным безумием.       Но ведь друзья не могут расстаться навсегда, верно?       Чонгук тряхнул головой, выдохнул, распрямился и попробовал ступить нормально. Но боль всё равно отдала в ногу, поэтому он похромал до Чимина и уселся прям на грязный пол.       — Чимин-а… Мы скоро выберемся отсюда, — шатен легко погладил тыльную сторону холодной ладони любимого и неловко поднялся на ноги, направляясь к Старшей Богине.       Когда медальон не подошёл по размеру, оказываясь чуть больше необходимого, Чонгук запаниковал. Он с силой давил на вещицу, пытаясь втиснуть деталь в предполагаемый разъём.       — Да ёб твою мать! — рявкнул парень и навалился всем телом. Пальцами, сложенными в кулак, он давил на улыбающийся рисунок Малой Богини, — Всунь свой жирный железный зад в эту ебаную расщелину! — кожа начала белеть, и казалось, костями он мог чувствовать насмехающийся рот выгравированной статуи.       Внезапно тело, с вставшим на место медальоном, начало опасно крениться вниз вместе с пошатнувшимися порожками. Чонгук нелепо замахал руками, пытаясь удержать равновесие.       Перед ним открылся тайный проход под статуей Богини.       — Боже… Так это правда… — Ноги подкосились, и парень медленно съехал вниз, не обращая внимания на скатившуюся одинокую слезу со щеки. Он сидел и глупо рассматривал открывшийся тайный вход, беспорядочно шаря взглядом и замечая мелкие детали.       Вместе с одной слезой, скатилась и другая, и вот уже Чонгук стирал мелкие слезинки облегчения. Все их с Чимином страдания и упорство оказались не напрасны, выход уже не казался чем-то недостижимым.       Чон попытался вглядеться в тамошнюю темноту за распахнутой дверью и решёткой, но ничего не увидел, зато услышал запах старины и почувствовал еле различимый ветерок. Дурман древних книг и пыли могли свидетельствовать о необитаемости тайной комнаты, а сквозняк — о выходе наружу.       Он резко встал и чуть слышно вскрикнул из-за уже тупой боли. Пошарив в подсумке, парень вытащил фонарик, включил его и направился к сокрытому под землёй. Чонгук ступал неторопливо и размеренно по порожкам, ведущим вниз. Он медленно отодвинул решётку, а потом толкнул деревянную дверь. Фонарик осветил стеллажи с книгами и толстым слоем пыли, деревянный стол со стулом, большую чёрную коробку, печатную машинку, комод с макетом полицейского участка и мигающий маячок на ближайшей стене.       Луч от фонаря еле ощутимо задрожал из-за паникующего хозяина, и в следующую секунду в небольшой комнатке появился свет. Чон убрал руку с выключателя и облегчённо выдохнул, не найдя взглядом опасность и не улавливая посторонних звуков, которые могли издавать твари.       Шатен всё так же медленно прошёл в комнатку, осматриваясь. Под ногами уже знакомо заскрипели половицы, заставляя поморщиться из-за фантомной ломоты. Рука всё ещё с трудом двигалась и создавала дискомфорт. Когда Чонгук нашёл старый лифт с решёткой, то несказанно обрадовался, а потом нахмурился, решив не проверять его сразу же. Для начала нужно было перетащить Чимина сюда и подождать пока он очнётся.       Парень быстро поднялся по ступенькам, закинул на плечо белую одолженную рубашку, засунул Глок за пояс штанов и поднял Чимина на руки.       Уже в комнатке он усадил блондина на деревянный стул, плотно закрыл решётку и дверь, подперев всю конструкцию тяжёлым комодом, для переноски которого приложил немало усилий. Чон тяжело вздохнул и облокотился руками о комод, надеясь, что если они будут здесь до того, пока Чимин не очнётся, то это задержит нападающих монстров.       Чонгук устало потащился к бессознательно сидящему Чимину и рухнул у его ног, опуская голову тому на бедро и прикрывая тяжёлые веки, выкидывая все мысли из головы.       Через минуту шатен провалился в беспамятство.