Deadly flower

Всю дорогу до отдела, Чонгук чуть ли не испытывал себя на смерть, на дорогу он не смотрел и чуть было не выехал на встречную другой машины. Он занервничал еще больше, когда заметил черную машину с тонированными стеклами в зеркале, которая медленно следовала за ним весь этот путь, от места преступления, до развилки. Чонгуку было не по себе, это был не напарник Чхвэ, такие машины дорого стоили, а значит кто — то по правде за ним следил. Младший еще раз взглянул на зеркало, а после решил завернуть и поехать другим путем, через стройки. Разворачивая машину, Чонгук заметил как черная иномарка остановилась и больше не следовала за ним. Эта дорога длиннее той, что хотел поехать прокурор, но и оружие использовать во вред он не хотел. Парень не знал кто и с какой целью следовал за ним, поэтому и решил обезопасить себя. Небо сегодня пасмурное и только иногда солнце выглядывало из — за туч. Древесина срубленных деревьев покрылась сыростью, так как воздух был мерзлым, а в атмосфере витал запах опилок и чем — то манил молодого прокурора. Здесь никого не было и эта тишина нравилась ему. Когда же он увидел вдалеке здание штаба, то мысли сами стали заполнять голову. И их нескончаемое множество. Буквально залетая в открытую дверь архива, Чонгук и не подумал над тем что там может быть еще кто — то, помимо него самого. Лавируя между книжных стеллажей, похожих на лабиринт, Чонгук искал нужную нумерацию на переплете папок и документов, но неожиданно позади раздались шаги. Звук затих лишь тогда, когда парень обернулся, но увидел лишь тень за поворотом. — Здесь кто — то есть, кто ты? — затараторил прокурор, отвлекаясь от того, собственно для чего он сюда и приехал оставив напарника Чхвэ в полном недоумении от собственного поведения, а теперь парню кажется что он становиться шизофреником, обращая внимания на всякие мелочи и нащупывая пальцами кобуру со стволом, будто проверяя на месте ли она. Он не хотел больше терять оружие и не хотел чтобы его конфисковали снова, как в тот раз, по приказу Мин Юнги, Чонгук ненавидел чувствовать себя уязвимым и как параноик, бродить, оглядываясь и выжидающе сверлить пространство взглядом, дабы знать, что кто — то есть, кто — то следит за ним и может напасть. Всю жизнь жить с предосторожностью и опаской, такую жизнь Юнги называет это врожденным пессимизмом или нервозом, второе слово больше всего подходит к олицетворению его состояния. Чонгуку не привычно думать, что когда-нибудь, он будет слаб перед кем-то, падет на колени и будет бессилен, лишь потому что однажды под рукой может и не оказаться оружия, а противник будет вооружен им с ног до головы. Только Чон не уверен, примет он смерть или перейдет на его сторону чтобы жить, жить как раб, на коленях. Однажды ему сказали « Лучше умереть стоя, чем всю жизнь жить на коленях » — Эти слова ключ, ко всем замкам, с надписью « что ты выберешь? » в его голове. И это худший, но правильный исход событий. Умереть достойно, это цель ради которой Чонгук и продолжает жить. Ведь весь смысл жизни заключается в том, что она заканчивается — говорил Мин Юнги. Поэтому люди стремятся осуществлять мечты, грандиозные планы, делают то что им нравиться, они просто хотят успеть сделать все до того как их жизнь оборвется и это правильно, в этом смысл существования людей. Если умирает человек, то на другом конце света, в эту же самую минуту рождается новый, с такой же целью, жить и умереть достойным человеком. Тогда почему все говорят что судьба не предсказуема, если смерть наша уже давно спланирована, значит и судьба это лишь ход запланированных событий. Теория о том что один взмах крыльев бабочки может вызвать цунами на другом конце света, по мнению Чонгука, эта теория о том что все взаимосвязано, тогда судьба это наша визитная карточка в жизнь.Не больше. — Смерть твоя — подшутил голос, который раздался буквально в паре сантиметрах от уха прокурора. Парень вздрогнул, повернув голову в бок и облокотившись на один из стеллажей, хватаясь за лицо рукой. — Вот же черт — Оскалился Чонгук, заглядывая в небесно голубой омут, глаз напротив. « Заглянув однажды, не сможешь оторваться никогда » — пронеслось в мыслях прокурора и он покосился. — Я напугал тебя? — Улыбнулся Тэхен скрываясь в книжном лабиринте и только голос его, пронзительный, низкий ласкал слух. — Не то чтобы — замялся Чонгук чувствуя себя неуверенно, ориентируясь лишь по голосу старшего и определяя на какое расстояние он отошел. — Прокурор не должен быть растерянным —послышался голос — Для чего ты влетел как ненормальный? — поинтересовался он. — Ах, да — Чонгук зачесал волосы назад и поплелся вперед выискивая глазами нужные документы. Парень зацепился взглядом за архивированные прошлые дела этого отдела и потянулся вытаскивая с полок. Напротив него оказался Ким, чей взгляд прожигал до боли в костях, когда Чонгук открыл пространство между стеллажей. По ту сторону книжного шкафа, взгляд парня настораживал прокурора и как только он снова хотел что — то произнести Чонгук лишь сдвинул бумаги, закрывая при этом Тэхена и опустил взгляд в пол глубоко вздохнув. « Черт, да он меня просто с ума сводит » подумал парень ударив себя по лбу ладонью. Позади послышались шаги Чонгуку и минуты не надо было чтобы понять что Ким обошел преграду и уже находился позади, за его спиной и этот факт никак его не успокаивал. Как будто Ким снова загнал жертву в угол. Чонгуку оставалось только гадать умеет ли он читать мысли, потому что сейчас старший подошел настолько близко, что Чонгук стал чувствовать себя пугливым зайцем рядом с ним, но лишь потому что человек напротив настоящий монстр и имя ему — Ви. Парень искал возможность шагать назад, но и эта попытка была не в его пользу, он лишь прижался лопатками к стеллажу и внимательно следил за действиями Ви, которой пока ничего не делал, выжидал, как хищник следил, но через несколько секунд в его глазах, будто сверкнула искра, уголки губ слегка приподнялись, а ноги пришли в движение, он сократил расстояние до минимума и впечатал руку по левую сторону от головы Чонгука подняв голову на уровне головы прокурора. — Ты боишься меня? — спросил Ви, прошептав это почти в самые губы и проследив за тем как бумаги которые держал в руках Чонгук мигом разлетаются по полу и усмехнулся, заглядывая в испуганные большие глазки. — Ви, хватит — проговаривает Чонгук подаваясь в сторону, но тут же крепкая рука старшего возвращает его в то же состояние, а коленка располагается между его ног, больно прижимая ткань брюк. — Отпусти меня — возмущается младший пытаясь оттолкнуть его, но руки будто становятся ватными когда, тот снова шепчет в самые губы. — Я хочу тебя, Чонгук — Ви тянется губами к мягкой шее, попутно расстегивая верхнюю пуговицу рубашки и оставляя багровый след, как клеймо на белоснежной нетронутой коже. Прокурор осознает что и сам ничего не делает, а ведь он мог оттолкнут его, избить, забрать то что нужно и уйти, но произнесенные слова будто въелись в мозг и парализовали все тело, но только в отличии от болезненного исхода у больных, он чувствует все так остро и эмоционально, как будто с него сняли кожу оголяя все нервы. Его губы очень мягкие и сладкие, он ощущает их на своей коже и не осознавая что тот делает, что — то неправильное, это сознание приходит после того как он от них отрывается. Это чувство совсем не такое как тогда, когда Ви целовал его, что — то уже несколько минут покалывает внизу живота, а внутри разгорается огонь, который прожигает его заживо и порождает вновь. Младший чувствует как его лицо заливается краской, когда Ви спускается ниже, расстегивая еще пару пуговиц и как учащается дыхание. Голова разрывается от мыслей что это неправильно и что во всем этом виновата вторая сущность этого человека и так не хочется признавать что во всем происходящем есть и его вина, вина, что он позволил ему это. Все было бы проще, если бы это чувство не разгоралось сильнее с каждым его прикосновением все было бы проще если бы не тот факт что эта именно та реакция которую Чонгук и боялся и которую хочет вызвать у него Ви, а потом посмеяться над этим, поиздеваться над ним снова, снова и снова. Все было бы намного проще, если бы он не был возбужден. Чонгук протолкнулся бедрами вперед и Ви оторвался от его шеи, удивленно, но с улыбкой заглядывая ему в глаза. — Малыш, что это? — Прошептал Ви прикасаясь к бугорку через ткань брюк и проводя большим пальцем. От этого Чонгук еще больше заерзал, отворачивая голову, чтобы не смотреть на него и сдерживая свой стон, чтобы тот не воспользовался этой слабостью. — Я — простонал Ви укладывая свою голову на плечо прокурора, по прежнему прижимаясь к нему — Хочу — коснувшись губами уха, прошептал старший — Тебя — истолковал Ви прикрывая глаза и утыкаясь животом в то что доставляло парню напротив неудобства. Кажется от этого крышу Чонгука совсем разнесло и он найдя ногой точку опоры перевернул Кима и прижал к стеллажу уже сам стягивая с его шеи галстук.И теряя в себе такие слова как « стыд «, « сдержанность » и « границы «. — Малыш — посмеялся Ви останавливая проворные ручонки отворачиваясь в сторону и вслушиваясь в посторонние звуки, но Чонгуку кажется было сейчас совсем не до этого, он оттолкнул руки Тэхена, хватаясь за запястье и прижимая к стеллажу. — Кроль, мы не одни — снова улыбнулся Ви, когда Чонгук начал кусать мочку его уха оставляя мокрую дорожку по шее и спускаясь вниз. Он был так увлечен, что ничего вокруг, кроме тихих сводящих с ума хриплых стонов Ви не слышал. — Ты чертов дьявол, ты сам виноват, в этом, ты сам — произнес Чонгук разрывая верхние пуговицы рубашки, пока ткань тоже не поддалась сильным рукам. — Черт Чонгук, моя рубашка — завопил Ви и Чонгук покосился на него. — Это тебя сейчас волнует? Ты не боишься что я пристрелю тебя, когда увижу вновь? — Я нужен тебе, просто ты сам еще этого не понял — Улыбнулся Ви. — Ты не представляешь как я хочу убить тебя, я проклинаю тебя, это ты во всем виноват, ты довел меня до такого состояния, что ты сделал со мной? — сказал Чонгук заглядывая как можно глубже и не моргая. Это взгляд напротив туманный и в нем Чонгук точно не найдет ответы. — Просто признай что у тебя встает на меня — посмеялся Ви и проскользнул мимо, становясь напротив и разглядывая свою порванную рубашку. — Никогда — Чонгук лишь сжал кулаки и прикрыл глаза — никогда, я не позволю тебе управлять собой — добавил младший услышав голос Юнги, который кажется уже вошел внутрь. — Я уже засел у тебя глубоко в заднице ха — ха и в голове — Ви склонил голову вбок, указывая пальцем на висок и подходя ближе — Как-нибудь продолжим — добавил он уходя. — Чонгук? — - Послышался голос Юнги и когда Ви скрылся за стеллажами, Чонгук быстро застегнув пуговицы вышел к хёну на голос. — хён? — удивленно уставился на него Чонгук, пока тот оглядывал его с ног до головы сведя брови к переносице. — Я недавно приехал и увидел как ты забежал сюда, что с твоим видом? — поинтересовался он заметив багровый след на шее — Ох кроль, только не говори что кадрил женщину — добавил тот усмехнувшись, а вот младшему до шуток не было дела совсем, если бы тот только знал что эта была не женщина вовсе, скорее всего бы дал подзатыльник или еще чего хуже. Чонгук вспомнил про документы и направился обратно, собирая разбросанные по полу листы и папки, а в мыслях снова и снова появлялся образ Тэхена. В какое же неловкое положение он поставил прокурора перед Мин Юнги сейчас, как теперь ему объяснить то что у него стоит. Да и не только хёну, но и себе. — Я не буду задавать вопросы, мне это совсем не интересно, лучше скажи, где я могу найти твоего напарника, мне нужно кое-что спросить у него — сложив на груди руки поинтересовался старший. Чонгук немного растерялся, так как не знал что с ним сейчас происходит и почему столь легкий вопрос для него это целая тема для долгих раздумий. — Чонгук я тебя прошу не тупи — завопил старший закатав глаза. — Он еще на месте преступления — произнес разочаровано Чонгук укладывая документы в своих руках по нужной очередности. — Если он там, почему тогда ты здесь? — Юнги покосился облокачиваясь об стеллаж спиной. — Мне нужно кое — что посмотреть — помахав папкой ответил младший, но Юнги тут же сократил расстояние и внимательно взглянул на документ в его руках. — Я пойду с тобой, думаю это что — то важное так? — Я лишь хочу проверить — У нас еще есть время, потом я найду Лим Сана, мне сказали что труп уже привезли в морг и проведу судмедэкспертизу, а потом мы поедим к Сок Джину — отчеканил планы Мин Юнги и прошел к двери выхода. — Хорошо — согласился младший пройдя следом за ним, сжимая в руках бумаги.

***

— В общем это прошлые дела штаба, включая убийства серийника “ Вивисектора „ — Чем он заинтересовал тебя, его ведь посадили в тюрьму, а он там и сдох — Произнес Юнги усаживаясь на кресло в кабинете прокурора и наблюдая за тем как тот прикрепляет фото и бумаги с нужным текстом на своей доске и выводит красным маркером кличку в правом верхнем углу. — А ты веришь этому? — удивленно интересуется Чонгук, полностью погружаясь в контекст документов дела, зачитывая любую странную вещь. — А давно у тебя есть собственная маркерная доска? — улыбнулся Юнги откидываясь на спинку кресла. — Что за глупый вопрос, разве тебя сейчас это интересует? — Вот и я о том же, глупо спрашивать меня о том человеке, что покончил с собой в тюрьме, я тот кто самый первый скептически смотрел ему в глаза, когда его садили за решетку Чонгук, это не он был убийцей. — Получается серийник на свободе, а что если он вернулся снова? — Ты об убитой девушке? — спрашивает младший вспоминая утреннюю прогулку до места притупления. — Ты помнишь прошлые дела? Он тщательно все продумывал, ни отпечатков ни зацепок, он был неуловим и вдруг его поймали, как-то это неправильно, не находишь — интересуется тот скрадывая руки в карманы своих брюк. — Ты и сам знаешь, что тогда бы наш отдел закрыли, потому что мы не могли поймать серийного убийцу, сколько человек он убивал в день? Каждый день по новостям передавали предупреждения, каждый день город патрулировала полиция и что? Все бестолку, а отдел, начальство, задевал тот факт, что они его не поймали, вот они и задержали не того и посадили за решётку, дабы народ уже наконец успокоился. — Это ужасно Чонгук — морщится Юнги. — - Странно то, хён, что после того как этого человека посадили, преступления в городе закончились как будто убийце было это на руку и он залег на дно. — Ему это и правда было выгодно, люди снова стали верить что все наладится, что им больше ничего не угрожает, а убийца лишь ждал подходящего момента чтобы атаковать снова. Чонгук развернулся к доске вглядываясь в фотографии и заметки. — Этот серийник прозвавший себя Вивисектором оставлял подписи на убитых жертвах? — Чонгук расширил глаза, так как раньше этого он не знал. — Знаешь почему он так называл себя? — Потому что однажды он сказал « Все люди звери, а зверей можно сделать людьми и никто не заметит разницы » он был помешен на убийствах, он говорил что вершит правосудие, что это все игра, люди становятся животными. Он говорил что за этим весело наблюдать и что они не заслуживают жизни. Себя он сравнивал с богом. Его убийства не могли предсказать, будто ему было все равно кого убивать, где и когда, но позже оказывалось, что все более взаимосвязано чем все думали, у всех жертв было одно сходство, каждый из них таил большой скелет в своем шкафу, страшную и ужасную тайну, которую Вивисектор хотел показать наружу, эти жертвы оказывались по настоящему ужасными людьми и мы понимали что таких людей много и что он будет убивать. Он использовал оружие, нежели какие-то кинжалы, ножи, потому что не любил пачкать руки. А на теле каждой жертвы оставлял подпись или знак, похожий на перевернутую параболу с двумя горизонтальными чертами по обе стороны. Никто не знал что это значит, но все знали кому это принадлежит. — Хён, ты много знаешь — удивляется Чонгук. — Я ведь почти каждый день тогда вскрывал очередное тело, которое устрашало меня своим безобразием и подписью, на единственном целом участке, чаще всего это были либо руки либо ноги, потому что голова была настолько раздолблена что напоминала мне месиво из каши. — Я хочу рассказать тебе кое -что — младший переводит взгляд на пол и неуверенно проводит рукой по волосам. — Говори, куда уже хуже — отмахнулся старший и внимательно наблюдал за Чонгуком. — Все началось с того что я присел на корточки к телу менеджера. Позже ты отдал мне брошь что была на его пиджаке в форме цветка в прозрачном полиэтиленовом пакете помнишь? — Да — Еще мы нашли букет цветов смиральдо на месте преступления, во втором деле, когда я смотрел записи с камер наблюдения я заметил брелок этого цветка на переднем сиденье машины Бана, а еще сегодня в луже крови лежал цветок, кто — то подбросил его, пока все были отвлечены разговорами — Рассказывал прокурор, но ему казалось что он единственный серьезно относящийся к этому. — Ты хочешь сказать что это как-то связано? — поинтересовался Юнги слегка приподняв уголки губ. — Просто не могу понять, почему такое совпадение имеет место быть и не могу разобраться в своих же догадках. — Твой мозг постоянно думает, как ты уже не свихнулся на такой работе, ты еще молодой, тебе бы погулять по клубам, с девушками, а ты тут просиживаешь свой зад, для чего ты выбрал эту работу? — Внимательно взглянув на прокурора Мин вытащил из кармана пачку сигарет и задымил одной. — Мои родители всегда говорили мне, что главное в мире деньги и образование, я учился каждый день и времени на потехи не хватало, я устроился на стажировку, а после за хорошие заслуги меня взяли сюда, я не понимал одну главную вещь все эти годы. Я лишь ходил на поводке у людей как собачка, а понял я это когда потерял звание « Золотого макнэ » Но я начал привыкать к этой рутине, хотя если бы на данный момент мне представился шанс найти другую оплачиваемую работу как эта я несомненно бы ушел. — Все только начинается Чонгук, ты не можешь уйти, без твоих мозгов они никогда не поймают убийцу — улыбнулся Юнги. — То что я сказал тебе и мне кажется полным бредом, но может все более сложнее чем кажется? — Думаю это можно принять во внимание — Юнги потушил докуренную сигарету об деревянную столешницу. — А ты почему хён, выбрал эту работу? — Я изначально учился на медицинском, но с самого начала я хотел быть врачом, хирургом, чтобы спасать людей, а не ковыряться в их останках, позже я задумался над тем что постоянно крутилось у меня в голове, моя сестра погибла от рака, если бы мои родители, если их так можно назвать, во время выявили признаки, то она была бы сейчас жива, я верил что даже эта болезнь излечима. Ранее ее приводили на обследование, но это было не по причине ее болезни, она была беременна и у нее случился выкидыш, я считаю что здесь есть и вина врачей, которые делали операцию, они попросту не увидели то что в будущем повлекло за собой смерть. Я задумывался над тем что чувство вины уничтожит меня если однажды на моем столе погибнет человек, я пришел к решению стать судмедэкспертом, лучше уж видеть мертвых людей, чем каждый раз засыпать, с мыслью о том что по твоей вине погиб человек и то что ты ничего не смог сделать для его спасения. — Ты не боишься смертей? твоя работа требует выдержки больше чем моя хён, я бы не смог вскрывать тело. — Я не боюсь смерти Чонгук, даже своей — попытался улыбнуться старший, но получилось странно и неординарно и он бросил эту попытку встав и направившись к двери. — Идем, у нас много работы, но первым делом надо съездить к Сок Джину в больницу, сейчас самое время — произнес он остановившись у лифта. — Подожди хён — затараторил младший хватая ключи от кабинета и быстро запирая дверь.

Flashback

POV: Мин Юнги

Если бы сейчас мужчину увидели в таком состоянии, перекрестились бы. Кожа стала еще бледнее, а глаза быстро бегали по кровавым участкам столешницы. Он все еще не мог сделать и шагу с кухни семьи Пак. Юнги растерялся даже не из — за своей находки, а из — за факта что это дом семьи Чимина, что на этом ноже возможно его кровь, причем запекшаяся она говорит о том что ей не более нескольких недель. Юнги был впервые так поражен, потому что не контролировал свои мысли, потому что впервые что — то содрогалось внутри от одной мысли что эта кровь принадлежит Чимину и что это тот самый нож, которым он был ранен. Если судмедэкспертиза покажет эту версию, Юнги будет смотреть в его глаза по другому, потому что сейчас сам он не знает как объяснить все это и не связывать с пареньком, которому и так сильно досталось, потому что сейчас он не знает как убрать из своей головы фразу « Чимин нас обманывал » Потому что Юнги хотел ему верить, хотел дать ему то, что он потерял — счастье. Но сейчас он будто подтверждает свои слова « Никому нельзя доверять наверняка » Такого Юнги никто больше никогда не увидит. Ему хотелось выплеснуть эмоции наружу, хотелось впервые по настоящему заплакать, потому что осадок этот накапливался в нем в течении нескольких лет. А мужчина все хотел быть спокойным и безразличным ко всему. Одновременно хотелось и волосы на себе рвать и рвать их на голове Чимина, но еще хотелось просто его обнять, чтобы тот смог доверять ему и рассказать все как есть, а не врать. Юнги ненавидел ложь, но сам же ей и пренебрегал, говоря о том что Чимин ничего для него не значит. Он врал, как последний лгун. Мужчина не знал что перевешивало больше убить себя здесь и прямо сейчас или убить Чимина. Наверное ему хотелось сейчас убить себя. Потому что он обмотал нож пакетом и засунул в карман своего пальто. Нож неприятно холодил, а противно лишь было от своих же действий. Юнги нашел в шкафчике тряпку и бутылку воды, старой, но она вполне годится для того что делал сейчас Мин Юнги. Мужчина одним легким движением стер всю кровь с поверхности стола и вытер подставку для ножей. А после достав из кармана зажигалку поджог красноватого оттенка тряпку позволив ей полностью сгореть. Каждый раз когда Юнги нагибался он ощущал твердую рукоять большого ножа, впивающуюся в ребра, а когда думал о Чимине ему казалось что этот нож уже проткнул его сердце. И он не понимал что это, лишь знал как это неприятно и хотел поскорее от этого избавится, забирая чемоданы и погружая их в багажник своей машины и закрывая дом на ключ. Юнги облакотился на капот дабы немного отдышаться от тяжелой нагрузки и смотрел на пасмурное небо, которое ничего хорошего не предвещало, как и его жизнь, он мог бы думать так при рождении, если бы мог. Мужчина в этом мире не отличался особым оптимизмом, но никогда не думал что мир будет настолько обречен. Все хорошее со временем исчезает и становиться страшно, будто и мир был обречен на жестокость и алчность людей. Мин Юнги на протяжении нескольких лет не сопротивляется своим мыслям и жизнь менять не собирается, пока он держится это наилучшее что он может на данный момент. Потому что жить нужно назло всем. Мятноволосый почувствовал вибрацию в кармане и достал телефон. В последнее время нервы у него не в порядке и неожиданные звонки стали его пугать, заставляя его убирать звук на минимум, а то и на беззвучный ставить. Он поднял трубку, но когда услышал голос Пак Чимина впал в ступор. — Хён, где ты? , ты забрал мои ключи? — послышался голос Чимина. Мягкий и нежный, ласкающий слух, немного сонный, но такой родной. А что Юнги, мужчина просто молчал, потому что в нем боролись две стороны, одна из которых хотела бежать к Паку со всех ног, вломится в дом и схватить его так крепко насколько позволено и никогда не отпускать, потому что человек этот настолько родной ему и знакомый, что в то что с ним происходило трудно поверить и это просто не укладывается в голове, но есть вторая сторона, которая жалеть его не собирается, а собирается поехать в отдел и провести экспертизу как можно быстрее, а потом сообщить об этом и полиции и отделу. Если в прошлый раз он не сообщил Чонгуку о связи Хосока и Чимина, то почему сейчас он снова намерен молчать? Почему ради этого парня он готов закрыть глаза даже на убийство. — Хён, ты в порядке, не молчи, что — то случилось? Но Юнги снова молчал, не знал что сказать ему, лишь бросил трубку и на звонки больше не отвечал. Мужчина запрыгнул на сиденье машины, заводя машину и уезжая. Старый дом оставался позади, но страшный факт, будто присел на заднее сиденье последовав за ним. В мыслях крутился вопрос « Что если эта кровь Пак Чимина? » Юнги знал что если это будет так, то его уже не оставят в покое, Юнги знал что он может попасть под обвинение, но если « Кровь на ноже окажется не его? » Тогда будут обвинять в убийстве другого человека владелицу дома, что тоже никак не лучше. А то и не самого Пака. Юнги не заметил как уже подъехал к своему дому, на крыльце которого стоял Пак. У него был обеспокоенный вид, глаза опухли, мужчине показалось что тот плакал. Чимин не стал дожидаться когда старший выйдет из машины и скрылся за дверью дома. Сердце Юнги заколотилось быстрее, когда он снова стал чувствовать холодную сталь, но не теряя времени он вышел из машины и вытащил чемоданы затащив их в дом. Перед ним на пороге коридора стоял парень, с растрепанными волосами, который шелестя тапочками по паркету, ходил с одного места на другое, щелкая пальцами. Юнги лишь пару раз взглянул на него, а потом просто кинул чемоданы на пол, от чего парень напротив вздрогнул. — Где ты был Юнги? — спросил он разглядывая полные еле закрытые чемоданы — Ты куда-то уезжал, для чего тебе чемоданы, почему ты молчал когда я позвонил? — стал закидывать вопросами Чимин. — Много вопросов задаешь, затащи чемоданы в свою комнату — наконец произнес Юнги, холодно взглянув ему в глаза, тот поежился, но послушал его. — Для чего они мне? — Это твои вещи идиот, я ездил к тебе домой чтобы забрать их — Юнги вытащил из кармана связку ключей и бросил на пол возле его ног. Парень заметно занервничал и поменялся в лице, но это было не удивление, скорее это было похоже на страх и Юнги нахмурился. — З-зачем, почему ты без моего разрешения забрал ключи, Ю- Юнги ты должен считаться с моим мнением, ты видел мою маму? — затараторил Пак, несвязную речь. Видел бы он как в в карманах своего пальто Юнги сжимает кулаки впиваясь ногтями в кожу так сильно, что становится больно. — Я не намерен делится с тобой одеждой и я не видел твою маму, потому что теперь там никто не живет — Юнги прошел в гостиную встав спиной к Пак Чимину. — Тебе не надо было привозить одежду, теперь я могу жить в своем старом доме — улыбнулся Чимин, но это только взбесило Юнги и он не выдержал. Мужчина вынул из внутреннего кармана нож обернутый пакетом и швырнул его на пол, после чего тот звонко отскочил и закрутился на гладком паркете. Чимин зажмурил глаза, а когда открыл стал нервно дышать и отходить от него дальше. — Ч-что это Юнги, ч-что это — Чимин уперся в стену, но по прежнему не оставлял попытку отходить, тем самым скользя по поверхности пола тапочками. — Ты меня спрашиваешь? себя спроси — Не сдержался Юнги и закричал — Я нашел это в твоем старом доме, не тот ли это нож которым ты был ранен? Чимин схватился за шрам на животе, будто почувствовав тот день снова и поежился. — Я не знаю хён, я не знаю что это клянусь — Чимин спустился по стене и закрыл руками глаза — Ты мне не веришь — в истерике начал говорить он. — Я устал от того что ты мне лжешь, я не намерен это больше терпеть, я уверен на сто процентов что кровь на этом ноже после того как я проведу экспертизу, окажется твоей, я не стану слушать свои объяснения и пойду к прокурорам — спокойно заявил старший поднимая с пола нож и аккуратно засовывая его в карман. — Юнги — Чимин поднялся с пола — Ты поверишь в то что меня хотят подставить, как говорил Чонгук? На месте преступления я видел человека — Чимин не прерывал зрительный контакт, но слезы по прежнему катились у него по щекам. — Как я могу быть уверен что тебе можно доверять теперь? — Потому что я тот кого ты хорошо знаешь я твой друг, я не стал бы обманывать тебя и потому что что люблю — Чимин не отводил взгляд, а Юнги был в полном недоумении от сказанного и до конца верил что ему послышалось, но… — Слышишь я люблю тебя Мин Юнги — повторил тот и мужчина не знал что ему делать, он лишь пройдя мимо Чимина и толкнув его плечом направился в коридор, надевая обувь. — Куда ты, прошу не уходи, верь мне — кричал Чимин, но Юнги уже выбежал на улицу подбегая к своей машине и уезжая дальше. Юнги давил на газ и бил руль, машина разогналась до предела и на развилке чуть ли не столкнулась с грузовой машиной. Юнги лишь тогда остановился у обочины уронив голову на руль. « Я люблю тебя » « слышишь, я люблю тебя Мин Юнги » Мужчина не знал как справиться с этими эмоциями, все смешалась в нем и оседало тяжелым грузом. Он злился не на то что на все обвинения Юнги, Чимин признался ему в любви, он злился на себя самого, что после всего сказанного « Верь мне » ему хотелось верить. Он считал себя полным идиотом. Рядом с Чимином Юнги становиться слабее, но этого человека он знал с самого детства, он был тем кто заполнял пустоту и одиночество в его сердце, он всегда был рядом в трудные моменты жизни, всегда мотивировал мужчину на лучшую жизнь . Поэтому ему и хотелось верить в то что перед ним был тот самый человек, чей дружбой он дорожил. Вот почему он хотел верить. И он будет, пока Чонгук может подтвердить то что его хотят подставить, возможно так оно и есть. Возможно Чимин говорил правду? Вдруг на месте преступления был еще кто — то, быть может он и убил менеджера подставив Чимина, ранил его, а потом похитил, а нож спрятал в его доме. Но если у него был доступ к его дому значит человек подставивший его был очень хорошо знаком с ним. Это может быть к примеру его отец, который ненавидел его даже до того как он стал известен, хотел тем самым загубить ему жизнь, а может быть тот кто его любил, Чон Хосок к примеру. Юнги знал что он всего лишь судмедэксперт, который может подтвердить что кровь на ноже принадлежит Чимину, но если он скажет о своих предположения никто не поверит ни ему, ни Чимину, его отец мог вполне быть замешан в этом. Но если Юнги скажет еще и на счет Хосока, то Чимина уже точно не отпустят. И Юнги решает сам разобраться в этом и пока ничего не говорить Чонгуку. Поднимая голову, Юнги видит в далике машину Чонгука и незнакомую черную иномарку, которая следует за ним, слегка притормаживая и это кажется странным ему. Он заводит машину и едет за ними, сам не зная что делает. Черная иномарка останавливается, когда машина Чонгука заворачивает на стройку. Юнги находится далеко от машины, но замечает как от туда выходит парень с темными волосами и в черной кожаной куртке и силуэт этот ему кажется знакомым. Парень скорее всего немного выше Юнги, а когда он повернулся профилем, Юнги приметил черты его лица, ровный нос и немного вытянутое лицо. Парень достал из кармана телефон явно кому-то звоня и преподнес его к уху кивая, а после сел в машину и уехал в другую сторону. Еще несколько минут мужчина потупил взгляд, а после решил немедля направиться в отдел, не теряя времени и найти Лим Сана.

Flashback POV: Пак Чимин

Чимин не хотел вспоминать прошлый вечер, после того как парень рассказал Мин Юнги про все что с ним случилось лучше не становилось. Во всем виноват алкоголь, он губит людей в случае Мин Юнги, а в случае Чимина это как таблетка правды, приняв которую, ты готов выложить все, даже не задумываясь о том, стоит ли. Чимин просто не хотел нагружать мужчину своими проблемами, он и так делает для него все возможное. Кров, еда, одежда, все за что Чимину хочется рвать на себе волосы осознавая как он безнадежен. Чимин идиот. « Надеюсь мне не придется тебя вытаскивать силой? » Чимин вспоминал то как смирно сидел в леденящей воде и держал у виска пистолет, сейчас это едкое воспоминание рождало в нем совсем иные эмоции. Тогда он ничего не чувствовал кроме боли и желания сдавить палец на курке. А сейчас он содрогается при одном воспоминание о том что если бы Юнги пришел на минуту позже, это было бы конечным итогом его жизни. Сейчас он думает, боится и чувствует каждым сантиметром кожи что стоит тщательно обдумывать такие вещи, причин сдаться у Чимина было больше чем причин жить, но парень боялся смерти, а это белое порошковидное вещество как зараза которая въедалась под кожу, заражая органы и управляя мыслями. Говорило иначе, за него тогда. Сейчас Чимину кажется что кроме боли он ничего не испытывает, хотя взглянув на Юнги думает об обратном. Слегка удлиненные светлые мятные волосы разбросаны в хаотичном порядке, когда мужчина находится по домашнему уютен. Пахнет той самой мятой с некими примесями ягод шампуня. Чимин готов поспорить что такой бледной мраморной кожи никогда и у кого не видел. Юнги как вампир, бледный пожиратель сердец и пьющий кровь, но крови этой не достаточно чтобы придать краску его гладкой коже. Да и не надо, он красив, очень, красив. Будто только он создан в этом мире как обладатель внешности антикварной фарфоровой куклы. Волосы настолько легкие, что при каждом повороте головы взлетают как перья, одного его пронзительного голоса хватит чтобы поверить в то что каждый кто его встречал приобрел способность парить. Низкий с хриплым, обжигающий голос. Он не ангел. В темно карих глазах можно увидеть огонь, грех назвать его ангелом, а грехи прощаются лишь богом, в которого он не верит. А руки. Чимин знал что эти руки были созданы для пианино или других музыкальных инструментов, которые дополняли бы его образ. Обладатель длинных, ровных пальцев и синеватых нитей натянутых на руках как струны. Искусство. Что будет если провести по выпирающим венам? Парень думал что они порвутся, потому что так сильно натянуты, как и его улыбка. Только в некоторых случаях она может быть искренней и настоящей, а в другом случае уголки его губ редко поднимаются выше подбородка, но взгляд всегда заботлив и чист, без злости и алчности. Вот он каков идеал, не тот которого подходя к зеркалу видел Чимин, а ток кто живет в этом доме вместе с ним. Голова начала неприятно болеть. Но что — то ударило похуже этой боли, что — то вырывалось таясь под кожей и смыть это водой было просто невозможно. Это или злость или стыд. Он глядел на испачканную одежду на полу и картины произошедшего всплывали перед глазами снова и снова. « Персик, сочный и аппетитный » « Тебя чем-то обидели гости? » « Сколько вы хотите получить за ночь с ним господин? » « Детка » И смех, который подбивал колени, когда Чимин бежал, специально делая так что бы он упал. Упал снова и не поднялся больше никогда. Смех заедающий в голове и душе которой не цвел цветами радости, а гнил розами и царапал ее шипами. В этом вся правда, которую хотел добиться Мин Юнги. Чимин ненавидит отца, но и думать об этом не желает, потому что не хочет быть таким же как и его родители, он не хочет так же легко причинять боль и оставлять человека без надежды на хорошую жизнь, оставлять его там где места свету никогда не будет. Это мир отчаянья, где фраза « ты никому не нужен » как гимн. Но пока Чимин не может называть себя несчастным, беднягой, жалеть себя не может, потому что все-таки и не святой вовсе. Он беспрецедентно оправдан и лицемерно помилован, но в мыслях людей таким же уродцем и останется. А сейчас он урод в полном смысле. Хватая бледную руку Мин Юнги, он не думал ни о чем, он просто чувствовал виноватым себя перед ним, а закрывая дверь впуская его в ванную, понимал что идиот, каких еще стоило поискать. « Ты же не шлюха » « Я не потерплю этого в своем доме » « Да падал, но не сдавался и поднимался снова и снова » « Не будь тряпкой » « Шлюх не целуют » Именно шлюхой Пак себя и чувствовал, его душа покинула его так просто как Чимин ее и отпустил, продавая неизвестно кому и не забрав за это ни цента. Он продал душа — сдавшись. И чувствовал что раздавал бы себя каждому кто хотел, если бы мог разрезать себя на мелкие кусочки и не оставив после себя ничего кроме грязного имени. Казалось что после таких мыслей Пак готов был попробовать снова попытаться встать с колен, но под действием алкоголя, сам же и проявил слабость, все рассказывая мужчине напротив, а тот лишь холодно, без отдачи глядел в мокрые глаза. А потом целовал также пусто, наверное для того чтобы успокоить. Было очень сложно контролировать себя и после нескольких бокалов вина, сначала показалось что это поможет ему расслабиться, но в конце напрягало больше. Юнги просто хотел уехать, оставив его одного, пьяного и глупого. Но выбежав на улицу следом и останавливая мужчину прижавшись к капоту как жвачка к подошве, такой же расхлябанностью и прилепучестью, Чимин не думал над тем что это личная выгода, что он снова ведет себя как эгоист умоляя остаться. Нет. Это было беспокойство за не державшего себя в руках Мина, такого же потерянного и пьяного, сидевшего за рулем и вжимавшего педаль газа, пугая Чимина до смерти. Но страшно было не тогда когда Чимин чувствовал что задыхается от свет фар и звуков сигнального нажатия, а тогда когда он был прижат к капоту этой самой машины и чувствовал тяжесть мокрых губ на своей шее. Страшно было от невыносимого бьющегося сердца и жара, страшно было от собственных мыслей, в котором был образ не Тэхена, которым он восхищался и боготворил, а того кто разрушит его жизнь и тот кому ее разрушит Чимин если это продолжается и зайдет слишком далеко. От глупейшего опьянения до глубочайшего сожаления. Это как порох и горящая спичка. Если раньше Чимин хотел быть саркофагом для него, то сейчас он хочет что бы мертв был не Юнги, а он сам и похоронен. Потому что губы Юнги медленно сводили его с ума. Все заканчивается ровно тогда, когда один из них двое всегда оказывается умнее. И это не Чимин. Именно Юнги и может остановиться в нужный момент, но Чимину так плохо, что он готов умолять его не останавливаться и заглушить эту боль, даже ценой собственной гордости. В конце концов, Юнги уходит, запирается снова, в своей комнате, в своем внутреннем мире, а Чимин в конце концов остается один, когда-нибудь чего-то страшного и ужасного не избежать, думал Чимин медленно заходя следом в дом. Когда-нибудь все закончится — думал парень укладываясь лопатками на мягкий диван и зарываясь пальцами в волосы. И дело не в том что это ненормально для Мин Юнги или еще кого-либо, взять к примеру Ким Тэхена к которому Чимин неровно дышит, как он считает, дело в том что он — это разрушение, непоколебимое и страшное. Не жизнь погубит быстрее, а он сам погубит мир, вмещая этот мир в человека к которому привязан сильней чем кажется на самом деле. Чимин не мог этого допустить, только не снова. Только не тогда, когда хотел начать все заново и по другому, все еще храня где — то на дне маленький огонь надежды. Причиной разрушения не может стать никто из них, один Чимин является тому причиной.

***

— Ты не любишь принимать решения верно? — спрашивал звонкий, с хрипотцой низкий голос напротив парня. Чимин ничего не ответил лишь наблюдал за фигурой позади человека напротив. Мужчина был одет во все черное, как темное пятно, которое нельзя не заметить. Чимин не понимал ни то кто он, ни то что он тут делает и насколько это реально. — Ты не можешь выбирать, когда дело касается близких тебе людей — снова твердит голос и Чимин переводит на него свой взгляд и отрывается от силуэта позади, который переменяется с места на место, будто ждет чего — то. — А ты бы смог? — не знает зачем спрашивает парень, снова вглядываясь в мятные волосы и ровную походку. — Смог — незамедлительно тянет тот и потянувшись рукой к своему пальто, тянется за рукоять пистолета. Чимину приходится снова взглянуть на мужчину напротив, а потом с ужасом наблюдать как тот направляет ствол ему в висок. И Ничего поделать Чимин и не может. Парень лишь замечает гравированную надпись на оружие и вспоминает то как этот самый пистолет он сам держал в руках. Это принадлежало Чонгуку и возможно перед ним именно он. Но почему. Страх прокрадывается в отдаленные уголки души со скоростью света, скребущие давая понять мозгу « это конец, тебя убьют » Но когда мужчина направляет ствол в сторону того силуэта и нажимает на курок. Чимин не слышит выстрел, будто он оказался в вакууме и слышит лишь, как бешено колотится его сердце. Он чувствует что — то нечто похожее на смерть, но не его тела, а своей души. Колени подбивают от того что бездыханное упавшее тело принадлежит самому близкому человеку. — Ты выбираешь, я убиваю? — все его слова проходят мимо ушей, перед глазами лишь кровавые разводы, растекающиеся по белоснежному полу. Чимин падает на колени. Пак жмурится от света, который пробирается в гостиную, озаряя светом, все помещение. У Юнги скорее всего все занавешено и темно. « Юнги » Чимин соскакивает с дивана в холодном поту и быстро мчится к двери в его комнату прислоняясь ладонью. Через пару минут, он немного приоткрывает дверь, замирая. Он здесь. Он спит. И парень не знает что больше разрывает его мозг понятия того что все это было настолько реалистично и чувствительно, что Пак готов был поклясться что влага на его щеках это слезы. Что человека который выстрелил, Чимин знает так хорошо и это пугает, по настоящему. Или понятия того что Юнги слава богу мирно спит в своей комнате, опьяневший, но такой уютный, свернувшись калачиком, обнимая подушку, такой домашний и настоящий. Такой живой. И то что если даже это и был обыкновенный сон, не значащий ровным счетом ничего, вызывал у Чимина бурю эмоций. Он беспокоится о Юнги, казалось бы беспричинно и глупо, но искренние и настоящие, что даже самому непривычно. « Беспричинно? » « Возможно, причины боятся все же есть «. Твердит внутренний голос, манипулируя телом и разворачивая его на девяносто градусов, лицом к лицу к человеку, которого он ненавидит. Отражение напротив огорожено золотистой рамкой с красивыми узорами, но ничуть не украшает его. Он готов поклясться что выглядит еще отвратительнее, смотря самому себе в глаза. Эти синяки под глазами, опухшее лицо и рана на щеке, после удара кулака Юнги. Чимину все равно на заражение, на то что он даже и не притронулся к спиртовой обработке и медикаментам. Он просто чувствовал, как алкоголь сковывает челюсть и как немеет язык. В углублениях раны, запекшаяся кровь. Пак пугается своего отражения, как и всегда, сейчас его кожа более бледная чем обычно и тот не знает из — за чего. « Да ты всегда падал и вставал. Ты справишься. Ты сильный » « — Как бы мне хотелось понять тебя хен, ты так изменился » « — Действительно намного? » « — Действительно намного, до неузнаваемости » До неузнаваемости — шептал себе под нос парень и последний раз взглянув на свое отражение подошел к окну и увидел на подоконнике, пачку с пластырем. Совсем детский, с цветочным рисунком. Рядом стояла бутылочка со спиртом и вата. « Неужели это, Юнги » Чимин улыбнулся, так широко и искренне, что даже почувствовал как неприятно начала щипать рана из — за растяжки. Чимин обработал рану, очень быстро и наклеил пластырь, а затем поспешил на кухню чтобы приготовить завтрак к пробуждению Юнги. Время было раннее. Чимин хорошо выспался, несмотря на то что проснулся даже раньше Мин Юнги. Сонливость сменилась на бодрствование и Пака посетила отличная идея, насчет приготовления яичницы. Продуктов в холодильнике старшего было не так много, для приготовления чего-то особенного и шедеврального, а яичница хоть и простая, но получиться несомненно вкусной. В те времена когда он был айдолом и мог посещать дорогие рестораны, он бросал эту идею, потому что любил готовить что — то сам и это получалось не плохо. Чимин почувствовал чье — то присутствие за спиной, но притворился что никого нет, пока Юнги сам не выдал себя, явно недовольно взглянув на него и прокашливаясь. Хорошее настроение парня в миг исчезло, когда тот попросту отказался от еды и холодно оправдавшись покинул кухню, направляясь в свою комнату чтобы переодеться и поехать на работу. Вне работы, Мин Юнги был другим. Чимин даже не мог представить того со скальпелем в руке и спокойным взглядом. Но новое убийство не дало о себе долго ждать. Юнги профессионал своего дела, хладнокровен и спокоен, но что творится у него в голове и что у него на уме никто не знает. Даже в детстве Юнги всегда был таким, хоть они и были лучшими друзьями, он не мог полностью довериться никому, возможно поэтому мужчина до сих пор может выстоять перед всем этим дерьмом. Чимин же полная его противоположность. Парень знает что у всех людей есть чувства, определенная точка, нажав на которую человек может испытывать боль или радость. Юнги тоже умеет чувствовать, но что именно Чимин пока не понял. Когда парень услышал как входная дверь захлопнулась свалился на стул и опустил голову на руки. « Позволь мне понять тебя » Чимин мог просидеть так кажется несколько часов до появления старшего, но чувство голода мучало его еще со вчерашнего дня, поэтому парень решил отвлечься и пополнить энергию, уплетая приготовленную яичницу. « Зря, ты ее не попробовал »

***

Чимин не знал чем занять себя ближайшее время. Пробовал смотреть телевизор, новости, ходил из угла в угол, даже успел убраться, но это никак не помогало скоротать время. Находясь в прихожей, он рассматривал куртки и толстовки Юнги, все темных тонов и только пару пальто было светловатые. Юнги шел этот стиль, он был так красив. Раньше Чимин этого не осозновал, но его внешность и правда начала его привлекать, хотя в глубине души он и знал что это всего лишь дружеская привязанность, которая открывает те, черты этого человека о которых Пак забыл или просто не хотел обращать внимания. Чимин знал что внутренне это пожизненно одинокий человек и он не несчастный брошенный, как бы могло показаться, а человек который влюблен в одиночество, которому совершенно никто не нужен. « А у меня есть девушка » Чимин знал что это лишь увлечение не более, люди в его жизни не задерживаются на долго, понятие любовь у него как термин « болезнь » Но парню всегда было интересно, любил ли он когда-нибудь, знал ли он что это такое. Перевешивая свою толстовку на другую сторону, Чимин нахмурился не услышав звон своих ключей. Это было очевидно, так как их там не было, когда Пак засунул руку в надежде их найти. Он не понимал оставил он их где — то или потерял, а потом подумал что не может забыть такую мелочь, он всегда был внимателен и сконцентрирован, поэтому потерять или оставить что — то Чимин просто не мог. Эта уникальная память его и сгубила. Кажется когда плохих воспоминаний и моментов в его жизни становилось все больше, единственным для него выход было потерять память навсегда. Это отчаянно, но это выход. « Для чего Юнги взял мои ключи » Чимин решил спросить это у него и хватая со стола телефон набрал его номер. Юнги никогда не берет с первого гудка, поэтому Пак ждал, кусая нижнюю губу, которая еще болела, не от собственных укусов. Рука сжимала телефон с каждым новым гудком все сильнее и тревожнее, но по настоящему не по себе стало когда на том конце трубки не слышалось ничего, кроме тишины, после поднятия трубки. Он слышал неровное дыхание и его сердце начало биться быстрее. А когда звонок сбросили, то и вовсе рухнуло в пятки. И снова Чимин не подумал о проблемах со связью, о занятости старшего или чего-то вполне логичного и обыденного, потому что его голову начали забивать самые ужасные мысли сводящие его с ума. Через полчаса, парень услышал как к дому подъезжает машина и сразу же выбежал на улицу, не беспокоясь о том что не надел обувь и выбежал в тапочках. Когда Юнги спокойно вышел из салона машины, Чимин испытывал гнев и чтобы не показывать ему своих жалких эмоций снова, развернулся и забежал в дом обратно, почувствовав себя эмоциональным дураком. Юнги привез два больших чемодана, а взгляд его был поникший и грустный. — Я ездил за твоими шмотками — выговорил он, а Чимин нахмурился. Парня переполняла злость, потому что Юнги никогда никого не слушает, поступает лишь так как нужно ему. Сложно достучаться до него. Возмущало то что он без спроса взял его ключи и поехал к нему домой, даже не предупредив. Но больше всего его злило то что он не взял трубку, сейчас он успокаивался, зная что с старшим все в порядке, что он стоит напротив, хоть и с разочарованием в глазах и Чимин не мог понять какова причина, но главное что живой. Мысли убьют его. — Да как ты можешь — Начал кричать Мин Юнги, выводя парня из раздумий. Его эмоции были непредсказуемы, его поведение настораживало, а Чимин до сих пор не знал какова причина его неприязни и обвинений. Он вытащил из кармана нож и со всей силы швырнул на пол. Пак зажмурил глаза от страха, а дыхание стало подводить и выдавать его с головой. Он правда не знал что происходит. Его взгляд упал на окровавленный нож, отлетевший к его ногам. Юнги стал говорить несуразные и не укладывающиеся в голове вещи. Он говорил о том что нашел этот нож в его доме, кричал на него, обвинял во лжи и был полон ненависти, которая делала Чимину все больнее. Пак не знал что ему говорить, он вообще не понимал почему Юнги изменился в такую сторону, ему было страшно. Он скатился по стене и обнял себя руками, успокаивая, тем временем как слезы беспощадно жгли кожу его щек. — Почему же ты мне врешь, ты ведь обещал — Проговаривает уже тише и с жалостью в голосе Юнги, делясь опустошением с младшим, передовая это через недоверие и обиду. И тогда в Чимине погибает по миллионы положительных воспоминаний, делая из них черно — белую картинку. Все в нем умирает с этими словами и на ум приходит лишь одно. — Поверь мне Юнги, пожалуйста верь мне — жалобно просит Чимин вытирая слезы и поднимаясь с пола. Зрительный контакт испепеляет обоих до пепла. У одного во взгляде читается страх потерять доверие близкого человека, а у второго можно прочитать злость и ненависть, который так и говорит « Я ненавижу тебя, но больше всего ненавижу ложь, ты врал мне и я больше не верю тебе » С каждой секундой и с каждой мыслью они отдаляются друг от друга все дальше. Юнги не хочет ему верить, а Чимин не хочет видеть как тот уходит. — Как я могу быть уверен, как я могу тебе верить — Юнги не глупец и он собирается уничтожить эту нить между ними и эту дружбу. Он собирается напомнить Чимину о том какой он неудачник, о том какой он монстр. Юнги хочет показать ему то какого это терять друзей из — за лжи. И с каждым разом все внутри Пака начинает гнить. Огонь гаснет, надежда вместе с ним. Отчаяние пробирается глубоко внутрь, оголяя чувства и избавляясь от них. Слишком большая цена. Слишком больно терять доверие Юнги. — Ты должен верить мне, потому что я люблю тебя — на одном дыхание поясняет Чимин, а на самом деле думает лишь об одном « Никому ты ничего не должен » Кажется что это удержит его еще на несколько секунд, а Чимин жадно их поглотит, наслаждаясь его присутствием и не думая о том что на самом деле он один, не потому что как Юнги это любит, а потому что так получилось. Он все равно уходит, как будто забирая последний свет и погружая Чимина во тьму. И когда захлопывается дверь, парень срывается на крик и неконтролируемую истерику. В груди сжимается ком, который с минуту на минуту взорвется как бомба, а вместе с ней и его смысл жизни от и до, полностью будет уничтожен. Заслуженное существование для такого человека как он. Не жизнь, а существование. И только. — Он ушел, оставил меня одного сейчас — тихо проговаривал Пак вспоминая напоследок то как они сбегали в старую музыкальную школу.

***

Пять лет назад. Чимин сломя голову бежал по дороге, чуть ли не бросаясь под проезжавшие машины. Единственное чего он хотел это сбежать из дома, куда-нибудь далеко, чтобы его никто не нашел. Ноги подкашивались на каждом повороте.А в голове крутилась ссора родителей и их крики. « — Шлюха, мне не нужен не твой сын, не ты » « — Как ты смеешь называть мать своего ребенка подобающим образом » « — Не смеши меня, думаешь этика, культура и жизнь статной барышни делает тебя лучше чем ты есть? » « —Что ты имеешь в виду? » « — Не сын мне Чимин, не верю я тебе » « — Идиот, да как ты смеешь говорить мне такое? » « — Сделаешь днк, все равно не останусь » « — А как же чувства? » « — Их уже давно нет, я не испытываю чувств к такому дерьму как вы » * громкая пощечина по лицу мужчины, оставила красный след. « — Вон, отсюда!!! » « — Пошла ты » Чимин чувствует привкус крови на своих искусанных губах и то как ноет его ноги из — за долгого бега. Он уже перед зданием старой музыкальной школы, но решиться зайти никак не может, стоит на улице испытывая на себе множество сострадательных и удивленых взглядов. « Отец бросил тебя, не будь таким ничтожеством как и он, добейся великих целей и покажи ему что он был не прав насчет тебя, с завтрешнего дня ты будешь проходить стажировку в компании Big hit entertainment, у меня есть связи, думаю им ты понравишься и без моей помощи Чимин-и » « — А как же колледж мам? » « — Переведем тебя на домашнее обучение, забудь о своих друзьях, отныне они никто тебе, понятно? » « — Да » Чимин не хотел даже поднимать взгляд, потому что солнце било в опухшие от слез глаза ярким светом, но ему пришлось оторвать взгляд от асфальта, потому что он услышал еле уловимую мелодию внутри здания и вытер слезы рукавом своей длинной синей кофты. Там никого не должно быть, никто не должен играть на старом пианино мелодию «Лунной сонаты» за исключением одного человека. Пак ворвался в зал и захлопнул на ходу за собой двери, не отрывая взгляда от сидящего у пианино парня с белоснежными волосами, который медленно перебирал клавиши своими длинными бледными пальцами. Эстетика, ничего другого. Идеальный угол падения света, идеально белое пианино под стать бледной коже и снежным волосам. — Что ты здесь делаешь — произносит Мин Юнги не отрываясь от игры и не открывая полузакрытые глаза — Разве я не сказал что это место я..... Чимин упал на колени и заплакал закрывая лицо обеими руками, ни сдерживая ни единую эмоцию перед этим человеком. — Нашел…— заканчивает тихо Юнги и прекращает играть на пианино, наблюдая за маленьким калачиком на полу, рыдающим на взрыв и таким разбитым и в миг старшему хочется склеить его заново, собрать по частям их радости и смеха, но не знает как, поэтому наблюдает. Внимательно наблюдает. Чимин сжимает кулаки сильнее, а с ними и свои темные волосы, синяя блузка покрывалась разводами от слез, а горло охрипло от криков. Его тело дрожало, потому сто пол был холодный, но подняться на ноги не мог, будто невидимые цепи сдерживали и сковывали каждое его движение, сдерживая ужасной болью. Юнги глубоко вздохнул прикрывая глаза и безнадежно уронил руку на черно белые клавиши которые издали несуразный и неразборчивый звук, который отдавался небольшим эхом в тихом пустом здании музыкального училища. Было слышно лишь его сопение и скрип деревянных досок под ним, которые намеревались прогнуться, так же легко как и его психика. Мин Юнги не психолог и помочь ему ничем не сможет, лишь находится рядом. Никогда он не понимал для чего нужны все эти успокаивающие слова, от которых нет никакого толка, если случилось поистине что — то ужасное, как смерть, то слова соболезнования это не рука помощи, не луч надежды и уж точно не пополнение в карме, это обычные слова, напоминающие о своем предназначении, тогда когда человек хочет забыть все что произошло. Лучший друг человека — тишина именно она помогает ему собраться с мыслями, плакать, кричать и слышать это, говоря что пора бы « остановится «, она помогает размышлять, думать и принимать какие-либо действия, она помогает понять человеку что горе это горе и оно случилось на самом деле и помогает понять « что после осознания этого надо жить дальше » А не крики вокруг о помощи, соболезнования, паника, хаос, которые только усугубляют положения и не дают человеку осознать « что это произошло » Так Юнги думал всегда. Но сейчас он готов даже произнести самую бесполезную речь, лишь бы Чимин поднялся на ноги и дал понять что это и правда немного помогло и все не так плохо и что Юнги на самом деле не просто так существует рядом с ним, что он поддерживает его и это ему помогает и что от понятие « дружба » есть выгода и польза. Ибо Юнги никогда больше не посмеет завести друзей. — Как…мне подготовить тебя ко всему дерьму что высрет эта жизнь? — прозвучало грубо и не успокаивающе со стороны Мин Юнги. — Просто…— Чимин немного приподнял голову, но руки с лица не убрал, подбирая колени к груди — сыграй что-нибудь для меня — тихо, почти шепотом продолжил он, уже обхватывая колени руками и опуская голову, приняв сидячее положение. — Если это поможет тебе — пожал плечами старший и расположил свои пальцы на клавишах, медленно перебирая их, по очереди и создавая, красивую мелодию. — Кажется… — замялся Чимин пододвигаясь к пианино и откинувшись затылком к его поверхности — кажется, отец бросил нас — выговорил с трудом Чимин, дрожащим голосом и закрыл глаза. — Так бывает — произнес Юнги, так и не поняв как именно сможет помочь ему музыка — Моя сестра тоже ушла. Когда ты понимаешь что теряешь что — то ценное всегда тяжело, но хуже всего, потерять это навсегда и больше никогда не найти — утрирует старший, бросая взгляд на цвета дегтя растрепанные волосы. — Нет ты не понимаешь, я потерял частичку себя, когда мой отец не просто ушел, сказал что ненавидит меня — помотал отрицательно головой Пак и на его глазах снова начали появляться слезы — Так искренне слова полные ненависти еще никогда не звучали в мой адрес — заканчивает свою речь младший и располагает свою ладонь на колене старшего, а затем опускает и голову. — Прости, я не должен был здесь находится — говорит он вдыхая запах травы и сырости впитавшиеся в старые брюки Юнги. Смотрит как небрежно и неаккуратно завязаны шнурки его коричневых ботинок, но от этого человека не исходит негатив или злость. У него просто такая личность. Он тот с кем бы запретила общаться его аристократка мама и каких бы друзей он и сам сторонился, но Юнги не такой. Он тот кто остановил слезы парня, одним только присутствием рядом. Чимин думает насколько жалко он сейчас выглядит положив свою голову ему на колено и вцепившись в ткань брюк, будто умоляя « не уходить и остаться с ним сейчас » — Правильно, не должен.— проговаривает он, переставая играть и резко цепляя парня за локти и поднимаясь вместе с ним — Потому что это мое место — продолжает он, наблюдая за тем как тот неуверенно стоит на ногах и опускает взгляд в пол. — Но…— Произносит звонко старший, заставляя Чимина вздрогнуть — я разрешаю тебе приходить сюда и отдавать часть своего пессимизма мне — улыбается старший наблюдая за тем как удивлены, мокрые глаза поднимаются устанавливая зрительный контакт. Чимин чувствует как крепкие руки сжимают его еще сильнее, а после будто отталкивают резко и грубо, но не в противоположную сторону, а к себе и сжимают за плечи. Пак чувствует как одна рука зарывается в волосы на затылке и нежно поглаживает, будто успокаивая и удерживая, чтобы тот не упал. — Спасибо — Произносит Пак утыкаясь носом ему в плече и вдыхая уже совершенно другие запахи. Такие нежные и приятные. Мята и малина, а еще что — то напоминающее зерна пшеницы на полях. — Ты сейчас обнял меня? — поинтересовался Чимин, сжимая его свитер пальцами и укладывая голову на плечо. — В первый и последний раз — предупреждает Юнги и больше ничего не говорит и не отталкивает парня, потому что чувствует как тот успокаивается.

***

« — Я не смогу всегда помогать тебе справляться с этих, когда-нибудь меня точно не будет рядом, как ты справишься? » « — Не хочу думать о том что ты только что сказал, не говори этого больше » « — Я говорю тебе это потому что вижу что ты гнешься, не позволяй этому миру поглатить тебя, ничто не вечно и наша дружба тоже может быть не вечной и если все же случится так что я исчезну, стань сильным независимым человеком не позволь никому рушить себя » « Заткнись » — Замолчи, Юнги, замолчи — вслух кричит Чи мин срывая голос и располагаясь в середине пустующего уже полчаса дома. Все вокруг кажется ему теперь давящим, громкие часы отсчитывают ровно столько времени сколько Чи мин пытается совладать со своими эмоциями. Стены нагнетают и задавливают. Чимин не знает, как после этого Юнги сможет вернуться и вернется ли вообще. Он не прогнал Чимина, но он сам хотел уйти к его приходу. И это было большим шагом на путь других сложностей. Сложно остаться, сложно притворяться счастливым и сложно уйти. Единственное лёгкое решение было выстрелить в голову, так Чимин думал под действием наркотиков. Наркотик позволяет подавить боль, на жалкие полчаса, но за это время он мог освободить себя от этой боли навсегда. Теперь ему жаль, что он не сделал этого и жаль что не сможет сделать это и сейчас, потому что такой трус. Парень медленно подошел к одному чемодану и открыл его. Снова воспоминания, а одежда будто проводник, стоило Паку дотронуться до ткани. Он сжал ее в руке и опустил голову. Через тонкую черную ткань было ощутимо, что — то твердое и парень откинул вещь доставая деревянную рамку, в которой была старая запылившаяся фотография. На ней семья Пак и Мин и сами парни. Эту фотографию Чимин помнил очень хорошо и с каждым новым обрывком из прошлого хотел разорвать ее на куски, но вместо этого протер пыль обратной стороной майки и расположил ее на столе, еще раз взглянув. После он нашел ключи на полу, которые бросил старший и зажав их в своем кулаке засунул обратно в карман своей красной толстовки. Он намерен уйти до прихода Мин Юнги. Чимин стягивает с себя черную майку « его «, черные спортивные штаны « его » и « его тапочки » оставляет в прихожей, найдя в чемодане джинсы с дырявыми коленами и черную футболку и надевая на себя. Одежда пахнет дорогой жизнью, а та что на нем была, пахнет Юнги. Чимин закрывает чемодан и тащит их обратно в коридор, а затем натягивает потертые конверсы и осматривает в последний раз место где находится. — Прости меня Мин Юнги, но я не могу иначе — проговаривает он кому-то в пустоту и переводит взгляд на свое растрепанное отражение в зеркале в прихожей. Он прячет ярко рыжую макушку за красным длинным капюшоном и надевает черную маску, которая всегда в его кармане, как ключи и телефон.Как необходимая вещь. А хватая в обе руки чемоданы, Чимин спешно покидает дом, оставляя за спиной все что было связано с ним. Парень даже не знает будут ли они общаться вновь. Он просто отдаляется от дома все дальше и дальше, вдыхая свежий воздух, который ему так не хватало эти дни, нет скорее задыхаясь им, покинув пространство, которое было его защитой. Идти становится тяжело, зная что теперь он не вернется обратно, но пройдя несколько метров, это чувство отпускает, оседая лишь на душе. Сейчас ему ни о чем не хочется думать, просто идти вот так вот по улице, хоть и в маске, но чувствуя себя одним из тех людей что проходят мимо него. Он вытягивает руку около дороги, тем самым притормаживая такси и садится внутрь, протягивая купюру и говоря адрес. Купюру из рук он отдает не сразу, думает, винит себя в том что взял деньги у Юнги на проезд, но другого выбора у него не было. Он пообещал себе отдать ему все, как только он снова попытается найти подработку. « Когда ты понимаешь что теряешь что — то ценное всегда тяжело, но хуже всего, потерять это навсегда и больше никогда не найти » Проносятся в голове чужие слова и на душе становиться все тяжелее. С каждым новым оборотом повтора этой фразы, Чимин чувствует боль и не знает почему это происходит сейчас с ним, не знает как от этого избавиться и перестать думать о Юнги. Те слова « Я люблю тебя » Чимин сказал чтобы удержать его, но никак не из- за своих чувств. Он солгал вновь, бесстыдно и омерзительно. А ведь Юнги сейчас наверняка думает о сказанных Чимином словах и ломает голову, пока Пак спокойно признается себе в том что соврал ему, для личной выгоды. Он всего навсего решил играть и манипулировать его чувствами и это ужасно. На мгновение он забыл что не имеет права говорить ему такое, что не имеет права вообщем, так поступать с тем кто помогал ему все это время и спасал его жалкую никчемную жизнь, но он будто собственноручно воткнул нож ему в спину, проверяя больно ли ему, а потом сыграл на чувствах, чтобы проверить останется ли он с ним. Он ушел.

***

Pov: Чон Чонгук

Больница Сеула Чонгук приехал к этому зданию вместе с Юнги, поэтому поездка заняла больше времени. Старший не находил себе места и будучи в такой ситуации зло шипел и плевался ядом. Юнги не мог контролировать себя в оскорблениях над другим человеком и не важно кто перед ним был, будь это сам бог, он плюнул бы ему прямо в душу. Так его научила жизнь. Они уже поссорились с ним однажды и Чонгук просто не мог допустить это второй раз, поэтому каждый раз когда тот начинал злиться, младший искал способ его успокоить. Он привык к сложному характеру и знал что это все лишь из — за случая. Но что — то еще было в его поведении, что — то помимо этой ситуации, он и правда срывался по пустякам, реагировал на каждое произнесенное Чонгуком слово как на упрек. И все попытки найти к нему подход, воспринимал как подлизывание и злился еще больше отмахиваясь рукой и говоря « Не трогай меня, я в порядке «, а сам ни черта в порядке и не был. Чонгук не стал спрашивать что случилось, так как он был на взводе и даже Лим Сана, который позвонил ему на телефон, чтобы поинтересоваться, почему тот не в морге, послал на все четыре стороны, не думая о последствиях. Лишь сказал « Я еду к СокДжину, а труп никуда не сбежит, так как мертвый » и сбросил трубку. Да, теперь он решает, когда именно ему нужно будет возвратиться. А сейчас он выбрал тот вариант чтобы поехать к Джину — первым. Потому что Чонгук знал что Юнги ставит родных людей на первое место, нежели прихоти начальника. Чонгук не знал что из этого правильнее и поэтому просто шел за возмущенным мужчиной, который ворчал себе под нос каждые пять минут. Никто не мог знать что такое может произойти. Каждый кто был знаком с Сок Джином всерьез стали задумываться о том что все могло быть гораздо хуже. Все говорили о том, о чем говорят миллионы мирных жителей Сеула, каждый из них и не представлял насколько опасна станет их жизнь. Убийца мог быть кем угодно. Здание больницы встречало обыденным старинным образом. Это незнакомое им обоим место, не та привычная им больница в центре города, здесь было тихо. Сам госпиталь мог показаться заброшенным, если бы не огни в окнах и не блуждающие по коридорам силуэты, несчастных больных. Ветхое и лишенное эмоционального фона здание. Будто людей тут и вовсе нет. — Здравствуйте — поздоровался Чонгук с женщиной, которая очень напоминала ему администратора. Она выглядела не живой с бледной кожей она была похожа на мертвеца. Единственная яркая вещь в ее образе, это красная помада. Она такая же как и многие люди здесь, будто пробиралась в мозг, когда поднимала взгляд. Но что — то было в нем, какая-то скрытая тайна, старая и такая же забытая, как и забыто богом это место. — Вы должно быть пришли к Ким Сок Джину? — Даже Юнги глядел на нее с полным презрением и недоверием, что — то пугало его в ней. — Да, но. — Он каждый день говорил о вас — Последнее что сказала женщина, прежде чем указать на дверь позади них и уйти. — Почему его сюда привезли — спросил Чонгук, но больше у себя, нежели у Мин Юнги, который с укором продолжал осматриваться и возмущаться. Старший лишь огляделся вокруг, прежде чем пройти к двери в его палату, на первом этаже. Чонгук в первые не носится по этажам больницы пересекая ступени лестниц. Было удобно что палата Джина находилась именно здесь. Юнги пошатнулся, когда из его палаты вылетел мужчина в медицинской маске и белом халате. Чонгук прочитал на его пропуске, имя главврача, но остановить его не успел, так как тот спешно скрылся за дверями в другую палату. Хмурый и чуть не сбитый с ног хён прошел внутрь. Помещение не отдавало белизной, скорее имело какой — то свойственный сероватый. На стене красовалось небольшое окно, занавешенное желтой тюлью, подойдя к нему младший мог разглядеть всю площадку возле здания. — Кто вообще привез тебя сюда — поинтересовался Юнги скептически разглядывая все вокруг. А младший обратил внимание на руки хёна что по прежнему дрожали, его взгляд был устремлен куда-то сквозь, а сам принял полулежачее состояние, немного простонав, когда резкая боль в плече дала о себе знать. — Я не помню, знаю лишь то что какой-то мужчина нашел меня и привез сюда — наконец проговорил Сок Джин рассматривая свое ранение и не отрывая взгляда. — Надеюсь ты будешь в порядке, без тебя мне не справится — успокаивающе произнес судмедэксперт присаживаясь на койку рядом и скрещивая руки на груди. — Дело в том — замялся Джин и потянул не раненной рукой к щеке смахивая первую покатившуюся слезинку. — Что такое? — теперь и младший заволновался внимательно наблюдая за тем как человек которого Чон никогда в таком состоянии не видел, роняет слезы и выглядит крайне подавлено. Даже Юнги не на шутку напрягся. Иногда людям свойственно ломаться, но что такого ужасного собирается сказать Джин сейчас. — Ты же знал о моей фобии? — Джин ревел, отчаянно пытаясь скрыть это, закрывая глаза рукой. — Хён послушай — произнес Юнги, осознавая всю боль что сейчас пытается подавить мужчина напротив него. Но Чонгук знал что это первый раз когда Юнги назвал его «хён». Значит и он чувствует что — то плохое, как и младший у которого начинают подкашиваться ноги. — Нет ничего, что не было бы тебе под сильно, ты поправишься и все будет хорошо — Знал ли Юнги что иногда слова бывают такими бесполезными, что легче просто молчать. — Ничего уже хорошо не будет, за то время пока находился здесь, врачи не на шаг не отходили от моей палаты, потому что стоило мне закрыть глаза я видел эту девушку снова и снова каждый раз когда я пытался уснуть, у меня возникали приступы и из — за этого мне приходилось пить успокоительные препораты и еще куча всего — Начал Джин вытерев последние слезы и рассматривая свои влажные ладони. — Мой психиатр сказал что мне больше нельзя возвращаться на работу, если я продолжу этим заниматься, приступ будет смертельным для меня, это будет страх, который убьет меня, он предложил мне настоятельно поменять работу, потому что мое психическое состояние вызывает очень страшные галлюцинации, стоит мне закрыть глаза. Ты не представляешь как мне страшно засыпать — Продолжил Джин, пока Юнги каменным взглядом смотрел на него. — Я не знал что все так серьезно — серьезно произнес Юнги опустив голову. — Это не все Юнги, ты не представляешь как бы я хотел сейчас провалиться подальше от вас и не грузить своими проблемами — Джин скомкал в руке одеяло, оголяя ступню. Мин заметил блеск металла и его глаза расширились, когда тот откинул одеяло. Сок Джину поставили механический протез вместо ступни. — Когда в ногу выстрелили, я чувствовал как будто что — то внутри лопнуло. Крови было слишком много, а в больнице мне сказали что у меня были повреждены сосуды и нерв, я больше не чувствовал ступу, когда пытался пошевелить ей, мне поставили временный протез — Сок Джин грустно улыбнулся, наблюдая за тем как Юнги притрагивается к его ступне. — Я все равно ничего не чувствую, прекрати — Сок Джин оттолкнул руку Мина и опрокинул голову на подушку. — Ты сможешь ходить? — Так же как и Чонгук Юнги думал что все это сон, но был слишком умен чтобы понять что это реальность. — Конечно, мне сказали побыть под наблюдением в больнице еще несколько дней, так как из — за мертвого тела, которое пролежало рядом со мной несколько часов, у меня обнаружили заражение, сейчас я лечусь — произнес Джин. — Это ужасно, я не хочу заставлять тебя вспоминать это вновь, но..... — Да я знаю, я могу рассказать вам все что помню — Перебил Джин указывая Чонгуку сесть на стул рядом, а сам прикрыл глаза. — Я не появлялся в отделе около дней пять, потому что выезжал к своему близкому другу, заведующему этой самой больницы, он жил далековато, но я не мог оставить его одного, так как он был там совсем один, да к тому же еще и с больной матерью, ему нужна была моя поддержка. В тот день когда я стал свидетелем убийства, я как раз приехал от него, я не заметил как быстро стемнело и знал про комендантский час, поэтому торопился домой. По улице я не слышал ни сирен и света тоже не видел, будто все полицейские в ту ночь решили оставить убийцу одного и мне посчастливилось его встретить, я не знал что за чувство охватило меня тогда, когда я помешал ему, мне было страшно, но я уже обратил на себя его внимание и очень об этом пожалел. Он выстрелил в фонарь, который погрузил его во мрак, лишь его глаза блестели в свете луну, но он спешно сделал то чего я не ожидал, он стал прятать свое лицо, я подумал что если бы он хотел меня убить, скорее всего показал бы мне свое лицо, но что — то в нем я все-таки заприметил знакомое, голос и улыбка. Если увижу в жизни этого человека узнаю его улыбку, я хорошо ее запомнил. Эта улыбка полная злости и алчности, а еще насмешек и чего-то поистине загадочного. Если посмотреть с другой стороны, можно понять что эта улыбка за которой прячется месть и обида, давняя обида, которая ими двигает. Я много знаю о людях, но о нем не могу сказать практически ничего, я пытался запомнить все детали в его образе, даже не смотря на то что он пристрелил мне плече и ногу. Я помню лишь то что видел в кармане его черной худи что — то напоминающее цветок, он был бирюзового - белого цвета. Затем он притащил ко мне труп, а после я уже ничего не помню, лишь его слова. « Ты просто оказался не в то время, не в том месте Сок Джин » — Погоди, он назвал твое имя? — выпучил глаза младший сжав ладонь в кулак. — Да, но думаю он прочитал его на пропуске, хотя даже не беря это в счет все время что я находился там, думал что он мог знать кто я такой, я чувствовал что и он знаком мне, ведь я не знаю каким чудом он оставил меня в живых, да еще и наручниками к телу приковал, это было ужасно, я помню мокрое ощущение на своей руке, и вовсе не от вода или пота, это была кровь — Джин резко подскочил приняв сидячее положение и тут же схватился за раненное плече, которое начало ныть. Он бегал глазами по всем предметам в помещении, а потом добавил: — Черт, снова представил, ужасно, надо думать о чем-нибудь другом, единороги, единороги — начал петь Сок Джин, расслабляя накаленную обстановку. — Розовая принцесса, должна сидеть тихо в своей башне, но если я попрошу ее, она поможет мне? — спросил Юнги кладя свою руку на его коленку. — Разумеется, после того как розовую принцессу станут называть, Ким СокДжин —хён. — хён ?, ха — ха не за что — цокнул языком Мин и нахмурился. Чонгук видел что они старались шутить и не нагнетать ситуацию, оба знали что такое « Серийный убийца в твоем городе » Они просто не хотели жить в страхе как и все люди сейчас, не хотели верить. СокДжину тяжело придется и Чонгук имел в виду не металлический протез вместо ноги, а то как испортятся отношения в семье Кима. Чонгук знал что его родители с самого начала хотели что — бы сын был в врачебной сфере и не важно своим умом он туда поступит или же деньгами, а сейчас ему придется оставить это дело. Кто как ни сам Чонгук знал какого это, когда тебе навязывают что — то и решают все за тебя. Но Чонгуку сейчас было совсем не до шуток, не до того как мило сейчас и успокаивающе обнимает СокДжина Мин Юнги, что — то говоря и ворча над сказанной им раннее фразой «хён». Чонгук размышлял над словами Джина на счет убийцы в черной худи, над тем как он его описывал и над цветком, что был в его кармане. Если Чонгук был прав, то именно этот цветок он и подкинул, когда группа приехала для расследования. Цветок смеральдо имеет свою предысторию и своей особенный окрас его ни с чем не перепутаешь, а особенно если предполагаемый убийца использует это как свою фишку

***

Flashback

POV: Ким Сок Джин

Мужчина видел поле белоснежных ромашек и чувствовал как хорошо ему в этом месте, а потом почему-то решил что сейчас под наркозом и это было правдой. Он всегда верил что после смерти душа людей разделяется на два путя. Он верил что есть рай. То место которое он сейчас видит им назвать можно. Тут умиротворенно и спокойно, ничто не волнует его сейчас, когда он бежит и чувствует как щекоча его ноги трава и колосья. Но не факт что он окажется здесь как всегда хотел, поэтому он убеждает себя в том что это лишь сон его больной фантазии и несбыточные мечты. Он ощущает прохладную воду под ногами, но все равно ожидает пораниться об камни, он видит солнце, но по прежнему ждет когда пойдет ливень, он видит мир, в котором никогда не окажется и перестает верить в хорошее понимая что становится похожим на Мин Юнги. С этими мыслями он и открывает глаза и лучше бы он этого не делал, потому что в реальности гораздо тяжелее. Плече ужасно невыносимо болит, что кажется стоит ему и пальцем пошевелить, почувствует что — то болезненное. А нога. Он ее не чувствует. Сердце начинает колотиться быстрее, когда он чувствует тяжесть колена, но не ощущает твердость стопы. Сбрасывая одеяло, в его голове лопаются миллионы нервных клеток, а эту пустоту заполняет грусть и жалость к самому себе. Вместо ступни, у него металлический протез, холодный и неудобный. Джин чувствует. Да ничего он не чувствует. Только боль, боль и боль. От этого хочется рыдать на взрыв, хочется от своей же глупости, превратится в кусок железа полностью. Но из — за нахлынувших эмоций он и не замечает свернутый пополам кусок бумаги на столе рядом с кушеткой. А когда замечает, не сразу берет в руки, опасаясь чего-то в глубине души. Аккуратно разворачивая и откидываясь на подушку головой, Джин чувствует как слезы перекатываются по бокам к виску и от этого, кожа покрывается мурашками, а от шуршания разворачивающегося листка мужчина ощущает сопротивление внутри себя. « Убийца полюбивший цветы » Написано там. И Сок Джин не понимает ни слова, читая по несколько раз заново. Он засовывает листок под подушку и прикрывает глаза. Он устал и сон скорее лучшее лекарство от боли реальности.

***

— Может ты не будешь этого делать? — скептически оглядев положение Джина уверял его Юнги. Но тот откинул в сторону одеяла, хватаясь по обе стороны от кушетки и спуская протез на пол. Сок Джин медленно приподнялся, простояв несколько минут, для того чтобы понять держит он равновесие или нет. — - Джин, послушай — Юнги закатил глаза как только то сделав шаг пошатнулся и упал на пол. Юнги внимательно наблюдал за тем как Чонгук помогает ему встать и как тот злится, готовый рвать на себе волосы, чтобы не осознавать все то что с ним произошло. — Мы обязательно найдем убийцу слышишь — твердит Мин Юнги, а в ответ слышит лишь шипение и недоверие. — - Эта мразь за все ответит — Добавляет младший кладя на плечо Джина руку, которую он в ту же секунду отталкивает, а ярость в его глазах сменяется смирением. — Мне нужно выйти — говорит старший и Чонгук сразу же помогает ему встать. — Хорошо я пойду с тобой — Младший медленно уводит Кима из палаты оставляя Юнги наедине со своими мыслями. Думать о работе и об убийце у Юнги не получается, все его мысли в хлам разбросаны в голове, а нож в кармане пальто, напоминает о том что было двадцатью минутами ранее. « Я люблю тебя » « Верь мне » Так вот что это за чувство. Но Юнги не хотел характеризовать их фальшивым в большинстве случаев словом « любовь » Он считал что привязанность к человеку это не любовь в то время в котором он жил. Проводя время с девушкой он в который раз осознавал, что « заниматься любовью » и « заниматься сексом » разные понятия, первое исключительно при наличии чувств, привязанности, а второе животный инстинкт. Часто люди путают, заботу, для личной выгоды, потребность человека как наркотик, говорящего « я люблю тебя » , обычные ничего не значащие слова и обыкновенную привязанность с любовью. Оно того не стоит. Любовь это навсегда, это клятва это состояние души, а не обычное произнесенное слово. Это чувства. Сколько людей в мире произносят эти слова как « привет » и « пока «, даже не разобравшись в том что на самом деле чувствуют или же намеренно солгав. Любовь это не временное явление. Человек обещающий « вечность » и сдавшийся на середине, лгун. Человек говорящий одно это слово постоянно, но временный в своих обещаниях, тоже не стоит термина «любовь» . Юнги знал лишь два слова подходящие этому описанию « болезнь » и « зависимость » Людям скучно будет жить без пустой траты времени на такие слова как « люблю » Они рождены для того чтобы говорить это, а потом предавать, причинять боль и смеяться над тем что раньше казалось им теми прекрасными чувствами. Это непостоянство, губит человечность и если бы у Юнги была возможность он навсегда бы запретил эти слова. Истинная настоящая любовь, существующая в мире это любовь к людям благодаря которым ты появился на свет, что остальное пустые слова. Ведь ничто не вечно, даже если люди вместе, мир найдет способ их разлучить, даже если это крайний случай — смерть. Так зачем говорить « навсегда » не гарантируя этого. Каждый пятый в этом мире законченный псих, каждый шестой убийца, а седьмой суицидник, люди сами разрушают мир не осознавая этого. Мир был создан для того чтобы в конце оказаться разрушенным, просто никто этого не замечает. В мире есть добро, которое уравновешивает весы, но мир не может существовать вечно. Юнги не считал себя оптимистом, но для себя подмечал тот факт что сформировался человеком — реалистом. Ведь если бы люди не закрывали глаза на все это, они бы сами понимали что такое жизнь. Веселье, радость пусть даже мгновение которое длится пять минут, украшает ее, но то что кроме этого они не замечают ничего, наивно забрасывая эти мысли, они его рушат, они рушат себя. Вот если бы все люди имели возможность видеть иглу в стоге сена и уметь делать свою жизнь ярче и радостнее одновременно, жить было бы намного легче. Юнги рассматривает в себе идеологию саморазрушения и понимает, что ни черта что не хорошо, он никогда не умел веселится по настоящему, смеялся иногда, баловал себя алкоголем для хорошего настроения, но греющей радости и счастья в его душе нет и поэтому льды растопить он не может. Ему нужно хотя бы немного растопить их, но он не может. Такой он человек. Но, что — то все же сверлит эти льды, еле ощутимое и как считает Юнги давно забытое. Тем немение это чувство, приносит ему только удивление, потому что он не чувствует ни радость ни боль. Это чувство касается Пак Чимина. И это самая настоящая « болезнь » Но никак не то что называется « любовью » Мин Юнги сжимает в руке ткань подушки и поднимая ее в воздух отбрасывает в стену. Иногда ему хочется выплеснуть наружу все что в нем накопилось, разрушить дом, нет, сжечь его, чтобы понять что все выходит из-под контроля и он уже не может контролировать свои действия и мысли. А виной этому Чимин. То что чувствует Юнги по отношению к нему выводит его из себя, потому что с каждым разом понимает что это такое на самом деле. « Нож. Кровь. Суд. Пак Чимин. Обман » И ни в одной мысли нет подтверждений словам « Я люблю тебя » и не одна мысль не располагает к себе « верь мне » ответной « да я верю тебе Пак Чимин » Но есть и те, что буквально пожирают каждую клетку мозга, делая из Юнги безрассудного человека. И ничем иным как « болезнью » мужчина это назвать не может. Болезнь определение слову —любовь. Твердит его внутренний голос и Юнги потирает переносицу носа пальцем, вглядываясь в окно. Он переводит взгляд на кушетку тогда, когда в палату уже заходят Ким Сок Джин и Чонгук, явно не понимающие что здесь произошло и почему подушка лежит в противоположном углу от кровати, около белой стены. Взгляд Юнги прикован к листку бумаги и в палате нависает тишина, никто не осмеливается произнести и слова. А старший лишь подхватывает листок и разворачивает его. « Убийца полюбивший цветы » — Что это? — Юнги послушай меня! — Как это понимать? Произносят троя одновременно. Чонгук прищуривается пытаясь разглядеть что написано на листке в сжимающих его руках Мин Юнги, который сузил брови и прожигает взглядом Джина. А старший пытается вспомнить где именно обнаружил листок, потому что отключившись уже ничего и не помнил. POV: Мин Юнги Вокруг стояла тишина, Юнги был первым кто начал говорить. — Это твое Сок Джин? — проносится вопрос в глухом пространстве и слышится кашель. Джин сжимает руку Чонгука сильнее, тем самым говорит ему отпустить его, потому что тот тоже крепко вцепился в рукав старшего и насторожился серьезностью хёна напротив. Юнги наблюдал за тем как старший медленно садится обратно и звучно сглатывает. — Когда я очнулся, обнаружил эту записку у себя на тумбе — задумавшись начал рассказывать Ким — После я засунул ее под подушку и уснул, я совсем забыл про нее — продолжил он, поддерживая зрительный контакт и Юнги понял что тот говорит правду и очень переживает. Его руки дрожат, скорее всего из — за боли, потому что время обезболивающих заканчивается и через несколько минут должна прийти медсестра и врач. Поэтому Юнги не теряет время на какие-либо размышления и зачитывает строчку в записке в слух, чтобы ознакомить младшего. Лицо Чонгука сразу меняется, а зрачки увеличиваются, будто он чего-то сильно испугался или же знает что — то, потому что эти эмоции на его лице не были похожи на удивление. — Я не хочу говорить об этом, но либо кто — то хотел подшутить, изъявив такого рода контекст или это оставил… — Убийца? — встревает младший и подходит ближе зависая взглядом в одной точке, о чем-то размышляя. — - Возможно наш убийца и правда знает СокДжина — Юнги оглядывает и без того встревоженного Кима и спрашивает. — У тебя есть близкие знакомые в этой больнице? — - Мин Юнги замечает как СокДжин поджимает губы и смотрит в ответ, таким взглядом, будто не хочет отвечать вслух, а хочет чтобы Юнги сам ответил на этот вопрос. — Мой бывший коллега, глав врач этой больницы и психиатрии в которой лечили Чон Хосока, Саймон Филс — разъясняет Сок Джин, переводя взгляд с Юнги на Чонгука у которого кажется вот вот глаза выпадут на пол, а челюсть отвиснет. — Он американец? — спрашивает Юнги, тоже бросая взгляд на шокированного прокурора. — Его дочь приехала в Корею и сильно заболела, вскоре он решил сам провести операцию, позже решил навсегда остаться. Здесь его знают как хорошего врача и люди верят в него их не волнует что он из Америки. После операции он решил набраться опыта и поехал на учение, там мы и познакомились, мы стали хорошими друзьями. — Это тот мужчина что сегодня чуть не снес меня с ног, выбегая из твоей палаты — объяснил Юнги. А сам задумался, лица он не разглядел когда тот выскочил из палаты, потому что он быстро скрылся в другой, он говорил на корейском когда выбегал. Сейчас Юнги удивляет как он в совершенстве его знает. Но больше всего в голове не укладывается эта записка. — Но почему вы решили что это убийца, может кто — то и вправду решил разыграть — неуверенно спрашивает Сок Джин и наблюдает за тем как прокурор и Мин Юнги переглядываются. — Видишь ли, мы заметили одно совпадение связанное с убийствами, это цветы — разъясняет Юнги присаживаясь рядом. Но ловит непонимающий взгляд со стороны старшего. — Тебе срочно нужно покинуть это место, это может быть небезопасно — Но ты ведь не знаешь наверняка, может эта шутка — Сок Джин, я не хочу снова рисковать — хмурится Юнги. — Хорошо что ты предлагаешь? — размахивает руками Джин — Предлагаю незаметно слинять, я помогу тебе восстановится, я знаю как обрабатывать раны, только ты не должен оставаться здесь — твердит Юнги, приглядываясь и замечая, как нервно кусает губы Чонгук. — Хорошо, нам нужно быстрее уходить, потому что скоро должна прийти медсестра и Саймон — - Нужно торопиться — произносит Юнги поднимаясь на ноги и оглядывая притихшего прокурора. — Чонгук все в порядке? — спрашивает он. — Можно я взгляну — Просит в ответ тот и тянется рукой к листку, пытаясь взять из рук старшего. Юнги уже хотел отдать ему записку, но перехватил его руку задрав рукав и потянув на себя. Почему он так сделал? Манжета рукава Чонгуковой рубашки была расстегнута и старший заметил рисунок, а засучив рукава и взглянув по внимательнее он просто окаменел. В голове хаос, снаружи тишина и лишь Сок Джин тихо спрашивал « в чем дело » Юнги глядел в чонгуковы глаза, ища ответ, а тот приоткрывал рот, в попытке сказать что-либо, но не мог этого сделать. Его рука дрожала в хватке старшего, но он набрался силы чтобы отдернуть ее. — Что это такое? — спросил Юнги вглядываясь в растеребленный вид младшего и требуя немедленно ответить, потому что за эти несколько секунд он успел накрутить на ум множество ужасных мыслей. — Хен…я…все объясню — жалобно проговаривает Чонгук, а голос его дрожит под стареющим его с лица земли взгляд Мин Юнги, которому хочется по настоящему кричать в истерике от собственных мыслей. — Да что происходит? — уже начинает психовать Джин, самостоятельно приподнимаясь на ноги и стоя на удивление уверенно. Но Юнги сейчас не волнует не Джин, не то что за дверью слышатся шаги, приближающиеся к двери в палату, не записка, которую Мин по прежнему сжимает в руке. Сейчас его волнует только взгляд напротив, который кажется ему более скрытным чем обычно. Юнги не знает из — за чего так завелся, ведь это обычная татуировка. Но смотря на его запястье он чувствовал противоречащий голос внутри себя говорящий. « Мин Юнги это цветок смеральдо, это то самая точка касаемо убийств которые в ней скрещиваются, все скрещивается на цветке и кажется ты уже и сам понимаешь что это цепь событий, а не простое совпадение и простая бредовая догадка Чонгука. На его руке не просто цветок, у этого цветка есть история, смысл. Цветок смеральдо — цветок скрытой лжи. И дело не в том что это напрягает тебя, дело в том что Чонгук ненавидит татуировки » — Хён, почему ты не говорил мне о том что в больнице твоего друга, лечился мой брат? — ловко переводит тему Чонгук и это злит Мин Юнги все больше. Он хочет схватить его за воротник притянуть к себе и заставить рассказать все как было, он хочет душить его, до тех пор пока Чонгук не проговорится и не выскажется, он впервые хочет его так задавить, морально и болезненно. Потому что впервые чувствует что младшему есть что скрывать и Юнги в который раз самоутверждается за счет своих слов, которые со стороны покажутся слишком пессимистичными. Сейчас он вжимает его в стену, душит в своей голове и не может этот хаос прекратить, потому что тот просто проигнорировал его вопрос и задал свой Сок Джину. Их напряженный зрительный контакт прерывается, когда в палату заходит Саймон и медсестра, которые удивленно переглядываются. — Вам нужно покинуть палату, на время —Вежливо произносит мужчина взглянув на по прежнему удивленное лицо Джина. А в голове проносится « О черт, не успели » После этого посещения, врач будет обследовать пациентов в соседних палатах и выбраться не попавшись ему на глаза теперь будет бредовой идеей. Но у Юнги ведь всегда есть план? — Хорошо господин Саймон — отвечает Юнги резко хватая Чонгука за руку и грубо ведя за собой в коридор, под удивленный взгляд врача и шипения Сок Джина, который никак не может понять в чем дело. РОV: Чон Чонгук Чонгуку больно наблюдать за тем как его хён испытывает боль. Чонгук пытается крепко удержать Джина, пока тот медленно передвигает ноги. Ему это явно не нравится, но Чон не отпустит, если его даже попросят, потому что он беспокоится. Чонгук лишь думал об одном « Я поймаю убийцу и он ответит за это » Но с каждым новым днем мысль « Я его найду, я его поймаю и посажу за решетку » сменялась другой « я убью его, я покажу ему как это чувствовать боль, я отыграюсь на нем » и это парня пугало и настораживало, поэтому он отбрасывал эти мысли дальше. Зайдя обратно в палату, Чонгук заметил подушку от сбросанную в стену и перевел взгляд на спину Юнги, но даже не видя лица можно было понять что что — то не так. Когда он развернулся всем стало не по себе и по спине прокурора пробежали мурашки. Он сжимал в руке листовку, а затем обратился к Джин —хёну с вопросом, откуда это у него. Чонгук не понимал почему Юнги так изменился и о чем он говорит, пока тот не зачитал содержимое, от которого пульс сорвался. Чонгук знал что от старшего ничего не скроешь и он прекрасно заметил то как неуверенно стоял на ногах Чонгук и перевел свой взгляд на него, услышав объяснение со слов Джина. Чонгук думал что они складываться на одной мысли « убийца — цветок » , но младший совершил огромную ошибку потянувшись за листом и словив взгляд Юнги на своем запястье. Каким же он был идиотом. Кто знает что мог подумать Юнги, потому что Чонгук чувствовал как в том буквально все рушится и по одному взгляду можно было понять, что все это из — за Чона. Когда в палату вошел врач, тот грубо и со всей силой схватил младшего за руку и вывел в коридор, буквально вышвырнув. — Я не хотел тебе об этом говорить, только Тэ...— Чонгук замолчал, боясь поднять взгляд. — Конечно, Тэхен все знает, все все знают, а я в последний момент об этом узнаю? — пытается сдерживать себя Юнги, но снова со всей силы сжимает руку на его запястье и ведет за собой вытаскивая на на другой конец улицы, где никого нет. — Нет Юнги хён, больше никто не знает и.....просто выслушай меня ладно, позволь мне рассказать — устало выдыхает младший и Юнги выпускает руку из своей хватки, позволяя тому размять ее и засунуть в карман своих брюк. — Дело в том что, после того как я пошел на встречу со своим братом, мне кажется будто он близко, совсем рядом со мной и это меня настораживало, а потом я обнаружил сообщения, в каждом из них он предупреждал меня о той лжи что вокруг меня, он говорил что хочет защитить меня и говорил что люди вокруг меня не те за кого себя выдают —рассказывал Чонгук и смотрел на внимательный и задумчивый взгляд напротив. — После того как очнулся в больнице, обнаружил это на своей руке — Чонгук демонстративно протянул руку показывая рисунок на запястье. — Он говорил что помогает мне, но теперь я загнан в угол, чувствуя что за мной постоянно следят, понимаешь, недавно я обнаружил записку на сиденье машины, она гласила что мы сделали правильный выбор обвиняя Намджуна. Он постоянно твердит что знает всех и все и неоднократно говорил что хочет помочь мне, тем самым искупляя вину и ошибки прошлого, мне не по себе о мысле, что он знает обо всех, ведь он сумасшедший, кто знает на что он способен и как далеко может зайти, я не хотел говорить вам. — И как долго ты решил скрывать это? — Не знаю. — Тебе не кажется это странным — заявляет Юнги указывая на запястье — Возможно он знает кто убийца, возможно дает подсказки, а возможно… — Может ли быть что он является им сам? — озвучил Юнги, то что крутилось у него в голове постоянно. — Эти записки, я сначала не воспринимал всерьез, но эта татуировка, эти цветы и все это слишком очевидно и в то же время неистово запутанно. — Знаешь твоя теория теперь не кажется мне несущественной, если это какие-то подсказки, мы должны понять их помысел и если мы можем таким образом спасти людей, то давай попытаемся разгадать что на уме этого убийцы — Хён, я не знаю — И все же давай не будем снимать подозрения с твоего брата ладно? Я хотел сказать тебе о том, что с утра выезжая на дорогу заметил машину которая следовала за тобой — Я тоже это заметил, поэтому свернул — Я предлагаю взять охрану для безопасности, и проверить почерк на записках, у тебя ведь наверняка осталось что — то после твоего брата, анкеты, документы? — Да, осталось, хочешь проверить по каллиграфии тот ли это почерк? — В первую очередь да — Хорошо хён, прости что не говорил — ничего, когда мы вытащим отсюда Сок Джина, мы поедем в отдел, потому что Лим Сан названивает мне уже пятнадцать раз, ты появишься на суде, а я займусь судмедэкспертизой, дальше поговорим. Юнги слышит обсуждения, весьма громкие за дверью палаты Сок Джина и подходя ближе слышит обрывок фразы «не думаю что ему стоит это знать сейчас» , но его отвлекает Чонгук, который сжимает к руке мобильник. Юнги не желанно отодвигается от двери, раздумывая о сказанном « кому и что не стоит знать?» но это не кажется странныи на фоне того как поменялось лицо Чонгука, который прожигал экран телефона, будто увидел там что — то поистине ужасное. — Да в чем собственно дело? — интересуется Юнги раздраженно подходя к Чонгуку и выхватывая из его рук мобильник. Экран горит от пришедшего пятью минутами ранее сообщения. « Я хочу встретиться » Юнги понимает кто отправитель этого сообщения и так же понимает что им как можно быстрее нужно убраться из этой больницы. — Слушай меня — обращает на себя внимание Юнги и Чонгук смотрит с прищуром — Никуда ты не пойдешь и ни с кем встречаться не будешь, я не допущу этого снова, нам нужно забрать Сок Джина и ехать в отдел — тресет его за плечи старший и Чонгук приходит в себя. На самом деле все мысли Чонгука сейчас были забиты этим сообщением, он не готов был вновь увидеть его, потому что в его голове крутилась одна навязчивая идея: « Откуда Хосок знает про наши зацепки » « Он сделал мне эту татуировку, как подсказку…и он знает ход его действий? » « Кто он такой, если не тот кого я начал подозревать » « И связаны ли на самом деле убийства цветком скрытой лжи? » — Чонгук — вывел из мыслей раздраженный голос. Чонгук увидел как из палаты выходит медсестра, а следом за ней и Саймон. — Идем — произносит Юнги прежде чем войти в палату первым. POV: Ким Сок Джин — Сок Джин дружище, ты как — по доброму обняв, Саймон выдавил из себя улыбку. — А как может быть человек на которого напал убийца? — интересуется Джин скептически оценивая любые удобные жесты со стороны мужчины потому что в голове крутится одно. « Убийца очень хорошо знает тебя, у тебя есть знакомые в этой больнице, друзья близкие? » « Он лишь ранил тебя, если бы хотел убить, убил бы, это значит только одно, ибо он решил нас запутать, ибо он не хотел убивать тебя потому что ты близкий ему человек или друг » « Убийца полюбивший цветы » — Все хорошо Сок Джин? — поинтересовался Саймон вкалывая обезболивающее и антибиотики. — Д- да, нормально — врет Сок Джин и ему стыдно сомневаться в человеке напротив, потому что Саймон это его близкий друг. — Вот и все — улыбается врач, складывая все обратно на поднос и протягивая девушке медсестре — Позволю еще десять минут побыть с друзьями, а потом отдых — твердит он следом. Врач приподнимается и отходит к двери. — Я позову их — отзывается он, открывая дверь, но не увидев никого пожимает плечами. Около порога разворачивается и сводит губы в букве « о» — Совсем забыл, там тебе цветы прислали, не известно от кого, у тебя нет аллергии? — что настораживает Сок Джина, потому что он находит странным ту ситуацию в которой сейчас находится. — Отлично, попрошу медсестру поставить в вазу в твоей палате и еще кое — что СокДжин — отзывается тот, заставляя Кима поднять на себя взгляд. — Что? — интересуется уже Джин, выдавливая слова из себя насильно, потому что говорить не способен, но и странным показаться не хочет. — Когда ты собираешься рассказать Чонгуку о Хосоке? — на этот вопрос Джин хочет сказать в ответ « когда посчитаю нужным, тебя это не касается «, но боится обидеть « еще » лучшего друга. — Не думаю что ему стоит об этом знать сейчас, не хочу портить наши отношения — отвечает спокойно Сок Джин. — Джин, рано или поздно он все равно узнает об этом, мне неприятно скрывать это от него, но ты прав, это погубит вашу дружбу — с сожалением выдыхает Саймон и удаляется из палаты. « Вот же черт » Сок Джин сжимает в кулаках пряди своих волос и наблюдает за тем как летят по небу птицы, с окна. И с этого же окна ему и хочется сейчас спрыгнуть, чтобы не знать, что он скрывает от Чонгука правду о Хосоке. И это больно осознавать этот факт. Ему неприятно смотреть в глаза младшего, как только они заходят в его палату именно поэтому он смотрит в пол. — Готов? — спрашивает Юнги подходя ближе. — Мне вкололи обезболивающее, поэтому ближайшие часов два, они будут притуплять боль — тихо произносит тот и приподнимается. — Что не сделаешь ради друга — хмурится Юнги снимая с себя пальто и протягивая Сок Джину. — Мою одежду увезли в отдел — с сожалением в голосе говорит Сок Джин. — Придется тебе так выйти — усмехается Юнги, хватая под руку старшего и уводя из палаты. — Юнги, кто — то принес мне цветы — Какие цветы? — вскидывает бровь Мин. — Эм…вот эти — Ким переводит свой взгляд на медсестру с которой они сталкиваются и все буквально застывают в немом шоке. Девушка сильнее сжимает в руках букет смеральдо и что — то поясняет. — Куда вы собрались господин Ким, прошу вернитесь обратно, или мне придется…— Юнги выхватывает цветы из ее рук и подмигнув быстро направляется к выходу. — Господин Саймон — слышится позади, прежде чем Юнги усаживает Джина на сиденье машины и садится за руль. Младший сверлит взглядом смятый букет который Мин закинул в мусорный бак и переводит взгляд на Юнги, который с серьезностью заводит машину. — А у тебя появились поклонники? — язвит мятноволосый и выезжает на дорогу. — Если только этот поклонник не убийца — отвечает Джин, а сам настораживается от собственных слов. Он не хочет думать вообще не о чем, лишь бы поскорее вернуться домой. Салон автомобиля заполняется табачным дымом сигареты Юнги, но Джин даже не хочет возражать спровоцировав ссору, сейчас он молчит и каждый из них думает о своем. Чонгук скорее всего погружается в свои детективные предположения, Юнги думает как говорить с Лим Саном, тем более после того как на протяжении всего пути, телефон постоянно вибрировал не переставая. А Джин теперь думает о том чтобы искать себе новую работу и как разочаруются его родители. Но он не мог подвергать себя психологическому давлению и решил заняться тем чем хотел заниматься всегда путешествиями. Он хотел верить в то что когда все это закончится, он сможет посетить много стран и осуществить свою мечту. В реальность Джин возвращается по прибытию и такой же быстрой остановке автомобиля. Выходя из машины СокДжин понимает как ему не хватал этот воздух, как ему не хватало этого дома. Хоть он и не выполнял такую работу как вскрытие тел, Юнги всегда умел загрузить его до ночи документами и бумагами, поэтому часто он так же как и Мин оставался в отделе на ночь. Сейчас он знает что в доме кто — то есть, скорее всего это мать, потому что отец уехал. Его планами на сегодняшний и последующие дни является хороший сон, хорошая еда и хороший отдых, он заслужил это, так как Юнги вытащил его из больницы где он еще даже не до конца прошел лечение и ему придется каждый день колоть обезболивающее, пока рана на плече хотя бы не начнет заживать. Вряд ли его мать справится с этим и позволит ему остаться дома, а не в больнице, ведь когда она узнала об этом, сразу же спустила кучу денег на лекарства и лечение, на самый дорогой протез и качественную операцию. Все самое лучшее, все для СокДжина, который сейчас стоит на пороге родительского дома и думает о том что просто сказать « привет мам » не получится. Придется все ей рассказать, чтобы как минимум она в это поверила и смогла поговорить с отцом, который явно этого не одобрит. Вряд ли его мать вообще справиться с ним. Она не сможет обрабатывать раны, колоть уколы и подбирать нужные лекарства, она не сможет заботиться о нем, потому что никогда этого не делала. Они воспитывали Сок Джина самостоятельным человеком, но сейчас, с огнестрельным ранением в плечо и протезом на одной ноге, с которым он еще толком не научился передвигаться он вряд ли справится сам. Он смеется нам мыслью что чувствует себя инопланетным киборгом или пиратом без одной ноги, но одновременно ему хочется и плакать и смеяться. Потому что это ни черта не здорово. Потому что сам виноват когда полез на убийцу с пистолетом голыми руками так сказать. Но благодарен сейчас что хотя бы не так уверенно, но стоит на земле и что в тот момент убийца его просто не прикончил. Джин не знает сколько он был без сознания, как с него сняли наручники, как отмыли от всей этой чужой крови, но с каждым разом прокручивая этот обрывок перед глаза и в своей голове, больше не ужасается. И не потому что некоторые аспекты происходящего забываются, остаются позади и не выражают ярких и явных эмоций, а потому что Сок Джин ломал голову совсем над другим. Если убийца его знал и не хотел убивать, то как минимум использовал его страх против него. У СокДжина с давних пор, интенсивная фобия — он боится крови и он может предположить что убийца знает об этом. Никто не знает об этом кроме близких и друзей, которых Джин может пересчитать по пальцам. Отец. Мать.Мин Юнги. Чон Чонгук. Саймон Филс. Лим Сан. Дело в том что Джин и не хотел таким образом сужать круг, но хаос в его голове провоцировал новые мысли в новом ключе. Зачем убийце после того как подстрелил жертву на расстоянии в нескольких метрах от СокДжина тащить тело к нему и пристегивать наручниками? Не потому ли чтобы спровоцировать страх у мужчины не потому ли что он знает об этой фобии или может таким образом решил поиздеваться? « Тебе не кажется, что вы знакомы на самом деле даже лучше чем следователи и детективы, которые пытаются понять его, копаясь в нем? » — Кажется произносит Джин и нажимает на звонок. Нет. Я почти ли не уверен.

***

Чонгук комкал в руках документы, постоянно поглядывая на свои наручные часы, с минуту на минуту начнется судебное собрание, по поводу обвинения Ким Намджуна в смерти Бана Шихека. В аудитории собралось порядочно людей, которые не переставали что — то обсуждать, погружая помещение в суматоху. — Почему ты уехал? — - Поинтересовался напарник Чхвэ поправляя свой галстук. — Я лишь… Не важно — бросил короткое прокурор прежде чем пройти в аудиторию и поприветствовать Лим Сана, который занял место на трибуне рядом с судьей. — Все нормально — положив руку на плече произнес Чхвэ, не задавая больше лишних вопросов. — Давай после суда обсудим то что ты хотел — Произнес младший присаживаясь на скамью и наблюдая за тем как выводят Ким Намджуна, а за ним следует и Ким Тэхен. Сегодня Ким Тэхен ничем не отличается от серой массы, что присутствует в этом зале. На его лице нет ни одной знакомой Чонгуку эмоции. Может потому что это и не он вовсе. Он также спокойно и ровно дышит, что — то говорит Намджуну, перед тем как тот пройдет за трибуну. Чонгук пропустил мимо ушей то как затрещала деревянная дощечка под стуком молотка у судьи, который оповестил присутствующих о начале чего — то очень важно. И лишь Чонгук продолжал внимательно наблюдать за Ви, не отводя взгляда, даже когда Чхвэ пытался с ним заговорить. — В чем дело Чонгук? — напарник сжал свои пальцы на плече младшего, но тот только напряженно оттолкнул его руку, помотав головой и опустив взгляд. — Ким Намджун вы обвиняетесь в убийстве бизнесмена Бан Шихека, вашего отца — Напомнил судья и оглядел зал остановив свой взгляд на адвокате Киме. На это заявление Намджун лишь улыбнулся и наконец доковылял до трибуны облокачиваясь на обе руки. — Возможно так и есть — тихо произнес мужчина переводя свой взгляд на прокурора Чонгука. « Вы проиграли » — уже шепотом пробубнил Ким, видимо адресовал это лишь Чонгуку, который уже прочитал всю фразу по губам. А затем последовала наглая и самодовольная улыбка. « Зачем весь этот спектакль, зачем весь этот суд, если все и так знают что Намджуна оправдают? » Чонгук не смотрит в сторону Лим Сана, только из — за того что в глаза этому человеку смотреть не может. « Понимаешь Чонгук, богатые люди не сидят за решеткой » Слова болью проносятся в голове и Чонгук по настоящему осознает как бесполезен на этой чертовой работе. Он ненавидит Лима Сана и тех кто позволил себя подкупить, какой-то жалкой славой сына убитого бизнесмена. Но оправдали они его не потому что он его сын или доказательств недостаточно и даже не из- за его огромных денег, из за того что они боятся. Как только тот бы вступил в права синдиката и наследства, мог по щелчку пальцев смести этот штаб к чертовой матери, потому что даже и отсидев в тюрьме малое время, собрался бы мстить. Мести они боятся. Не людских смертей, а собственную шкуру потерять боятся. — С сегодняшнего дня, все обвинения с господина Ким Намджуна принято снять — озвучивает вердикт судья и Лим Сан приподнимается с места устало потирая глаза. Чонгук просто не может находится в этом месте, он задыхается от собственной бестактности и безнадежности. Но и убежать так легко и быстро у него не получается. У входа он сталкивается с мужской фигурой. — Второе проигранное дело прокурор Чонгук — оповещает голос и Чонгук с раздражением на лице поднимает голову. — Уйди с дороги Ян — шипит младший пытаясь продвинуться вперед и замечая на лице мужчины заметные шрамы и раны. — Нет — преграждает путь рукой — Почему ты до сих пор здесь? Разве предателей не выгоняют? — язвит тот поливая желчью. — Ты считаешь себя лучшим адвокатом? — задает ответный вопрос Чонгук устало оглядываясь. — По крайней мере я не тот кто отпустил виновного лишь потому что это мой брат, также я не проигрывая дела один за другим и не трачу времени на адвоката, который готов отлизывать тебе чуть ли не в штабе, не говоря о том что убийцу ты так и не можешь поймать и защитить город, кто ты тогда и что ты здесь делаешь? — Чонгуку очень хочется отрезать ему язык, чтобы замолчал на всю жизнь, но даже перечить ему сейчас не хочется, потому что Чон так сильно устал. — Просто уйди с дороги — устало произносит прокурор закатывая глаза. — Какого потерять статус « золотого макнэ ? » — продолжает тот и улыбается. Чонгук уже хочет повернуть в другую сторону, как вдруг кто — то буквально сшибает плечом Яна и тот отшатывается к стене. — Тебе заняться больше нечем? — интересуется Тэхен подходя к нему ближе — Того раза не хватило? — Тэхен схватил его за воротник, но тот быстро оттолкнул его, выпрямляясь. Чонгук с безразличием наблюдал за тем что происходит и безэмоционально смотрел Тэхену в ответ, когда тот повернул голову и улыбнулся. — А вот и адвокатишка — улыбается Ян и переводит взгляд на Чонгука — ангелочек твой прилетел — продолжил он, тем разозлив Тэхена сильнее. — По твою душу — бросил Ким и толкнув его еще сильнее схватит Чонгука за руку. Чонгук не понял в какой момент оказался в коридоре, потому что все произошло слишком быстро, но впредь он ощущал чье — то прикосновение на своей руке и ощущал знакомое тепло, вот только знал что это не Тэхен. — Отпусти меня — твердит Чонгук расцепливая замок пальцев и недовольно уставившись на улыбающегося паренька. — Ты расстроился на счет проигранного дела? — наивно склонив голову в бок просил Ким. — А ты пришел чтобы напомнить, как Ян, так вот спасибо я знаю — с сарказмом приложив ладонь груди и поклонившись ответил Чонгук и направился вперед. — Нет, я пришел извиниться за утреннее происшествие — хитро улыбнувшись промурлыкал тот, плетясь следом. — А Ви умеет извиняться? — наиграно удивленно спросил младший. — Умеет. Извиняюсь за то что хотел тебя — сложив руку в руку каялся Ким. — Да — да, еще извинись за то что прислал на мой телефон пятнадцать сообщений « я тебя хочу » — повернулся к нему Чонгук. Тэхен в момент догнал младшего и опять схватив его за руку затащил в лифт, который был пустым. — Да что ты хочешь от меня? — устало спрашивает Чонгук прижимаясь лопатками к стенке и опуская взгляд. — Я не хочу от тебя того что говорил, я хочу сказать что находясь в его теле и анализируя его мысли я понял одну очень незначительную вещь, в моих понятиях такого слова нет, поэтому я чувствовал что хочу тебя, потому что мои чувства отличаются от его — говорил Ви при этом жестикулируя руками. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду — Чонгук косо на него посмотрел и нахмурился. — И в кого ты такой идиот — произносит Ви и подходит ближе. — Я заметил что — то что заставляет его сердце колотится, то что заставляет его радоваться и чувствовать душевный комфорт, то что скребется под кожей, покрывая ее мурашками, это то самое чувство, которое он испытывает рядом с тобой, но я чувствую его иначе и не могу понять что именно, в отличии от него мои чувства складываются на похоти, а у него они наивные и светлые, нелепые и глупые — Чонгук внимательно наблюдает за Ви, пытаясь понять для чего он все это говорит. — Только знаешь что, я понимаю что такое боль, он тоже знает это от меня, но все равно позволяет себе чувствовать пяти минутную эйфорию, это как наркотик, мучатся всю жизнь лишь бы получить удовольствие на какие-то жалкие полчаса — Ким облакачивается на стену и поднимает взгляд в потолок. — Я прекрасно знаю что это, но боюсь что ты не поймешь, когда почувствуешь и сделаешь ему только больно — твердит он, пока Чонгук просто молчит. — Не сам ли ты причиняешь ему боль, защищая в суде человека, которого он больше всего ненавидит? — спрашивает Чонгук. — Я хочу чтобы у него были деньги, по сути я никто и поэтому боль от меня не такая сильная и разрушительная, чем от тебя, если ты совершишь ошибку не поняв этого, для него это будет невыносимо, потому что ты не никто, ты все — заканчивает Ви и как только двери лифта открываются он выходит. Чонгук так и остается стоять на месте и двери снова закрываются, оставляя его наедине со своими мыслями. « Для него это будет невыносимо, потому что ты не никто, ты все » Чонгук осознает что уже три раза проехал в лифте не выходя, никого вокруг не было, не на первом этаже, не на остальных, потому что все сидели по своим рабочим местам и не высовывались, лишь Чонгук удачно вышедший из лифта, осознал что он единственный в пространстве глухого коридора. — Где носит тебя? — - послышался голос позади принадлежащий прокурору Чхвэ. — Прости, я…— Чонгук замялся, но напарник приобнял его за плечи и произнес — Слушай если ты это из — за суда… Чонгук отрицательно помахал головой. — Тогда вот что, сегодня придется остаться допоздна, так как оказалось магазин открывается только ночью — произносит тот. — Хорошо я понял, что на счет Юнги хёна? — Он сейчас готовится к работе, а нам с тобой пока есть что обсудить — проговаривает тот и Чонгук кивает следуя за ним. И вспоминая смс. « Я хочу встретиться »

***

<РОV: Мин Юнги Юнги последнее время чувствует себя обманутым всеми. Но больше всего он чувствует себя не дома, не в тепле, не под одеялом, а в довольно холодном помещении морга. Тут его самое место, но почему-то возвращаться сюда не было никакого желания. На столе уже лежит одежда Сок Джина с кровавыми пятнами, наручники и глазница и от этого больше противно. Но это его работа. Больше всего его волнует не это, а то что у него внутри рушится мир, раскалывается по кусочкам и кто — то отчаянно кричит « Тебя обманывают » Он достает из кармана пальто нож и швыряет его на тот же стол, облокачиваясь руками и опуская голову. « Верь мне » проносится в голове. Юнги достает все нужные для работы приборы. Через несколько минут он уже знает группу крови жертвы, тип крови и класифицирует на кровь которая годится для образца и кровь к которой он обнаружил днк, такие как волосы, слюна или что — то инородное как пыль и фрагменты упавших листьев от цветка. Следы были еле выводимыми, поэтому Юнги посчитал что убийца использовал специальный раствор, бальзам, для того чтобы отпечатки оставались смазанными и по ним не возможно было определить его. « А он умен » — подумал Юнги выявляя что это было за вещество и удивляясь его продуманному плану, но считал он совсем иначе. Если бы убийца хотел убивать, легче всего ему было бы надеть перчатки, а значит он не планировал этого, а мазал руки каждодневно, для безопасности, когда выходил на улицы ночью, потому что знал что в какой-то момент сдержаться не сможет и будет убивать, а чтобы все было чисто, надо продумывать все заранее. По тем днк которые Юнги нашел, они с легкостью смогут определить личность девушки, потому что при ней не было ни телефона, ни паспорта и еще чего-то, а лицо полностью размякло в каше. Труп девушки позади Юнги, на другом столе. Каждый раз когда Мин начинает свое дело, трупы оживают рассказывая ему причину своей смерти, но девушка молчит потому что сказать ей вообщем то не чем. Юнги отвратительно на этот раз смотреть на нее, но лишь потому что это не труп, а изуродованный кусок мяса, который растекается по столу и разлагается. Юнги не боялся и его не тянуло блевать, он просто не хотел кромсать то что уже и так раздолблено. Пулю нашли в нескольких метрах от того где заканчивался кровавый след, где скорее всего она и свалилась, прежде чем ее потащили обратно. Пуля лежала в отдельном пакетике и Юнги уже определил оружие. Добравшись до глазницы, выявил что его вырезали не в ходе какой-то операции или даже ножом, вырывали руками. Юнги внес информацию в базу, где определил личность его владельца. На наручниках обнаружил фрагменты белой жидкости. И наконец приступим к вскрытию мяса, обнаружил то что девушка принимала наркотики была еще и шлюхой. Хоть череп и был полностью раздолблен, Юнги нашел целые кости по которым с удивлением мог сказать сто выстрел был слишком точным. Возможно его обучали долгое время обращаться с оружием и если для того чтобы убивать людей, то по мнению Мина это был самый профессиональный киллер, который знал все необходимое для того чтобы смерть человека была моментальной или мучительной, но главное красивой. Если Сок Джин рассказывал что стрелял он с расстояния, то это был самый точный до миллиметра выстрел, во всей практике Юнги. Он никогда не видел такого. Плече Сок Джина пуля коснулась немного, так же как и ноги, но и этого хватило чтобы разорвать ткань и повлечь за собой страшные последствия в виде протеза. Поэтому со стопроцентной уверенностью Мин мог заявить что он не хотел его убивать и даже плечи как следует не пробил, а только как говорится пощекотал нервы. Мятноволосый записал все результаты и отложил в сторону для дальнейшей передачи в руки Чонгука и прокурора Чхвэ. Осталось только одно. Юнги заранее сходил за образцом крови которую он лично соскребал с зеркала в прошлом деле Пак Чимина. Пробрался незаметно в архив достав все нужные справки и свое заключение. Надевая перчатки на руки и доставая нож из пакета он еще на что — то надеялся. Все приборы буквально летели из его рук. Какова была его злость на Пак Чимина. Она усилилась ровно тогда, когда сравнивая кровь с той что он взял он тут видел стопроцентную схожесть. Он швырнул приборы на пол снимая перчатки и хватаясь за голову. « Что. Что же теперь будет. Ты идиот Пак Чимин » кричал Юнги про себя и хотел разрушить все вокруг, потому что это первый раз когда контролировать он себя увы не мог. Если сказать об этом прокурорам, Чимина в покое уже не оставят никогда, если промолчать Юнги будет винить себя в том что солгал. Ноги не позволяли ему и сдвинуться с места, будто приросли к полу, по которому растекалась красная жидкость. На этот шум уже должен был кто — то прийти и какого будет их удивление, когда они увидят труп на полу, а Юнги с окровавленным ножом. Мин чувствовал как все внутри сжимается от мысли что он сможет кому-то врать, теперь он хочет блевать от отвращения к себе самому. Он не знает что делать дальше, но точно не решает идти и все рассказать прокурорам. Он впервые чувствует две противоречащие стороны одна из которых защищает Пака и верит ему, а друга говорит про обман каждую последующую секунду. Это не возможно выносить и то как сердце бешено колотится и то как сильно он сжимает челюсть еле удерживая себя на ногах и не падая от безвыходности на колени и от едких воспоминаний детства. О той забытой дружбе и об этой наивной любви. Точнее об этой болезни, от которой Юнги не поправится, потому что он уже погряз в этом дерьме по горло, потому что не алкоголь не сигареты, ничто ему не поможет заглушить то что он чувствует к этому пареньку. Потому Юнги бальной на голову придурок, которому нравится такая тварь как Пак Чимин и это чувство пожирает изнутри. Признать это как смириться со своим поражением. Никогда он не ощущал этого и никогда и никто его так не выводил из себя. Потому что его сейчас трясет не на шутку от осознания того что он хочет увидеть того, на кого сегодня сам и наорал. Извинится перед тем что навещал на его вполне логичные обвинения. Обнять его не опасаясь что нож в кармане его пальто вопьется в его сердце, потому что сейчас он стирает кровь с ножа раствором хлора и засовывает обратно в пальто, Чтобы выкинуть его. Он думает лишь над тем что нож ничто, по сравнению с эти чувством, которое кажется уже через несколько чертовых секунд погубит в нем и разум и душу и сделает его марионеткой. Погубит человечность. Сейчас ему хочется услышать голос Пака и понять что с ним все в порядке, что он натворил ничего, потому что в голову Мина приходят множество исходов сегодняшнего утреннего скандала в одном из которых он больше может не увидеть его. Он знает о поломанной психике Чимина и боится прийти домой и увидеть его труп. Он даже думать об этом не желает, так как только осознал что сломался навсегда, когда позволил себе избавиться от ножа и осознать чувство, что теперь просто так не исчезнет. О чем он вообще думал? Впервые он не думал, а просто делал. Сейчас ему хотелось напиться до того чтобы его месяц откачивали или сразу насмерть, потому что чувствует он себя просто отвратительно. « Что же ты наделал Мин Юнги » « Можешь воспользоваться мной » — Да я убить тебя хочу — произносит в слух Юнги и хватает мобильник набирая его номер. Но он не берет. И это по настоящему пугает.

***

Pov: Пак Чимин Телефон жужжит в кармане красной толстовки отдаваясь неприятной дрожью по телу, а когда Чимин смотрит на адресата то и вовсе его начинает колотить. Он хочет вновь расплакаться, но только не здесь, только не на улицы, где на тебя уставлены миллионы глаз. « Прости » Чимин отключает мобильник закидывая обратно и резко разворачиваясь и сталкиваясь с высокими фигурами. Чимин не удерживая равновесие и спотыкаясь об чемодан падает на асфальт. Защелка на чемодане открывается и некоторые вещи выпадают. Из — за того что он был переполнен, его было сложно закрыть и теперь придется делать это заново — думает он, прежде чем слышит следующее: — Ты слепой? Если да то натяни маску на глаза, они тебе все равно не нужны — произносит один мужчина. И руки у Пака начинают дрожать. Он не может поднять голову и встать тоже не может, потому что чувствует как страх пробирается по кожу сдирая ее. Ведь этот голос ему хорошо знаком, потому что его он запомнит на всю жизнь и этот издевательский смех тоже. — Ты еще и немой — насмехается второй и хватая Чимина за руку с силой поднимает на ноги. Мужчина снимает маску и капюшон и тогда Чимин готов поклясться что сердце у него в ту же секунду падает в пятки, так же быстро как и увеличивающиеся от удивления глаза напротив. — Персик? — начинает смеяться мужчина, а второй бьет его по плечу чтобы тот обратил внимание на чемодан с вещами. — Посмотри на это, Чимин ты что элитная шлюшка или украл это где — то? Чимин готов податься в бега, вот только это у него не получается, потому что его руку в тот час же сжимают до онемения костей и тот с болью вскрикивает, роняя первые слезы. — Эй, хотел убежать на вопрос не ответив? — усмехается первый. — Не бойся солнце, никто тебя не тронет, только ответь и все будет хорошо — мужчина отпускает его руку и обходя сзади обнимает, не так крепко, но Чимин не может выбраться. Он чувствует дыхание на своей шее и содрогается всем телом вспоминая то что хотели они сделать с ним в прошлый раз. Но этот мужчина обнимает так нежно и без всякого намека на боль, что Чимин начинает собираться с мыслями, для того чтобы озвучить ответ. — Это мое, я не вор — его голос дрожит, но он пытается не раздражать их всякий раз. — Ты богат? для чего тогда официантом подрабатывал? Вопрос за вопросом на которые ответь становить все тяжелее и тяжелее. — Я…загубил к-карьеру айдола, мне пришлось зарабатывать на жизнь — неуверенно отвечает Пак. — Ох, ты еще и айдолах точно, в первый раз ты показался мне знакомым, из — за твоего цвета волос не узнал — Отвечает мужчина и улыбается глядя на второго. Который по прежнему обнимает Чимина со спины и утыкается носом в макушку. — Ты поступил некрасиво, когда вылил напиток на моего друга, но мы не такие звери как ты думаешь, ты давно нравишься ему — указывает на своего друга — По сути мы сами спровоцировали этот конфликт и из — за нас ты потерял работу, трудно тебе наверное. — Все эти шмотки наверняка дорого стоят верно? — интересуется второй мужчина и отпускает Пака улыбаясь когда тот слегка пошатывается. — Хотите вещи, забирайте, только позвольте мне уйти — просит Чимин опуская голову. Оба переглядываются и начинают смеяться. — Ты нравишься мне — твердит второй — как я могу отпустить тебя, но мы не собираемся обворовывать тебя, тем более и одежда эта тебе пригодится. — У нас к тебе есть предложение Пак Чимин.