Когда говорит Бакуго

БАКУГО МОЛЧИТ О: - своей слабости. Каждое утро начинается одинаково: Катсуки умирает. Встает с кровати, плещет в лицо водой и чувствует, как его накрывает безысходность. Идет на пары, видит Мидорию - и воскресает вновь. Бакуго не в порядке, Бакуго совершенно не в порядке, это видно каждому, кто посмотрит на него: Киришима видит, Каминари видит, даже Джиро видит. Деку орет, что всегда смотрел только на него, на Катсуки, на Каччана, - и не видит ничего. Знает Бакуго как облупленного, а все равно не видит: Катсуки боится слабостей так сильно, что это и становится его слабостью. Зависимость тоже слабость. Бакуго клянет себя всеми словами, достает сигареты и в который раз _как будто_ случайно задевает Мидорию плечом. - своей зависти. По Бакуго не скажешь, но самоконтроль - одна из самых сильных его сторон. Парень всегда отдает себе отчет, что он делает и почему. Если дело не касается Мидории. В этом конкретном случае контроль теряется напрочь. В классе, в столовой, среди людей, наедине с собой - слишком тяжко обдумывать собственные реакции на тупоголового придурка Изуку с падающими звездами в глазах.

Как у людей выходит общаться с ним нормально?

Как у людей выходит видеть его счастливым?

Каждый раз, когда Бакуго подходит к нему, звезды гаснут и Деку сжимается в комок, покрывается броней прочнее, чем у Киришимы и Тецу-Тецу вместе взятых /искренние по отношению к Каччану только кулаки Мидории, и тот раз за разом вызывает его на поединок только чтобы ощутить это/. У Катсуки ноет сердце. Какой же абсурд. Задрот улыбается через силу: - Привет, Каччан! И все становится только гаже. Мидория слишком силен и слишком слаб. Бакуго просто слаб, потому что в ответ он в который раз молчит. - своих желаниях. Он вообще все еще не умеет в чувства, для него они в новинку, и это _проблема_. Потому что Катсуки привык получать то, что он хочет. Потому что Катсуки не знает, как получить то, что он хочет сейчас. Потому что он смотрит на Мидорию издалека, когда хочется вблизи, лицом к лицу, потому что он бьет, когда хочет погладить. Поцеловать. Не силой, а обоюдно, обоюдоостро, чтобы задроту крышу снесло к чертовой матери и он смотрел на Бакуго шалыми глазами. Потому что Катсуки хочет слишком много, требует слишком много, а дает... недостаточно. Раздражает. Бакуго смотрит на то, как Мидория смеется над шуткой Круглолицей за соседним столиком, молча проверяет, все ли веснушки на месте, и... В общем-то, все. - своей боли. С самого детства мир делился на людей и Мидорию Изуку. Мелкого бесячего нытика, которого хотелось то ли пристукнуть, то ли обнять. Читайте между строк: с самого детства Катсуки был обречен. На недосказанность. На злость. На молчание. На _потери_. В голове проигрывается сразу слишком много мыслей, эдакий сборник воспоминаний прошлых лет. Деку корчится на холодном кафеле, Бакуго застывает. Посреди атриума невзрачного торгового центра начинается его личный апокалипсис. Деку корчится на холодном кафеле, злодеи бестолково мечутся, бегут, а у краешков губ Мидории вздуваются кровавые пузыри. Бакуго не хватает пары шагов. Деку остывает на холодном кафеле, Катсуки прорывает. Говорит о своей слабости, о своей зависти, своих желаниях, боли, шепчет в кудрявую макушку, пока тащит израненное тело прочь из здания, к скорой, оскальзываясь на кровавых подтеках; говорит, что встает по утрам лишь из-за него, воскресает из-за него, зовет на бой и на свидание одновременно, просит прощения - слезы по щекам текут, - говорит, что все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо, слышишь, Изуку? Когда говорит Бакуго? Слишком поздно.