meeting on the roof.

«Лёш, привет. Давай встретимся…» — Антон задумался и написал еще одно сообщение: — «Пожалуйста.» Миранчук проснулся посреди ночи от оповещения на телефон. Парень, бурча себе под нос маты, взял телефон и включил его, сразу начиная жмурить глаза от яркого света. Увидев сообщение, он вскинул брови и напечатал ответ: «Ты идиот? Пять утра, иди спать. До завтра подождет. Пока.» Лёша завалился обратно на кровать, но заснуть так и не смог. Мысль о том, почему его брат так рано написал ему, не выходила из головы и мешала нормально соображать. Тем временем Антон сидел на краю крыши и держал телефон в руке, ожидая сообщения. Слеза, скатившаяся на левую щеку, обожгла сухую кожу, из-за чего настроение окончательно потухло. Как вдруг на телефон пришло оповещение. Сначала он обрадовался, надеясь, что Лёша согласился. Но, увидев ответ на своё сообщение, сердце неприятно защемило и как будто сдавило ребрами, терзая его и заставляя рваться на кусочки, разливая кровь по всему организму. Ему был необходим он. Прямо сейчас. Антон резко вскочил на ноги и кинул телефон о бетонную поверхность крыши. Смотрел, как тот разлетается на куски, и чувствовал себя на месте телефона. Таким же разбитым и не в состоянии функционировать. Не заметно для себя, он начал плакать. Знаете, тихо так, с еле слышными всхлипами. Алексей до сих пор не мог заснуть, мысли пожирали его с головой. Парень схватил телефон и начал судорожно набирать до боли знакомый номер, но в динамике лишь доносилось: "абонент вне зоны действия сети". Его немного начало тревожить это, так как обычно тот никогда не выключал телефон и старался быть на связи. Что-то тут не так. Ничего лучше, чем пойти сейчас к Антону домой, он не придумал, поэтому, быстро одевшись, выбежал из дома и пошёл по знакомым улицам к знакомому дому. Дом брата находился в паре кварталов от его собственного. Вскоре Лёша остановился перед домом Антона. Только сейчас парень, понял, что забыл куртку дома. Только сейчас понял, что на улице идёт ливень. Только сейчас понял, что его тонкая рубашка промокла насквозь, а сам он трясётся от холода, и его зубы стучат в унисон с каплями дождя, стучащими по окнам. Он набрал номер знакомой квартиры на домофоне, но ему никто не ответил. Он со злостью ударил ногой о железную дверь и сразу же пожалел об этом, так как сильная боль разлилась по его телу. Миранчук ударил ещё раз. И ещё раз. Сильнее и сильнее. Ещё немного и Лёша точно бы сломал себе все пальцы на правой ноге. К счастью, вскоре из парадной вышел какой-то мужчина, тем самым впустив парня внутрь. Алексей не мог ждать лифта, так как времени на такую роскошь у него не было. Он, не успевая переводить дыхание, преодолевал лестничные пролёты один за другим, несмотря на лёгкое головокружение и плывущие ступени перед глазами. Лёша прислонился к стене и сделал жадный глоток воздуха. Он на месте. 9 этаж. Перед ним квартира Антона. Из последних сил парень позвонил в дверь. — Ну конечно, звонок сломан. Алексей постучал в дверь. Тишина. Оглушающая, опустошающая тишина, стучащая по ушам, разливающаяся по телу. — Антон. — закричал Лёша. Его голос хрипел и звучал очень надрывно, но парень продолжал нещадно стучать в дверь и в надежде выкрикивать имя. Такое тёплое, нежное. Такое родное. Такое любимое. Но снова в ответ тишина. Алексей уже отчаялся и его голос звучал значительно тише, но всё равно эхом раздавался на лестничной клетке. — Да хватит орать, — из соседней квартиры показалась женщина, которая была явно недовольна тем, что её сон был так бесцеремонно разрушен. — Ушёл ваш Антон. — В смысле ушёл? — Лёша повернулся к женщине и не знал, что и думать после её слов. — Когда? — Минут двадцать назад. Бился об дверь, ещё и орал тут. Пришлось выйти попросить замолчать, а теперь и ты кричишь. С ума посходили что ли. В дурку вас обоих надо. — К-куда? — голос парня дрожал. Ещё двадцать минут назад Тоша был здесь. — В дурдом. — Да нет же, куда пошёл Антон? — А, да не знаю я. Наверх куда-то побежал. Может на крышу. — Как на крышу? — в этот момент Миранчук казалось перестал дышать. — Да он постоянно туда ходит, кто ему ключи только дал, этому безумцу. Алексей больше не слушал новую знакомую, он пулей ринулся вверх по этажам. Всё вокруг было как в тумане и время как будто остановилось. Но оно неумолимо неслось вперёд и с каждой новой секундой, отнимало у Лёши веру в хороший конец этой истории. Парень остановился перед выходом на крышу. Ноги стали ватными и перестали слушаться его. Он не мог сдвинуться с места. Что дальше? Что там за этой дверью? Может он опоздал? Может Антона уже нет? Алексей попытался откинуть эти мысли и сильным ударом вышиб дверь. На крыше было тихо, и Миранчук невольно задержал дыхание, чтобы не нарушать эту гнетущую тишину. Хотя нет, перестал дышать он по другому поводу. На краю крыши стоял парень. Скорее запутавшийся потерянный в себе ребёнок. Он стоял спиной и лица было не разглядеть. На нём была чёрная безразмерная футболка и домашние штаны, как будто кто-то только что прервал его спокойный сон и вытащил сюда. Парень слегка дрожал, то ли из-за холода, то ли из-за страха. От внезапного шума он инстинктивно дёрнулся, рискуя упасть вниз. — Уходите. — это без сомнения был Антон. Его голос звучал уверенно, но очень тихо. То ли от слабости, то ли от того что порывы ветра и холодного дождя заглушали его. Алексей не знал, что делать. Он жадно хватал ртом воздух, но его всё не хватало. Мысли путались, а по щекам бежали капли дождя. — Тош… — начал было Лёша, но Антон его перебил. — Я же сказал, уходите. — хриплый голос звучал более громко и настойчиво. — Это я — Лёша. — парень через силу сделал шаг навстречу брату, хотя ноги предательски подкашивались. — Ч-что ты здесь делаешь? — выдержав долгую паузу, спросил Антон. Миранчук наконец обернулся, чтобы увидеть человека, нарушившего его планы. Глаза парня были болезненно красными, и вокруг них синели огромные мешки. Мокрые волосы неаккуратно падали на измученное лицо светлыми прядками. Его лицо одновременно выражало тысячу эмоций, и Алексей никак не мог понять, что на самом деле чувствует парень. Тоша для него был закрытой книгой с зашифрованными надписями внутри. Старшему так хотелось обнять, прижать его к себе и больше никогда не отпускать, но он не мог этого сделать. — Я пришёл помочь тебе. — Лёша не знал, что говорить, боялся сделать что-нибудь неправильно, потому что любое неосторожное движение Антона могло повлечь за собой летальный исход. — Мне не нужна помощь. — резко ответил Миранчук, но его голос отчего-то задрожал как и он сам. — Это не выход. — Нет, это единственный возможный выход. — на какое-то время Антон задумался, а потом усмехнулся. — Знаешь, как пластырь. Можно быстро оторвать его одним движением, испытав мимолётную боль, или долго и осторожно мусолить край пластыря, пытаясь оторвать его безболезненно, но лишь оттягивая время неизбежного. — Это не пластырь, чёрт возьми. Речь идёт о твоей жизни, Антон. — Лёшу разозлило это дурацкое сравнение и он сделал большой шаг вперёд. — Не двигайся. — после этих слов Алексей остановился, неотрывно смотря на Антона. — Я не собирался тебя переубеждать, знаю это бесполезно. — Миранчук пытался быть спокойным, но его надрывный голос его выдавал. — Тогда зачем ты здесь? — Мне нужно тебе кое-что сказать. — он всё ещё боялся пошевелиться, но осторожно сделал пару шагов вперёд. — Так говори. — Антон нервно сглотнул. — Я расстался с Соней, понял, что не люблю её. — голос Алексея звучал более решительно, а на лице Антона появилось некое смятение и даже удивление. — Я никогда её не любил. — Что за бред ты несёшь. — дождь усилился, томным ритмом стуча по крыше, напевая какую-то мелодию, а Лёша подходил всё ближе. — Я люблю тебя, Антон. — Старший был уже близко к парню и боялся дышать, словно любой его вздох мог толкнуть младшего вниз, — Слышишь, люблю. — Врёшь. Ты постоянно врёшь. Играешься с моими чувствами. Тебе плевать на меня как и всем остальным. Ты издеваешься надо мной как и все. — Антон не мог кричать, но его режущий сердце голос, стучал по голове Лёши раскатом грома. — Я не вижу смысла в жизни без тебя. И каждый день я просыпаюсь не с мыслью о смерти, а с мыслью о тебе. Не надо обманывать меня и себя, ты не любишь меня. Так к чему весь этот цирк. — Антон отвернулся от брата и пустыми глазами посмотрел вниз. Может он сошёл с ума? Может Лёша его безумие? Миранчук хотел схватить парня, остановить, сделать хоть что-нибудь, но Тоша своим тихим и наиграно спокойным голосом сказал: «Не двигайся» и Алексей замер. Замер не в силах пошевелиться, потому что боялся. Боялся сделать что-то не так. Боялся за брата. Впервые он так боялся не себя, а за другого человека, потому что Антон важнее чем все на земле, важнее чем сам Лёша. — Какой красивый рассвет. — почти шёпотом сказал Антон. — Я хочу чтобы последнее, что я увижу был именно он. — Я обещаю так и будет. Но не сегодня. — так же тихо сказал Алексей, сделав ещё шаг вперёд. — Однажды я приведу тебя на крышу, чтобы увидеть последний рассвет. Он будет отражаться в твоих глазах, проникать в твои спутанные волосы. — Лёша уже дышал своим опаляющим дыханием в шею Антона. — Это будет наш последний рассвет. Их пальцы переплелись и Алексей нежно поцеловал брата в шею, и прижавшись ближе, едва слышно прошептал на ухо. — Если ты и вправду любишь меня, то прошу, не делай этого. Хотя бы ради меня. Потому что я люблю тебя и я не вру. Антон повернулся к Лёше и, обвив руки вокруг его шеи, нежно поцеловал его обжигающие губы, заставляя парня прикрыть глаза и впиться в чужие губы в ответ. Все мысли разом исчезли, в голове — белый шум. Как будто во всем мире они одни и больше никого нет, и им этого достаточно. Достаточно друг друга, потому что им больше никто и не нужен. Старший крепко обнял парня, боясь отпустить его, боясь потерять, потому что он — самое важное в его жизни и Лёша никогда никому его не отдаст.