Все тайное становится...реализуется, повторяется.

      На последнюю квартиру Шерлок направился один, потому что Джон уехал в неизвестном направлении. Предположительно. Поймать такси здесь не так просто, но, когда детектив выбежал на улицу через несколько минут, его соседа уже не было.       В гениальной голове раз за разом прокручивался их последний диалог. Что-то здесь было иррационально неправильно. Почему его друг расстроился? Из-за таких мелочей. Да, у Шерлока был свой интерес в подобной авантюре с привлечением посторонних лиц к своим развлечениям. Это... занимательный опыт и, безусловно, полезный. Опыт, который стоило продолжить. С Джоном нужно оказаться в одной постели и там... Детектив забылся.       Сонный Джон, хотя нет, он будет задумчив. Сосед ждет его, лежит на кровати, раскинув руки в стороны, и смотрит в потолок. Его пшеничные волосы растрепаны и контрастируют с синей подушкой. Такие мягкие волосы.       Шерлок улыбается.       Одежда ровной стопкой лежит на стуле (эта чопорная аккуратность), футболка задралась, оголяя подтянутый торс, одеяло сбито в изножье кровати. Теплый полумрак. Как только Шерлок входит в комнату, Джон переводит взгляд на него. Такой жаркий взгляд. Потому что Джону нравится Шерлок. При этой мысли у последнего так приятно нервно подрагивают кончики пальцев.       - Я давно тебя жду, - доктор садится и одной рукой снимает никому не нужную футболку. Жарко, в комнате так жарко.       Он скользит взглядом по одетому в халат Шерлоку, приглашающе хлопает ладонью по простыне и низким голосом произносит:       - Иди сюда, Шерлок.       У детектива подгибаются ноги от такого властного тона. Он закрывает дверь и, глубоко вдохнув настолько в данную минуту необходимого кислорода, делает шаг к кровати.       Джону не терпится, он вовсе не намерен ждать. Резкое телодвижение - и детектив падает на кровать, практически перегибаясь через колени доктора. Матрас пружинит и дерево немного скрипит. Пошлый короткий скрип.       Подол халата тут же задран и горячая сильная ладонь ложится на гладкие ягодицы, сжимая и гладя, заставляя Шерлока прогибаться в пояснице и упираться локтями в кровать. Ему нравится, ему так нравится, до дрожи в напряженных руках, до покалывающего ощущения в пояснице, до вяжущей сухости во рту...       - Ты знаешь, что я с тобой сегодня буду делать?       Тишину разрезает звонкий шлепок. Сладко сводит спину. Жжется.       Шерлок распахивает помутневшие темные глаза, когда таксист в третий раз зовет его, сообщая о том, что они доехали на Бейкер-стрит. Руки вялые, конечности тяжело собрать, голова как ватная, так мучительно тянет в паху. Он расплачивается с таксистом, тяжело дыша и хватаясь за дверь. Холодный металл охлаждает, распаляет возбужденные нервные окончания, манит, обжигает. Он физически ощущает, что кожа на ягодицах горячее. Прикосновение металла. Мышцы резко сокращаются.       Дверь с табличкой 221 В с грохотом бьется о стену, правда, потом ее все же приходится закрыть. Ногой. Простите, миссис Хадсон. По ступенькам практически бегом, на ходу стягивая пальто, развязывая шарф, путаясь в нем и рукавах пиджака. Главное, что Джон дома. Шерлок никогда не врывался в его комнату, но теперь, после того, что было в гостиной несколькими часами ранее, Шерлок решил, что это вполне допустимо. Детектив думает о соседе, только о нем и о его сильных руках, которые смогут, смогут..       Дверь открывается с легким щелчком и Шерлок напарывается на взгляд Джона. Немного расфокусированный, усталый и грустный.       Он лежит на своей кровати, поверх одеяла, в джинсах и футболке. Куртка и рубашка валяются на полу рядом со стулом. Очевидно, Джон не заботился о том, чтобы добросить одежду до цели. Он был растрепан, волосы в беспорядке, но кровать идеально заправлена. Шторы задернуты, желтым свечением горит торшер. Шерлок чувствует легкий запах табака и алкоголя.       Джон смотрит на вошедшего соседа и чувствует, как ёкает в сердце. Порозовевшие скулы, мечущийся взгляд. Он опускает взгляд вниз.       Ну конечно! Внушительно оттопыренная ширинка недвусмысленно намекает на то, что кто-то возбужден. Зачем еще мог прийти Шерлок? Что Джон может ему дать? Настроение, бывшее и без того на нуле, опустилось до минусовой отметки.       Шерлок следит за взглядом доктора и рука сама тянется расстегнуть пряжку ремня и молнию на ширинке. Последней выскакивает из петель пуговица. Почти стонущий выдох облегчения.       - Ну и, что ты делаешь? - Джон уже понял, чего хочет детектив. Конечно, распробовав, что с ним, с Джоном, развлекаться интереснее, он хочет еще. Как тяжело дышит, как трогательно дергается кадык, когда он сглатывает и смотрит просящим взглядом на постель. Джон жмурится. Это тяжело. Трудно противостоять такому. Когда тебе нравится человек, а ему ты нравишься как представитель биологического вида. Хомо, мать его, сапиенс.       - Джон, - клокочуще низко, - можно мне? - кудри дёргаются, когда он опускает голову на грудь, чтобы сделать глубокий вздох и, подрагивающей рукой, коснуться себя сквозь белье.       Короткий стон.       - Ты спрашиваешь у меня разрешения? Для чего? Что ты хочешь теперь? - Джон не меняет позы, лишь только поворачивает голову в сторону детектива. Что же творит этот чертов гений? Сердце начинает биться в учащенном ритме.       Шерлок держится рукой за косяк и, встретив такой противоречивый взгляд, не решается заходить в комнату. Джон странный. С одной стороны, видно, как его тело начинает реагировать на Шерлока, а с другой он все еще... почти такой же, как и уходил из дома Элен. Потерянный и грустный. И, да, немного пьян.       - Я хочу... - он расстегивает верхние пуговицы на рубашке и проводит рукой по шее, неосознанно подаваясь ей навстречу и томно вздыхая. - Я хочу твой член.       Джон резко вскакивает с кровати. В глазах мелькает какая-то обреченная злость.       - Нет.       - Но, Джон, - начинает детектив.       - Нет, Шерлок, уйди! - он подходит к Шерлоку в два шага и, схватив его за локоть, практически вышвыривает из комнаты. Джон готов поспорить, что этот гений дедукции чувствует, как вздрагивают его пальцы, когда он его касается. Плевать! Даже сейчас вместо того, чтобы хоть как-то извиниться, пришел потрахаться! Феноменально!       Шерлок, недоумевая, хлопает глазами. Все совсем не так, как должно быть. Джон делает не то, что должен. Детектива пробивает раздражение.       - Но ты же меня хочешь! - попытка сделать шаг вперед пресекается.       Джон начинает злиться всерьез. Да какого черта?!       - О да, ты прав! Ты же все всегда знаешь! - он шипит от злости и хватает Шерлока за шею, притягивает к себе. - Только ты ни черта не поймешь, почему я хочу, чтобы ты сейчас ушел! - хватает только одного вдоха одуряюще-терпкого запаха разгоряченной кожи, чтобы злость уступила место возбужденному отчаянию. - Поэтому уйди, бога ради, отсюда.       Дверь захлопывается прямо перед носом у детектива.       Неправильное и непривычное чувство возмущения и желание сделать назло подкидывает Шерлоку потрясающую идею. Он сползает вниз по стене рядом с дверью, упираясь острыми лопатками в твердое покрытие, и с остервенением стягивает брюки и белье с бедер.       Мешается, все вокруг так давит. После того, как Джон сильно сжал пальцы на его шее, сникшее было возбуждение снова возвращается в ненасытное тело.       Джон сжимает пальцы на бледной коже, причиняя боль, не сильную, но чувствительную, для того чтобы утвердить власть над детективом и показать кто здесь главный.       Кудрявый затылок ударяется о стену: Шерлок рычит, снова прикоснувшись к изнывающей плоти.       Джон разворачивает его к стене лицом и, не дав возможности сопротивляться, сам стягивает с него штаны и вжимается возбужденным пахом в его зад. Пульсирующий, горячий, большой, возбужденный, идеальный член Джона должен всадиться в него до конца.       Громкий стон проносится по коридору и заставляет Джона, находящегося с другой стороны двери, вздрогнуть. О, Господи. Этот безумец же не собирается? Новый вскрик не заставляет сомневаться в том, что, о да, собирается.       Доктор глубоко вдыхает, пытаясь хоть как-то унять свою нервную дрожь и желание выскочить из своего импровизированного убежища и дотронуться до Шерлока. До невозможного сумасшедшего гения.       Челюсть сводит от чересчур сильного напряжения, нервы скручиваются в крутую спираль, рискуя разорваться на тысячу ошметков и не собраться больше воедино. Голова гудит от сумасшедшего потока мыслей, а лоб покрывается испариной. Как нелепо! Как можно ожидать от Шерлока хоть какого-то понимания того, что Джон не машина, и даже, черт побери, не настолько друг, чтобы желать его, спать с ним, делать бесчисленное количество пошлостей и при этом ничего не чувствовать? Как ему объяснить, почему он так хочет остановиться, пока все не зашло слишком далеко? Хотя куда уже дальше... Память, к сожалению, - не карта памяти и кончики пальцев покалывает от еще свежих воспоминаний прикосновения к горячей гладкой коже, ноздри раздуваются от запаха прекрасного тела, а рука с силой упирается в дверь. Голова обречено падает на предплечье.       Понимание собственного бессилия разрывает на части, а от громких стонов за стеной мучительно наливается кровью член.       - Чертов ты ублюдок, Шерлок Холмс, - еле слышно, сквозь зубы. Джон сдергивает пряжку, неловко расстёгивает пуговицу с молнией и, наконец, обхватывает ладонью горячий и требующий внимания орган.       Шерлок мечется на ковре в коридоре, ему мало, так мало своих собственных привычных прикосновений, что на мгновение ему пугающе кажется, что он не сможет кончить. Он с сумасшедшим остервенением ласкает себя, мечтая о том, как Джон будет входить в него снова и снова. Мысли путаются, но Шерлок точно знает, что сосед его слышит, и начинает заливаться стонами еще громче от этого опьяняющего ощущения своеобразной сопричастности. С силой сжать веки и провести пальцем по сочащейся смазкой щели.        Джон стоит в дверях и смотрит, смотрит...       - Джооон!       Оргазм оглушающе накрывает выплеснутыми на волю эмоциями и протяжным тягучим стоном. Главное - научиться снова дышать.       Джон судорожно хватает воздух, впитывая стоны и вскрики самого на данный момент желанного человека. А может, не только сейчас, а вообще. Эта мысль обрывается. За что это с ним происходит?       - За что? - особенно громкий стон бьет обухом по голове и заставляет его царапать короткими ногтями гладкую поверхность дверного полотна.       Внутри все мучительно жжется и жаждет выхода. Величайшей ошибкой было тогда придти из бара раньше и застать Шерлока за, о Господи! Джон дергается и кончает, когда слышит протяжное, сладкое, убивающее и разрывающее сознание на куски свое имя: - Джооон!