О преимуществах и недостатках работы царем

Я знаю, за что он меня ненавидит. Не за то, что я отыскал эту дурацкую палку, подчинил монстра, стал царем Семи морей; не за то, что победил его в поединке и отобрал трон Атлантиды; не за то, что я сын воды и суши, мост между двумя мирами (еще бы лифтом назвали – тоже связывает поднебесье и подземелья), полукровка и бастард, причина гибели нашей матери. Нет. Это слишком ничтожно. Он ненавидит меня за то, что я – сын любви, а он – сын долга. Я знаю, что это такое. В моем классе был парень, рожденный за-ради спасения сестры; из его пуповинной крови должны были выделить клетки и пересадить больной раком старшей сестре; не помогло. Об этом ему никогда не давали забыть, и он не забывал. Эти ярость, и гнев, и отвращение к себе отравляют кровь, ядохимикатами бурлят по венам, вынуждая на безумства; такие всегда идут по кривой дорожке. Но Орм был сыном царя и будущим царем, а на пути Торольва встал я. Мы подрались в первый день в первом классе и дальше регулярно расквашивали друг другу носы, пока потасовки не переросли в крепкую дружбу, а та – в нечто большее; и если в младших классах мы прятали от родителей синяки и ссадины от драк, то в старших скрывали синяки и засосы, следы совершенно другого занятия, с нашими темпераментами, впрочем, не очень-то отличающегося от драк. Торольв выплескивал всю свою ледяную, клокочущую ярость на меня – и я отвечал; во мне тоже было предостаточно злости, гнева и боли; я помнил, как он, впервые напившись, кричал "Я жив! Я живой, я живой, это она, черт возьми, она умерла! Она мертва!", а потом рыдал, и тогда, смущаясь и не зная, как его утешить, я принялся его целовать. Потом было много чего; мы с Торольвом щедро делили друг с другом ярость, боль, наслаждение и надежду. Если бы не Торольв, я бы не поступил в колледж; если бы не я – он бы тоже не поступил; он меня натаскивал, я его мотивировал. …В чем-то Орм и Торольв похожи и внешне; и тот, и другой очень светлые блондины с холодными глазами; только Торольв кряжистее и почти с меня ростом; впрочем, в колледже я его перерос на полголовы. Так что я понимал чувства Орма – тяжело знать, что мать родила тебя, чтобы отвести беду от любимого сына; и как бы она не пыталась это скрыть, это замечали все – раз пришла ей такая судьба... Понимать-то понимал, но от этого мне было не легче: я изнемог под гнетом дел. Мама вернулась к отцу на маяк и явно не собиралась никак участвовать в жизни Атлантиды; разве что раз в год появиться на празднике; в конце концов, страна без нее пятнадцать лет прожила и еще проживет; только тогда во главе не стоял глупый, незнающий и неумелый царь. Советник Вулко и царевна Мера помогали мне; но хитрец Вулко умудрялся служить двум господам, а царевна была все же не наследницей трона Атлантиды, и я не мог понять, верны ли их советы. Даже отец царевны предложил мне свою посильную помощь; править лишь одной страной – тяжкое дело, а тут целых семь, да еще таких сложных – надо встраивать рыболюдов и одичавших в общую систему, надо... надо... надо... Не зря я так не хотел быть царем. А этот белобрысый поганец сидит себе в камере с видом и усмехается; нет, чтобы принести пользу общесемейному делу; я готов даже вернуть ему трон Атлантиды – царем-то Семи морей я оттого быть не перестану. Короче, решено – беру Орма, выбиваю из него дурь и впрягаю в колесницу, пусть пашет на общее благо. В конце концов, его учили быть царем, а я учился на механика; специализация «малые рыболовные суда», полезная в наших краях профессия... Кто ж знал, что все так обернется. Кстати, мои родители состоят в законном браке; иначе фиг бы кто дал одинокому мужику воспитывать ребенка; городишко у нас крохотный, все про всех знают все, рука руку моет и тэ дэ и тэ пэ. Так что у царицы Атланны есть честь по чести выправленные документы; бастардом получается как раз Орм – будучи замужем за отцом мама никак не могла стать еще и женой царя Атлантиды; этот второй брак незаконен. Не забыть бы ему рассказать. Орм встретил меня с видом "червяк приполз на поклон к сиятельному царю"; стены камеры и кандалы его совершенно не смущали. Я привычно подавил злость и кивнул: - Поплыли. - Куда? - с усмешкой осведомился он, совершенно не сопротивляясь, когда я взял его за плечо и потащил за собой. - Наверх, - пожал я плечами. - Ты решил меня добить? - свергнутый царь искоса взглянул на меня. Ну вот не могу назвать его братом, не могу и все; не сейчас, когда снова вижу, как бела его кожа, которую никогда не касалось солнце. - Я решил набить тебе морду, - ухмыльнулся я в ответ. - Повторно. С лучшими из гвардейцев я уже дрался, - решил снизойти я до разъяснений, один хрен дороги не знаю, и к моей лодке меня мои же стражники ведут, - и не один раз, и всех их победил. Но мне все говорят, что ты лучший, - я хмыкнул и добавил. - Был лучшим. Плечо под моей рукой окаменело, лицо застыло, как те скульптуры. - Вот как, - только и промолвил он, и я порадовался, что так и не снял с него кандалы; кто бы что не говорил, но чистородный атлант – та еще зверюга, и опыта, что справиться с ним под водой, у меня еще маловато. Впрочем, опыт – дело наживное. Я втолкнул Орма в лодку, пристегнул и отплыл. Этот островок я присмотрел заранее – коралловый атолл: теплая лагуна, пальмы и белый песочек – красота, да и только. Оборудовал стоянку я тоже заранее и изматерился в процессе – вот нахрена иметь в распоряжении могучую подводную цивилизацию, чтобы все потребное таскать подводной лодкой, щедрым даром нелетучей мышки. - Ты вроде обоедышащий, амфибия, как-никак, - хохотнул я, вытаскивая Орма из лодки, старательно не обращая внимания на раздувающиеся от гнева ноздри и губы, сжавшиеся в узкую полоску. - Наверху, на суше, тоже есть много чего хорошего. Ты всю жизнь провел под водой и ничегошеньки не видел. И не чувствовал. И ни ел и ни пил. - Слушай, ты всегда такой трепливый? - снизошел до ответа Орм. - Нет, - честно ответил я. - Обычно я сразу бью. ...или целую – я не мог отвести глаз от разжавшихся губ, узких, нежно-нежно розовых, скрывающих белоснежные зубы; язык метнулся, облизывая их и посылая сотни молний вдоль моего позвоночника. Орм сглотнул, и я тоже сглотнул, приходя в себя – сижу на берегу и пялюсь на губы своего недобитого врага. Совсем плохо битого – дашь слабину, сожрет с костями. Но, похоже, не он главный мой враг и битву сегодня я с треском проиграю. Он дышал - с усилием, не веря, что можно глотать этот сухой, царапающий нёбо воздух, в изнеможении опершись спиной на узловатый корень пальмы; вот бы его в мегаполис затащить, помрет же от ужаса и недостатка кислорода; в голубых глазах бледными всполохами светилось любопытство. - Я сейчас сниму кандалы, а ты сними костюм. - Зачем? - высокомерно осведомился Орм. - Думаешь, голым я не смогу испортить тебе морду лица? Было бы что портить, - скривился он. - Люди на суше придумали такую интересную штуку, как внешний скелет – экзоскелет называется, - похлопал я его по плечу, встал и стянул мокрую рубашку; моей коже никакое солнце уже не страшно, а его я предусмотрительно увел в тень. Пока развешивал рубашку на кусте, спиной чувствовал его взгляд, прожигающий насквозь. - А эти узоры на коже - это твой экзоскелет? - вдруг спросил он, когда я принялся возиться с кандалами; лодку атлантов я предусмотрительно отправил на дно, недалеко качалась на волнах субмарина: с ней он наверняка не сразу сообразит, как управляться. - Узоры на коже? - опешил я, и он ткнул пальцем. Сначала ткнул; потом принялся водить пальцем, очерчивая узор; светлые волосы высохли и завились кудряшками, падая на лоб, затеняя взгляд; сквозь эту преграду голубые глаза изучающе поблескивали. Когда прохладная ладонь легла на руку, поглаживая бицепс, я совсем потерялся – как и он; Орм откинулся на дерево и запалено дышал, самыми кончиками пальцев очерчивая мои мускулы; зрачки у него стали огромным и черными, как водовороты. - Это татуировка, рисунок на коже, - объяснил я, нависнув над ним. - Экзоскелет бывает только внешний, встроенный в одежду. - Поэтому ты хочешь меня раздеть, - капризно протянул он; вот для чего я ему руки освободил – чтобы он обеими ладонями гладил мою кожу; он вообще понимает, что творит или такие ласки – норма в культуре атлантов? - Чтобы проверить, есть в твоей одежде экзоскелет, - покладисто кивнул я, отыскивая застежку; дурацкие костюмы у атлантов – плотно прилегающие к телу, черт его знает, как расстегивающиеся; на себе-то легко, дернул и все, а вот на другом... - Ты тоже раздевайся, - велел он, отводя мои руки и встав во весь рост; под ловкими белыми пальцами костюм моментально расстегнулся и опал до пояса, демонстрируя, что никакой лишней подложки в наряде бывшего царя нет. Правда, раздетым он был еще лучше, чем одетым; белоснежная кожа обтягивала стальные мышцы, демонстрируя такой рельеф, какой ни одним костюмом не передать. - Раздевайся, раздевайся, - подбодрил меня он, разворачиваясь спиной. - Надо же проверить, нет ли в твоем костюме экзоскелета. Я вцепился в пояс мешковатых штанов, как в последнюю надежду; у меня стояло, как никогда в жизни, и скрыть это могли только многочисленные складки ткани; эта узкая молочно-белая спина с перекатывающимися жгутами мышц, медленно обнажающаяся аккуратная мускулистая задница; Орм нагнулся, поочередно стягивая штанины, в просвете между стройными ногами качнулась мошонка, такая же белая и гладкая, как и все тело; у них волосы только на голове? Некстати я вспомнил, что никогда не интересовался этой стороной жизни атлантов; как-то не до того было, а теперь... теперь я всю познаю на собственном опыте. Останавливаться я не умею. - Почему ты еще не разделся? - высокомерно осведомился Орм, оборачиваясь. Он совершенно ничего не стеснялся, поглядывая на меня даже с задором, а я уставился на покачивающийся перед моим носом член, нежный, бело-розовый, гордо указующий ввысь, на небо, скрытое листьями пальм. Волос на его теле действительно не было. - Ты хочешь сказать, что слухи о развратности обитателей суши сильно преувеличены? - Орм пощелкал у меня перед носом пальцами, а я, как только осознал смысл его слов, потерял челюсть. Про эту часть истории Атлантиды мне тоже ничего не было известно; что вообще за чертовщина тут происходит? - И почему ты не был таким на поединке? - Орм присел передо мной на корточки, бесстыдно широко разведя ноги, и снова скользнул прохладными ладонями по груди, большими пальцами потеребив соски; этот контраст – белые-белые руки на моей загорелой, изукрашенной татуировкой коже – завораживал, как и длинный ровный член, прижимающийся к поджарому животу. - Я бы тогда взял тебя в наложники. Ввиду шока и вожделения я временно стал недееспособен. Одна его рука сползла вниз и накрыла мой пах. - Это экзоскелет или природное? - светским тоном осведомился Орм, скривившись в кривой полуулыбке. - Я гетеросексуалист, - счел нужным предупредить я, отползая и принимаясь воевать с ширинкой. Самый настоящий гетеросексуал, если не считать Торольва, и того орнитолога - тоже, кстати, норвежца, здоровенного блондина, и байкера с соломенной шевелюрой до пояса, и короткостриженного белобрысого футболиста из команды колледжа, и белокурого программиста-айкидошника, и лидера неонацистов из качалки возле колледжа... В чем-то последний был похож на Орма - тоже худосочный, свитый из ремней блондин с очень светлыми глазами и речами про чистоту крови. Как же сладко он стонал от моих толчков! Девушки у меня тоже были; целых две, если считать царевну. Ладно, я бисексуал. Помешанный на блондинах; это в папу. Я встал и стянул вниз штаны. - Волосы! - воскликнул Орм, глядя на меня снизу вверх с детским восторгом. - У тебя действительно волосы! И он тут же проверил свое утверждение на ощупь. Я, не сдержавшись, застонал, почувствовав, как прохладные пальцы ерошат волоски в паху. Орм тут же прижался щекой к моему бедру, и скользнул вверх, осыпая поцелуями все, попадающееся на пути. Я рефлекторно подхватил его белое, стройное тело и прижал к себе; его ягодицы легли в мои ладони так, словно были созданы для них, наши члены соприкоснулись, и я снова застонал от этого упоительного ощущения. Орм тут же впился в мой открытый рот – неуклюже и неумело, с едва заметной заминкой обвив рукой мои плечи. Я прижал его к себе и поцеловал как следует; эта неуверенность мне не чудилась, он действительно не знал, что делать дальше. - Ты в первый раз с мужчиной? - я целовал его сильную стройную шею, наслаждаясь сладким, с легкой горчинкой вкусом белой кожи; нежно-нежной, чуть прихватишь посильнее - и сразу следы остаются. - Я атлант, - он попытался отстраниться, уперевшись руками мне в грудь; сильный, зараза, но я хитрый – я одной рукой огладил оба наших члена, размазал каплю, выступившую на кончике его пениса, и он вздрогнул и обмяк, руки скользнули по моему телу, снова лаская и изучая. - И царь, - он шепнул в мои волосы. - Неженатый царь. - Так ты не тог-го этого ни с кем? Никогда? - я так удивился, что отстранил его, посмотрел в затуманенные желанием голубые глаза, едва сдерживаясь, чтобы не рухнуть в эти водовороты. После сегодняшнего умение удивляться у меня сгорит к черту из-за превышения критического уровня. - Я не развратный наземник! - он снова попытался включить гонор, но я уже знал, как с этим бороться; я снова поцеловал его, жадно, втягивая в рот язык и посасывая его; Орм сдался быстро, застонал, подставляя свое нежное тело под грубую хватку моих ладоней. Похоже, его так же заводит контраст между его нежной кожей, которую никто и никогда не касался, и моими шершавыми ладонями, покрытыми мозолями от сетей и канатов. - Пойдем, - потянул его я, когда от недостатка воздуха и возбуждения начала кружиться голова. Он не сопротивлялся, следуя за мной и лихорадочно трогая пальцами спину, плечи, руки, задницу, бедра, словно не веря, что все это происходит взаправду. Я опустил его на покрывало и принялся целовать; он не сопротивлялся, только стонал, все время пытаясь подставить под мои руки и губы часть тела, явно более всего жаждущую внимания. На белоснежной коже расцветали синяки и засосы, и от этого темнело в глазах; если я сейчас попробую взять его, то сорвусь. Я уткнулся ему в плечо и выдохнул, пытаясь хоть немного успокоиться. Чертов атлант только мешал, дрожащими от возбуждения руками оглаживая мою задницу, проникая пальцами в расщелинку между ягодицами, взвешивая на ладони тяжелые, налитые спермой яйца. Мне придется тяжело. Я вытащил из сумки смазку и уселся на колени, придавив ноги будущего похитителя моей анальной девственности; он от неопытности может меня и порвать, но его член все же меньше моего, а недостаток опыта только поспособствует скорости; я помню, как стремительно спустил в первый раз, когда рука любовника только огладила мой член; у любовника, впрочем, опыта было не больше и продержался он не дольше. Я выдавил на ладонь смазку и взялся за руку Орма, размазывая по его ладони прозрачный густой гель; он, приподнявшись на локте, с живейшим интересом наблюдал за моими действиями; когда я потянул его руку назад и коснулся его пальцами сжатого ануса, глаза его расширились, и он пошел некрасивыми неровными пятнами, славно оттеняющими следы моих рук, губ и зубов. Стиснув зубы, я протолкнул в себя один свой палец, а проклятый атлант ничуть мне не помогал, застыв как олень в свете фар и даже приоткрыв рот. Второй рукой я огладил свой член, слегка потерявший интерес, задел большим пальцем головку и застонал, запрокинув голову; это его отрезвило - или опьянило, уж не знаю. Он обхватил, слава всем богам, вымазанной смазкой ладонью мой член и с силой провел по стволу, слегка надавливая ногтями. Я снова застонал, а он, приподнявшись, схватил меня за шею, продолжая ласкать мой член. Пальцы плотно обняли горло, не мешая дышать; чертовому извращенцу явно нравилось ощущать, как бьется пульс у меня на шее и как кадык трепещет от стонов. Он быстро учился; ему нравилось вырывать у меня стоны, и он все усиливал и усиливал ласку сильных изящных пальцев на моем члене. Его член еще больше налился кровью - что казалось невозможным – и стал пурпурным. Я загнал в себя уже два своих пальца – не скажу, что это было приятно, но терпимо. Грудь Орма вздымалась все чаще, он жадно дышал, пьяными от возбуждения глазами следя, как я растягиваю себя для него. Впрочем о последнем он мог не подозревать, если уж они до свадьбы не трахаются. Чертовы рыбы; а у них вообще порно есть? Бедолаги. Но похоже он сейчас кончит, не прикасаясь к себе, только глядя на меня. Я выдавил из тюбика смазку на его член и размазал ее по всей длине; Орм отпустил мою шею и взвыл, выгибаясь, комкая пальцами распростертых рук покрывало. Я передвинулся вперед и с полным осознанием, что творю, принялся опускаться на его член. Я, царь Семи морей, супергерой, его брат, его победитель, его повелитель; я садился на его член, и это было неописуемо - чувствовать, как протискивается мягкая головка и вслед ней идет твердый ствол, распирая, наполняя меня, словно так и положено от начала времен; я медленно опускался, придавив его бедра рукой, а он неистовствовал подо мной, выгибаясь, дрожа и так закатив глаза, что под полуприкрытыми веками виднелись лишь белки. А потом его член задел что-то внутри меня, и я потерял концентрацию от прошившего всего тело острого удовольствия; как два пальца в розетку... всего лишь чужой член в задницу. Я опустился до конца, оперся на кулаки и снова поднялся. Орм вцепился пальцами в мои запястья, потом схватил за бедра, царапая короткими ногтями плотную кожу; он стонал, стенал и взрыкивал, подаваясь бедрами вверх, но не тут-то было; я предусмотрительно сжал его тело голенями, чтобы он не слишком буйствовал. Я здесь царь, и я буду устанавливать правила; я снова опустился и снова поднялся, не сдерживая стонов удовольствия; а потом могучая сила подхватила меня, и я принялся подниматься и опускаться в ритме, в котором волны извечно накатывают на берег. Я все ускорялся; разряды молний прошивали мое тело, заставляя дрожать мышцы и выступать капли пота на коже; Орм бился подо мной, завывая как буря над морем, потом сообразил, схватил мой член и принялся яростно дрочить, настолько яростно, что это было почти больно. Я, взрыкивая, принялся насаживаться сильнее и сильнее, чувствуя, как закручивается вокруг меня тугая воронка чистейшего наслаждения; тут Орм вскинулся, вцепился рукой мне в загривок, впившись пальцами в мышцу, зажав между нашими телами мой член, и жадно поцеловал, умудрившись прокусить мою губу. Он стонал мне в рот, кончая и слизывая мою алую, соленую кровь. Короткая боль вывернула меня наизнанку, и я зарычал, срываясь в оргазм, и лишь краем сознания удерживаясь от того, чтобы не стиснуть его со всей силы в объятиях; он-то конечно атлант, а я полукровка, но кто его знает. Мы так и рухнули на покрывало, не в силах расцепиться. Я пришел в себя через несколько минут; задницу неприятно тянуло и из нее что-то текло; впрочем, вполне понятно, что. Орм валялся дохлой рыбой и дышал так, будто без подготовки пробежал марафон; его мышцы кое-где подергивались, а на теле мешались капли пота и моей спермы. Прекрасно, уровень морального падения – Атлантида. Я себя знаю; мне одного раунда мало, да и не похоже, что бывший царь пришел в разум; скорее он с ним расстался; ишь как его растаращило. - Теперь я понимаю, почему подобное разрешено только после свадьбы, - прохрипел Орм; да он сорвал голос, а я и не заметил. - С женщинами это не так приятно, - ответил я чистую правду; я прекрасно отношусь к женщинам, но они слишком мягкие, слишком нежные, слишком хрупкие. - Ты пробовал? - оживился Орм, приподнялся и рухнул обратно, шевельнув на меня кистью. - Развратный наземник. С твоей стороны это было так же приятно? - Я сейчас передохну - и ты узнаешь на собственном опыте, - пригрозил я, приподнимаясь и ища бутылку; несколько штук самолично вчера закопал. - Ты обещал набить мне морду, а сам занимаешься совершенно другим, - напомнил Орм, приходя в себя с ошеломительной скоростью. - Не все ли равно, как ставить на тебе синяки? - пожал я плечами, вытаскивая бутылку. - Можно кулаками, можно поцелуями. Атлант оглядел свою расцвеченную синячками и засосами кожу и ревниво хмыкнул: - С гвардейцами ты так же дерешься? - Разумеется, нет, - я открыл пиво, отхлебнул и предложил любовнику, сопернику и единоутробному брату. Тот не побрезговал. - О, так ты держишься в русле семейной традиции? - фыркнул Орм. - Что это за семейная традиция? - удивился я; семья, где традиционно занимаются сексом с единоутробными братьями... что-то я слышал, но это было про очень давние времена. - Скажи-ка мне, мой дорогой, не знающий традиций брат, - обнаглевший Орм отобрал у меня бутылку и пил пиво, смешно морщась и взмахивая бутылкой. - Что ты знаешь о моем отце? - Что он царь Атлантиды и должен был жениться на нашей матери, но она сбежала. - А наша мать - она кто? - Царевна Атлантиды. - А тебя не смутило, что царь Атлантиды решил жениться на царевне Атлантиды? - Нет. - Ты действительно идиот, - Орм допил пиво и улегся обратно на покрывало, морщась и почесывая те места, где на нем подсыхали капли моей спермы. - Я не знаю, как это водится у наземников, хотя в старых свитках мне попадалось, что они переняли наш славный обычай. - Так что за обычай? - решил уточнить я, любуясь снежно-белым телом, растянувшимся на покрывале; немного отмыть и снова употребить; до заката еще далеко. - Еще есть? - Орм приподнял бутылку. Я выкопал еще две – ему и себе, и уселся, скрестив ноги. - Ну что же, бывший царь, поведай мне больше об обычаях моей второй родины, - усмехнулся я, глядя, как атлант пытается открыть бутылку. - Неужели Вулко не учил тебя обычаям? - Вулко учил меня драться и жить под водой, - честно ответил я. - Я даже не знал, что царств семь. - Было семь, - вздохнул Орм; я не выдержал издевательств над пивом - тем более оно быстро нагревалось - и открыл ему бутылку. - Так вот, мой дорогой глупый брат, мой отец - царь Атлантиды, сын прежнего царя, а наша мать - его единокровная сестра. Я подавился пивом и надсадно закашлялся; точно, древний Египет - фараоны женились на дочерях и сестрах. Орм нервно подергивал бровью и уголком рта, ожидая пока я откашляюсь и покачивал бутылкой; черт, сам дал ему в руки оружие; да тут вообще вокруг много всего, что можно использовать как оружие. - Так ты - жертва инбридинга?! - не выдержал я. - Не знаю, что ты за слово употребил, - вздернул бровь Орм, - но кровь в моих жилах тысячелетиями не осквернялась посторонними примесями! - Так ты сам собирался жениться на дочери царя Нереуса! - Потому что не счел возможным жениться на старшем единоутробном брате! - вскинулся Орм. - А вместо того, чтобы покорно родить еще и девочку, мать предпочла уйти в Бездну! - А почему это ты решил на мне не жениться? - прищурился я. - Потому что ты мальчик, - высокомерно ответил Орм. - Два мальчика не размножаются. - Ну, теперь понятно, почему я тебя победил, - я заглянул в дуло бутылки - пиво плескалось на дне. - Потомки близкородственных браков всегда ущербны. - Да что ты в этом понимаешь! - вскочил Орм. - Ты, бастард, ублюдок, полукровка... наземник! - Ублюдок здесь как раз ты, - меланхолично заметил я, покачивая бутылкой. - Сын единокровных матери и отца, - я фыркнул. - И бастард, кстати, тоже ты - мать не была разведена с моим отцом, когда выходила замуж за твоего. - Законы суши не действуют в глубине, - задрал нос Орм. - Не волнуйся, приведу к единому знаменателю, - ответил я, глядя на него снизу вверх. - У меня большие планы на сотрудничество. Атланта перекосило; он встал и деревянными шагами ушел к лагуне. Я остался на месте; сбежит – ну и черт с ним, понимание, насколько все сложно в подводном мире, гнуло мои плечи к земле. Не хочу быть королем; а придется - теперь, чтобы разрубить этот гордиев узел инцестов. Хотя рубить сплеча... лучше не надо; пожалуй, за четыре года жизни с отцом мама так и не поняла насколько отличаются нормы морали атлантов и жителей суши, а мне теперь с этим разбираться. Я запустил руки в волосы и принялся перебирать их, пытаясь успокоиться и мыслить разумно; так, с подводной стороны моя тяга к единоутробному брату совершенно не преступна, более того, традиционна; и как прикажете взаимодействовать с этими существами? И почему так хочется плюнуть на все и вернуться на маяк? Ремонт изношенных двигателей рыбацких посудин и ругань с просоленными и прокуренными рыбаками после этого бедлама кажется самой упорядоченной и мирной профессией в мире. - Ты думал о том, чем будешь кормить меня после драки? - склочно осведомился Орм; с его волос капала вода, а ноги он поджимал - пробежка по раскаленному песку то еще удовольствие. Надо же, не сбежал; только вымылся. - С чего это я должен тебя кормить? - нахмурился я. - Ты теперь царь и ты обязан заботиться о пропитании подданных, - пожал плечами атлант, грациозно опускаясь на покрывало. - Расскажи, расскажи мне еще о долге царя, - я прожигал его грозным взглядом; впрочем, безрезультатно. - А кто, кроме меня, расскажет тебе без прикрас? - усмехнулся Орм. - Вулко хороший советник, но его никогда не готовили быть царем. Нашу мать тоже не учили быть царем, только царицей, - он криво улыбнулся. - Как и царевну. - Как мне все это надоело, - простонал я, раскачиваясь из стороны в сторону. - Да какой я тебе царь?! - Мой царь, - вдруг подсел Орм и прижался всем своим прохладным телом, ероша белыми пальцами бородку. - Мой собственный. Мое семя в тебе, твоя кровь во мне... В мои мысли закралось страшное подозрение; просто жуткое; чудовищное; отец о чем-то подобном рассказывал, наряду с инцидентом про съеденную заживо рыбку... - Скажи-ка, брат мой младший, - я оторвал его от себя и отстранил, глядя прямо в наглые голубые глазища. - А не женился ли я на тебе ненароком по дурацким подводным обычаям? - Ты на мне - нет, - вздернул бровки тот. - А я на тебе - да. Я взвыл, дергая себя за волосы: - Вот и делай добрые дела! Мало того, что я царь, так еще и мужатый! - Замужний, - деловито поправил меня Орм. - Я теперь твой соправитель. Согласись, учитывая уровень твоего интеллекта и знаний, это к благу Атлантиды и семи морей. В принципе, своей цели я добился – Орм теперь точно впряжется в государственную повозку… Как мой муж. Черт! - Неужели я был так плох в акте размножения? – спустя несколько минут не дождавшись от меня никакой реакции спросил Орм. - Какое размножение? – на автомате отозвался я. – Это просто удовольствие. Два мальчика не могут размножиться. - Раньше надо было думать, - фыркнул атлант. – Не думал, что это скажу, но ты еще решительнее, чем наша мать. - И глупее, - кивнул я. - С этим не поспоришь, - согласился Орм. Он снова приник ко мне и принялся изучать кончиками пальцев мое тело – так, будто это величайшая драгоценность семи морей; его упоение этим процессом повисало в воздухе зыбким маревом, миражом, к которому хотелось припасть, лишь бы уйти от этой дурацкой обыденности. Я вздохнул; в конце концов, оглядываясь, я понимаю, что всегда тяготел к блондинкам; к блондинам. Ну, женился невзначай… Ну что?! - У тебя здесь волосы, - ловкие пальцы залезли мне в подмышку, - и здесь, - они спустились снова к паху. - Наземники точно произошли от обезьян. Зачем вам столько волос? - Я механик, а не биолог, - я взъерошил ему волосы, наслаждаясь тем, как тонкие волоски цепляются за мозоли на ладони. Орм осторожно прикоснулся губами к моей груди, скользнул языком, попытался укусить, но, к моему удовольствию, у него ничего не получилось; хитрый атлант перенес свое внимание на сосок, и я почти смирился с личностью своего соправителя. Для того чтобы смириться окончательно, мне надо было проверить еще кое-что. Я провел ладонью по спине Орма, наслаждаясь шелком кожи и заключенной под ней сталью; он выгнулся, подчиняясь ласковому давлению, прижался ко мне прохладным телом, боднув бедро уже возбужденным членом. Я вцепился ему в волосы и потянул наверх, чтобы вновь завладеть тонкими губами; Орм не сопротивлялся, покорно открыл рот, впуская мой язык, и я ощутил горький вкус пива, мешающийся с его собственным вкусом. Я был словно пьян – хотя пара бутылок пива на мою массу, это даже не смешно; такой покорный атлант пьянил как самый крепкий алкоголь. Я принялся целовать его шею, мешая старые, уже начавшие подживать – ну и регенерация – метки с новыми; мои руки будто по своей воле хватали и мяли его тело – сталь, везде упругая сталь, сила и покорность, слитые воедино… Орм стонал, раскрываясь у меня в руках, подставляя свое тело под мои руки и губы; сильный и гибкий, он выгибался, цепляясь за все, что подворачивалось – плечи, ноги… а потом дотянулся до моих волос. - Мой царь, - прошептал он и вдруг приник к моим губам, снова целуя и кусая; едва затянувшаяся ранка лопнула, и он принялся слизывать кровь, едва ли не урча. – Мой брат, мой царь, мой муж, - твердил он, пытаясь вжаться в меня сильнее, впаяться в меня… И чтоб кракен меня пожрал, если я был против. Я и сам не понял, когда завалил его на покрывало, прижал собой, накрыл своим телом; он цеплялся за меня, пытался прижаться сильнее, сильнее, словно хотел залезть под кожу и слиться со мной воедино. Я едва смог оторваться от его губ – получив обиженный стон – но я сполз ниже по его телу, оставляя следы крови со следами поцелуев, и наконец коснулся языком яркой, налитой кровью головки. Орм взвыл; я понадежнее придавил его бедра рукой и принялся сосать и облизывать, наслаждаясь реакцией. Он дергал меня за волосы, скулил и хрипел; даже не заметил, когда я бережно ввел в него один щедро смазанный гелем палец; вообще-то это тот еще квест, одной рукой открыть тюбик и выдавить себе на ладонь гель, при этом не отрываясь от процесса; но я всегда хорош во всем, что делаю. Я выпустил его член и вобрал в рот яички, соленые и горьковатые, как и вся его кожа; одновременно я попытался ввести в его жаркую, тугую, шелковистую глубину второй палец. Орм приподнялся на локтях, глядя на меня мутными глазами; он облизывал распухшие губы, дрожал и выглядел так, будто крепко перебрал: - Развратный наземник, - прохрипел он и раздвинул ноги, облегчая мне доступ. Я ввел два пальца и принялся нащупывать простату, вернувшись вновь к его гладкому, розоватому члену; в момент, когда я нащупал искомую точку, мне пришлось всем весом придавить ноги Орма, так он выгнулся от удовольствия. Мое самообладание постепенно иссякало; атлант, с телом белым, как морская пена, и сильным, как морские волны, бился в моих руках и шептал пересохшими губами мое имя; я решил, что трех пальцев достаточно. Он был покорен – насколько может быть покорна вода; он дрожал в моих руках и явно уже с трудом соображал. Я поставил его в банальную коленно-локтевую и осторожно двинулся в тугую, жаркую глубину; я мысленно перечислял названия частей в двигателе, лишь бы отвлечься от того, что сейчас так жадно глотало мой член, и от негромкого умоляющего скулежа – Орму все было мало. Я входил в него медленно, миллиметр за миллиметром; а он только скулил, уронив голову на руки и ероша свои кудряшки; он пытался двинуться назад, целиком насадиться на мой член, но я ему не дал. Капли моего пота падали на белую, расцвеченную засосами спину, от моих рук на его бедрах точно останутся фиолетовые следы, я медленно-медленно двигался, понимая, что сейчас передо мной одновременно открываются врата ада и двери рая. Я погрузился в него целиком, так что в белоснежные ягодицы впечатались черные волоски моего паха и приоткрыл глаза – мне казалось, что с момента, как я начал погружение, прошла не одна тысяча лет. Но нет; все предметы вокруг выглядели так, как и до этого, и я позволил себе на пару сантиметров выйти из него и снова толкнулся. Он громко ахнул и подался ко мне, прогнувшись в спине; я повторил, снова и снова, все ускоряясь, и постепенно теряя сдержанность и терпение. Он опять кричал, и всхлипывал, и стонал, и умолял; я его почти не слышал, вколачиваясь в его тело; мир съежился в белоснежное тело в моих руках, в жадную узкую глубину, стискивающую мой член. Это было восхитительно. Крышесносно. Он был идеален. Повинуясь остаткам сознания на самом краю я опустился на него, почти лег, повернул его голову за подбородок и впился в губы, прокусывая нижнюю, как он мне; соленый вкус во рту снова сорвал меня в слепящий вихрь удовольствия. Мы опять рухнули на покрывало, не в силах разъединиться; понимание происходящего медленно возвращалось ко мне. С этой стороны проблем тоже не будет; одно удовольствие. - Мое семя в тебе, твоя кровь во мне, - произнес я, размазывая его кровь по его губе пальцем; кровь-то у высокородного атланта такая же алая, как у простых земных смертных. - Это ничего не изменит, - прохрипел он. – Такой закрепленный брак отменяет только смерть. - Ну что ты, какая смерть, - я наконец вытащил свой член из его задницы, перекатился на спину; всего пара подталкиваний – и Орм уютно устроился в моих объятиях, уложив тяжелую голову на плечо. – Я собираюсь с тобой еще не раз подтвердить брак, - я в задумчивости накручивал на палец коротенькую кудряшку. – Мне понравилось, - я дернул за нее и отпустил, наслаждаясь звонкой легкостью в теле. - Не раз?! – он попытался приподняться, характерно морщась и извиваясь. – Не смогу, - он рухнул обратно, признавая свое поражение. - Мой дорогой глупый брат, - вернул я ему ранее высказанный комплимент, - в некоторых сферах тебя ждет еще множество удивительнейших открытий. - Развратный наземник, - удовлетворенно прошипел Орм, плотнее прижимаясь ко мне. Его тело все еще было прохладным, а следы моих деяний исчезали с удивительной скоростью. Я лениво размышлял, не об этом ли говорила мама, призывая нас полюбить друг друга. - Развратный наземник, - пробормотал Орм, ведя по моей груди рукой; узор на коже его решительно завораживал. – Пожрать-то тут водится или придется нырять за едой? - Есть, - хмыкнул я, не испытывая ни малейшего желания двигаться; мне было хорошо – мама жива и с папой, в моих объятиях самый потрясающий парень во вселенной, а я, помимо прочего, вообще царь. Последняя мысль слегка подгорчила сияющее облако счастья, в котором я купался. - Так, мы жрать-то будем, - шепнул мне на ухо Орм, - мой царь? Черт, а в таком ракурсе быть царем не так-то плохо!