Дель Ато Дорнос
Есть такая интересная работа: нужно инспектировать послевоенные деревни. До этого в течение пяти лет он нес службу. И это были самые лучшие годы его жизни. Нужно было защищать то, что тебе дорого, не думая больше ни о чем. Семья была в столице и он знал — там они в безопасности. Поэтому мог сначала идти в бой, а потом уже сам вел своих солдат. И теперь Его Светлейшее Императорское Величество решил, что верноподданный должен и дальше вести солдат, только теперь не в бой, а инспектировать деревни и отправлять ему отчеты с границ. Все, что они видели последний месяц — это раны на теле земли от прошедшей войны: свежие могилы со сбитыми наспех крестами; разрушенные, опустевшие деревни или бедняки, побирающиеся у каждого, кого видят перед собой. Они бегут к солдатам, цепляются за одежду, коней, просят, умоляют, плачут. Хотят получить хоть немного хлеба. Немного хлеба каждому и получится уже дневной рацион всей столицы. Солдатам не дают такого количества провизии с собой. Они же не обязаны жертвовать своим комфортом ради какого-нибудь деревенского сброда? И так уже много жертв принесли во время войны. Теперь же группа солдат двигалась вдоль бывшей границы, где деревни пострадали больше остальных. Ведь именно отсюда пришла вражеская армия. Но чего командир не ожидал увидеть, так это почти целую деревушку с несколькими лишь сгоревшими домами. Жители были одеты гораздо лучше, чем доводилось видеть. Солдаты въехали в Спаннию когда сумерки уже сгущались. У каждого мало-мальски жилого домишки уже загорались маленькие фонарики, освещавшие таким образом улицы. На центральной площади, вымощенной камнем, расположился деревянный колодец, вокруг которого полукругом строились дома и таким же полукругом улицы уходили в сторону леса. Деревенские опасались незнакомцев, старались не отходить от дверей, а детей загоняли по домам. Наверно все еще боялись нового нападения. — Доброго вечера, путники, — командир только спешился, как от набежавшей толпы местных жителей отделилась сухощавая фигура местного старосты. Он был в поношенной, но еще уверенно держащейся на сгорбленном теле одежде. Трость из кривой палки звонко ударялась о мостовую при каждом шаге. — Доброго, господин, — он учтиво поклонился. — Я инспектор земель, послан Его Величеством. — Знаю, знаю, слыхали, что юный командующий патрулирует старую границу, — старик вздохнул, обводя рукой окрестности. — Как видите, мы смогли сохранить дома и почти никто не пострадал. Солдаты, когда шли, сказали, что мы, крестьяне, им ни к чему, и тратить силы на сброд не хотят. Пограбили, это да, но давно все было, с тех пор и поля восстановили, и промысел наладили. — Староста оперся о трость двумя руками. Было видно, что стоять ему уже сложно. — Пока вы воевали, тут жизнь не останавливалась. Даже купцов привечали. — Что ж, я рад, что война не принесла в ваши дома такого горя, как в других деревнях. Мужчина уже хотел вернуться в седло, требовалось найти место для ночлега, но староста вдруг встрепенулся. — Господин хороший, я вот что предложить хотел. Слышал, что вы беженцев собираете и отправляете в столицу, чтоб им дома подыскали хорошие и быт устроили. Да, действительно такое распоряжение Его Величества он получил и отправил уже нескольких человек до Амматры со своими солдатами. — У нас тут мальчонка есть, его торговец в середине Великой войны привез. Сказал, что подобрал обессиленного где-то на дороге. Мы б его с радостью у себя оставили, но только не прижился омежка. Любят его деревенские, как брата младшего, а семью с ним не заводят почему-то. Тяжело омеге без семьи, ему супруг необходим, который огородит от бед. Наши же остолопы лишь яблоками угощать горазды. В толпе послышались недовольные шепотки наверно тех самых остолопов, но командир не обращал уже на это внимания. Омега — самое худшее, что могло случиться. Ладно были б альфа или бета, их спокойно можно отправить с солдатами, а вот омегу не отправишь с кем попало. Нужен тот, у кого стальной самоконтроль, выработанный годами. А таких солдат у было мало, лишь Двэн да Тамон, но они нужнее рядом. Видимо, старик понял сомнения вояки. — Отдохните у нас несколько дней. В баньке попарьтесь, а потом можете дальше ехать. Мне, чтоб малышу жизнь устроить, ничего не жалко, господин… — Михель, — он тяжело вздохнул. Отдохнуть в доме было мечтой каждого, и сейчас перспектива лишиться на несколько дней одного из лучших солдат за столь приятный перерыв не казалась такой ужасной. — Хорошо, мы отдохнем, а потом заберем вашего найденыша и доставим в столицу. — Вот и замечательно, — он обернулся к толпе и голос стал звонче, сильнее. — Свэн, отведи господ к старой Марте и проследи, чтоб мужики углей в ее баню наносили. Старуха ж, поди, сама-то не топила. Но дом у нее большой и всем вам места хватит, — он вновь повернулся к отряду и окинул взглядом. Восемь человек и две вьючные лошади- вся небольшая армия. Михель гордился этими солдатами, они были рядом и во время войны и теперь. Раньше их было четырнадцать, но от смерти не застрахован никто. Похоронили своих товарищей и пошли дальше. Так же, как были — вместе. Теперь же здоровенный детина, похожий на местного кузнеца, вел инспектора и его спутников ближе к окраине, где возвышался трехэтажный богатый некогда дом. Наверно раньше в нем жила большая семья, а сейчас осталась лишь старая бабка, недовольно проворчавшая, как только увидела на пороге Свэна. — Марта, эти господа из столицы и они поживут у тебя несколько дней. Так распорядился дед Фанор. — Я вашему старикану что, владелица постоялого дома? — седовласая женщина лет восьмидесяти недовольно скривилась. — С чего честь такая? — Они согласились Камурра с собой забрать, — негромко отрапортовал деревенский, косясь в этот момент на Михеля. Тот напрягся от его тона. Камурр? Нет, на счет драных кошаков он ни с кем не договаривался. Думал, паренек из псовых или, на крайний случай, медведей, но чтоб тот, кого пять лет пытались истребить? — Он кот? — сурово спросил мужчина у женщины, когда она, явно нехотя, накрывала на стол. Старая Марта была действительно стара, двигалась уже с трудом, но в ее колдовских зеленых глазах читалось превосходство. Женщина не была оборотнем, скорее, ведьмой. А таких всегда почитали даже в столице. — Он — ребенок, которому не повезло в жизни, — уклончиво отозвалась старуха, выставив перед солдатами блюдо с шанежками. — А то, кем перекидывается — это уже не его вина, солдат. Природа так сотворила, значит, не человеку решать, кто достойнее: псы или кошки. — Кошки первые обнажили когти, — никому не нравился этот разговор, а аппетит командира напрочь пропал от одного взгляда на старуху. Остальные же ребята молча ели, не решаясь встревать в диалог. — Ками когти ни разу не обнажил, но вы решили, что этот ребенок должен страдать, — ведьма скривилась. — Комнаты выбирайте любые на третьем и втором этажах, если кто спустится ночью на первый — детей больше никогда иметь не сможет. Все понятно? — Так точно, — в один голос рявкнули солдаты и женщина, тихо хмыкнув, скрылась за дверью. Дом у нее был добротный, чистый, видимо, много сил вложила и чтобы стены выбелить, и доски на полу сгладить. От ведьмы можно было ожидать сушеных трав по углам, но такого тут не встретилось. Зато пахло чем-то странным, мятным и одновременно пряным. — Странные тут жители, — рослый белобрысый Том отложил ложку и расслабился, сидя на длинной скамье, куда их с парнями определила хозяйка дома. — Почему? — Лиам, парень его возраста с черными длинными волосами удивленно огляделся. — Добрые, вон, как радеют за какого-то пришлого мальчугана. — Или избавиться хотят, — вставил свое слово Тамон — самый старший из всех, лысый, но огромный медведь. — Мне б этого кота кто показал, может, и взял бы его в мужья, — сказал сам себе под нос тихий Милит, но его все услышали и тут же загалдели. — Ты что, идиот? На какой хер тебе шлюха кошачья нужна? — Это точно! Будешь потом такую омегу из чужих коек вытаскивать, а потом детей всей столицы растить. Михель же не стал слушать и дальше бред, который несли парни. Хотелось немного отдохнуть, а лучше прогулки по вечернему лесу отдыха еще никто не придумал. Поэтому он молча поднялся и покинул их дружную компанию. Хорошо, что идти было не так далеко и уже через четверть часа мужчина всей грудью вдыхал свежий лесной воздух. Деревья были высокие с пышными кронами, а у их стволов то тут, то там, примостились кусты орешника. Вдали шуршали ночные зверьки, ухала одинокая сова. Ночь постепенно окутывала землю, но ему хотелось прогуляться еще, почувствовать свободу от людей. Их компания это, конечно, хорошо, но одному мне нравилось быть еще больше. Шум иногда надоедал так же, как сальные шуточки или обсуждения очередной бабы, с которой кто-то из них провел ночь. Командир сам не заметил, как деревья расступились и открыли мне вид на небольшую полянку, залитую лунным светом. Сначала ему показалось, что в траве бегают какие-то мелкие зверьки, но, присмотревшись, понял, что ошибся. Изящный небольшой серый кот медленно крался, явно приглядев для себя добычу, которой оказались… Мужчина шумно сглотнул. Два маленьких лисенка, весело потявкивающие друг другу. Он превосходил малышей размером и если бы напал, тем не удалось убежать. Воин среагировал быстро, доставая из ножен меч и кидаясь наперерез коту в попытке защитить чьих-то детей от этого ополоумевшего зверя. Но он повел себя отнюдь не так, как того ожидал иноземец. С необыкновенной грацией, что была присуща лишь кошкам, зверь в два прыжка преодолел то расстояние, что разделяло его и лисят и встал перед ними, прижимая уши к наполовину лысой голове. Грозное шипение заставило Михеля остановиться в изумлении. Кажется, кошак посчитал, что это он собирается напасть на детей. Лисята же, явно напуганные, сорвались с места, но не побежали прочь от опасности, а кинулись на инспектора, лая и скаля зубы. Кот же легонько толкнул обоих лапами, заставляя спрятаться за своей спиной и вновь оскалился. Фиолетовые глаза горели в ночи призрачным светом. Он не был красив, скорее уродлив из-за залысин по всему левому боку. Кожа же на открытых участках бугрилась побледневшими давно шрамами, словно кота когда-то кинули в костер, но он выжил. И стал уродом. — Камурр? — высказал мужчина свое предположение и кот тут же замолчал, удивленно поднимая уши. — Ты Камурр? Я — Михель, инспектор. Ваш староста попросил отправить тебя в столицу. Кот что-то рыкнул лисятам и, оттолкнувшись передними лапами от земли, присел на задние, оборачиваясь человеком. Парнишке на вид оказалось лет двадцать, худой, а тело скрыто свитером из толстой бежевой шерсти и теплыми черными брюками. Волосы действительно при обращении остались дымчато-серыми, но только на правой стороне головы. Вся левая часть была изуродована ожогом. Наверно, мальчишка когда-то был красив, но сейчас не вызывал теплых чувств. — Зачем ты пришел сюда? — у любого мурашки пошли бы по спине, когда над поляной пронесся леденящий душу голос кота. Мужчина исключением не был. — Гулял, — пришлось рискнуть и убрать меч в ножны. От Камурра чувствовалась угроза, но ссориться с ним смысла не было. От него зависел наш кров на ближайшие дни. Хотя сейчас Михель мог с точностью сказать, что в столице парню делать нечего. Он — урод, которого точно никто не захочет видеть рядом с собой. — Где их родители? Кот обернулся на притихших лисят и, наклонившись, взял обоих на руки. Малыши тут же завозились, устраиваясь удобнее. — Тебя это не касается. Иди, куда шел. Тогда мужчина не обратил внимания на то, как кот втянул носом воздух и глаза его округлились от удивления. Возможно, напрасно. Но ему не было дела до чувств и мыслей кота, хотелось только отдохнуть и избавиться от уродливого омеги поскорее. — Солдат не может оставить в лесу омегу с детьми. Даже если этот омега — подпаленная кошка, — настроения гулять уже не было, поэтому инспектор развернулся, приказывая коту идти следом. И к великому удивлению, тот упрямиться не стал. — Чьими же молитвами я таким стал, доблестный командующий? — Не моими — это точно, — он усмехнулся, оборачиваясь через плечо. — После встречи со мной ни одна кошара живой не оставалась. Тем более омега. — Тогда вам точно есть, чем гордиться. Дальнейший путь проходил в молчании. Когда показался дом старой Марты, инспектор уже заметно устал от компании буравящего спину взглядом кота. Хотелось избавиться от него, но тот упорно шел по пятам, не отставая даже на метр. Лисята давно спали, прижимаясь к тощей груди парня. Милые малыши, видимо, омега нянчится с ними, пока родители заняты. И как только дети не боятся такого урода? — Хватит плестись за мной, мы не сейчас уезжаем, — Михель уже заметно нервничал, когда кот пошел по узкой тропинке к дому Марты, но тот был невозмутим. — Я здесь живу, — он плечом оттолкнул нового знакомца в сторону и первым зашел в дом. Тут же послышался удар и вскрик одного из ребят. Черт, да что же тут происходит?! Инспектор влетел следом за омегой, готовый атаковать, но замер, наблюдая, как бледные парни отходят как можно дальше от замершего в центре комнаты Камурра. — П-ризрак, — прошептал Том, крестясь. — Чур меня! — Быть не может, быть не может, быть не может, — Лиам сполз по стене, не отрывая взгляда от кота. И только Милит все так же сидел за столом, удивленно глядя то на парней, то на вошедшего. — В чем дело-то, ребята? — Узнали? — самодовольно усмехнулся Камурр. — А вот ваш командир — нет, — он обернулся через плечо и посмотрел мужчине прямо в глаза. Открыто, по-детски невинно. И тут же нахлынули воспоминания, моменты из прошлого, в котором был точно такой же взгляд завораживающих глаз.3 года назад
Война шла уже третий год, вражеские войска постепенно занимали территории, принадлежащие котам. И те частенько бегали смотреть на чудных зверей, невиданных доселе. Камурр ничем не отличался от таких же семнадцатилетних подростков. Только по дурости своей сунулся к лагерю неприятелей в одиночестве. Из кустов он наблюдал, как солдаты, один за другим, перекидываются в свою животную ипостась, чтоб ночью спать было теплее. Лисы, трое волков и один медведь, они пугали и одновременно вызывали восхищение. Камурр подполз чуть ближе, полностью поглощенный наблюдением за лагерем, и не заметил, как сзади к нему подошел командир подразделения. — О, кто тут у нас? Котенок подскочил от испуга и во все глаза уставился на мужчину. Высокий, подтянутый но, можно сказать, изящный. Не такой, как медведь или волк. Русые волосы стрижены очень коротко, а синие глаза с интересом рассматривают пепельноволосого мальчишку, словно тот — новая игрушка. — П-простите, я уйду, — парень попытался обойти война, но не смог и шагу ступить. В нос ударил запах сильного, властного, идеально подходящего партнера. Кот прикусил губу, делая шаг назад. Не вовремя, как же не вовремя! Он с начала войны боялся этого момента. Но вот тот настал. Сначала жар прошелся по бедрам, потом скрутило живот и тугой комок осел где-то в районе паха, вынуждая кота прогнуться. Псы считали, что у котов свободные нравы и они готовы спариться с любым, но все было далеко не так. Природа кошек заставляла выбирать партнеров по запаху, одного и на всю жизнь. Тот мог быть волком, медведем, да хоть лисой. Главное — это сильное потомство. Судьба решила сыграть с Камурром злую шутку, подкинув первым идеальным оборотнем для создания пары именно вражеского командира. Мальчишка попятился, пытаясь уйти, скрыться в кустах орешника, но мужчина схватил его за предплечье, не позволяя шагу ступить. — Всегда знал, что кошки — шлюхи. Не терпится, да, подставить зад? Камурр пытался оттолкнуть незнакомца, но тот лишь рассмеялся на тщетные попытки, прижал мальчишку лицом к дереву, не давая возможности сбежать. — Не надо, пожалуйста, — парень громко всхлипнул. Отросшие когти бессмысленно скребли по стволу дерева, а ноги дрожали. Всем сердцем кот желал уйти, но тело не слушалось. Даже если бы незнакомец сейчас не держал одной рукой, второй грубо стаскивая поношенные штаны до колен. А Камурр плакал от бессилия. Не так он представлял свой первый раз, совсем не так. Он должен был найти человека, которого полюбит, с которым составит пару до конца жизни. Но вместо этого был лес, незнакомец с покрытыми шрамами руками и боль. Резкая, острая, обжигающая. — Не надо, — последняя попытка остановить потонула в болезненном стоне, а дальше был ад. Наверно так можно назвать то, что происходило. Разум сопротивлялся происходящему, а тело получало то, чего так жаждало. Камурр уже не противился, не просил прекратить, а наоборот. Ему хотелось чувствовать партнера. Кажется, он даже влюбился в эти глубокие синие глаза, бархатный голос и сильные руки. После первого порыва мальчишку заставили подняться на ноги и отвели в лагерь. Звери не спали. Они жадно водили носами, порывались ворваться в палатку командира, но никто не посмел. Солдаты ждали, надеялись на подачку своего вожака. А тот тем временем вбивал мальчишку в тонкий походный матрац, вырывал громкие стоны из груди, сводил с ума своими грубыми, иногда болезненными ласками. Кажется, пару раз кота даже заставили перекинуться, но это он помнил смутно. Несколько дней прошли словно в забытьи и когда Камурр проснулся рано утром, понял, что течка прекратилась, он не знал радоваться, что теперь оставят в покое или пытаться объяснить незнакомцу, что он — его пара. Законная, ведь шея не двусмысленно болела, давая понять — там метка. Губы тронула неуверенная улыбка и парень попытался сесть. — Проснулся? — голос любовника заставил мальчишку вздрогнуть от неожиданности. Он поднял голову, желая поприветствовать свою пару, но обомлел, увидев за спиной командира троих солдат. — Забирайте, — слова оборотня прозвучали как приговор. А солдатню долго упрашивать не пришлось. Они подхватили мальчишку под руки, дружно улюлюкая, отпуская похабные шутки и лапая напуганного до смерти кота. — Нет, господин, метка, — пытался достучаться Камурр до сознания любовника, но тот был глух, занят своими делами. Ему не нужен омега, тем более кот. Ему нужна только война. Течка давно прекратилась, но солдатня не унималась. Им кинули свежее мясо, позволили делать все, что угодно. Разве это не замечательно? А Камурр из происходившего после помнил лишь небо: то нежно-голубое, то черное, звездное, и вытоптанную десятками ног землю. Внутри полное безразличие. Тело уже не чувствовало боли, а удовольствия и подавно. Он выполнял все приказы, будь то приказ подняться, открыть рот, перевернуться. Когда не смог двигаться, мужчины просто оставили изломанного кота у костра, а сами, сытые и счастливые разошлись спать. Камурр тоже хотел поспать, поэтому свернулся в клубочек, как привык, и задремал. Но не прошло часа, как над поляной разнесся недовольный голос командира. — Какого дьявола он здесь делает? Кот попытался подняться, но нога в тяжелом армейском ботинке больно толкнула в плечо и парень завалился на бок, прямиком в огонь, на котором варилась утренняя каша. Тогда вернулась боль. Она охватила все тело и кот взвыл, пытаясь ослабевшими руками сбить пламя с волос, убрать с кожи кашу которая, казалось, плавила ее. Мальчишка катался по земле, кричал и молил о помощи, но никто ничего не сделал. Они смотрели на мучения парня, ухмылялись, тыкали пальцами. А командир развернулся и ушел, кинув солдатам короткое: — Избавьтесь. Бессознательное тело кота скинули в близлежащую канаву.3 года спустя
— Значит, у кошек правда девять жизней, — теперь Михель другими глазами смотрел на этого мальчишку. Возможно, даже с уважением. Он смог выжить несмотря на то, что произошло. Наверно, в сердце должно было быть сожаление, но его не было. Парень полез к лагерю и попал под горячую руку. Некоторые, вон, давно в могилах гниют после такого, а он жив — здоров, нянчит чужих детенышей и не выглядит несчастным. — Может больше, капитан? Проверить не желаете? — он сделал шаг в сторону мужчины, а солдатня судорожно задышала, пытаясь слиться со стеной. Они боялись восставшего из мертвых мальчишку, командир же не сдержал рвущийся смех. — Война закончилась, а кошаки все такие же наглые. Надо было добить. В призрачных глазах была решимость, чувствовалась злоба, исходящая от кота, но парень никак это не проявил. Его изуродованный рот с едва заметными шрамами в уголках растянулся в многообещающей улыбке. — Попробуй добить меня, капитан. И больше ты никогда не увидишь ни свою семью, ни детей. Деревенские похоронят всех вас на поле за деревней и не вспомнят, что были когда-то такие парни, топтали землю. Он посмотрел через плечо на парней и те, не сговариваясь, повалили прочь, на лестницу. Видимо, посчитав, что в комнатах будет легко спрятаться от гнева восставшего из мертвых. Поэтому вскоре внизу остались лишь пятеро: Михель, кошак с малышами и ничего не понимающий Милит. — Давай, помогу? — солдат неуверенно протянул руки к коту, видимо, собираясь взять детей. Они, хоть и были маленькими, но весили достаточно, чтобы руки кота устали. Тут уже напугался Михель, когда Камурр отшатнулся от парня, словно у того в руках был факел. Кошачья сущность проступила бьющим по бедрам хвостом и большими, прижатыми к макушке, ушами. — Не стоит, я сам, — кошак еще раз посмотрел на командира и, больше не говоря ни слова, скрылся за одной из дверей. Следующие два дня гостей обхаживали, словно родных, кормили, поили, готовы были, судя по всему, носить на руках. Но у Михеля на душе было неспокойно. Этот парень больше не пересекался с ними ровно до тех пор, пока не настало утро отъезда. Солнце уже поднялось достаточно высоко и, выйдя из дома, командир стал свидетелем не очень приятной сцены. Камурр стоял позади дома в походной одежде, закрывая собой небольшую плетеную корзинку, из которой выглядывали две умильные мордашки лисят. А перед ним, размахивая недовольно руками, еле держался на ногах староста деревни. — Упрямый мальчишка, да присмотрим мы за малышами! Аля и Санис готовы стать их родителями! — Это мои дети, — упрямо твердил кот. — Какие тебе дети? Сам еще ребенок совсем. Свою семью создавать надо, а не с бастардами нянькаться, — старик зарычал зло. — Они — моя семья, старик. Поэтому либо я забираю их с собой и вы больше никогда меня не увидите, либо остаюсь тут. И приму ухаживания твоего внука. Видимо, парень знал, на что надо давить. Староста тут же потерял весь запал и равнодушно махнул рукой. — Убирайся с глаз моих со своими выродками. Может, найдешь их папашу и заживете счастливо. — Не найду. Мертв он, — парень подхватил корзину, закинул ее на спину и поспешил туда, где ждали солдаты верхом на верных скакунах. — Узнавал что ль или сам горло перегрыз? — Не было его с теми солдатами, — едва слышно отозвался кот, но староста этого уже не расслышал. Зато слышал Михель. Он же не торопился, раздумывая. Вот значит, как получилось? Эти лисята — дети кошака. И теперь придется тащиться с ним по оставшимся деревням, а потом возвращаться в столицу, потому что в одиночку не с кем его отправить. Ребята боятся «восставшего мертвеца». Готовы были уехать в тот же момент, как увидели кошака в доме старой Марты, но командир не смог отказаться от своих слов, ведь тогда пострадала бы репутация короля. Прощание с деревней было недолгим. Местные дали с собой припасов, парню и его детям собрали мешок с подарками, слезно просив помнить о них и приехать в гости, когда обустроится в столице. Лишь один паренек стоял поодаль, поджимая губы и с ненавистью глядя на Михеля. Видимо, это и был тот внук старосты, которым угрожал Камурр. Рядом с котом никто ехать не хотел, словно он действительно был трупом и вонял не хуже дохлой лошади на жаре. Но командира это мало волновало. Хотелось скорее разобраться с делами и избавиться от омеги. Рядом с ним было неуютно, а по телу то и дело пробегал озноб от этого ледяного взгляда. — Камурр, привет, — где-то через час после отъезда к пареньку присоединился взволнованный Милит. Он не мог усидеть в седле с самого начала пути, но, видимо, лишь сейчас набрался смелости заговорить. — Меня Милит зовут. Но кот не отвечал, глядя перед собой. — Они — твои… Братья? — неуверенно спросил паренек. — Такие милые. Я никогда раньше не видел лисят. На этих словах Камурр все же удостоил Милита взглядом и, шумно втянув носом воздух, удивленно распахнул глаза. — Быть не может. Ты — собака? — Ну, да, — Милит неуверенно рассмеялся, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. — Почти все удивляются, когда понимают, что я пес. — Потому что вас так мало, один на сотню, — кажется, кот вдохновился общением с Милитом и теперь стал похож на обычного подростка, встретившего нового, интересного друга. Его глаза заблестели восторгом, а на губах расцвела искренняя улыбка. Отряд не верил своим глазам. Кот, грозный, мрачный, нелюдимый стал похож на котенка, игривого и веселого. Из его корзины высунули мордочки лисята и с интересом слушали разговор, иногда что-то вставляя тихим «тяф». — Если захочешь, как-нибудь покажу тебе своего зверя, — Милит был рад, что получилось наладить диалог. Коты ему всегда нравились, их хотелось защищать, радовать и обнимать. А пахли эти оборотни просто восхитительно. Только теперь котов мало осталось. Он никогда не был сторонником войны и истребления кошачьей братии, поэтому всю войну просидел в тылу, занимаясь помощью в организации доставки продовольствия пострадавшим. — С радостью, — Камурр рассмеялся, предвкушая, как первый раз в жизни увидит настоящего пса и покажет его своим лисятам. — Как их зовут? — Милит подмигнул малышам. — Такие маленькие. — Алурр и Дэлурр, — Камурр тоже обернулся, пытаясь заглянуть через плечо. — Они не братья, а сыновья. Оба альфы. Родились две весны назад. Кажется, над отрядом повисла звенящая тишина. Парни переглядывались, боясь даже слово обронить, но каждый из них, кроме ничего не понимающего Милита, смог сопоставить дату встречи с Камурром и рождение лисят. Тамон же уставился на Ихтира и Дуара, единственных лисов, оставшихся в отряде, но те состроили страшные мины и активно замотали головами, мол, это не они. Они такого оставить после своих игрищ не могли. Капитан нахмурился. — Чего плетемся, как черепахи? Нам до деревень добраться нужно и по домам. Достала уже эта дорога, чтоб ее создатели выровняли. Пришлось прибавить ходу. Милит и Камурр весело болтали, обсуждая все, что только можно. Им друг с другом было неплохо и плевать, что остальные, обычно веселые ребята, сейчас словно воды в рты набрали и едут тише воды. Их не заботил никто, кроме друг друга. Михель не мог понять, как Милиту не противно общаться с кошаком, тем более страшным, как война. Но вслух он этого спрашивать не стал. Постепенно повисшее напряжение отпускало и солдаты завели свою беседу, отдельную от болтовни двух мальчишек. Ближе к вечеру, когда отряд проезжал спокойную речушку, Михель все же скомандовал привал. Место действительно подходило: тут и река, чтобы пополнить запасы воды, и небольшой лесок, окруженный полями, чтобы спрятаться под раскидистыми кронами, если пойдет дождь. Рядом с лесом уже было кострище, видимо, они не первые, кто недавно останавливался на этой дороге. Солдаты спешились и Камурр вместе с ними. Пока все были заняты делами, — кто-то набирал дров для костра, кто-то готовил нехитрый ужин, паренек сел у самой кромки леса, поставил перед собой корзину и, достав одного из детенышей, принялся одевать его в маленькую кроличью шубку. — Что ты делаешь? — Милит подошел и присел рядом, мягко поглаживая пушистую рыжую голову лисенка. А тот, в свою очередь, недовольно фыркал из-за одежки. Видимо, не нравилось лису носить шубы. — Ночью будет холодно, они могут выбраться из-под одеяла и замерзнуть. Пусть лучше так, чем потом лечить в пути, — он шикнул на второго, более шебутного лисенка и легонько щелкнул по уху. — Смирно, — грозно приказал кот и ближайшие солдаты тут же побросали свои дела, вытягиваясь в полный рост. — Что замерли? Продолжаем! Или теперь у нас командуют драные омеги? — Михель недовольно покосился на пару, сидевшую у леса и возившуюся с лисятами. Дети игрались, дурачились, катались по земле, пытаясь стянуть друг с друга шубы, а на душе командира стало тоскливо. Но он, собравшись, задушил в себе воспоминания. Это не то место, где можно подумать о прошлом. Ужин состоял из каши и нескольких ломтей вяленого мяса с хлебом вприкуску. Кот сидел отдельно от солдат, пусть Милит и звал его присоединиться, но память была еще свежа и он знал военных другими, не улыбчивыми, по-доброму подтрунивавшими друг над другом, а бессердечными, злыми. От картин из прошлого, всплывающих перед глазами, парня передернуло и он поспешил вернуться к еде. Лисята уже дружно храпели в корзине, прикрытые одеялом, когда дремлющий под деревом Камурр очнулся ото сна. Вновь вспомнились чужие горячие руки, прикасавшиеся к опаленной коже и тихий голос, обещавший, что будет все хорошо. Нужно лишь подождать. — Там река за деревьями. Сходи, ополоснись, — Милит, сидящий у костра, обернулся к новому другу, когда тот завозился на своем месте. — Я пригляжу за мальцами. — Спасибо, — едва слышно отозвался Камурр, поднимаясь с земли. Ночь выдалась не такой холодной, как он ожидал. Может, просто отвык спать на открытом воздухе. Ведь прошло уже почти три года с его последней такой ночевки. Речка была тихой и неглубокой, то тут, то там в воде плескалась ночная рыба, напитываясь светом луны. Вот воистину красивые создания — белоснежные, а чешуя светится под луной. Не то, что Камурр. — Надеюсь, ты не топиться от безысходности, кошара? А то твоих, — Михель хотел сказать «ублюдков», но язык не повернулся, — детенышей мы не потащим с собой. — Не было такой мысли, — спокойно ответил кот, снимая с себя походный теплый свитер и шерстяные брюки. — Но как только увидел твою кислую мину, захотелось привязать на шею камень и сброситься в реку. — А в прошлый раз ты не был так язвителен. Скорее наоборот, — мужчина откинулся на ствол дерева, рассматривая обожженную спину парня, медленно заходящего в воду. Тот ни капли не стеснялся своего тела и шрамов, поэтому спокойно разделся перед командиром. Не идти же вниз по течению только из-за того, что это место уже занято? — Слушай, командир, — кот сел на дно, оказавшись по плечи в прохладной воде, и расслабился, подставляя лицо лунному свету. — Я смотрю, почти все твои солдаты с тобой. — Да, мы потеряли лишь семерых, — Михель подобрал небольшой гладкий камешек с дыркой почти в центре и подкинул его на ладони. Такие в столице часто продавали как талисманы. А тут, вон, сколько много валяется. И цвета разные: красный, серый, синий, зеленый — выбирай, какой хочешь. Ему же приглянулся серый в мелкую белую крапинку. — Среди вас был солдат, — Камурра подвел голос, но он, откашлявшись, все равно продолжил. — Он единственный, которого я не видел зверем. Помнишь? Михель даже не задумался ни на секунду. Он помнил того солдата. — Да, был такой. — Где он, знаешь? — Камурр поджал губы, а руки его мелко затряслись то ли от холода, то ли от напряжения. Благо командир этого не видел. — Знаю. Своими руками похоронил. — Как? — кот поднялся, резко оборачиваясь к мужчине. Его лицо исказила гримаса злости, на голове тут же появились большие кошачьи уши. — Ты лжешь, — Камурр подскочил к командиру и вцепился ему в горло когтистой лапой, но Михель даже не дернулся. Он знал — омега не сможет убить. — Я своими руками вырыл могилу брату, — спокойно произнес мужчина, убирая лапу кота от своей шеи. — Не стоит показывать свой дрянной характер, кошак. — Он не мог умереть! Он обещал мне! — кот отпрянул, хватаясь руками за рот и в ужасе уставился на капитана. Слишком много эмоций себе позволил, слишком много сказал. — Что обещал? — Михель нахмурился и встал, подходя вплотную к коту. крупная ладонь схватила тонкое запястье, заставляя убрать руку от рта. — Говори, все равно Анхель уже мертв. Говорить о брате было больно до сих пор, хоть прошло уже два года с его смерти. Михель никому не показывал этого, но всегда любил старшего брата, улыбчивого и солнечного мужчину, покорявшего сердца людей с первого взгляда. Сам капитан был всегда замкнутым и слишком угрюмым, чтобы нравиться окружающим. — Твой брат был единственным, кто не тронул меня тогда, — кот высвободил руку и грустно улыбнулся. Уши пропали вместе с когтями, а голос стал тихим. — Когда меня выкинули твои солдаты, пришел он, смазал раны и отнес на руках до торгового тракта. Я помню только его запах, как горячая ладонь лежала на животе и голос. Спокойный, уверенный. Он тогда сказал, что найдет меня, все будет хорошо и дети эти будут его. — Он не мог знать, что ты понес. Анхель не чувствовал омег, — Михель скривился от омерзения. В первую очередь к себе, ведь ему было искренне жаль расстроенного омегу, стоявшего босыми ногами на камнях. Кажется, коту было холодно мокрым и без одежды, но он этого не показывал, выдавали лишь мурашки, покрывшие кожу. — Интересовался ли он котами, капитан? — Камурр смотрел прямо перед собой, заламывая пальцы. Его терзала боль душевная, но преобразовать ее в физическую никак не получалось. — Да, с детства много о них читал, — подтвердил мужчина. — Значит, он знал, — заключил Камурр, кивая собственным мыслям, и повернулся к мужчине, слегка наклоняя голову, чтобы волосы скрыли часть ожогов. — Думаю, нам обоим необходимо забыться, да, капитан?***
Когда наступило утро, все, что произошло ночью между Камурром и Михелем, оказалось забыто. Они вновь были врагами, между которыми шла холодная война. Лишь на несколько часов они позволили себе слабость быть просто альфой и омегой. Мужчина вновь седлал лошадь, а парень возился с детьми. Вокруг него, виляя хвостом, носился огромный белый пес с длинной шерстью, больше похожий на сугроб. Милит все же показал Камурру своего зверя. Кот с лисами остались довольны. Это не могло не вызвать улыбку. Может, кошаки не такие уж плохие? А Камурр на самом деле не урод, просто ему не повезло в жизни. И в этом «не повезло» виноват никто иной, как сам Михель. Одна эта мысль заставила улыбку сойти с лица. — Трогаемся, — скомандовал инспектор, залезая в седло и краем глаза следя за котом. Он попытался залезть, но корзина оказалась тяжелой и мальчишка не успел перекинуть ногу через круп лошади. — Давай, помогу, — Тамон подошел к парню сзади и коснулся талии, но тут же отпрянул, выставляя перед собой руки. — Нет, так нет, чего кидаться-то? Кот резко развернулся и угрожающе зарычал, выпуская когти, готовый в любой момент принять бой. Так же он отреагировал на Милита в первый день, когда тот предложил помощь. Странное животное. Днем кидается, а ночью сам вешается на шею. В груди от этих мыслей нестерпимо заныло. — Хватит тянуть кошару за яйца, вперед, — грубо окликнул отряд Михель и первым пришпорил коня. Плевать, что у него на шее висит балласт в виде омеги с детьми. Терять из-за этого время он больше не намерен. Стоит поскорее со всем разобраться, если б вчера не ехали со скоростью беременной черепахи, может сегодня осмотрели бы уже деревни три из оставшихся. Парни были только рады скорости. Ветер играл в волосах (или на лысине), лошади весело ржали, получив возможность размять ноги. Их, к слову, солдаты выбирали очень придирчиво. Имперские конюшни были полны лучших жеребцов, но те оказались такими же, как разводивший их аристократ — скупыми на эмоции и чопорными, словно высокопоставленная старуха старой закалки. А вот кобылки куда отзывчивее и добрее. Можно было легко ударить по крупу и лошадь уже знала, что от нее требуется бежать. Разномастные красавицы под предводительством того самого чопорного жеребца. Но одно беспокоило солдат — это омега, который в седле держится будто мешок картошки, но все равно не жалуется, пытаясь повторять за мужчинами. Ему хватило ума закрыть корзину с лисятами и привстать в стременах, чтобы не так сильно седло било по филейной части, но вот пригнуться не додумался. — Голову ниже, Камурр, — посоветовал Лиам, поравнявшись с парнем. — И не сжимай коленями ее бока так сильно, девочка нервничает, может взбрыкнуть. Кот бросил беглый взгляд на советчика и, понятливо кивнув, выполнил все указания. Действительно ехать стало гораздо проще, тело уже не сопротивлялось ветру, а напряженная до этого лошадь расслабилась. — У тебя здорово выходит, — подал голос бородатый Двэн. Его Камурр помнил лучше остальных. Точнее, определенные части мужчины. — Учился езде? — Начинал когда-то. Уже давно забыл, как это делать, — уклончиво отозвался кот и, будто чего-то испугался, закричал: — Стойте! Михэль резко дернул повод и конь чуть не встал на дыбы. — Какого демона ты орешь, кретин? — альфа зло посмотрел на омегу, но тут уже стало не до разговоров. Дорогу им перегородил отряд молодых мужчин. Все широкоплечие, тренированные войны во главе с высоким, подтянутым вожаком. На головах у всех мелко подрагивали большие кошачьи уши. — Это что за демонстрация, — Михель даже не слез с коня. — Пропустите. Омега посмотрел за спину и понял, что их окружили. Дорогу с обеих сторон перекрывали по десять солдат, а остальные притаились в лесу, он это прекрасно слышал. И ситуация парню не нравилась. — Нам нужен командир Михель Луми. Остальные могут двигаться дальше, — голос вожака был громкий и высокий, словно у певца. Если бы Михель встретил его в таверне, то не пожалел бы пары золотых, чтобы порадовать талантливого кота. Но тут ситуация была другой. И, кажется, удача окончательно повернулась к мужчине задом. — И что же вам надо от командира Луми? — усмехнулся мужчина, придерживая нетерпеливо фыркающего коня. — - Насколько мне известно, он с кошаками дружбы не водит. — Что может быть нужно котам от командира бывшей вражеской армии? — кот иронично выгнул густую соболиную бровь и оскалил клыки. — Месть. — Я обошел кого-то из вас своим вниманием? — мужчина не унимался. — Хотите исправить недоразумение? Ладно, снимайте штаны и в очередь. — Какой ты говорливый, командир, — кот скривился, но больше ничего сказать не успел. Его перебил Камурр, тем временем слезший с лошади, как и добрая половина солдат. Они были готовы принять бой, но прекрасно понимали, что против сорока обученных котов их отряду делать нечего. Задавят количеством. Камурр передал Милиту корзину. — Присмотри, — тихо произнес кот и, больше не говоря ни слова, вышел вперед. — Я, Камурр из клана котов Туманного озера, вызываю тебя на бой, вожак стаи. — Меченый котенок решил обнажить когти передо мной? — мужчина не скрывал удивления, но секунда и оно сменилось хищной усмешкой. — Латурр из клана котов Ветреного хребта, вожак стаи Гор, принимаю твой вызов. — Биться до первой крови, — парень снял сковывающую движения куртку, оставаясь лишь в свитере, и, расставив ноги, принял боевую стойку. Когти удлинились, становясь опасным оружием, но Латурра это не впечатлило. Он первым кинулся на противника. Камурр уворачивался от каждого удара бритвенно-острых когтей соперника, пару раз пытался сделать подсечку, чтобы завалить вожака, но тот вовремя отпрыгивал в сторону, словно читая каждое движение омеги. Солдаты кота стояли смирно и даже не пытались помочь своему предводителю. Они чтили поединки между омегами. Но вот отряд Михеля переживал гораздо сильнее. Сам командир спешился и положил руку на рукоять меча, готовый в любой момент отразить атаку. Он даже не рассчитывал на победу тупого кошары, но сердце замирало каждый раз, когда тому грозила опасность. А это случалось слишком часто. Камурр не бил, уворачивался, но сам не смог нанести ни одного удара. — Зарвавшийся молокосос, — шипел Латурр, когда когти в очередной раз рассекали воздух совсем рядом с горлом мальчишки. — Умри! Омега же ждал подходящего момента. Он не проигрывал в скорости, возможно даже наоборот. И был более гибким, поэтому когда Латурр ударил туда, где было лицо кота секунду назад, Камурр успел изогнуться и со всей силы полоснул когтями по открытому бедру вожака. Тот даже не сразу понял, что проиграл. Первая кровь пролилась и Камурр поспешил отпрыгнуть от противника, вновь принимая боевую стойку. — Маленький удачливый выскочка, — Латурр посмотрел на свое бедро и рассмеялся. — Ладно, признаю, ты победил в честном бою и теперь можешь забрать мою добычу. — Твою добычу и мою стаю, — Камурр обвел взглядом котов. — Теперь вожак я, Латурр из клана котов Горного хребта. — О, правда, я совсем забыл, — мужчина завел руки назад, тяжело вздыхая. Ладно, проезжайте, больше я вас задерживать не буду. — Что вообще произошло? — Михель недоуменно посмотрел на Камурра. Он никак не мог взять в толк, что за бой и о чем толкуют кошары, но, раз этот странный кот сказал, что они могут ехать, значит, могут? Мужчина, уставший от долгих странствий, дал слабину и повернулся спиной к опасному хищнику, который хотел расправиться с ним ради мести. А Латурр только этого и ждал. Он на бегу выпустил когти, желая вспороть горло тому, кто вырезал его товарищей, но не успел. Камурр все равно был быстрее. Перекинувшись в кота, омега побежал наперерез Латурру и сам вгрызся в его горло, распарывая нежную кожу клыками. Последний крик кота потонул в бульканье крови из разодранной артерии. Михель обернулся, глядя на то, как их омега отпускает шею трупа и оборачивается человеком. Парень явно был на взводе, глаза горели, а по бедрам бил распушившийся хвост. Когти и уши Камурр также не смог убрать, видимо, под действием огня, что все еще бушевал в крови. Кусты зашуршали и на дорогу вышли оставшиеся коты. Солдаты обнажили мечи, готовые принять бой. Они не понимали, что происходит, почему их омежка и, главное, как убил предводителя котов. А тот не спешил прятаться за спинами воинов. — Омега из клана Туманного озера, мы, альфы стаи Гор, принимаем тебя своим вожаком. И клянемся биться плечом к плечу до последнего вздоха, — произнес один из тех котов, что стояли впереди и сделал то, что не ожидал никто из отряда. Он опустился на колени перед Камурром, кулаками упираясь в землю, и склонил голову, выказывая полное подчинение. Его примеру последовали остальные, а сам омега будто бы не был удивлен подобному. — Я принимаю вас, альфы стаи Гор, — голос парня звучал громко и уверенно, а из уголков рта стекала чужая кровь, которую паренек не торопился стирать. — И отпускаю, пока мне не понадобятся ваши жизни. А до тех пор расскажите всем, что тот, кто тронет мои стаи и моего альфу, — на этих словах он сделал акцент, — распрощается жизнью так же, как ваш бывший вожак, чье имя будет забыто за подлый бой. — Да, вожак, — говоривший поднялся и коты, словно тени, исчезли в кустах, окружающих дорогу, будто не было никого. Только труп остался лежать у ног Камурра. — Я ничего не понимаю, — Тамон подошел к Михелю. — Что сейчас тут произошло? — Можно ехать дальше, — бесцветно отозвался Камурр, возвращаясь к своей лошади. Он забрал у Милита корзину и взобрался в седло. — Ты сейчас же расскажешь, что мы видели, — Михель начинал злиться. Он не понимал происходящего и это выводило из себя, но на Камурра напала апатия. Не дожидаясь остальных, кот пришпорил лошадь. — Черт тебя дери, кошачья шлюха, — зло выкрикнул Михель и рванул следом. Он достаточно быстро нагнал Камурра. Парень явно был не в себе: смотрел только вперед, так и не стерев с лица кровь, словно не замечал ее, а губы мелко подрагивали, словно шепча одному ему ведомые слова. — Тормози, — гаркнул мужчина, но кот не реагировал. Мысли полностью поглотили его разум. Мужчина еще несколько раз позвал парня, но потом, плюнув на все, наклонился и перехватил повод, заставляя обеих лошадей медленно затормозить. Лишь тогда омега моргнул пару раз и повернулся к командиру, растерянно глядя своими колдовскими глазами. В тот момент перед Михелем была не грязная кошачья шлюха отряда, а растерянный омега, которому требовалась защита. Мужчина с трудом подавил в себе порыв обнять парня. Как раз подоспели остальные солдаты и мужчина приказал спешиться. Благо они двигались вдоль реки весь день и можно было остаться тут на ночлег. Все, как любил Михель: река, лес, небольшая проплешина, похожая на поляну. Стоит лишь немного зайти за деревья. — Камурр, вниз, — повторил альфа, когда остальные уже ушли обживать поляну. Омега так и сидел в седле, сжимая побелевшими руками луку. — Слезай уже, — Михеля раздражала отстраненность во взгляде Камурра и он силком стащил парня с лошади. Тот, вопреки ожиданиям, не сопротивлялся. Пришлось самому вести его до поляны и усаживать перед будущим костром на бревно, что уже успели принести откуда-то солдаты. Корзину вручили Милиту, как единственному, кто умеет обращаться с лисятами Камурра, а главному действующему лицу непредвиденного столкновения недовольный Лиам отдал свою фляжку и сурово приказал выпить. Омега под пристальным взглядом солдат поджал губы, но потом, словно решившись, опрокинул в себя практически все, что там было. Горло тут же вспыхнуло огнем и парень понял, что не может даже вдохнуть. Солдатня не сдержала смеха, столь забавным им показался покрасневший омега с выступившими на глазах слезами, пытающийся будто рыба воздух губами схватить. — Как трахать его, так очередь, а как пить научить — только ржут, — покачал головой Ихтир, разжигая огонь. Все разом замолчали и потупили взгляды. Зато очнулся Милит. — Это о чем вы? — пес оторвался от присматривания за играющими в траве лисами. — Да так, ни о чем. Шутки у него такие глупые, — отмахнулся Лиам, но Милит не особо поверил. Парню показалась странной резкая смена настроений. Камурр же постепенно начал приходить в себя. Кто-то дал влажную тряпицу и парень вытер лицо. Свитер же пришлось снять, но взамен дали другой, хоть и больше, но гораздо теплее. — Рассказывай, что мы видели, — приказал Михель, когда огонь был разожжен, а над ним весело булькала какая-то похлебка из того, что нашлось в седельных сумках. Солдаты затихли, глядя на своего временного спутника, ожидая. — В землях котов всегда было крайне мало омег, поэтому они ценились гораздо больше, чем альфы. Но, вместе с тем, омеги — это те, кто защищает род от посягательств из вне, от опасностей. Меня воспитывали как замену главы клана, а это значит, что я должен уметь защитить всех. Но, главой стать не успел, — Камурр задумчиво смотрел в огонь, словно видел там картинки из прошлого. — Ты хочешь сказать, тот кот тоже был омегой? И у вас в порядке вещей, что омега командует альфами? — Тамон подался вперед, словно желал первым услышать ответ. — Да, вожаком стаи может быть только омега, получивший это место через поединок, — он согласно кивнул. — Так что у меня теперь есть целая стая альф. Здорово, верно? — парень вымученно улыбнулся и поднял глаза на Михеля. — Вот те на, а котенок у нас с сюрпризом, — Тамон весело рассмеялся, хлопая парня по плечу. — Капитан, давайте его в деревню вернем, а? — О чем вы? — кот подобрался и, не удержавшись, выпустил хвост, тут же нервно забивший по траве. Неужели его собираются вернуть обратно только из-за того, что произошло? Нет, нужно уехать в столицу и там наладить жизнь, чтобы больше никогда не вспоминать о прошлом. — Ну, деревня твоя цела, на сколько мне известно. И отсюда недалеко. Да, парни? — Лиам недавно патрулировал ту часть пограничья бывшего, — кивнул Ихтир. — Стоит деревня, а отсюда меньше дня пути, если поторопиться. Капитан, отвезем? Парни согласно загалдели, поддерживая идею, а Камурр смотрел их, не скрывая удивления. В душе между собой боролись счастье, растерянность и страх, что все окажется лишь сном. Он уже давно похоронил в памяти родных и близких, чьи могилы никогда не сможет посетить. И несколько раз отдавал им дань в день памяти, спуская на реку красивейшие венки, задабривая почивших собственноручно испеченными пирогами. Оказалось, что все зря. Ему просто стоило сесть на лошадь и доехать до дома. Сердце пропустило удар, когда среди счастливых лиц солдат он увидел Михеля. Тот явно не был рад, видимо, что придется делать круг из-за омеги. — Хорошо, мы отвезем его домой. Но если вы посмеете еще хоть немного задержать нас, собственноручно повешу за ноги в лесу и оставлю на съедение тварям. Громогласное «ура» разнеслось над поляной, закладывая уши радостно улыбающегося кота. Он скоро будет дома. Вдали от всех бед, там, где жизнь течет по законам клана и не отклоняется ни на шаг от привычного русла. Михель же решил не присутствовать на том празднике жизни, что решили организовать его ребята. Он всегда любил воду, поэтому тянулся к любому водоему, что располагался поблизости. И сейчас облюбовал себе крупный камень на песчаном берегу реки, откуда открывался прекрасный вид: вода блестела в лучах вечернего солнца, постепенно окрашивающего небо в нежные, а потом и яркие розовые цвета, сменяющиеся багряно-красным, фиолетовым и, наконец, темной синевой ночного небосклона. Загорались первые звезды, позади выступила луна, а мужчина все еще сидел на остывшем камне. Желания возвращаться на поляну не было, там слишком много противоречивых чувств, которые затягивают в омут с головой. — Меня подрядили отнести тебе ужин, — омега подошел слишком тихо и мужчина резко подскочил, вытаскивая меч из ножен, но парень не отреагировал, держа миску с похлебкой. Казалось, даже ночные птицы, напуганные, замолчали, ожидая дальнейшего поворота событий. — Никогда не подходи незаметно к солдату со спины, Камурр, — мужчина убрал меч в ножны. — И я не голоден. — Нельзя быть не голодным после дня в седле и встречи со стаей, — парень обошел командира и поставил миску на облюбованный мужчиной камень. — Ты не рад, что избавишься от меня, капитан? — Просто думаю, кто из моих ребят ТВОЙ альфа и с кем придется попрощаться, — мужчина скривился, вспоминая слова нападавшего. Ты же меченый одним из моих парней, верно? — Зачем тебе это знать? — омега изогнул бровь иронично. — Все солдаты останутся при тебе, а уж кто моя пара — это только наше с ним дело. — Это тот же, кто отец твоих детей? — альфа начинал закипать. — Тот, кто дал моим детям жизнь, — омега понизил голос, — лежит в могиле, похороненный тобой. Забыл, как вчера рассказывал о его смерти? — Скажи честно, ты и сейчас подставлял всем зад? Или нет, ты же ошиваешься вокруг Милита. Совсем забыл, — Михель сжал кулаки, еле сдерживая желание познакомить их с отвратительной, уродливой мордой омеги. Внутри клокотала злость, зверь рвал и метал, но вырваться не мог из-за древнего проклятия рода. — Хватит нести эту чушь, — омега махнул рукой себе за спину. — Я не виноват, что единственный альфа, который вызвал у меня течку, отдал на потеху своим солдатам! Это — не моя вина. И поэтому ты не имеешь права упрекать меня в чем-либо. Да, каждый из них прекрасно знает, каково мое тело, но это только из-за тебя! — Не смей повышать на меня голос, драная омега, — мужчина все же не сдержал себя, замахиваясь и со всей силы ударяя по лицу парня. В последний момент он успел разжать кулак, но от этого Камурру легче не стало. Он не ожидал, поэтому увернуться не вышло и парень завалился на песок, прижимая ладонь к разбитой губе. Так же Камурр лежал в день их первой встречи. Голый на походном одеяле. Михель вздрогнул, делая шаг назад, но наткнулся на презрительный взгляд Милита, который, видимо, пошел за своим другом, и слышал всю ссору. Солдат не говорил ни слова, только подошел к коту и помог ему встать на ноги. Голова кота кружилась, в ушах звенело и Камурр даже не сразу понял, что его ведут обратно в лагерь. Зря он согласился ехать с отрядом Михеля, очень зря.***
За холодной ночью следовало промозглое утро. Неприятный мелкий дождь знатно подмочил настроение отряду, поэтому собирались в спешке и гнали во весь опор. Никому не хотелось мокнуть под дождем дольше, чем того требовалось. Камурр накинул капюшон и старался не отставать от солдат, но это получалось с трудом. Ближе к полудню, когда настал тот самый момент кратковременного прекращения дождя, парень понял, что заболел. Тело начинало ломить, а в голову словно вату положили вместо мозга. В седле он держался уже с трудом, руки, ослабевшие, то и дело разжимали повод, но никто этого не заметил. Лишь Милит странно поглядывал на кота, думая о чем-то своем. Родные леса омега признал не сразу из-за подступающей болезни. Просто в один прекрасный момент понял, что они едут мимо до боли знакомой мельницы, что мальчишку, выбежавшего встречать, Камурр уже видел, даже играл с ним, когда тот едва встал на ноги. Это был дом. То место, куда хотелось вернуться долгие три года. Но страх увидеть развалины вместо родной деревни не пускал. — Я дома, — шепнул себе под нос кот, когда отряд въехал через покосившиеся деревянные ворота. Все было по-прежнему: маленькие домики, притулившиеся под деревьями, у каждого дома оно было своим личным убежищем, куда можно забраться лунными ночами и полной грудью вдыхать свежий воздух; удивленно перешептывающиеся коты, сторонившиеся подозрительных странников и громкий крик отца-омеги. — Камурр! Главу клана позвал кто-то из детей и теперь высокий мужчина с дымчато-серыми волосами бежал с противоположного края деревни, не веря своим глазам. Лошади встали и кот медленно спустился на землю, желая как можно скорее оказаться в объятиях отца. Как же он скучал по дому! Только вот болезнь взяла свое и как только Иримурр подбежал к сыну, тот, не устояв, завалился в раскрытые объятия, теряя сознание. Из корзины за спиной послышался испуганный писк лисят. Михель первым спрыгнул с коня и помог Иримурру удержать сына. Корзину передали напуганному происходящим Милиту. Видимо, ему негласно присвоили статус няньки в отряде, но пес даже не думал перечить. Он переживал за друга, нервно втягивал ноздрями воздух, пытаясь разобраться, что же произошло. И понял. — Идите за мной, — глава клана позволил неизвестному солдату нести своего сына на руках. — Что с ним? — командир вглядывался в побелевшее лицо Камурра и нервничал еще больше, чем от мысли, что кот останется теперь далеко в деревне со своим альфой, а ему, капитану имперских войск, придется вернуться в столицу. Но, как ни странно, ни один из парней отряда за процессией, возглавляемой главой кошачьего клана, следом не кинулся. — Ничего страшного, — кот был сдержан. Тем толики эмоций, что он себе позволил, теперь пропали бесследно. Такой же, как Император — суровый вождь, которому нужно всегда держать лицо и не показывать слабостей никому. — Меня зовут Иримурр, глава клана. — Михель, инспектор послевоенных земель, — представился мужчина, а Милит промолчал. Ему не нравился отец друга, даже говорить с ним было страшно — слишком суров. Иримурр, Михель и Милит со своими ношами вошли в низкий домик, расположенный поодаль от других. Тут пахло пылью, а прохудившиеся занавески на окнах в единственной комнате с трудом, но все же пропускали немного света. — Положи его на кровать, — мужчина скинул с узкой кровати лоскутное одеяло, поднимая в воздух облако пыли. Михель посмотрел на это с сомнением. — Почему сюда? Тут надо убираться прежде, чем приводить больных. — Он не болен и этот дом принадлежит Камурру, — омега мотнул головой. — Нет, тут детям будет не место, — остановил он Милита движением руки, когда тот собирался поставить на пол корзину с пищащими лисятами. — Идемте, я покажу, где вы можете передохнуть в благодарность за то, что привезли моего сына живым. Да, о здоровье говорить не приходилось. Чего стоили одни шрамы на некогда прекрасном теле? Но с этим кот разберется позже. — Его нельзя оставлять одного, — Михель стиснул зубы, глядя на бледного парня с выступившими каплями пота на висках. — Он болен! — К нему сейчас придут, не переживай. А вам стоит отнести его детей в более приемлемое место и отдохнуть, — больше глава клана не сказал ни слова. Просто молча вышел и тихо отдал распоряжения какому-то котенку, мнущемуся у двери. Михель успел расслышать только несколько слов: «пусть придет… долг». — О каком долге вы говорили? — командир поравнялся с мужчиной, ведущим их, как он понял, к своему дому, который выглядел гораздо богаче, нежели остальные дома деревенских жителей. Не один этаж с маленькой комнаткой, в которой и печь, и кровать, а двухэтажный, побеленный, с множеством цветов на каждом карнизе, маленькими плодовыми деревцами, не успевшими еще сбросить цветы, и большим деревом, подпирающим бок дома. — Камурр вернулся в деревню, чтобы выполнить свой долг, — кот не был многословен. — Долг главы — произвести на свет от самого сильного кота в клане нового наследника, не позволить прерваться роду. — Вы хотите сказать, что у него течка? — Михель не заметил, как повысил голос. — У него течка, а вы оставили Камурра одного? — К нему сейчас придет Элеурр, не переживай. Ему все равно будет не до нас пока не выполнит долг, — глава клана открыл дверь своего дома, но Михель заходить не спешил. Он смотрел туда, откуда привел Иримурр и сжимал кулаки в бессильной злобе. Милит же молча вошел, не желая ввязываться в разборки между котом и командиром. — У Камурра уже есть наследники, — попытался защитить он омегу. — Нет, мне даже видеть их не нужно, чтобы понять — они не коты. Детеныши котов всегда похожи на альфу. Если альфа лис, то и дети будут лисами. Если альфа кот, то дети будут котами. Не могут стать лисы главой клана котов. Тем более альфы, — Михель заметил, как мужчина скривился и на миг его лицо исказила гримаса отвращения. — Вы не рады его возвращению? — Рад. Он вернулся домой и может исполнить свой долг. Даже меченый кот имеет возможность подарить наследника. Особенно если его пара не против, — глава клана пожал плечами, неосознанно прижимая ладонь к своей шее и тут же отдергивая, будто пришел в себя. Тогда Михель осознал, как сильно не похож Камурр на своего отца. Абсолютно другие глаза, словно у пустой куклы. В омеге была жизнь, а в этом главе клана жизни больше нет, она ушла. Возможно именно тогда, когда его отец заставил юного меченного омегу провести течку с другим, чтобы получить наследника-кота. И теперь глава совершает такую же ошибку, какую совершил предок с ним. — Его пара мертв и против быть не может, — глухо согласился Михель, отводя взгляд. — Мертв? Вы живы, насколько я вижу, — кот удивленно поднял брови и потом просто стоял, наблюдая, за сменой эмоций Михеля. Тот сначала не понял, что толкует ему мужчина, но потом, постепенно стало приходить понимание. Словно вспомнился старый сон, в котором маленький, испуганный котенок что-то твердил про метку, когда его забирали солдаты. И когда только командир успел ее поставить? Значит, эти лисята… Мысль не успела сформироваться, по деревне пронесся надрывный кошачий вопль и Михель понял, что должен помочь Камурру. Больше он не позволит чужим альфам касаться того, кто принадлежит ему. Понятно стало даже то, как кот реагировал на других: отстранялся, не позволял касаться себя и проявлял агрессию, а к Михелю пришел сам. Глава клана схватил мужчину за руку. — Это — его долг! Не смей мешать, — зло шипел кот, выпуская уши и хвост на волю. Когти впились в кожу, но Михель лишь откинул его руку. — Камурр — вожак котов Гор, если он пострадает, то придет стая и вашу деревню сотрут с лица земли. — Как? — мужчина отступил, растерянно глядя перед собой, но отвечать ему было уже некому. Михель бежал по направлению к дому, в котором оставался Камурр. Он не мог позволить парню больше страдать. Изнутри сжигала ревность. Сейчас кот с другим, а в его сердце живет брат. Но ведь нет ничего, что нельзя бы было исправить? Дверь глухо ударилась о стену и Михель замер на пороге. Камурр лежал на кровати лицом вниз, его одежда местами порванная, но пока на месте, а сверху рослый мужчина, зубами вцепившийся в загривок кота. Его руки шарили по телу омеги, пытаясь снять то, что осталось от одежды, но, судя по всему, Камурр сопротивлялся. Течка давала о себе знать, а нежелание принадлежать кому-то другому помимо того, кто поставил метку, сопротивлялось ему из последних сил. — Отпусти моего омегу, — зарычал Михель и скинул опешившего альфу с Камурра. Тот тут же забился в угол, обхватывая колени руками и дрожа словно осиновый лист. Ему было страшно, горло болело от криков, чужие руки все еще ощущались на горящем теле. Мерзко, отвратительно.словно облили помоями из отхожего ведра. Он не мог говорить, не мог ничего сделать. Лишь сидел и трясся, глядя перед собой, молясь всем богам, чтобы его больше никто не трогал, только бы не трогали. Дети, где дети? Парень вскинулся, дернулся было в сторону двери, но был остановлен сильной рукой. Знакомый запах заполнил ноздри, даря успокоение. — Все хорошо, кот, все уже позади. Ты в безопасности, — его обняли, делясь теплом и спокойствием. — Дети? — едва слышно спросил парень и Михель поспешил его успокоить. — Они с Милитом.***
Два дня были наполнены именно теми чувствами, которые Михель не додал Камурру в первый раз. Речь не о любви, она не может родиться столь быстро, но уважение, забота, желание защитить — это то, что требовалось коту долгих три года. У них все началось не так, как надо было, сумбурно, больно. Их пара зарождалась в предательстве, но Камурр смог простить, Михель умел извиняться. — Когда вы уезжаете? — Камурр сидел на постели и заплетал волосы в традиционную косу клана, стараясь закрыть от окружающих те уродливые шрамы на голове, которые теперь его смущали своим существованием. — Думаю, что завтра, — Михель рассматривал спину омеги в полумраке комнаты. Очень уж худой, видны позвонки, острой дорожкой сбегающие вниз, под покрывало. — Хорошо, — Камурр кивнул, но лица его Михель не видел. — Коты не любят чужаков, поэтому вам лучше тут не задерживаться. Я попрошу отца дать продуктов в дорогу, вы не будете нуждаться ни в чем до возвращения в столицу. — А ты? — мужчина не хотел задавать этот вопрос, потому что боялся ответа. — Со мной все будет хорошо, — омега тихо рассмеялся. — Через три года принесу отцу наследника и смогу со своими малышами жить спокойно. Главой меня уже никто не сделает, — он осторожно коснулся ладонью живота и это движение не укрылось от глаз Михеля. — Ты не можешь быть уверен, что понес. — И все же ты плохо знаешь кошек. Мы всегда это знаем. Течка у нас никогда не длится меньше недели, только в тех случаях, если… Он не договорил. Голос подвел, вспомнился добрый мужчина, что когда-то спас. — Я назову его в честь твоего брата, хорошо? Но Михель уже не слушал. Теперь все детали сложились в общую картину. Брат спас омегу потому, что знал о детенышах. Он старался защитить своих племянников и меченого омегу. Вот почему тогда помог Камурру. — Я хочу, чтобы ты поехал со мной, — Михель сел и повернул Камурра лицом к себе, заглядывая в глаза. — Твоя семья не будет в восторге, — парень мотнул головой и улыбнулся. — Но спасибо. — Моей семьи больше не существует, — отрезал Михель. — Когда я вернулся с войны, то первым делом отправился домой. И там меня ждали девять иссохших трупов, привязанных к стульям в холле. А на коленях моей жены лежала записка от котов. Это была их месть за гибель своих близких. — Это невозможно, — Камурр подобрался. — Коты не способны… — Способны. Я даже знаю, кто именно. В первый год мы вырезали целую деревню, потому что там растили воинов. Остались только трое детей, на которых у меня не поднялась рука. Я отпустил их, а командиру сказал, что деревня зачищена. Сказал парням, что они могут отправиться ко мне домой, их приютят и обогреют. Они отправились, вот только не чтобы жить мирно в тепле и уюте. Моих родителей, жену с маленькой дочкой, младшую сестру с ее семьей и старшего брата убили, а тела оставили перед дверью, — Михель сжал пальцами переносицу. — Соседи сказали, что мальчик прибежал к ним и передал, мол, мои близкие уезжают подальше от столицы и вернутся только после войны. Камурр не сказал ни слова, просто обнял мужчину, и тихо ответил: — Мы поедем с тобой. Можно?13 лет спустя
— Помогите! — крик пронесся над лужайкой и тут же стих, словно кто-то закрыл рот кричавшему. — Прекратите немедленно, — статный мужчина с длинными пепельными волосами поднялся из кресла. Его походка была столь плавна, будто дикий кот выследивший добычу, пытается поймать ее в свои острые когти. Большой двухэтажный дом серой громадиной возвышался за спиной мужчины. Стены поросли мхом и плющом, но от этого великан не казался жутким, скорее наоборот — мало домов могут похвастаться таким обилием зелени. В разбитом позади саду постоянно пели птицы: и днем, и ночью. А деревья щедро делились своими плодами с хозяевами особняка, что когда-то хранил страшную тайну о девяти погибших в его стенах. Но прошло время, боль забылась, теперь вновь слышен детский смех и в темных углах притаилось счастье. — Мы ничего не делаем, — из кустов орешника выступил улыбчивый рыжий паренек с россыпью веснушек на щеках. Волосы, заплетенные в такую же традиционную косу котов, как у отца, спускались до поясницы, что было странным для альфы, но ему никто и слова не говорил. Пусть. — Алурр, — угрожающе прошипел мужчина. — Немедленно отпустите Милита. — Отец, он — наш будущий муж и мы имеем право делать то, что захотим, — вперед выступил Дэлурр — копия своего брата, только волосы стрижены в короткий ежик. — В первую очередь он не давал своего согласия, — на голове Камурра появились уши и тут же угрожающе прижались. — Отпустите его. — Что опять происходит? — послышался веселый голос Михеля. Он шел от ворот, держа на руках рыжую девочку в милом голубом платье, а на голове бывшего инспектора гордо сидел еще один лисенок, покачиваясь в такт шагов отца. Девочка помахала отцу рукой и резво соскочила на землю, а следом за ней побежал и младший брат. Многие удивлялись, когда видели детей Михеля и Камурра в образе лисят. Обычно оборотни рождались людьми и лишь к году могли становиться зверем, но в их особенной семье даже рождение становилось чем-то необычным. На свет лисы появлялись зверями, а вот людской облик принимали только миновав порог четырех лет. — Твои дети отказываются отпускать Милита. Мне надоело уже объяснять им, что сначала нужно спросить у омеги, хочет ли он вступить в брак! — У них семейная черта — не спрашивать, — проворчали из кустов и на свет выступил невысокий, хмурый Милит, отряхивая от земли и листьев новую униформу имперского стражника. -Разговорчики, — по-доброму усмехнулся Михель и стражник тут же подобрался, выпячивая грудь. — Вольно, иди уже на службу, хватит моим остолопам мозг пудрить. — Так точно, командир, — Милит глянул на братьев и, показав им язык, рванул прочь в сторону ворот. Те, не сговариваясь, тут же сорвались с места в попытке нагнать добычу. — А все ты виноват, постоянно оставлял их с Милитом, — проворчал Камурр, подходя к супругу и прижимаясь к его руке. — Ты не мог мне тогда сказать, что Милит — омега? Может, не было бы сейчас такой проблемы. — Я считал, что у тебя не на столько отсутствует нюх, — мужчина сморщил нос. — Рассказал бы о проклятии сразу. — Да, дорогой, моя семья проклята, мы не можем оборачиваться и не чувствуем запахов омег. Здорово же, ты б сразу вышел за меня, — он улыбнулся, глядя как дочка и младший сын носятся по лужайке, пытаясь догнать друг друга в облике лис. — Ну, видимо, твое проклятье я все же разрушил. Частично, — Камурр пожал плечами и открыто улыбнулся, сжимая в руке руку своего супруга. А где-то в безвременье мальчик, пока никто не видит, появился в большом зале с сотнями сфер и прикоснулся к той, что так красиво светилась розовым светом. Его лицо озарила улыбка, когда среди нитей он нашел ту, некогда сплетенную. Сейчас на ней можно было заметить маленький узелок, который сами завязали два человека, навсегда связывая свои жизни.