***
Барон не любил повторяться, но в этот раз решил сделать исключение. В конце концов, он еще не был достаточно силен, чтобы привередничать. Его шар подсказал ему следующий шаг. Итак, его первую жертву желала найти одна родственница. И думала она о том, что готова чем-то пожертвовать ради ее спасения. Превосходно, пускай сама идет к нему в руки. В этих целях он и дал ей себя обнаружить. Ему даже было не страшно, если она притащит за собой хвост, он и это сможет обратить себе на пользу. И еще Мимоза не знала, что видеть этот сигнал может только она. Он снова заглянул в шар, нужно было подходящее местечко для встречи с родственницей. Тот показал Барону отличный вариант: заброшенный дом на окраине деревни, что располагалась не столь далеко от столицы. Дом стоял на отшибе, был он маленьким и тесным: кроме спальни и кухни в нем наблюдались подвал, чердак да кладовка; перед домом когда-то был огород, ныне заросший бурьяном. Крыша этого скромного жилища давно обветшала и покосилась. Заброшенность была такой безутешной, что не ощущалось ни единой частицы магии, оставшейся от прежних хозяев. В спальне все покрылось пылью, кровать, тумбочка, шкаф и стулья, оставленные там, рассохлись. Барону это было совершенно все равно, но для его очередной задумки требовалось что-то хоть сколь более уютное. Он переместился в деревню и подловил опрятно выглядевшую молоденькую крестьянку, вышедшую в поздний час проверить курятник. В его руке возник мешочек с монетами, а в ее голове — указания навести порядок в заброшенном доме, принести туда постельное белье плюс все необходимое и помалкивать. Вскоре Барон встретил дорогих гостей в отмытой дочиста комнате. Если не считать магических свеч и ритуальных символов, вычерченных вокруг кровати, то ничего подозрительного там не было. Клаус первым проник в дом, велев Мимозе следовать за ним. Он собирался атаковать Барона боевыми заклятиями, но ничего не вышло: в доме как будто никого не было. Они с Мимозой стояли в залитой светом свечей спальне, недоуменно озираясь по сторонам. — Но мое заклинание показало, что он здесь, — сказала Мимоза не слишком уверенно. — Он наверняка где-то прячется, — решил Клаус и собрался осмотреть дом еще раз повнимательнее. Но только господин Люнетт сделал шаг к двери, как на пороге возник Барон и поприветствовал их. — Вы не ошиблись, миледи, я действительно здесь, — сказал он. Тут-то Клаус и собирался дать по нему магический залп, но Барон только глянул в его сторону, и тот словно застыл на месте. Его переклинило от собственного негодования. — Я бы хотел побеседовать с вами спокойно, — начал Ламенталь, предлагая гостям стулья. — Думаю, мы сможем договориться. — Это правда, что вы тот самый Черный Барон, который похитил Ноэль? — прямо спросила Мимоза, не отрываясь глядя на этого загадочного мужчину. — Так и есть, — покивал тот. — Где она? — сдвинула брови Мимоза. — В надежном месте, — поднял вверх палец Барон, — не извольте беспокоиться. — Отпусти ее, негодяй! — поборов остолбенение, возник Клаус. — К сожалению, не могу, — Ламенталь сделал огорченный вид. — Она нужна мне для ритуала, — пояснил он и достал из кармана шар. — Вот, сами смотрите. В магическом шаре темного стекла, принадлежавшего Барону, показывало то, что происходило в пещере с плененной Ноэль. Клаус и Мимоза с ужасом взирали на те непристойности, что вытворяли щупальца с девушкой. Оба они ощутили наплыв на сознание темной давящей силы, с которой пытались бороться. — Что это?.. — слабым голосом прошептала Мимоза. — Это особый ритуал, во время которого чудовище, вызванное моей магией, лишит принцессу девственности. Это даст мне огромный запас силы. — Барон выждал эффектную паузу и добавил: — Но, боюсь, оно на этом не остановится, и будет совокупляться с ней, пока принцесса не умрет. Какая жалость, такая юная, такая прекрасная… — он патетически воздел очи к потолку. — А ну, прекрати! — заорал Клаус и набросился на него. — Отпусти ее! — вторила ему Мимоза. Они пытались атаковать, но все тщетно, Барон был неуловим. В итоге, они оба попали в его темные путы. Клауса Ламенталь повесил над дверью, а Мимозу прикрутил к стулу. Шар он оставил на тумбочке и еще и наколдовал звук. Оттуда доносились душераздирающие вопли Ноэль, насилуемой щупальцами. Они становились все громче и истеричнее, повергая Мимозу в отчаяние. А Барон уже нашептывал ей нужную идею. «Ты же хотела пожертвовать собой? Или это были просто благородные мысли в теории? А что насчет практики?» — шумело у нее в голове. — Чего вы хотите? — не выдержала она. — В обмен на одну принцессу я готов взять другую, — пояснил Барон очевидное. — Все честно. — Он усмехнулся: — Более того, я буду столь щедр, что мы обойдемся безо всякого монстра. Я очень высоко ценю благородство и не стану вас убивать. — Что? — Я отпущу вашу драгоценную кузину, и мы с вами, не откладывая, устроим все прямо здесь, — он указал рукой на кровать. — Вы х-хотите… — округлила глаза Мимоза, — ч-чтобы я… с вами… — она в ужасе прикрыла руками рот, не в силах выговорить подобную непристойность. — Да как ты смеешь предлагать такое леди?! — взревел Клаус и, несмотря на предыдущие неудачные попытки подраться, хотел его придушить. — Со мной? — словно не замечая выпада Люнетта, удивленно переспросил Барон. — Что вы, я не достоин такой чести, — отмахнулся он. На самом деле он не собирался участвовать в этом сам, к тому же ему нужна была энергия от двоих магов, а не только от принцессы. — Выбор мужчины я предоставлю вам. Выберите того, кто вам по душе, миледи, — он приподнял бровь и внимательно заглянул ей прямо в глаза: — Только делать это придется быстро: иначе мои щупальца отделают вашу кузину до смерти. — Довольствуясь произведенным эффектом, Барон произнес нараспев: — Ах, в царственных девственницах столько нерастраченной страсти! — он вздохнул, поглаживая Мимозу по волосам. — Не слушай его! Он лжет! — кричал Клаус. — Ах ты, мерзавец! Как смеешь ты такое говорить?! — Я не умею лгать, — с самым невинным видом сообщил Ламенталь. Он ласково приобнял Мимозу за плечи, пододвинул к ней шар и проникновенно произнес: — Ваша невинность в обмен на жизнь кузины. Решайте быстрее, миледи. — Но… — Мимоза залилась краской, при этом ее била мелкая дрожь. — Не слушай его! Мы найдем ее и спасем! — вырывался из темных пут Клаус. — Не успеете, — заверил Барон. — Он подтянул Клауса к себе и тыкнул ему в нос шаром, в котором истошно вопящую принцессу щупальца растягивали за ноги, словно желая разорвать пополам. — Хорошо, — тихо, но решительно произнесла Мимоза. — Я согласна, господин Барон, только отпустите Ноэль. — Чудно, — кивнул тот. Щупальца в шаре исчезли, оставляя Ноэль без сознания в той позе, в которой ее расположил Барон перед тем, как начать ритуал. Для мастера обмана это был пустячок. — Если вы передумаете, предупредил он, то мы всегда можем возобновить жертвоприношение вашей кузины. — Я не передумаю, — заверила Мимоза, хоть и не слишком уверено. — Вот и прекрасно! — сиял Барон, освобождая ее от темных пут и сопровождая под белы рученьки к кровати. Как только принцесса приземлилась на покрывало, магические знаки вокруг ложа слабо засветились. — Итак, нам нужен мужчина, — сказал Ламенталь. — Его степень целомудрия не столь важна, так что любой подойдет. У вас есть кто-нибудь на примете? — спросил он у Мимозы. — Нет, — покраснела та, думая почему-то об Астере. Барон посмотрел на нее с явным интересом. — А вот он вам чем плох? — поинтересовался Ламенталь, кивая на Клауса. — Вы ведь не первый день знакомы. Наверняка ему можно доверить столь ответственное дело. — Клаус? — растерялась Мимоза. — Но… я никогда не думала… — Вот как. — Барон развернулся к молодому человеку, взял его за подбородок и попытался проникнуть в его тайные желания. Тот тоже почему-то думал об Астере. — Да вы тут все связаны теснее, чем я предполагал, — пробормотал он. — Да как вы смеете!.. — снова начал Клаус и высказал Барону все, что о нем думает. Он был совершенно уверен, в том, что отпускать тот никого не собирается. Ламенталь заткнул ему путами рот и прошептал на ухо: — К сожалению, я не могу исполнить твое желание. Боюсь, ваши чувства с мальчиком-без-магии не взаимны, а повлиять я на него не смогу. Но посмотри, что я предлагаю тебе взамен, — он указал на сидящую на кровати Мимозу. — Вспомни, как еще в детстве ты был очарован ее добротой и как, став старше, посвящал ей стихи, а после тихо радовался, коль скоро вы оказались в одном отряде. Под всеми этими светлыми чувствами ты скрывал, что ее хочешь. От этого заявления Клауса прошиб пот, и он чуть не потерял очки, дернувшись. — Давным-давно, пока еще не пришел мальчик-без-магии, ты тайно и безнадежно был влюблен в нашу прекрасную принцессу. — Барон посмотрел как-то сочувственно на разволновавшегося Клауса и попытался его успокоить: — Не волнуйся, одно другому не мешает. Любовь и страсть не имеют границ, их на всех хватит, — изрек он с важным видом. — Что ж, восхищение бывает мимолетно, а истинные чувства вечны, — загадочно заключил Ламенталь, глядя на молодых людей. — Я и сам едва не попал под очарование мальчика-без-магии, — усмехнулся Барон. Он, жестом указав Мимозе приподняться, сдернул покрывало, а затем помог слегка сопротивляющейся принцессе избавиться от накидки. — Можете начинать, не обращайте на меня внимания. Вы даже меня не заметите, — пообещал он, вытряхивая Клауса на кровать рядом с Мимозой. — Клаус, что он такое говорил? — Мимоза хоть и была взволнована, верную мысль ухватила прочно. — Ты был в меня влюблен? — Я… — Люнетт зарделся и, отворачиваясь, пробормотал нечто едва ли разборчивое вроде: — Я бы не посмел. На лице Мимозы, несмотря на опасность и серьезность ситуации, скользнула ее обычная, немного ироничная улыбка. — Я знала, — сказала она. — П… правда? — Клаус серьезно занервничал, и принялся после каждого слова поправлять очки, которые словно пытались действовать сами по себе, ему на зло. — Все в порядке, — заверила Мимоза, чувствуя, как тот разволновался. — Я рада, что тебе нравлюсь. — Она вся засмущалась и выдала: — Я не знаю более бескорыстного человека, более ответственного… — она пыталась подобрать подходящие слова. Барон в это время самоустранился и не мешал им объясняться. — Клаус, я едва ли встречала в своей жизни человека достойнее тебя. Так что все в порядке, если это будешь ты. — Но это же вопиющая непристойность! — возразил Клаус. — Если это спасет жизнь Ноэль, то я готова, — сказала Мимоза и столь настойчиво посмотрела в глаза товарища, что тот обомлел. Мимоза не могла точно сказать, кто из них сдался первым. Возможно, это была именно она. Как только в ее душу закралось отчаяние, странная темная сила стала действовать на нее, открывая то, что она долгое время пыталась не замечать. Это выглядело безумно, но она чувствовала, что Барон обманывает их, чтобы показать правду. Он предлагал им сделку: за ту часть силы, что они ему дадут, он покажет им, кто они есть на самом деле. Он подарит им возможность быть самими собой за сущий пустяк. И пускай она не любит Клауса, они сделают это по-дружески, отнесутся к этому как заданию, и спасут Ноэль. А эти все приличия и церемонии ей втайне уже давно осточертели. Когда-нибудь она станет сильной и независимой, и никто не посмеет указывать ей, как правильно поступать. И никого не будет касаться, что она стала женщиной не в брачную ночь, как велят традиции. — Клаус, ты поможешь мне спасти Ноэль? — спросила она, стягивая перчатки. — Разумеется, но не стоит идти на поводу у этого проходимца. Они оглянулись на притихшего Барона. Тот размышлял о чем-то своем, глядя в окно на восходящую луну. Почувствовав, что на него смотрят, потряс в воздухе шаром: — Я могу возобновить ритуал в любой момент, — напомнил он. — Пожалуйста, не надо, — взмолилась Мимоза и затравлено посмотрела на Клауса. — Я не могу… осквернить леди… Никогда себе такого не прощу! — Люнетт побелел и вцепился руками в одеяло. — А если я попрошу? Клаус, я тоже себе никогда не прощу, если Ноэль умрет. Ее жизнь сейчас важнее, — на прекрасные глаза принцессы навернулись слезы, щемя напарнику сердце. — Если женщина просит… — шутливо вставил Барон, повергая Клауса в еще большее замешательство. Он вдруг оказался рядом, провел по спине Люнетта рукой, отчего тот вздрогнул. — Она хочет тебя, будь мужчиной, — выдохнул он ему в ухо фразу вместе со своей темной энергией. В этот момент уверенность Клауса в своих моральных устоях пошатнулась. Мимоза взяла его за руку. — Помнишь, как в детстве ты подвернул лодыжку? — спросила вдруг она. — Я тогда собирала цветы на пригорке. Лютики, ирисы… помнишь? От касания теплых пальцев Мимозы стало так хорошо, голова немного кружилась. Клаус внезапно позабыл обо всем на свете и погрузился в солнечное тепло, исходящее от нее. Неожиданно для себя он улыбнулся. — Помню. Ты тогда ее вылечила своей магией. — А помнишь, как потом я пригласила тебя на свидание? — Нет, как так? — снова заволновался Клаус. — Да так, детские глупости. — Ах да… точно… — припомнил он, пытаясь сохранять спокойствие, но его сердце нещадно колотило. Мимоза обняла его, успокаивая. — Мы после столько всего пережили вместе, — она погладила его по голове. — Я всегда могу на тебя положиться. — Она смотрела на него с вселенской нежностью и повторила: — Все в порядке, если это будешь ты. — Я… — Клаус судорожно сглотнул, подаваясь навстречу; его сознание начала затоплять тьма. — Это ради Ноэль. — Конечно. Клаус заворожено смотрел в прекрасные глаза Мимозы, и тут ему открылась истина. Довольно было обманывать самого себя. Клаус понял, чего хочет сейчас больше всего. Он хотел близости с той, что незаметно согревала его душу, тихонько была рядом и не требовала ничего взамен. Сейчас он хотел одного: погрузиться в объятия Мимозы, укутаться ее теплом, наслаждаться ее нежностью… Когда-то он запретил себе любить ее, ведь Мимоза была выше его по положению, знатнее по происхождению. Он ей не ровня, что он мог поделать? Их первый поцелуй был в щеку еще в детстве. Она сама чмокнула его и, смеясь, убежала. После этого они долгое время не виделись. Мимозу принялись серьезно обучать магическому искусству, и она была сильно занята. Потом она надолго уехала к какой-то там тетушке… И они так больше и не встретились до самого поступления в рыцари-маги. Пока эти воспоминания ласточками проносились в голове Клауса, принцесса притянула его к себе и снова поцеловала в щеку. Они словно бы возвращались к тому, на чем остановились еще тогда. У Мимозы возникла было глупая мысль о том, что первый «серьезный» поцелуй она все же хотела бы подарить Астеру. Но Клаус был достоин этого не меньше. Наверняка он ужасно страдал, когда они расстались. В конце концов, она собирается совершить с ним интимный акт, так что думать о подобном, право же, смешно. И она взяла лицо Клауса в ладошки и поцеловала в губы. Клаус растаял. Его руки перестали ему подчиняться и принялись не только обнимать, прижимая как можно крепче Мимозу, но и нагло щупать ее пышную и мягкую грудь. И господин Люнетт, сквозь окутавшую его пелену нежности начал ощущать неукротимый прилив страсти. В интимном деле Клаус был зажат и неуклюж, ему даже не удалось справиться со своей собственной одеждой, не говоря уже о наряде Мимозы со всякими пуговками и шнурочками. Ей пришлось брать дело в свои руки, помогая ему сбросить камзол и рубашку. Сама она полностью обнажаться стеснялась и решила ограничиться тем, что позволила Клаусу расстегнуть блузку, добираясь до вожделенных грудей, и стыдливо спустила панталоны. Он уложил Мимозу поудобнее и устроился рядом так, чтобы ее не придавить. Он все еще не решался пойти дальше, хотя шаловливых ручонок от ее груди не отнимал. Он тяжело дышал, его очки запотели, и Мимоза сняла их, отложив в сторону. Она вновь притянула его к себе, ласково гладила по голове, приговаривая: — Клаус, я тоже стесняюсь, но ты не волнуйся, у нас все получится. Пожалуйста, ради Ноэль. Говоря это, она косилась на Барона, весело потряхивающего в ответ шаром. Клаус не выдержал, он прижался к ней всем телом и самозабвенно целовал. Мимоза сладко завздыхала. Она ласкала его, спускаясь теплыми ладошками все ниже; дошла до поясницы и остановилась: дальше была граница, обозначенная ремнем брюк. — Их придется снять, — сказала она, сгорая со стыда. — Давай я тебе помогу. Мимоза поднырнула руками, пытаясь помочь расстегнуть брюки, но получалось не очень. Клаус, приподнялся, пытаясь сделать это сам, дабы избавить леди от столь неподобающего занятия, как снятие мужских брюк с владельца. В процессе совместных суетливых действий ее рука ухватилась за некоторую оттопыренность; под тонкой тканью прощупывалось нечто горячее и словно бы живое. Клаус издал такой низкий и пронзительный «ох!», что Мимоза почувствовала, что у нее не просто горят, а уже обугливаются уши. До этого она не была уверена, что сможет помочь ему, так сказать, правильно настроиться, а тут оказалось, что он уже ко всему готов. От понимания, что все сейчас произойдет быстрее, чем она думала, Мимоза слегка запаниковала. — Можно я тебя поцелую? — тяжело выдохнул Клаус. — Да, конечно, — растеряно сказала она. — А там можно? — вдруг осмелев, уточнил он. — Пожалуйста. А что ты… Она не договорила, Клаус вдруг резко опустился вниз, погладил ее между ног, перебирая пальцами золотисто-рыжие кучеряшки и совсем уж неожиданно припал губами и начал целовать ее в «сладкий персик». Мимоза не знала, что такое бывает, но ей сделалось так хорошо и приятно от нежных поцелуев в столь чувствительном месте, что она блаженно откинулась на подушки, думая о том, что это гораздо приятнее поцелуев в губы, и сама развела ноги, чтобы Клаусу было удобнее. Тот воспользовался положением и стал пробовать ее языком, нетерпеливо желая исследовать то, что внутри. Ему не терпелось овладеть ею, хотя он и чувствовал себя последней скотиной. Мимоза же еще никогда в своей жизни не испытывала подобного блаженства. С каждой секундой ей становилось все лучше и лучше, она плавно двигалась к пику наслаждения по морю удовольствия и удивлялась, что Клаус способен на такое. Ах, если бы она раньше знала, что так бывает! — Прости, — сказал он, отрываясь, — что я такое похотливое животное. — Ах, пожалуйста, не останавливайся, — попросила Мимоза, пропуская его самобичевание мимо ушей: ей было слишком хорошо. Обезумевший от страсти Клаус тут же выполнил просьбу, он уже не мог остановиться, вылизывая ее, его окончательно сводили с ума ее вкус и запах. От счастья она столь обильно истекала любовными соками, что намочила ими всю простынь. Мимоза стонала, ерзала по влажным простыням попкой, ее охватывал медленно накатывающий, изумительно нежный оргазм. Принцесса размякла в блаженной истоме. Мысли об опасности, Бароне и ужасной участи, возможно ожидающей Ноэль, вылетели у нее из головы. Сейчас ее волновали горячие руки Клауса на ее бедрах и пламенные поцелуи, которыми тот покрывал ее внизу живота, заставив только что испытать полный восторг. Это было просто волшебно! — Прости, прости, что я такой мерзавец, — едва отдышавшись, прошептал Клаус, сильнее сжимая руками ее за ноги. «Ничего» хотела ответить Мимоза, но он, не в силах больше терпеть, спустил штаны и навалился. Мимоза, пару секунд с удивлением взиравшая на его огромный, стоящий колом член, испуганно сжала колени, и у него ничего не вышло. Он ухватил ее за ноги крепче и попытался преодолеть сопротивление, но не достаточно настойчиво. Мимоза не знала как быть. Ей стало вдруг ужасно совестно оттого, что она такая трусиха и эгоистка. Это было нечестно по отношению к Клаусу, который доставил ей такое райское удовольствие. Да ему, казалось, сейчас станет совсем плохо. — Прости, я не должен… — словно заведенный повторял он, не в силах ни успокоиться, ни быть более настойчивым. Мимоза, наконец, решилась и осторожно подвинула сперва одну ногу, потом другую, помогая ему пристроиться. Клаус приподнялся на локтях и, борясь с зашкаливающим пульсом, как следует засадил. Мимоза вскрикнула. Она успела хорошо увлажниться, так что все пошло с первого толчка как по маслу. Клаус, который уже не в силах был сдерживаться, принялся сразу активно насаживать ее. Мимоза, постанывая, разметалась на подушках и привыкала к ощущениям, попутно пытаясь устроить ноги поудобнее. Здоровенный член Клауса так плотно заполнял ее изнутри, что она интуитивно закинула их повыше. Это было болезненно, особенно поначалу, но при этом горячо и даже приятно. Она успела подумать, что это вовсе недурно. И не так уж больно и страшно, как пугали ее няньки, уверяя в том, что подобное ни в коем случае нельзя делать до свадьбы. С каждым движением руны у кровати загорались все ярче, наливаясь магической силой. Барон использовал это небольшое ухищрение для усиления получаемой мощи, пока был еще слаб. Он «выключил» звук в шаре, чтобы тот никого не отвлекал, и блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь симфонией страсти, которая доносилась с кровати. Особенно прелестно стонала юная принцесса, пока разгоряченный Клаус ее безудержно драл. Он стал двигаться слишком быстро, не дав толком привыкнуть ей к внушительным габаритам своего члена. Вскоре Клаус кончил с оглушительным криком, так сильно вжавшись в нее, что Мимозе показалось, что он ее разорвет. Внизу живота и далее огненной волной разливалось приятное томление, внутри все пульсировало. Мимоза запоздало подумала о том, что они не подготовились к последствиям, а Клаус долго потом извинялся за то, что обесчестил ее вообще и извергнул в нее свое семя в частности. Она была слишком утомлена, чтобы волноваться, и вместо того, чтобы ругать, как тот ожидал, обвила его руками и наслаждалась новым ощущением. Ей нравилось, что ее так любят и желают. Барон глядел на них с умилением, его радость была еще полнее, ведь пока Клаус и Мимоза занимались любовью здесь, там, в пещере Астер делал то же самое с Ноэлью. Такое обилие любви вдохновляло! Ламенталь встал и незаметно удалился. Ему не пришлось видеть той неловкости, что возникла в этой комнате немного погодя, когда счастливая парочка пришла в себя. Как они, вновь охваченные стыдом, торопливо и неловко одевались, и как Клаус, заметив наконец кровавые следы на простынях, долго бился головой в стену, сокрушаясь, что причинил принцессе столько боли. Мимоза в ответ лишь иронично улыбалась и советовала ему снять очки, чтобы не разбить. Что же касается Барона, то его ждала встреча поинтереснее. С одной весьма могущественной и прекрасной особой.***
До того, как «Черные быки» узнали о чудесном спасении Ноэль, произошла еще целая куча необычных событий. Но о них чуть позже. Поиски пропавшей принцессы продолжались всю ночь. В самый их разгар циничная ведьма Ванесса, считавшая, что ее уже ничем не удивишь, решила пересмотреть данное утверждение, когда вдруг получила послание от самой Королевы Ведьм. Та предупреждала ее об опасности в лице некого Черного Барона и сулила помощь в поисках пропавшей подруги. «Черт, как она узнала?» — подумала Ванесса. Предупредив ребят, она, полная подозрений и нехороших предчувствий, немедленно отправилась в Ведьмин Лес.