Обратный отсчёт

Утро перед игрой проходит по стандартному расписанию. Подъём в семь, душ, завтрак, собрание команды, тренировка, разбор моментов, общение с прессой… Со вчерашнего вечера, правда, будто что-то меняется. Будто признавшись самому себе в чувствах, Далич начинает видеть мир действительно иначе. Ещё острее, тревожнее, чище. Будто кто-то не только снимает с него розовые очки, но и вкалывает какой-то стимулятор. Контрасты становятся ярче, реакции чётче. И, что самое странное, время ощущается линейно и плавно, не рывками, как это бывает под теми самыми стимуляторами. Оно похоже на море. Кажется бескрайним, но тут же даёт понять, каждая новая волна может положить конец путешествию, отправить в исходную точку… — Англия, — еле слышно произносит, не отрывая взгляда от экрана ноутбука, Томислав. До Златко не сразу доходит смысл этого слова. Но, когда доходит, кровь резко отливает от лица и ладоней. Этот полуфиналист — непроходимый соперник. Агрессивный, опасный, непредсказуемый… И через несколько минут всё решится здесь, где уже оставлены все силы, нервы, немножечко крови… Счёт не важен, ведь он равен. Они опять дотянули до пенальти, и обязаны забить все. Вот эти выдохшиеся люди. Вот этим не менее выдохшимся людям. Важно сейчас всё, от направления ветра до глубины рытвин, оставленных бутсами на газоне. От растирающего плечо защитника русских до откровенно прихрамывающего собственного вратаря. От звука хлопка крышки ноутбука Томислава до дыхания сидящего на краешке сидения Огнена… Победа практически в руках. Нужно только сжать пальцы, и… — Ты же понимаешь, почему мы сегодня победили? — горячее дыхание опаляет шею, и чёрные волоски, там, где парикмахер старательно сбривал их три недели назад, встают дыбом. — Ты же знаешь, как это было важно для нас? Внутри всё сжимается, скручивается огненным клубком. К радости примешивается странная горечь, вызванная не то этим акцентированным «для нас», не то опустошённым долгим взглядом русского капитана прямо в глаза… Правда, через пятнадцать минут, уже в раздевалке, Огнен расставляет, кажется, все возможные точки и двоеточия надо всеми возможными буквами, прилюдно целуя взасос, зарывшись пальцами в волосы, натягивая их до боли, мурлыкая и постанывая от накала эмоций и бурных оваций вокруг. На внутреннем циферблате обратного отсчёта загорается единица. Ещё никто не знает, сколько отделяет от взрыва.