Стенд

Хайгон-Астероиды. Пассажирский салон ультравена-экспресса. Тэннари. Каникулярная практика — удовольствие ниже среднего на порядок. И если вы так не считаете — то, значит, вы ни разу не принимали активного участия в ее проведении; а если и принимали, то в том юном и нежном возрасте, когда главной заботой оставалось протащить на борт заказанного катера вопреки бдительному надзору зануды-преподавателя что-нибудь, этим самым занудой к проносу на борт категорически запрещенное… Полторы сотни прыгающих, бегающих, никак не желающих садится на свои места и галдящих так, что начинает уже через пять минут казаться — не полторы сотни их тут, а полторы тысячи как минимум! — детишек самого вредного возраста (недостаточно взрослых, чтобы перебеситься и заняться вплотную проблемою взаимоотношения полов, но и недостаточно мелких, чтобы ограничивать свой репертуар пакостями относительной безвредности) обеспечат вам головную боль с гарантией уже через полчаса. И ваше счастье, если во время пути дело ограничится лишь парой-тройкой потянутых сухожилий, полудюжиной сломанных ручек всяких там переключателей или выковырянных кнопок, а для колорита и букета — обязательным обнаружением истеричной личности с ксоноподобными симптомами. Короче — удовольствие то еще. Как там у классика? Пожар в борделе во время потопа. На астероидах — тоже не сахар, но все-таки утрясается как-то, в норму приходит. Любой преподаватель с опытом вам скажет, что в каникулярной практике главное — пережить доставку. Желательно, никого не потеряв. В обоих смыслах этого слова. И если вы полагаете, что истории о детишках, свалившихся в рабочую зону реактора или заблокировавших своим несколько обуглившимся тельцем систему жизнеобеспечения, или выдравших кусок проводки этой самой системы для плетения из разноцветных красивеньких проводочков браслетика-фенечки, или нажавших кнопочку аварийного катапультирования только потому, что на ней была сложноломаемая решеточка, или там еще какие-либо подвиги совершивших — всего лишь пилотские байки, то вы, очевидно, совсем не знаете современных детей. Детей, которые целый год готовятся к семичасовому перелету основательнее многих террористов-профессионалов. Трудности начинаются задолго до самого полета, поскольку невероятно сложно найти экипаж, согласный подвергнуть свой корабль подобному риску. Теннари детей знал хорошо. Во всяком случае, гораздо лучше, чем хотелось бы. И намного, намного, на очень много лучше, чем необходимо для внутреннего спокойствия. Неспокойно ему сегодня было. Очень неспокойно… Шел уже пятый час полета, самый напряженный период позади, можно бы и немного передохнуть — но беспокойство засело прочно и никуда не собиралось уходить. Бдительным взглядом Теннари прошелся по рядам, фиксируя, анализируя, делая выводы и отметая их как не грозящие немедленной катастрофой. Макс упорно ковыряется с многомерным тетрисом, но это не страшно с тех самых пор, как полчаса назад у него отобрали миниатюрную драйв-йотку — очень вовремя отобрали, надо сказать, он уже умудрился влезть в программу полета и даже, кажется, взломал первую линию защиты, умненький мальчик. Но без приставки — практически неопасен, его игрушка автономна и замкнута, проверяли. Вик и Тимоти опять притихли. Подозрительно так притихли. Но тревогу это затишье вызовет лишь минут через двадцать. Если, конечно, до этого времени они не подерутся. Действительно опасным может оказаться лишь то, что заставит их мириться друг с другом долее получаса. В прошлом году они как-то затихарились почти на два часа, никто вовремя внимания не обратил. Ой, что потом было!.. Элен и Стив. Ну, тут можно не волноваться до тех пор, пока их безотказно снабжают комиксами и поп-корном. Интересно, можно ли отравиться попкорном? Энди и Чак тоже заняты весьма активно. После того, как у них последовательно отобрали атомную зажигалку, кремниевый пистолет, пузырек с химически чистым бензином, пять таблеток сухого спирта, лазерную микродрель, музейные спички и даже увеличительное стекло, они усердно и старательно пытаются добыть огонь с помощью трения. Еще минут на тридцать, как минимум, это их займет, а потом придется вмешаться и отобрать… Что именно отобрать? А вот то именно и отобрать, что они надыбают к тому моменту, пироманы несчастные. Кто там у нас еще из возмутителей спокойствия? Пит? Ну, сегодня счастливый день — Пита можно исключить. Пит спит. Что наводит, правда, на размышления — а чем это, собственно, Пит ночью так усердно занимался, что дрыхнет в таком гаме? Тревожные размышления… Впрочем — все может быть гораздо тривиальнее. Кто-то же вчера грабанул аптечку, утащив среди кучи непонятно зачем взятого и пачку вполне понятного снотворного. Милая шуточка, хотя Пит, продрыхнув весь перелет, наверняка ее не оценит. Ани тоже спит. Хм-м?.. Ани и Пит? Бред! Хотя… Кто их разберет, современных правильных девочек? Может быть, такой круторогий кретин для них — самое то. Так, кто у нас дальше? Люси. По тому, как она хитро поблескивает глазками, сразу ясно —- сцинка уже успела кому-то подсунуть. С минуты на минуту жди оглушительного визга. Но особых неприятностей тут не ожидается — сканер точно показал, что сцинк не боевой, совсем еще крошечный, только-только из яйца. Надо будет опять поговорить с леди Эл, сколько можно дарить ребенку такие опасные игрушки. Впрочем, этот, судя по размеру, скорее из рода украшений, а не телохранителей. Но сути это не меняет. — Сандер, Сандер, у Вики ксона! Тимоти отчаянно махал руками от дверей туалета. На секунду все замерли, уставившись на Теннари тремя сотнями глаз, а потом засуетились в два раза лихорадочнее, пытаясь освободиться от страховочных ремней и немедленно посмотреть на столь интересное зрелище. Даже Пит проснулся, моргнул ошалело. — Тихо! — рявкнул Теннари, мгновенно пресекая бурную деятельность. Добавил спокойно: — Всем сидеть на своих местах. Кто встанет — сделаю профилактическую прививку. Очень болезненную, настоящей иголкой. Неторопливо прошел к туалету. В аста ксону он не верил. Нет, не то чтобы вообще, но именно сейчас — ни на грамм. Ну какая там ксона, о чем вы? Да будь это правдой, фиг бы Викки до туалета добежала, не до того бы ей было. И визгу тут было бы гораздо больше, и паники, и воплей. Взрослые тренированные десантники — и те орут, как резаные. Видел он это дело. Дважды видел. Потому и не торопился. Так и есть — стоит, согнувшись над раковиной. Стояла бы она, будь у нее даже первая, даже намек на первую стадию! Ручки теплые, глазки красные, мордочка перемазанная, зареванная. Укол успокоительного и умыться холодной водой — вот и все, что ей надо. — У нее и правда аста ксона? — Тимоти застыл в дверях, глаза испуганные. Среди детей упорно циркулируют слухи, что ксона заразна.  — Меньше немытой просроченной дряни жрать надо. После успокоительного Викки больше не рвало, она лишь плакала, тихо поскуливая. Но Теннари решил проявить безжалостность и желудок ей все-таки промыл. Это заняло какое-то время и немного отвлекло. Но тревожный осадок остался. Позже, сидя в своем кресле и в любую минуту ожидая какой-либо каверзы от Элен или Стива или хотя бы оглушительного визга той, которая вот-вот обнаружит у себя в кармане живого сцинка, он краем сознания попытался разобраться, что же такое не понравилось ему в салоне. Попытался без особой надежды, так, от нечего делать. И неожиданно понял — что. Ани так и не проснулась. Ни от воплей Тимоти, ни от общего галдежа, ни от его собственного крика. Даже Пит проснулся, а она — нет. Нахмурился. Еще одна шуточка? Но чтобы с Ани… Да нет, не то тут что-то, не из таких она, над которыми кто-то может так грубо подшутить, ее же любят все… Еще ничего не понимая, но уже предчувствуя крупную неприятность, Теннари отстегнул ремень и стал выбираться из узкого кресла. И тут его накрыло. Крик не был похож на человеческий. Начался он с полузадушенного хрипа, перешедшего в вой, и завершился пронзительным металлическим визгом. Прервался на пару секунд, и снова завибрировал на одной ноте — высокой, режущей уши. Исчезли все остальные звуки — шум двигателей, общий галдеж, гул крови в ушах, чьи-то вопросы, остался лишь вой. Теннари узнал его сразу, потому что слышал уже ранее. Дважды. Это врожденное, и это не лечится. Во всяком случае — современная медицина бессильна перед коллапсом нервной системы, ощутившей за тонкой переборкой бесконечную пустоту. Можно оглушить себя наркозом или ударной дозой снотворного до полного бесчувствия и на какое-то время сгладить симптоматику, но это не лечится! И когда наркоз отойдет… Теннари продирался по проходу, путаясь в чьих-то ногах, он бежал, но ему казалось — еле полз, и уже знал, что поздно, поздно, никто не повернет назад, а если бы и повернули — глупо, прошли уже больше половины пути, так и так выхода нет, только вперед, а это как минимум — три часа, не всякое сердце выдержит, он знает, он видел, дважды видел, тренированные взрослые десантники, и те… Ее выгнуло так, что затылок почти касался пяток. Глаза белые, на прокушенных губах — розовая пена. Лимфатические узлы увеличены, ледяные пальцы сведены судорогой — картина почти классическая. Он успел еще удивиться, что ее не рвало, и одновременно обрадоваться, что соседние кресла пусты. *** Джуст. Отель «Хаза». Стась.  — Соскучились, паразитки? А я вам пополнение привел. Красный Дракон, прошу любить и жаловать. А на твоем месте я бы поостерегся зубки скалить и глазки строить — он братишка. Одна из двухметровых девиц — та, что с металлическими зубами, — фыркнула и сделала непристойный жест. Вторая вообще не прореагировала, продолжая с шумом вдыхать и выдыхать — ритмично, безостановочно, в такт движению мощного корпуса. Только скрипели ремни тренажера и перекатывались под тонким топиком булыжники мускулов. Парень, похожий на этих двух перекачанных дам как брат-близнец, дрых на широкой откидной койке, свернувшись почти клубком — иначе не умещался. А дракон на виске у Стась действительно был красным — Бэт утверждал, что только этот краситель надежно и с гарантией перекрывает амазонский татуш. — Э! — нахмурилась вдруг обладательница стальной улыбочки — У нас и так по восемь часов на брата! Я свои не отдам, так и знайте! Лучше этого лежебоку потесните, ему все равно и до полуфинала не добраться! — Не пыли, — Бэт отмахнулся. — Сам буду натаскивать, по особой программе. На заявочных выставлю, убедишься, он — просто сказка! — Ни минуты не дам. Самой мало. — И не надо. Я «Хорст» купил. Клацнули металлические зубы. Взвизгнули отпущенные ремни — у второй сорвалась рука. Парень на койке сел, моргая голубыми глазами. Спросил неуверенно: — Это еще сон или уже нет? Я про «Хорст» не ослышался? Стась и раньше-то чувствовала себя в этом номере не слишком уютно, а теперь и вовсе испытала острый приступ клаустрофобии. — «Хорст»… — голос девицы охрип, — «Хорст», мать твою. Три года просили… А теперь — ради этого… хлюпика?! — Этот хлюпик уделал тебя, как куколку! Он принесет нам не меньше эпохи. — Бэт довольно хихикнул. — Я не шучу. На десять «Хорстов» хватит. Пошли, красавчик, успеешь еще с ними поболтать. Насчет братишки — это тоже была его идея. Вернее, он поддержал первую стасину полуинстинктивную находку. Если ты не был изначально готов психологически или не прошел специальных тренингов — полностью перестроиться на другой пол очень сложно. Все равно у окружающих тебя людей остается какое-то смутное ощущение фальши. А оно нам надо? В случае же братишек — никаких проблем! Они же, паразиты, и так насквозь фальшивые, их даже солидные квиры сторонятся — так чего же вы хочете? Даже голосовые связки резать не придется. Волосы — это тоже его идея. Мягкая, длинная огненно-красная грива чуть ли не до пояса, стянутая в тугой высокий хвост — специально, чтобы продемонстрировать две великолепные залысины. При виде таких-то залысин кто усомнится, работа не на подсознание даже — на подкорку. Кожа, правда, зудела, но Бэт утверждал, что это на день-два, не больше, остаточный эффект стимулятора роста. А на виске — хвост красного дракона. Умный мальчик этот Бэт. Номер его был смежным.Она еще успела заметить, прежде чем захлопнулась дверь, как девицы быстро переглянулись, а потом первая ткнула парня локтем в бок, прошипев: — Говорила же тебе, идиоту! Нет бы чуть-чуть пошевелиться, «Хорст» бы нашим был, на все сто, а теперь дождались… Лентяй несчастный! Это очень мало походило на начало добрых и дружеских внутрикомандных взаимоотношений. Стась взглянула на Бэта и поняла, что он тоже слышал. И услышанное почему-то его весьма развеселило. ***