Две недели нервотрепки

- Любимая… - Заткнись, тварь кудрявая! - Но послушай меня… - Я кому сказала молчать?! – прорычала девушка, с остервенением намешивая на палитре краску подходящего оттенка, - Свалил из моей комнаты, живо! – всхлипнула она, -Чтобы тебя Фэш сожрал, - услышал Маар тихий шепот Драгоций. - Захарр, я честно не хотел… Уловив тяжелый взгляд любимой, Маар решил бросить идею извиниться сейчас перед Драгоций. Покорно вздохнув, парень собрал свои манатки (которых было совершено немного) и вышел из комнаты. У Захарры, года два назад, появилась некая традиция: выделять две январских недели на подготовку подарков для всех своих друзей на все праздники. Все их называли коротко и просто – Две недели нервотрепки. Обычно в эти дни девушка становилась хуже черта – во-первых, настроение менялось со скоростью звука, во-вторых, доброта и открытость Захарры угасали все больше и больше, а раздражение и ярость наоборот усиливались. Жители Чернолюта, да и все, кто знал Захарру Драгоций, предпочитали находится в нескольких километрах от «логова» куцехвостой. Тяжелее всех приходилось Броннеру – он больше всех рисковал попасть под «тяжелую и горячую» руку девушки, постоянно вертясь вокруг нее. Его мазохистское желание ей помочь в будущем светило ему либо смертью, либо чем-нибудь похуже, он сам не знает. В общем, только Маар остаётся в такие дни рядом с Захаррой, трезво оценивая свои шансы на выживание. Обычно завещание у него лежит в верхнем ящичке, на всякий случай. Сегодня был шестой день из всех этих двух январских недель, и он успел уже накосячить, за что корил себя. Ну кто его просил соваться в комнату подруги, чтобы якобы «проверить» её? (а на самом деле, чтобы удостовериться, что та ещё пока не совсем издохла от голода и холода – иногда девушка, в порыве вдохновения, забывала про открытое окно, а потом на весь замок чихала и горстями ела таблетки и микстуры). Разлить черную краску на очередной шедевр Захарры? Запросто! На шедевр, предназначенный для тебя? Пф, да раз плюнуть! Броннеру не привыкать, но такой масштаб беды он навлек на себя впервые. Он всего лишь зашёл, чтобы закрыть окно и напомнить Захарре, что время обеда и надо бы уже проветриться и сходить вместе с ним в столовую, но девушки не оказалось в комнате, и парень решил немного ее подождать. За это время Маар несколько раз рассмотрел в малейших деталях практически законченную картину, закрыл окно, прибрался на столе у куцехвостой и прочитал последние записи в её личном дневнике, но Драгоций не собиралась приходить обратно, по всей видимости. Тогда Броннер, устав ждать непутевую подругу, присел за её рабочее место за мольбертом и стал шутливо наносить мазки, прищурив один глаз. Вот он уже нарисовал саму Моно Лизу (правда, в своих мыслях), как в комнату неожиданно врывается растрёпанная Захарра, что-то крича во все горло. Броннер так перепугался, что аж вздрогнул всем телом и нечаянно реально мазнул кисточкой по холсту. На месте мазка осталась жирная черная полоса, перечеркнувшая практически всю картину. Раздался оглушительный визг, а потом отборные ругательства, которые знают только истинные Драгоции. Девушка со всей силы отшвырнула парня от мольберта подальше и со слезами на глазах пыталась оттереть кляксу с холста, но ничего не получалось. Вся злость, раздражение и усталость слились в одно и переключились на до смерти перепуганного и дезориентированного Маара. М-да, за всю свою жизнь он не слышал столько проклятий в свою сторону. За всю эмоциональную речь подруги он нехило пополнил свой словарный запас ругательств. Перекрутив события, развернувшиеся здесь несколько минут назад, Броннер загрустил. Как теперь ему извиниться перед куцехвостой? Обычные подарки здесь не помогут – Захарра, девушка с характером, и простыми конфетками и игрушками её не подкупить. Печенье, которое она просто обожает, тоже не вариант – несколько дней назад Драгоций переела их и теперь не может на них даже смотреть. Новые наборы для рисования? В принципе, подарок неплохой, но лишний раз напоминать ей про его прокол ему не хотелось. А если организовать ей свидание? Со свечами, вкусным ужином, лепестками роз, можно даже будет немного алкоголя раздобыть – романтику, короче, соорудить. Захарра, девушка впечатлительная, авось и вдохновение появится на новые шедевры. Маар воодушевился. Всё, он решил, как будет просить прощение у любимой! Осталось только все подготовить и пригласить саму девушку. Окрылённый надеждой и любовью, парень понёсся в свою комнату. Там он быстро начасовал кучу ароматизированных свечей, пакет лепестков роз, приказал поварам приготовить что-нибудь новое и интересное на ужин (поварихи тогда так хитро поглядывали на него, парню аж неловко стало) и стал подготавливаться к свиданию. *** А Захарра в это время мучилась от нескромных покашливание совести. Ей было стыдно за то, что сорвалась на бедного парня, но она бы не сказала, что беспричинно. Все таки он испоганил ее творение, и ладно бы, если бы это был подарок кому-нибудь другому – именно эту картину она вложила половину себя и всю свою любовь к парню, а Маар взял и перечеркнул это все черными чернилами. Но сколько бы девушка не дулась на Броннера, угрызения совести, которая в этот раз соизволила проснуться, были гораздо сильнее, и Захарра решилась. Она сейчас закончит последний штрих и пойдет и извиниться перед другом. А если струсит и не сделает этого – сидеть ей с Астрагором в одной шкатулке вечно! Захарра сложила кисточки и закрыла краски. Тщательно промыв их, Драгоций собралась и направилась в обитель Маара. Обычно она через зеркало попадала к нему, но сегодня ей надо было обдумать свою извинительную речь и морально быть готовой к разным развитиям ситуации. Вот она дверь, ведущая в комнату Броннера. Слова, подбираемые в голове на протяжении всего пути, испарились, помахав белым платочком на прощание. Паника накрыла с головой, но Захарра себя одёрнула – она Драгоций, а значит не должна волноваться по таким пустякам! Тем более, если в большей степени виноват парень, а не она. Подумаешь, всего лишь прокричала и назвала очень плохими словами – с кем не бывает? Глубоко вздохнув, девушка постучалась и зашла. Перед ней открылась весьма интересная картина: Маар, зажигавший очередную свечу, вздрогнул, а вместе с ним и рука, в которой он держал спичку. Ну, дальше понятно – спичка полетела к черту, поджигая все, что может и не может загореться, а парень с криками начал тушить пожар. Драгоций только на секунду выпала из реальности, а потом, крича что-то Броннеру, наэферила ведро воды и вылила на парня, который находился в центре огня, потушив и его, и занавески, и стол. Молчание, воцарившееся в комнате, прервал смех Захарры, смахивающий на истеричный. Она, хихикая, подошла к Маару. Тот зажмурился и приготовился выслушивать крики и проклятия любимой, а затем месяцами упрашивать снова прощения за все, но ничего не случилось. Точнее, случилось. Девушка просто похлопала его по плечу и усадила на кровать. - Эх, горе ты моё, что на этот раз? – прошептала Захарра, уткнувшись носом в плечо Маара. - Я х-хотел извиниться перед тобой за рисунок, - пролепетал Броннер, несмело приобнимая девушку за плечи. Та только крепче прижалась к нему, наслаждаясь родным теплом. - А в итоге сам чуть не сгорел, - покачала головой Драгоций, насколько это было возможно, - Я сама хотела перед тобой извиниться за крики. - Дураки мы с тобой, куцик, - хохотнул Маар и легко поцеловал Захарру в лоб. Девушка хмыкнула и выровнялась. - Ну что, чем займёмся? – она с озорством во взгляде уставилась на парня. - Я планировал свидание, продолжим? – Маар заискивающе покачал бровями. Захарра рассмеялась, но уже более свободно, и поцеловала Броннера в губы. Тот тут же ответил, мягко сминая ее губы своими. Дальше им было уже не до остывшего ужина, но мы деликатно оставим их наедине друг с другом.