Влада и Чернокнижник

Жили-были муж с женой. И родилась у них на старости лет дочка да такая красавица! Румяные щечки, голубые глаза светятся словно звезды. Нарекли ее Владой и стали жить-поживать. Проходил год, другой, росла она с другими детьми в их селе, но как те играть пойдут, она домой уходит. Ребята на речку - она на берегу сидит, они в лес по ягоды, по грибы - Влада у окна садится и вышивает крестиком. По дому матери помогала, пока другие развлекались и вечерами пропадали в оврагах или соседних селеньях. Долго пытались отец с матерью образумить дитятку, но безуспешно. На все был один ответ: "Не хочу я с ними якшаться, больно надо!" И вот стукнул ей шестнадцатый годок, скоро замуж, а она только в доме и сидит. Вышивки и вязанья уж накопилось - мать не знает, каким соседям раздаривать, у всех ихних подарков уже хватает. Носков - и тех не перечесть, сколько связала. Уж и платье сшитое лежит, навроде приданного. А из дома разве что по нужде какой - и не выгонишь! Прослышала как-то мать про ворожею, которая от любой хвори вылечить может, что ни приключится - люди к ней бегут, хоть и по ночам ее именем детей своих пугают. Подумала-подумала, поохала, мужу молвит: "Люди говорят, есть за лесом ворожея. Сильная ведьма, хвори лечит, беду отгоняет. Давай-ка отправим к ней Владу, а не то в девках засидится - так ведь и всю жизнь дома просидит!" "Добро, - говорит муж, - "а то как в город не поеду с ее вязанием, так уже и не берет никто!" На том и порешили. Рано утром будит мать Владу и говорит ей: "Вставай, собирайся, пойдешь ты к ворожее, которая за лесом живет, от любых недугов избавляет" Не дослушала дочь и ну возмущаться: "Какая-такая ворожея с утра раннего? Я до нее не дойду - в лесу заблужусь и волки меня съедят, даже косы не оставят!" "А ты заодно ягод набери", - молвит мать и сует ей лукошко, - "а то мне, старой, и до двора не дойти". Разгладилось личико дочери, взяла она туесок и пошла в лес. Шла, ягоды собирала, а сама думала, что ж за ворожея такая, что любую хворь излечить может? Не бывает такого! И вот начало вечереть и засобиралась Влада домой да заплутала. И вышла не к дому, а на поляну, посреди которой стоял дом без порожек и в окне его горел свет. Делать нечего - подошла, постучала. В ответ тишина. Влада дверь толкнула и вошла тихонько. В горнице никого не оказалось, только на столе была зажжена свеча да зеркало в железной оправе на подставке стояло. Подошла девушка, глянула в зеркало и увидела там лицо женщины - старой, уставшей, глаза мутные. Отшатнулась Влада с криком, задела свечу рукавом расшитого сарафана, упала та свеча на пол и погасла, стало темно. Испугалась Влада пуще прежнего, кинулась к двери и, запутавшись в юбке, рухнула всей своей красой на дощатый пол. Тут раздались шаги и на пороге появилась черноволосая женщина, в руках которой горела свеча, как та, что Влада уронила. Встретились они взглядами и женщина заговорила: "Я-то думала, медведь залез, а это девицы молодые по ночам под окнами шастают!" - и засмеялась звонко-звонко. Не понравилось такое обращение Владе, встает она и отвечает: "Думала я, что к добрым людям попала, а теперь вижу, что не так оно. Да и кто ж будет по своей воле по ночам в лесу гулять?" "А что", - спрашивает женщина, - "не твоя воля была матери помочь? Вон как ты шустро туесок-то наполнила да ягоды отборные, спелые". Взметнулась Влада: "Так ты и есть ворожея!" "Ворожея и есть", - усмехнулась женщина, ставя свечу на стол ставя и порядок наводя, - "зови меня Марфой, так оно вернее будет. Тебя-то как звать?" "Владой звать, сколько себя помню", - ответила гордо девушка. Ворожея опять усмехнулась: "Да уж видно, что не Настенька - кроткой не назовешь, за пояс не заткнешь. Ну, садись за стол, будем ужинать, раз пришла. Переночуешь и с первыми же петухами домой отправлю". "Так меня мать к тебе послала за чем-то, а зачем - не знаю", - вздохнула Влада, умастиваясь на скамеечку. "Кабы не знала - так и не дошла бы до меня, мои чары незнающих не пропускают", - отвечает Марфа, - "да я и без того вижу, что приключилось. Ну ничего, так и быть, помогу я тебе". "А в чем?" - засомневалась Влада, - "как можно помочь, коли в помощи твоей не нуждаются?" Засмеялась Марфа, не ответила, ушла к печке. Поужинали они и спать легли. На утро, с первыми же петухами Марфа подняла Владу и говорит "я ухожу, а ты давай вставай, приготовь поесть, подмети пол да подшей скатерку - вон по краю уже обтрепалась вся", - и исчезла, будто ворожеи и не было. Испугалась Влада, удивилась, но перечить не стала - кто ж их, ворожей, разберет! - и выполнила наказ Марфы. К обеду явилась Марфа, видит - пол блестит, самовар на столе, каша в печи томится - уютно в доме. Усмехнулась она опять и говорит: "Ты, что ж, из дому не совалась, к матери не ходила? А та ж, поди, ищет тебя давно" Вздохнула Влада и говорит: "Из дому не выходила, больно надо. Через лес-то я обратно как пойду? Дороги не знаю, заплутаю или, чего хуже, обратно приду". Покачала головой Марфа, но ничего не сказала. Так прошел день. А вечером Марфа и говорит: "Завтра на рассвете приедет мой брат. Чернокнижник он, но тебя не тронет, не бойся. Надо ему пир устроить, редко он ко мне заглядывает. Он тебя до дома и доведет". Еще лучину не погасили, а Влада уже на печку залезает, спать укладывается. Удивилась Марфа, а Влада отвечает: "Так раз брат твой меня до дома довезет, так и встретить его надо приветливо. А как же приветливо, коли лицо-то с утра опухшее будет, невыспавшееся?" Кивнула только ворожея и легли они спать. Встала Влада утром рано-рано, воды натаскала, щей наварила, в доме прибрала, сидит, ждет. И тут - стук копыт за окном, вышли они с ворожеей во двор, а там конь копытом бьет. Всадник на коне седой, волосы по ветру хлещут, глаза белые, как лунь, весь в черное одет. "Здравствуй, брат дорогой", - обрадовалась Марфа, - "долго же тебя ждала. Это моя гостья, звать Владой", - а сама Владу толкает под бок, мол, встречай гостя-то, что рот открыла. Опомнилась девушка, проводила гостя в дом. Сели они пировать, девица да брат с сестрой, дела волшебные обсудили. Влада не утерпела и говорит: "Марфа, представить-то ты меня представила, а как нашего гостя звать - не сказала!" Улыбнулся чернокнижник и молвит: "Можешь звать меня Милан. Что-то долго ж ты молчала, из робкого десятка, небось?" Влада наживку заглотила, губы-то надула и отвечает: "Может, и из робкого, но десяток таких, как я - еще поди поищи!" Засмеялись брат с сестрой в один голос, Милан и говорит: "Сколько на своем веку повидал девок - все, как одна, - волос длин да ум короток, а у этой язык-то подлиннее косы будет!" Отсмеялся и продолжил: "Так и быть, к матери с отцом я тебя отвезу, но с условием одним. Скажу его, как двор твой покажется". Делать нечего, Влада согласилась. И вот везет он девушку через лес на своем коне, крепко за талию держит, чтобы не свалилась ненароком. А та все руку его отталкивает, чуть не падает, но сидит прямо, старается вниз не смотреть. Показался из-за леса дом окраинный, а там - и изба, где Влада живет. Обрадовалась девушка, а Милан и говорит: "Довезу я тебя до дома, но с условием таким - каждый вечер выходи из дома и встречать меня на это самом месте, как я буду по пути проезжать". "С чего бы мне чернокнижника привечать?" - спрашивает Влада подозрительно, а у самой от страха живот свело - мало ли что тот задумал. И тут поцеловал Милан Владу в губы сахарные, махом одним спустил с коня и след его простыл. Стоит девушка, глазами-то хлопает, понять происходящее силиться, а не выходит ничего. Пошла к дому. А дома-то! Мать рада-радешенька, что дочь домой вернулась живой и невредимой, отец по случаю соседей позвал, небольшой пир устроили. Кутят, гуляют! Вечер уже настал, а Влада не дома, а по полю гуляет, за которым лес-то начинается, словно ждет кого-то. Удивилась мать - дочери всего-то пары дней дома не было, а теперь и не загонишь! Еле уговорила дома ночевать, та уж и веток натаскала, что б не на земле-то ночью спать. Чуть край неба утром заалел - Влада уже на ногах, бежит к полю, сердце в груди подпрыгивает, хоть бы приехал, хоть бы глазком его вновь увидеть! Мать проснулась - нет дочери дома. испугалась, давай мужа будить. Бросились искать - а Влада все на том же поле стоит, цветы собирает для отвода глаз, а сама все на лесную тропу смотрит. День так прошел, прошел другой, неделя прошла, а Милан все не появлялся. закручинилась девушка, но виду не подает - ходит на поле исправно, ждет, аж самой уже любопытно. Но нигде не было слышна топота копыт, нигде не мелькнул белый волос чернокнижника, как не всматривалась Влада в лесную чащу. Проснулась она как-то поутру и думает: "А, может, он в соседнем селе живет? Или в наше захаживает? Дальше околицы-то я никогда не ходила..." Вышла во двор, поспрашивала детей малых, старушек - никто слыхом не слыхал о беловолосом всаднике. Не растерялась Влада: "видно, забыл он, что обещание с меня брал! Обманщик лютый! Одно слово - чернокнижник!" И не выдержала. Разрыдалась. Домой приходит вся заплаканная, руку от лица не отнимает, ревет. Мать всполошилась, а дочь ни в какую, молчит - не говорит, в чем дело. Поплакала-поплакала да и наказала себе и думать забыть о Милане и о поцелуе его. Прошел год, Владу решили замуж выдать. Девки, подруги-то, коих набралось за этот год преизрядно, плакали в три ручья - как же, такую красу выдавать! Хотя и муж, вроде, из хорошей семьи - ласковый, добрый, но холодный какой-то, не пышет от него жаром, как от брата ворожеи. Как ни старалась Влада, не смогла сдержать слез, сидит, плачет уже вместе с подругами. Жених ей руку на плечо положил, в глаза заглядывает, только рот открыл спросить, что с его женой особого приключилось, как Влада слезы утерла, с места встала. Губу закусила и стремглав рванула в сторону поля: "Не любим он мне, не любим! Что ж никто не видит-то!" Бежит и плачет горькими слезами. Упала в колосья, фатой лицо закрыла, никак не успокоится. Тут слышит - стук копыт по земле да шорох по колосьям. Голову поднимает, а перед ней конь. На нем всадник - волос белый по ветру хлещет, глаза белые, как лунь, смотрит на нее нежно так, улыбается. У Влады дыхание сперло, смотрит на всадника, не оторвется никак. А тот и говорит: "Выполнила ты обещание свое. А я влюбился я в тебя с первого взгляда, весь год думал о тебе денно-нощно, забыть не мог". Влада своим ушам не верит - неужели ей это снится? А губы уже помимо воли шепчут: "Так и я тебя весь год на этом самом месте прождала, каждый день ходила, тебя выглядывала...". Милан спустился с коня, обнял ее и говорит "вижу, что замуж ты собралась, к лицу ли мне чужую невесту уводить из дома отчего, а теперь мужненого?" Притопнула ножкой Влада, порыва не сдержав: "Что ж ты говоришь такое! Муж-то мне не любимый, все отец да мать устроили". Договорить им не дали - высыпала на поле вся родня со свадьбы, соседи, приглашенные и вперед всех - жених. Увидали чернокнижника - и отшатнулись. Жених последний прибежал, а толпа уже перешептывается: "Злой колдун, черный, не иначе! Вона какие волосы, а конь-то - чистый демон!" Оценил жених ситуацию, испугался, побледнел и ну бежать прочь. Милан вслед ему засмеялся и говорит отцу Влады: "Ну что, видать, жених-то ваш липовый да явно нелюбимый! Выдавай за меня свою дочь, у меня терем большой, будет там хозяйкой" Отец растерялся, слово вымолвить боится, а мать выступила, руки сжала в кулаках и говорит: "Что тебе, проклятый чернокнижник, от дочери моей надобно? Неужто она по своей воле к тебе пойдет? Дак не поверю!" Рассмеялся чернокнижник, отвечает: "Сразу вижу, что мать твоя, иначе б в кого ты такая красивая да языкатая была!" - и Владу к матери поворачивает, - "спросите у дочки сами, согласная она или не очень". Никто рта не успел открыть, а Влада уже в седло карабкается. Покачала головой мать, улыбнулась неуверенно, а потом и засмеялась вместе с будущим зятем. "Вот уж точно, никто ей и был не указ, а теперь раз делает что, то - по своей воле!" Увез ее Милан к себе в терем, поженились они и стали жить да добра наживать. И стала Влада полноправной хозяйкой - как дому, так и судьбе своей.