***
Вернувшись домой из школы и по привычке проверяя почту в ожидании лифта, Иккинг обнаружил в почтовом ящике помимо стандартного набора из нескольких рекламных писем и свежей газеты плотно запечатанное письмо без обратного адреса. Впрочем, почерк, которым был накалякан его адрес, он узнал. Именно таким почерком его отец всегда писал своё обычное «Учись хорошо, не болей!», отправляя деньги на жизнь. Иккинг немного подумал, и решил, что лучше прочесть его дома. Через некоторое время, сидя за столом на кухне в своей квартире, он вчитывался в прыгающие строчки — писал Стоик, как курица лапой — не особо понимая, что происходит. В них говорилось о некоем маньяке, который, предположительно, нацелился на семью президента и который, также предположительно, десять лет назад убил Валку, маму Иккинга. Письмо являлось своеобразным предостережением для подростка. Другое дело, что с этой информацией делать, он совершенно не представлял. Для себя он решил, что станет осторожнее. Однако он не особо верил, что этим он что-либо изменит. Также в письме была приписка, которая сбивала с толку окончательно. «Тебе будет подослано подкрепление.» — И что бы это могло значить? — спросил Иккинг у Беззубика, как он назвал своего пса. Беззубик наклонил голову набок и завилял своим обрубком хвоста. Необычайно умные зелёные глаза выражали непонимание и заинтересованность.***
— Здравствуйте, дети! — в своей привычной уже манере, словно бы перед ней сидели не шестнадцатилетние лбы, а семилетние несмышлёныши, обратилась к классу учительница, зайдя в помещение. Она обвела глазами аудиторию и поманила рукой кого-то, стоящего за дверью. — Знакомьтесь, это ваша новая одноклассница. Представься, пожалуйста, — передала она ей слово. В этот момент в класс немного неуверенно вошла девушка. Взгляды со всех концов класса скрестились на ней. Была она довольно миловидна: круглое лицо, большие голубые глаза, светло-русые волосы, заплетённые в толстую косу, спортивная фигурка, хорошая осанка. Однако было в ней всё же что-то отталкивающее. Строгий ли это взгляд, прошивающий насквозь, или же это чём-то напоминающая армейскую манера поведения… — Астрид Хофферсон, 15 с половиной лет, — она говорила так, будто бы читала отчёт. То, что стояла она при этом по стойке «смирно» только усиливало эффект. Будь на её месте кто-то из его одноклассников, Иккинг был уверен, что вся аудитория тотчас же начала бы кататься со смеху. Но сейчас, слушая Хофферсон, никто не сказал ни слова, не вставил ни единого комментария. — Переведена сюда по обмену из кадетского училища. Всё. — отрапортовала Астрид и выжидающе посмотрела на учительницу. Та несколько недовольно посмотрела на неё, пожевала губы, после чего сказала: — Хорошо, Астрид, садись на любое свободное место. Свободных мест в классе было три. Одно в ряду у окна за третьей партой, за которой сидел темноволосый щупленький паренёк с пустым взглядом и ковырял в носу, другое — пятая парта на среднем ряду, за которой восседала с королевским видом полненькая рыжая девица, а третье — вторая парта в ряду у двери, за которой наполовину сидел, наполовину лежал парень с растрёпанными каштановыми волосами, краем глаза наблюдавший за Астрид. Несмотря на близость, разглядеть цвет его глаз так и не удалось. Астрид напрягла память, вызывая перед глазами досье на человека, которого ей нужно будет охранять. А точнее, его фотопортрет. Эти действия заняли у неё не больше секунды, и вскоре девушка уже во второй раз осматривала всех тех, кто сидел в классе, сверяясь с мысленным изображением. Тщетно. Фотография, которая была в досье, была как минимум пятилетней давности, единственный, кто из класса хотя бы частично походил на неё, был как раз тот скучающий. Времени сомневаться у Астрид больше не было, она уверенным шагом прошла к парте. Паренёк от неожиданности даже голову поднял, когда сумка с учебниками с тихим ударом опустилась на парту. Хофферсон наконец-то удалось рассмотреть его лицо, до этого момента скрытое рукавом. «Довольно приятная мордашка, » — пронеслось у неё на краю сознания, — «А глаза зелёные-зелёные… Как камуфляжная куртка…». К тому же она поняла, что не ошиблась. Это был именно тот самый объект, следить за которым и защищать которого было её заданием. Она улыбнулась. Иккинг Хеддок немного неуверенно ответил на её улыбку своей. Учительнице начала свой урок. Время текло медленно, неспешно. Что Астрид, что Иккинг хорошо знали тему урока, а потому особенно не вслушивались. Астрид думала о задании. Иккинг пытался найти в себе смелость заговорить. — Эмм… — спустя некоторое время всё же выдавил он, обращая на себя внимание девушки. Когда та подняла на него глаза, он несколько испуганно сглотнул. — По правде говоря, на этом месте обычно сидит мой друг. Просто сейчас он болеет, но, надеюсь, скоро поправится… Просто не хочу путаницы… Под конец он совсем смутился. Что с ним, он не знал, он ведь вполне умел нормально общаться, в разговоре с девушками никогда не заикался, всегда находил тему для разговора. А тут вдруг понёс какую-то чушь, причём так, будто бы он куда-то прогоняет Астрид. А ведь это не так. К счастью, Хофферсон каким-то образом поняла, что именно он хотел сказать, и перевела разговор в другое русло. — Понятно. А как его зовут? Хотя этот вопрос и немного выбил почву из-под ног. — Рыбьеног, — не подумав, назвал Иккинг прозвище. У девушки округлились глаза и парень мысленно хлопнул себя по лбу: «Замечательно, теперь она ещё и считает тебя странным!» Однако то, что ответила она, было несколько неожиданным. — Это что-то вроде позывного? — донельзя наивно спросила она. Иккинг почувствовал, как его брови поползли вверх. — Да, что-то вроде этого, — справившись, с удивлением ответил он. Они разговорились. Иккинг рассказал о своих друзьях, о их прозвищах и настоящих именах. Рассказал о своём псе Беззубике, о том, что его хобби — рисовать и изобретать какие-то простенькие механизмы, о том, какой его любимый цвет и блюдо. А Астрид слушала. Иногда задавала вопросы, иногда делилась чём-то своим. Она сказала, что её любимые цвета — голубой и красный, о своём увлечении оружием. Как оказалось, им обоим нравились драконы, викинги, мифология, фолк-рок. Они нашли у себя множество общих интересов. Когда урок кончился, Иккинг проводил Астрид до нужного кабинета, на перемене он познакомил её со своими друзьями — Сэмом «Сморкалой» Йоргинсоном, Заком и Зоей «Задиракой и Забиякой» Торстон, а также с Хедер «Розой ветров» Вереск. Тогда-то он представился и сам, вспомнив, что забыл это сделать. — Иккинг «Кровожадный Карасик» Хеддок, —для пущего эффекта он ещё и поклонился, — Прошу любить и жаловать. Астрид особо не удивилась, но захихикала в кулак. А потом спросила: — А если я стану вашей подругой, вы мне тоже прозвище придумаете? — хитро щурясь, спросила она. И Иккинг, осмелев, воскликнул: — Конечно! Миледи, как вы вообще могли подумать, что это будет не так? Астрид вздрогнула, а потом немного нервно улыбнулась. — Ну вот, уже придумал. Иккинг с гордостью выпятил грудь.***
На всех уроках Астрид подсаживалась к Иккингу. Они разговаривали почти всё время, а после школы договорились пойти в парк. И ни через день, ни через неделю, ни через месяц, это не изменилось. Астрид влилась в компанию, прочно занимая место в ней. Вернувшийся через неделю в школу Рома «Рыбьеног» Ингерман, разобравшись, в чём дело, понятливо пересел к младшему брату Сморкалы — Густаву, и Астрид осталась сидеть с Иккингом. Всё шло своим чередом. Больше тревожных писем от отца Иккингу не поступало, приходили только счета и деньги на их оплату, «Стэн Хоум» всё также выступал в новостях с обращениями президента к гражданам страны. Пока не случилось страшное.***
Это был один из тех редких дней, когда Иккинг не шёл в парк с ребятами, а оставался дома на целый день, убирая квартиру, приводя в порядок разбросанные где попало вещи, и постоянно ворчал. Делал он это каждое последнее число месяца, чтобы не давать себе утонуть в пучинах мусора, который накапливался в квартире очень быстро и в огромных количествах. Друзья об этом обычае знали и даже уже не говорили что-либо на эту тему: только иногда уведомляли о том, куда они пойдут и с кем. На сей раз к ним компанию навязался какой-то паренёк по имени Стоун, который по комплекции был чём-то похож на Иккинга, и присоединиться к ним хотел по вполне понятной причине — был этот парень влюблён, влюблён в Забияку, правда, не взаимно. На следующий день занятия в школе отменили, о чём ему сообщила позвонившая классная руководительница, то и дело всхлипывая и говоря что-то про «бедного мальчика». В газете, за которой спустился Иккинг в то же утро, силясь понять, что происходит, на первой полосе была фотография Стоуна, перечёркнутая в углу чёрной лентой. В СТОЛИЧНОМ ПАРКЕ БЕРКА БЫЛ ПРИСТРЕЛЕН ПОДРОСТОК! ГРУППА РЕБЯТ, НАХОДИВШИХСЯ В ЭТО ВРЕМЯ РЯДОМ С НИМ, УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ВЫСТРЕЛ БЫЛ СДЕЛАН С КРЫШИ БЛИЖАЙШЕГО МНОГОЭТАЖНОГО ДОМА! КОМУ И ЗАЧЕМ ЭТО МОЖЕТ ПОНАДОБИТЬСЯ? Иккинг похолодел. Неожиданно для него самого, мозг заработал с удвоенной силой, и он детально, во всех выражениях вспомнил письмо отца. О том, что за ним охотятся. О том, что именно по вине этого гада у него сейчас нет матери, которая уже который год лежит в коме, почти при смерти. О том, что отец за него беспокоился. Он вдруг отчётливо осознал, что стреляли-то наверняка в него. Что Стоун умер ни за что. Что вместо него мог умереть кто-нибудь другой… Воображение услужливо подбросило ему несколько картинок, которые с каждой секундой набирали чёткость. Тело… Нет, тела, распростёртые на асфальте в лужах собственной крови. (Кто-то пересмотрел ужастиков (прим.автора)). Что странно, это был вовсе не он, Иккинг, нет. Рома, Сэм, Зак и Зоя, Хедер… Астрид. От последней картины хотелось выть раненым волком, почему-то в воображении у Астрид были открыты глаза, отчего её безжизненное тело пустым взглядом смотрело в небо… Сама мысль о её смерти причиняла Иккингу ужасную боль. Иккинг уже чуть ли не в первый день общения с ней понял, что глупо и бесповоротно влюбился. Он не мог понять, чувствует ли она к нему что-либо, потому не признавался… Сейчас же он отчётливо понимал, что нужно было сделать это раньше. А также понимал, что времени у него осталось не так много, как он думал. «Тебе будет подослано подкрепление.» — вспомнилась вдруг последняя строчка отцовского письма. И где же оно, это подкрепление? Иккинг устало откинулся на спинку стула. Переглянулся с Беззубиком, который, хоть и был недоволен тем, что сегодня с ним не гуляли, но всё равно понимал состояние хозяина и никуда его не звал. Что делать, Хеддок не знал. Не знал он и того, кто знал, и того, кто знал того, кто знал… Его единственный вариант — дядя Питер, «Плевака», был вне зоны действия сети, а отцу звонить было… Ненадёжно. Оставалось одно — созвать друзей. И он позвонил им всем. И, вдобавок, позвал родного брата Хедер, своего названного брата Дагура «Шизанутого». Через час они все собрались в его квартире. Они обсудили всё то, что им было известно на этот счёт, некоторые просто оставались в стороне и слушали. В конце концов было решено держать Иккинга некоторое время в квартире, поочерёдно приходя к нему «дежурить». Иккинг был против. Да, он понимал, что это обеспечит ему безопасность, но вот всем остальным это безопасность никоим образом не гарантировало. — И что же ты предлагаешь? — не выдержала наконец Астрид. Иккинг задумался. Им не было ничего неизвестно о враге. Только то, что он охотится на членов семьи президента по неизвестной причине… — Нужно узнать больше. Мой отец наверняка подозревает, кто это может быть. На нём скрестилось несколько непонимающих взглядов. И Иккинг понимал причину их появления — он никогда не говорил о своём отце, многие его друзья вообще считали, что он сирота. Да и сейчас, когда он рассказывал о покушении на него, он опустил тот факт, что письмо было от отца. Кем является его папа, говорить совсем расхотелось, и Иккинг просто набрал его номер и вышел из комнаты.***
Отец отказался говорить по телефону свои соображения, аргументируя это тем, что звонки можно легко перехватить. Он также настоятельно рекомендовал во время важных разговоров отключать все мобильные устройства и оставлять их в другой комнате. Иккинг, хоть и не был столь параноидален, но всё же согласился. А Стоик сказал, что пришлёт ему с доверенным человеком письмо, в котором выложит все свои мысли по этой теме. Перед тем, как повесить трубку, Иккинг добавил: — Хорошо, но ни в коем случае не подписывайся.***
Письмо пришло через два дня после того разговора. Дежурства неугомонные друзья всё же назначили, сменялись каждые 6 часов. Всё это время кто-то из них сидел с ним дома, кто-то даже оставался на ночь. И Иккинга, хоть он и понимал, что это несколько эгоистично, радовала такая забота. В письме Стоик поведал о том, что двадцать лет назад он работал в полиции и тогда задержал одного опасного преступника, выступавшего под псевдонимом Драго Блудвист. Настоящее же имя его — Дракхельм Бул. Он знал, кто именно его схватил, и поклялся мстить Стоику. Он тогда не воспринял его угрозы всерьёз, однако через некоторое время Дракхельм нашёл способ сбежать из тюрьмы, после чего привёл в действие свой замысел. Драго был схвачен из-за того, что был учёным, ставящим опыты над людьми. Был ли он сумасшедшим? Определённо. Мешало ли это ему? Определённо нет. Жена Стоика, Валка, была отравлена десять лет назад во время празднования дня рождения Иккинга, который отмечали в одном известном ресторане. Она могла умереть, но вместо этого впала в кому. Стоик же после этого обрубил почти все связи с сыном, опасаясь за его жизнь. Он заботился о сыне, но на расстоянии. С шести лет за Иккингом присматривал лучший друг его отца — Плевака. Но Дракхельм всё равно его нашёл.***
Когда ребята все вместе прочли это письмо, они стали думать о том, что же им делать. Дежурства решили продолжать, а Рыбьеног, бывший в их компании хакером, решился искать информацию о Дракхельме в интернете. Что удивительно, поиски информации дали плоды. Уже к вечеру Рома ввалился в дверь квартиры Иккинга, сжимая в руках увесистую папку с листами формата А4, заполненные мелким шрифтом. Была там история заказов Драго, имена заказчиков, несколько адресов где, предположительно, он мог обосноваться. Астрид рассматривала их с особым интересом, после чего вызвалась пройтись туда и проверить, есть ли там кто. Как её ни отговаривали, она упрямо не хотела слушать. И через некоторое время она глубоко вздохнула… А потом рассказала ребятам о том, кто она. А также о том, кто ей дал это задание. Подростки недоверчиво слушали, раскрыв рты от удивления. В конце концов, Астрид обратилась к Иккингу. — Твой отец сказал, что если ты мне не поверишь, то мне нужно будет сказать эту фразу: «Готов проплыть я все моря, и мне совсем не страшно…» Иккинг сглотнул. Да, теперь он верил. Это была песня его родителей, единственное, что он хорошо помнил с тех давних пор, когда они ещё были одной семьёй. — И что же, — Иккинг сглотнул, — ты будешь делать, когда обнаружишь этого… Блудвиста? Астрид пожала плечами и немного грустно улыбнулась. — Возможно, глупость. В этот момент Иккинг не выдержал. Он слишком хорошо понимал, что может случиться с Астрид на этом выходе и не хотел больше терять времени. Он в два больших шага преодолел расстояние между ними и сжал девушку в объятьях. Он немного удивился тому, что Хофферсон не сопротивлялась. Наоборот, она и сама стиснула его в ответ, а после, чуть отстранившись, притянула его за воротник к себе и поцеловала. Быстро, мимолётно. В губы. После чего столь же быстро отпрыгнула от ошарашенного парня и подхватила небольшой рюкзачок, с которым пришла, и пулей вылетела за дверь. Иккинг медленно провёл пальцами по губам, чувствуя, что лицо наливается краской. Друзья, ставшие свидетелями этой сцены, только тихонько хихикали, оставаясь на местах. Сзади к Иккингу подошёл Сэм и похлопал его по плечу, говоря что-то о том, что молодец, что наконец решился.***
Последнее сообщение Астрид было о том, что она проверила очередной адрес и что направляется к следующему. Далее сообщения не поступали, и ребята стали волноваться о ней. К десяти утра пришло уведомление о том, что телефон владельца был принудительно выключен, когда компания друзей точно удостоверилась, что с Астрид произошла беда. Времени на раздумья не было — необходимо было действовать, и действовать сейчас же. Глупость они уже испробовали и за это поплатилась Астрид. Оставалось одно — безумство. Они сговорились об оружии — не с пустыми же руками идти в логово врага. Было найдено несколько топоров, у Сморкалы было обнаружено пневматическое ружьё — уже больше, чем ничего. Но ружьё он доверил Иккингу, а сам одолжил у близнецов биту. Сами же Зак и Зоя вооружились булавами, найденными на чердаке их дома. Рыбьеног не без опаски взял в руки кувалду, Хедер — кухонный нож, Дагур же предпочёл взять один из топоров. — Ну, уже что-то, — с сомнением оглядел друзей Иккинг, заряжая ружьё. Он щёлкнул предохранителем, проверяя, всё ли работает, довольно кивнул и вернул всё в начальное положение. Достал чехол, аккуратно поместил ружьё туда. Потом подумал немного, вытащил ружьё обратно и засунул его в чехол из-под гитары. Остальные попрятали вооружение в различные сумки, рюкзаки и портфели, принесённые с собой. — Ну, вперёд! — сказал Хеддок, выходя из квартиры.***
Астрид тихо выругалась себе под нос. Вот нужно же было ей так попасться! Она подёргала связанными руками, пытаясь нащупать узел, однако попытка не увенчалась успехом и верёвка, как ей показалось, затянулась лишь туже. — Так-так-так, — протянул хриплый голос, от которого по спине Астрид невольно пробежал холодок. — Кого это к нам принесло? Неужели саму «Миледи», «Ночную Фурию»? Хофферсон повторно ругнулась. Она же знала, что в её деле малейшая оплошность равносильна смерти. И вот, пожалуйста — она задумывается в самый неподходящий момент о том, какие у Иккинга мягкие волосы… И попадается на датчик движения. Несколько бугаёв появляются в коридоре за несколько минут, она не успевает найти подходящее место, чтобы спрятаться. В короткой стычке, в которой из её рук первым делом выбивается пистолет, она успевает нокаутировать троих парней за счёт своих навыков рукопашного боя, ловкости и вёрткости, но вскоре в то место набегают слишком много противников, которые окружают Астрид. И ей не остаётся ничего, кроме как сдаться. И вот, сейчас перед ней стоит человек, её цель — Драгхельм, Драго Блудвист, которого ей предстояло захватить или, в крайнем случае, убить… А она не может сделать ничего. И чем она думала, когда пошла на это в одиночку? Нет, вернее даже не так, о чём она думала, когда это делала? И здесь, как раз, всё понятно. Она думала о безопасности сына президента… Нет, не так. О безопасности Иккинга. То есть фактически не думала вообще. И как её угораздило в него влюбиться?.. А Бул продолжал задавать свои глупые, издевательские, неуместные вопросы. Он то и дело посмеивался над реакцией девушки, шипящей и фыркающей, отказывающейся отвечать… А потом резко поднялся со стула, на котором восседал всё это время, схватил со стола какой-то прибор, при ближайшем рассмотрении оказавшийся шприцом, приблизился к Астрид и вколол ей какой-то препарат в шею. После чего сознание резко начало куда-то уплывать, в глазах темнеть, и последнее, что Астрид услышала, прежде чем мозг отключился окончательно, были слова учёного: «А каково будет тебе обнаружить, что ты сражаешься со своими же друзьями?»***
Иккинг смутно помнил то, как они добирались до предполагаемого убежища Драго. Он не помнил и то, как они вскрыли замок на одной из дверей, как пробирались по бесчисленным коридорам, силясь отыскать то место, где держат заложников. Не помнил и того, как, нечаянно оступившись, был засечён датчиками движения. «Очнулся» он только тогда, когда к ним, слегка покачиваясь при ходьбе, вышла… Астрид. Бледная, с едва различимым красным пятнышком на шее, пустым взглядом и странной походкой. Позади неё горой возвышался жуткого вида мужчина, которого Иккинг узнал — его фотография была представлена в «досье», составленном Ромой. Дракхельм. Он смеялся. Он не держал Астрид, но она не шла к ним. У неё не было кляпа, но она ничего не ответила на оклики ребят. Иккинг тоже молчал. Он смотрел на неё, разглядывал каждую черту её лица… Узнавал и не узнавал её. Он краем уха услышал команду Драго «убей их всех», сказанную несколько издевательским тоном. Но не придал ей особого значения. Астрид резко сорвалась с места, быстро приближаясь к ребятам. — Осторожно! — только и успел выкрикнуть Иккинг, прежде чем Астрид почти молниеносно проскочила мимо него и побежала к его друзьям. Те же, от неожиданности, почти ничего не предприняли. Астрид неслась к ним, в её пустом до этого момента взгляде зажглась неистовая жажда крови. Схватив первого подвернувшегося человека, коим оказался Задирака, она с силой вывернула ему руку, послышался неприятный хруст, после чего Зак рухнул на пол, причитая о том, что он ранен, и очень опасно ранен. После этого путь ей преградил Иккинг. Астрид постаралась обогнуть его, но Хеддок сдвинулся вправо, не пропуская её. Тогда она с рычанием кинулась на него, но он неожиданно сделал шаг вперёд и заключил её в свои объятия. Несколько секунд девушка брыкалась, пытаясь вырваться, но вскоре затихла и, судя по звукам, уснула. Иккинг осторожно положил её рядом с собой на пол и быстрым движением выхватил ружьё. Драго отступил на два шага в тень, но Иккинг уже спустил курок. Это ружьё не было создано для нанесения серьёзных увечий. Оно стреляло небольшими по размеру металлическими шариками, не причиняющими особого вреда, если стрелять с большой дистанции. Но вблизи… Иккинг умудрился попасть Блудвисту в колено. Он взвыл, хватаясь за повреждённое место руками, упал на спину и стал кататься по полу. — Ненавижу! — умудрялся при этом громогласно орать он. — Ненавижу всех вас, Хеддок! Я вас убью! Убью болезненно и мучительно! Иккинг утёр пот со лба. Он услышал приближающийся сигнал полицейской машины. — Не выйдет, — наконец сказал он. — Ты отправишься за решётку, а я спокойно доживу свой век. И мама выйдет из комы! По полу застучали подошвы отряда полицейских, и через секунду коридор был уже полон народа, ощетинившегося стволами пистолетов. Иккинг выронил ружьё и довольно улыбнулся. *** Астрид очнулась в белом помещении, ощущая дикую усталость и боль в шее. А раз боль присутствовала, то значит болеть было чему. Сделав такой оптимистичный вывод, Хофферсон стала анализировать окружающее её пространство. Пахло лекарствами. В сочетании с белыми стенами и потолком это вызывало только один вывод — она в больнице. Она перевела взгляд чуть правее. Капельница. Отлично, решила она, хотя бы кислородной маски нет, и то хорошо. Она попыталась понять ощущения собственного тела. Опять же: болела шея, непонятная слабость, слабое давление в области левой ноги… Так. Астрид как могла скосила взгляд на ноги и от удивления чуть ли не вскрикнула. Там, полулёжа-полусидя, спал Иккинг. Астрид хмыкнула. Попыталась припомнить, что же с ней произошло, но память обрывалась на том, что она сидит связанная перед Блудвистом, и тот ей что-то вкалывает… Как раз туда, где сейчас болела шея. Астрид попыталась принять сидячее положение. Тело этому всячески сопротивлялось, но в конце концов это действие удалось совершить. Иккинг во сне поморщился и вдруг открыл глаза. Всё ещё мутным ото сна взглядом он посмотрел на Астрид, на мгновение прикрыл их, а после вдруг вскочил, слегка испугав своими действиями девушку. — Астрид, ты очнулась! — завопило это чудо