Ему за тебя не умереть

      Дедалу слишком нравится Рил Мейер.       Она не внучка регента и не инспектор отдела разведки. Она — его персональная проблема, извечно наматывающая извилистые нервы на пальцы.       Дедал смотрит на неё, в неё, сквозь неё, но видит лишь маленькую черноволосую девочку с клубком шерстяных ниток. Этот расчудесный ребёнок всегда улыбается и ходит за ним по пятам.       Рил хитрит, издевается, но всегда получает своё, пока Принц стоит в стороне и кидает ей своевременные подсказки. Кормит сладкими косточками самую любимую собаку, не теряющую нюх, но лишившуюся первозданной привязанности.       Рил не думает, что с ним станет. Но глядит на него с ужасом, когда тот вскрывает гноящуюся правду города аккуратным медицинским ножом. Такую же незащищённую, почти обнажённую.       Эти больничные робы хороши тем, что никогда не прячут самого главного. Дедал пересчитывает тонкие позвонки под кожей, запоминая и мысленно прикидывая, как отдать всю эту роскошь новой Прокси.       Совершенство. Даже в слабости ей никогда равных не будет.       Красные нити снуют по пальцам туда-сюда сквозь белые перчатки, стягивают своим сукном и безжалостно путают. Красивые. Затянуть бы их на шее её взрослой копии, но тогда прототипа уже больше не будет.       Регент такой халатности не допустит, хотя от самого, кроме нездоровой пятнистой кожи, ничего не осталось. Лишь иллюзорные прихоти в голове.       Юмено достаточно и одной.       Когда он впервые ласкает себя разумом, всю работу проделывают мысли. Он восседает в своём кабинете, и неглубокое кресло почти заменяет трон, у подножий которого дышит его личная, горькая сладость.       Несуществующая Рил ублажает его улыбками, настойчиво разводит мальчишеские колени в стороны и опускает взгляд. Дедал вожделеет её покорность, фантомно ведя оголёнными пальцами по угольным волосам. Таким же, как у него.       Направляя.       Идея о том, окажись Рил его сестрой, доводит до мягкой крайности. Тогда всё вокруг исчезает. Время теряется, и безымянная досуха его выпивает.       Рил становится совершеннее и сильнее, когда ещё не поверженный Принц открывает глаза и превращает её в пепельноволосую Монаду.       Монаду он боготворит и лелеет. Обрезает тонкие, отросшие ноготки с аккуратных пальцев. Нежно касается хрупких щиколоток и позволяет своим губам вести по ним. В этой ипостаси он божий раб.       Богини заслуживают поклонения, даже такие юные.       Когда раба-создателя сжигает ненависть и сжирает подкожная ревность, он умудряется сохранять чистоту Монады, её генетический свет от чужеродных посягательств.       — Ты продолжишь улыбаться другим людям, моя милая. И я ничего не смогу с этим сделать.       Дедал до умопомрачения желает её обнять, когда она лишает Рауля частички жизни, а затем преспокойно смывает кровь недостойного гражданина с пальцев истинного короля.       Цена её подвигов — великая.       Дедал дожёвывает чужую память, когда вторая Рил умирает как Прокси. Вторая Рил предпочла неразделяемой любви успокоение. Осталась добровольным творением и расплавилась на солнце вместе со своими ангельскими крыльями.       Принц закрывает глаза и опускает руки. Очередная битва завершается не в его пользу.       Настоящая Рил выбирается из обломков Ромдо и продолжает жить. В её глазах Дедал себя никогда не увидит, он всё ещё плещется в пучине её недоверия подобно невоскресшему антуражу. А мёртвое она никогда не умела возвращать.