Take my well worn hand

Том Смит никогда не мог назвать себя бесстрашным. Он боялся толпы, самолётов, пауков, темноты…страхи преследовали его всю жизнь и он привык к ним, научившись справляться настолько, чтобы выживать в мире, где полно пугающих его вещей. Но это уже было слишком. Он не смог совладать с нахлынувшим на него ужасом, когда ранним утром позвонил Рассел Лич и произнёс страшные слова. Мобильный завибрировал в пятом часу, чуть было не свалившись на пол с ночного столика. Смит же проснулся от недовольного ворчания Эдит и толчка в бок с настойчивой просьбой устранить раздражитель. Он едва разлепил глаза, схватил телефон и почти на ощупь выбрался из спальни. Его сонный разум в такую рань не мог найти достаточно резонной причины для звонка Рассела, чей номер тускло светился на экране, и он ответил с готовностью покрыть благим матом нахального друга. - Какого ты… - Том. Том, послушай… Рэй мёртв. Эти сволочи…они просто забили его до смерти, чёрт… Голос Лича сорвался и он осёкся, его натужное дыхание резануло Тому слух. Смит молча смотрел на свои босые ноги, пытаясь осознать услышанное. Только накануне они втроём сидели в баре и обсуждали всякую ерунду, отлично проводили время. Рэй, их давний друг, любитель шумных вечеринок и парней постарше себя — он никак не мог быть мёртв. Несколько часов назад они распрощались у бара, Том помнил, как садился в кэб, бросив взгляд на удаляющуюся фигуру Рэя. Тот любил прогуливаться пешком по ночному городу. Он вообще старался передвигаться везде на своих двоих, если позволяло расстояние. Он ведь просто шёл домой и не мог быть мёртв к утру. - Что...что ты несёшь? Этого не может быть. Том не узнал свой охрипший голос. Он не понял, как оказался на полу, но его спину холодила стена, а ступни упирались в перила лестницы. - Это так! Мне звонила его сестра час назад в истерике. Это уже показали по грёбаным утренним новостям…включи телевизор и убедись, мать его! Ком в горле не дал ничего произнести, а жуткое чувство пустоты в груди мешало вдохнуть. На той стороне он слышал сдавленные рыдания и чувствовал, как глаза наполняются слезами. Тогда он изо всех сил пожелал, чтобы это оказалось лишь очередным ночным кошмаром, о котором утром он расскажет Эдит. Но Рассел всё ещё всхлипывал по ту сторону, а по его собственному лицу бежали солёные слёзы. Он смутно помнил, как натягивал на себя первые попавшиеся предметы одежды, как садясь в машину, посмотрел в покрасневшие глаза Рассела. В памяти не осталось, говорили ли они что-то друг другу по дороге. Но зато он помнил лицо сестры Рэя, когда они оба вошли в её квартиру. Там уже собралось много народа, все с сочувствием смотрели на неё - кто-то пытался укрыть пледом или напоить водой, кто-то тихим голосом произносил пустые слова утешения. Она же сидела с прямой спиной и смотрела перед собой отсутствующим взглядом, будто ничего больше не существовало в мире. Смит подошёл тихо, ощущая, как колени трясутся. Он заглянул в её лицо, пытаясь встретиться взглядами, но в её глазах не читалось ничего. Они не выражали скорби, ужаса или горя. С таким же успехом Том мог смотреть на любой неодушевлённый предмет. В этот момент он ещё не осознал, но уже приобрёл одно из самых ужасных чувств, которое приобретает лишь столкнувшийся со смертью нос к носу — осознание собственной уязвимости. Они пробыли там до тех пор, пока не решился вопрос о помощи с похоронами и расследованием. Когда подробности произошедшего были выяснены и сложены воедино, картина стала яснее ясного. Ехали обратно медленно, потому что Рассел не был уверен в способности вести машину в таком состоянии. Он сжимал руль, едва сдерживая подступающий раз за разом гнев. Том молча переваривал всё услышанное и ждал, когда Лича прорвёт. Оставалось совсем немного до их пункта назначения, когда Рассел резко свернул на обочину и остановился. Мужчина с чувством отшвырнул ремень безопасности и вопрошающе взглянул на Тома. - Ты же понимаешь, что всем им насрать? Его просто закопают, нашего друга, вчера ещё живого, через несколько дней закидают землёй и забудут! Том смотрел ему в глаза и знал, что тому надо выговориться. Выговориться за двоих, потому что он сам был не способен произнести ни слова. Даже если бы он постарался, получился бы лишь слабый шёпот. Но о таком нужно было кричать, как делал это Рассел. Он потёр глаза, стирая влагу. - Его убили какие-то ублюдки, которых даже искать не будут по-настоящему. И мы тут бессильны. Мы лишь похороним его. Вчера вместе пили пиво, а завтра мы его похороним… Смит скривился от услышанного, пряча лицо в ладонях. Он всё ещё не мог до конца поверить в случившееся, а слова о похоронах безжалостно швырнули его в реальность, в которой его друг был зверски убит. Рассел выплёскивал бессмысленные ругательства, будто разговаривая с самим собой, пока Том рассматривал свои обветренные руки, не в силах произнести хоть какие-то слова утишения. Когда он вернулся, его встретила Эдит, отложившая все дела. Она лучше всех понимала, что самое тяжёлое только впереди. Ей предстояло помочь пережить Тому осознание. Смит любил её всем сердцем, но у него не было сил смотреть ей в глаза после случившегося, до того его пугала сама мысль о том, что она такая же смертная, как и Рэй. Что с ней может произойти то же самое, даже с самим Томом может случиться подобное. Тяжесть осознания всё больше ощущалась с приближением похорон. Он несколько дней слонялся по дому, избегая разговоров и отмахиваясь от попыток вытащить его наружу. Всё теперь казалось до одури бессмысленным, потому что смерти было не важно, кто ты и чего стоишь — Том думал об этом почти ежесекундно, каждый раз, когда ему звонил кто-то из ребят и сообщал что-нибудь новое по делу или же просто спрашивал, как он. Смысл потеряла даже музыка. Том пару раз брал в руки гитару и подолгу сидел вот так — будто разучившись играть. Он не мог представить, как сядет и напишет хоть ещё что-то. Эдит тенью присутствовала где-то рядом и Том цеплялся за свою любовь к ней как за спасательный круг, но страшился и в ней не увидеть смысла. В один из дней, которым потерял счёт Смит, дождь лил всё утро так, что из окна ничего не было видно. И Том долго пялился в витражное стекло, которое делало воду за ним разноцветной. В его квартире такое окно было всего одно - на кухне. Оно неизменно очаровывало его, потому что смотреть через него на мир было интересно. С этим окном, с запертой дверью и стеной дождя он наконец почувствовал облегчение. Тогда и явился Рассел. Он долго терзал дверной звонок, пока, очевидно, не понял, что открывать ему никто не собираются. Том знал, зачем приехал его друг, но он уже нашёл для себя решение ранним утром, поэтому не спешил открывать. Не прошло много времени прежде, чем Лич атаковал его мобильный. Смит проигнорировал несколько звонков подряд и настойчивый стук в дверь, но когда стало ясно, что Лич не угомонится, Том всё же ответил. - Да? - Том, какого хрена? Ты же знаешь, какой день сегодня. Мы должны быть там. Открой дверь. Рассел пыхтел, злился. Том мог представить, как это выглядит со стороны, но ему было всё равно. - Я не поеду. Он услышал, как Лич глубоко вдыхает и прикрыл глаза, пытаясь справиться с желанием бросить трубку. - Ты, блядь, серьезно? Том, мы должны быть на похоронах Рэя. Мы должны быть там, с ним! Он умолк, ожидая ответа от Смита, но когда его не последовало, заговорил снова, уже более спокойным тоном: - Нам нужно быть там. Возьми себя в руки, Том. Ты должен это пережить. Мы все должны через это пройти. Он был и моим другом тоже... Последние слова он произнёс почти шёпотом. У Тома закололо в груди, будто чьи-то ледяные пальцы сдавили его сердце. Он глубоко вдохнул и кивнул, будто бы Рассел мог это видеть. Зажмурился, напрягая голосовые связки, чтобы его севший голос звучал хоть немного громче. - Какой смысл, Рас? Если есть люди, которые просто могут убить тебя ни за что? Рэй мёртв, его больше нет. Есть ли какой-то смысл во всём происходящем? Я не выйду за дверь. Том хотел сказать ещё много всего, что накопилось за несколько дней почти постоянного молчания. Но он не стал, ощущая, что Рассел вряд ли готов слушать его ещё хотя бы несколько секунд. - Что? Что значит «не выйду»? - Я не выйду больше за дверь.  Он произнёс слова медленно, будто бы Рассел мог таким образом лучше его понять. - Пожалуйста, открой мне. Давай поговорим. Смит вздохнул, взглянув на дверь. Его друг был прав, они должны были там быть, но Том не мог перебороть свой страх. Ужас нарастал в его разуме, как только он представлял, что выйдет за дверь и столкнётся с миром, в котором происходит такое. Эти дни по утрам единственными его словами были мольбы к Эдит остаться с ним, не выходить вообще никуда, потому что он всерьёз начал бояться за её жизнь. Этот страх вырос так неожиданно и так грандиозно, что идея запереться дома показалось Тому самым простым и верным решением. Женщина же вздыхала и говорила, что нельзя убежать от мира, закрывшись в квартире. Том же знал, что можно. Ещё как можно. Он не хотел этого, но его руки потянулись к замку, и словно в замедленной съёмке дверь открылась,вошёл Рассел, засовывая телефон в задний карман брюк. Высокий и широкоплечий, он выглядел спокойным и очень родным, отчего Тому даже стало тепло на душе. Рассел смотрел на него с сочувствием и пониманием, которого не ожидал Смит. Но более того, Том не ожидал объятий — Рассел просто притянул его тощее тело и прижал к себе с отцовской заботой, положив голову на плечо. Они простояли так в тишине несколько минут, пока пелена слёз не застелила глаза от такого акта сочувствия. Рассел отстранился и взглянул на него. - Ну, Том...давай, говори. Было в его взгляде и голосе такое успокоение - Том ощущал это нутром, чувствовал он и желание Рассела помочь. Он иногда стеснялся своей ранимости, но перед Расселом он не стыдился. Лич смотрел на него чистым взглядом, готовый выслушать и, хотелось верить Тому, понять его. Тогда Смит начал говорить. Он говорил про боязнь умереть, про то, что не может вынести осознания такого зверства, какое совершают люди, говорил, что боится за Эдит и что не сможет смотреть на Рэя в гробу. Поток слов лился и лился, прерываемый удушающими слезами, пока не иссяк до шёпота. Тогда Том обнаружил их на полу прихожей, и себя, уткнувшегося лбом в плечо Рассела. Тот аккуратно поглаживал его по спине, пытаться успокоить, словно ребёнка, каким он ощущал себя все эти дни - беспомощным и напуганным. Молчаливая поддержка Рассела странным образом помогла и через час они уже были на месте. Церемония проходила в маленькой церквушке. Гроб оказался закрытым — лицо их товарища было слишком изуродовано для открытой крышки. И Том с удивлением осознал, что именно эта закрытая крышка вызвала в нём шок сильнее, чем если бы он увидел мёртвого Рэя. Он стоял, неотрывно глядя на деревянную коробку, обшитую чёрной атласной тканью и вспоминал, как они однажды сидели у Рэя и обсуждали написанную Томом новую песню, бренча на гитаре. Несмотря на солнечный день, в комнате был кромешный мрак из-за задёрнутых чёрных атласных штор, так что пространство освещалось лишь слабой напольной лампой. Смит пошутил, что Рэю не помешало бы впустить в свою жизнь немного света, на что мужчина улыбнулся, отложил гитару и задумчиво произнёс: «Ты знаешь, что света бывает слишком много? Иногда хочется, чтобы вечер наступил раньше, потому что света чересчур много днём. Всему должен быть конец, но для этого нужно начало. Я просто контролирую свет в своей жизни». Том вздохнул, отвернувшись. Чёрный атлас ещё надолго останется в его памяти. Он посмотрел на своих товарищей по группе, которые знали Рэя не так хорошо, как он и Рассел, но всё же разделяли общую скорбь. Он видел грусть Эда и неподдельную печаль Криса. Они сидели среди остальных, такие же, как и все, а Том думал, что любой из них мог оказаться на месте его друга. И от этого страх пробирал до костей, по позвоночнику заползая вверх, резонируя тупой болью в голове. Эдит подошла тихо, взяла его ладонь в свою и крепко сжала. В её взгляде читалась бесконечная тревога, когда она заглянула в его лицо. Том был впервые рад, что утром ей пришлось уйти, так что она не застала разговор с Расселом. Он улыбнулся уголком рта, будто бы это могло успокоить её. Но на большее у него пока не было сил. Когда всё закончилось, они собрались у каменных ступеней и постояв несколько минут, перекинулись парой общих фраз, погружённые в свои размышления. Тому казалось, что все они думали об одном и том же. Тем же вечером он сидел в глубоком кресле с блокнотом и ручкой, глядя на чистый лист. Его рука нависала над бумагой, слова крутились в голове, пришедшие из неоткуда пару часов назад, пока он смотрел, как гроб с телом его друга опускается на дно могилы. За ночь песня была готова, а короткое сообщение послано на мобильный Расселу и всем остальным: «Мы назовём новый альбом An End Has a Start». Он не спал до самого утра, глядя, как через витражное стекло постепенно пробивались солнечные лучи, раскрашивая пол зелёным, синим и красным. В это утро было прекрасно видно всё, что происходило снаружи. И Том подумал, что от мира он всё-таки убежать не сможет, лишь заперев дверь.