Позволь мне привести тебя домой

Все немного изменилось. Кара все также приходила ко мне по утрам, но не приносила кофе. Она нашла какую-то травяную смесь, которая поможет мне в период беременности. Вкус у нее, как у грязи, и я чертовски сильно ненавижу ее. Она решила, что пока мы не знаем, как назвать нашего ребенка мы будем звать его DL. Да, это странно. Каждое утро, ровно в 9, она приходила в мой офис с чашкой мерзкого напитка и новой парой имен для DL. Пока что мы решили, что имя обязательно должно начинаться с Л, неважно первое оно или второе. В первый день она предложила Эва Ли и Лукас Оливер. Во второй день у нее, видимо, случился бзик на длинные имена, потому что она пришла с Шарлоттой Лейтон и Домиником Лэндоном. Она видимо забыла, что у ребенка и так будет длинная фамилия Дэнверс-Лютор. Третий день был днем великих и значимых имен. Она открыла дверь в мой кабинет с криком:       – Афина Люкс и Осирис Линкольн! Смеялась ли Я? Да. Даже очень. Ее это бесило? Ага. Сейчас четвертый день, и я даже боюсь представить, что придет ей на ум.       – Я тут подумала, – сказала она мне, протягивая чашку с грязью, – ты ни разу не предложила ни одно имя. Ты только и делала, что смеялась над моими предложениями.       – Потому что мой мозг находится в поиске имен на букву Л.       – Окей. Мы договорились, что одно имя точно будет начинаться с буквы Л, – начала Кара. – Тогда скажи мне какое тебе нравится. Правда в том, что я никогда особо не задумывалась об этом. Я не хотела превратиться в свою мать, поэтому еще в юности, я решила, что у меня не будет детей. Но с Карой все изменилось. Она показала мне, что я не моя мать, что я лучше, и я справлюсь. Но фигово, что теперь она не помнит об этом.       – Мне всегда нравилось Леннон, – сказала я ей. – Лили и Лейтон для девочки, а для мальчика Лиам, Леви или Ли.       – Что если мы дадим ему одно из этих имён. Ну типо это логично, – прокомментировала Кара. – У нас есть право вето в любом случае. Я не хочу, чтобы у моего ребенка было имя, которое я презираю. Да, это было вполне логично.       – Полагаю, мне надо выбрать имя на букву Л.       – Ага, – сказала Кара, улыбаясь. – А потом мы выберем ему ещё одно, и уже позже решим, какое будет первым, а какое вторым. После этого маленького разговора, Кара перестала предлагать имена, когда приходила ко мне. Она приходила ко мне с этой грязью в руке каждое утро, не забывая спросить о моем самочувствии и поговорить с крошкой DL. В день моего первого УЗИ, она уверенно вошла в кабинет, но при этом я видела, как она волновалась.       – Все будет хорошо, – сказала я ей и взяла из ее рук чашку чая.       – Я знаю, – прошептала она, – но я все ещё немного переживаю.       – Ну я тоже, – отметила я. Вся поездка до больницы прошла в тишине, и только когда водитель начал парковаться, я почувствовала, как Кара прижалась ко мне. Не знаю, возможно её инстинкты забыли, что она потеряла память, но она взяла мою руку, и мы вместе пошли к доктору.       – Надеюсь, ты не против, – прошептала она. Я кивнула.       – Кара, ты любовь всей моей жизни, даже если ты не помнишь этого. Она слегка улыбнулась, и мы сели в коридоре и ожидали приема. По ней было видно, что она переживает, но она пыталась скрыть это. Наверное бессмысленно говорить, что у нее плохо получалось. Кара вздрогнула, когда ассистентка доктора вышла и назвала меня миссис Дэнверс-Лютор. Мы прошли в кабинет, и я легла на самое неудобное место, на котором когда-либо лежала. Кара стояла рядом и держала меня за руку. После некоторых монотонных расспросов, мы приступили к самому УЗИ. Обычно, люди делают первое УЗИ делают в 18 недель, но зная странность этой ситуации, я назначила его на сегодня. Бзик Люторов. За всю свою жизнь я слышала много различных звуков. В основном это были крики. Я тащилась от музыки, ещё будучи маленькой, а мой старший брат всегда издевался надо мной за то, что я любила классическую музыку. Затем я стала прислушиваться к голосам людей, и начала понимать, какие эмоции они испытывают, когда говорят с определенным тоном. Потом я различала звуки различных механизмов. Затем звуки взрывов из лаборатории Лекса. Звук смеха Кары. А этот. Матерь Божья, звук, который я услышала сегодня был чистым блаженством. Это было сердцебиение. На несколько минут я забыла, на сколько чертовская сейчас ситуация. Я забыла, что Кара не помнит меня. Кара выглядела невозмутимо. Потом до меня дошло, что она и так слышит сердцебиение ребенка. Мне остаётся только гадать, как она различает, какое мое, а какое нашего ребенка.