Потерпи немного. Я тебя спасу. В солнечном апреле, во втором часу. Через два-три шага — и одну черту. Подожди немного. Я уже иду. Не двумя рывками рвётся тетива — Я добуду силы. Я найду слова. Выпрошу десятый, да хоть сотый, шанс. До того я верю, слепо верю в нас. Продержись немного — просто на весу Я тебя поймаю. Я тебя спасу.
***
На седьмой день в воскресенье, Лиза была совсем одна. В квартире было тихо. Костя, после того как он и его друг Степа вчера устроили творческий вечер Земфиры и Сплина с бутылкой крепкого рома, ушел куда-то по делам. Маша и Даник уехали на Воробьевы, совсем и полностью забывая про свою подругу, и даже Дядь Петя сегодня был неразговорчивым. Что ж, Лиза сегодня решила быть отдана полностью своим мыслям и воспоминаниям. Она думала о хороших и о плохих качествах Леши, прогоняя всю историю их отношений от первого дня и до конца. Просматривала фотографии в фотопленке и Инстаграм, иногда улыбаясь, не замечая скатывающиеся слезы по припухлым щекам. Музыка была до боли знакомой. Под Muse они танцевали на тематической вечеринке. Под Агутина держались за ручку на Новогодней Елке. Под Arctic Monkeys зачастую лежали на кровати и ни о чем не думали. Все эти воспоминания навевали Лизе всякие настроения. Не секрет, что с каждым днем переживать расставание становилось все тяжелее и тяжелее. Леша тоже был хорош, ни одной смски, ни одного звонка, ни одного стикера в телеграмм. Все становилось хуже и хуже с каждым днем, словно заставляло девушку написать первой. Однако за эту неделю Туманова запуталась еще больше. В стадии какой — то невероятной стагнации перебывал её и до того замученный мозг, тем более через две недели, как должно было быть, начиналась сессия, от чего становилось еще гаже на душе. А вдруг Леша действительно не тот, кто нужен этой красавице. Вдруг ей по жизни нужен другой парень, которого она еще не встретила. А может встретила, но еще не знает, что он будет значить в её жизни что-то весомое. Ведь судьба сука ещё та, тем более, когда дело касается Елизаветы Тумановой. Ли вспоминает как они с Лешей встретились впервые. Как милый, хорошенький мальчик широко улыбнулся от уха до уха и взял Лизу за руку, помогая с бесконечными лабиринтами коридоров. Туманова не была из тех забитых серах мышек, но и королевой себя не считала. Мама хоть и воспитывала из неё принцессу, но попыткам эти ее суждено было увенчаться успехом. Часто Лизу можно было найти в компании одноклассников — мальчиков, матерящуюся не в попад, чередующую слово «типа» со словом «короче». А когда на выпускном её увидели в сиреневом платье и на высоких каблуках, мальчишки пожалели, что видели в Тумановой только подругу. А переезд в ВШЭ — вообще отдельная история, потому что дорога её намертво вела в Воронежский Государственный Университет. Только один Костя решил пойти против системы. Взял документы сестры, отправил их на рассмотрение в ВШЭ и вышел сухим из воды. Ли задумчиво смотрела на брата, когда он встречал её на вокзале, а затем ещё целый семестр благодарила за предоставленный шанс. Однако только её нога переступила порог ВУЗа, Лиза поняла, что нужно меняться. На образе пацанки далеко не продвинешься, поэтому уже через пару месяцев, с помощью любимой Машки, Ли походила более — менее на человека. И вот этот более-менее человек тогда уже встречался с Алексеем Гришиным, который поступил на бизнес в искусстве и всегда глупо улыбался. Также глупо он улыбался на заставке телефона, которую у Лизы просто не поднялась рука убрать. «Что же ты наделал, Леша? Что же мы наделали?». Лиза принялась что-то писать в своей уже полностью исчерпавшей себя записной книжке пару новых идей. Обычно идеи кочевали от «как стать счастливее» до «название нового романа». Все мысли и бесконечное время в одиночестве нещадно саднили её и до того больную голову. И хоть одна бы зараза оказалась сейчас дома. Рука сразу же написала в книжечке «завести французского бульдога». Маленького такого. Слегка похрюкивающего, вечно активного, громкого и любвеобильного. Хотелось животное в доме. Которое всегда рядом и всегда ободрит. Хотелось почувствовать искреннюю любовь. Шел первый час бесконечно долгого и бесконечно нудного французского фильма. Спросите у Лизы о чем он, она ответит: «что-то богемское, что-то красивое и что-то никогда не заканчивающееся». Её правда. Девушка уже успела дважды поплакать из-за каких-то незначительных смертей, однако её они очень тронули и пришлось даже ставить фильм на паузу, чтобы сбегать за салфетками. Да, она из тех женских особей, которые говорят «я вообще не ранимая» и плачут как умалишенные, когда какую-то собачку из штата Монтана бросили хозяева. Ну тут действительно, каждый бы заплакал. Однако пока главная героиня что-то громко обсуждала со своим мужем в фильме, а затем и прописала ему хлесткую пощечину, в дверь позвонили. Туманова расстроилась, так как наконец-то в фильме хоть что-то начало происходить кроме смерти на 5-й и 42-й минутах. Почему-то девушка знала, что это Костя. Только он мог забыть где-то дома ключи и беспокоить сестру по пустякам. Поэтому девушка, даже не глядя в глазок, открывает дверь, начиная произносить: «Костя, в последний раз». Однако это был не Костя. И даже не Маша. И совсем не Даня. И не дядь Петя. — Леша, — выдыхает Лиза и пятится назад. Это было как в фильме. Как в уродливом, по — детски наивном, подростковом фильме. От тривиальности зудело в скулах, и Лиза всеми силами пыталась унять это чувство. Казалось моргни и Леша исчезнет. Навсегда. И не появится он ни завтра. Ни послезавтра. Не напишет «доброе утро», не поцелует перед сном, не будет интересоваться хорошо ли Лиза поела и как поживают её родители. Почему-то Тумановой казалось, что она просто — напросто не переживет такой разлуки. Потому что Леша исчез бы навсегда. Как исчезают детские мечты. Воспоминания. Люди. Он бы ушел, как уходит непрошеный гость. И не пришел бы обратно даже по приглашению. И у Лизы не было бы своего Леши. А у Леши Лизы. И были бы они самыми глупыми людьми на всей земле. — Лиз, я так не могу, — он выдыхает, запирая за собой дверь. — Скажи мне сразу с порога, у нас есть шанс или мне исчезнуть из твоей жизни. Обещаю я больше не появлюсь пока ты сама не сделаешь первый шаг. Эти недельные игнорирования очень плохо повлияла на Лизу, поэтому сейчас она давится вздохом и очень пристально смотрит на своего любимого. К черту все это. Лиза поняла, что просто не может существовать без Леши. А ведь эта любовь до чертиков опасна. — Ты плакала? — вдруг замечает он, нахмурившись. Он никогда не любил, когда Лиза плакала. Это всегда било колоколом в голове, намекая «видишь, из-за тебя плачет самое хрупкое и ранимое существо». Парень выдыхает, но впервые не знает, что ему делать. То ли крепко — крепко её обнять и сказать «плевать я хотел на твои капризы, я буду с тобой, а ты со мной». — Угу, — проговаривает она. — Смотрела дурацкий фильм и не смогла его остановить, — по — идиотски Лиза перескакивает на другую тему и приподнимает уголки своих губ. — Хочешь со мной досмотреть? В гостиной стоит тишина. — Хочу. Леша снимает свои ботинки и куртку, следуя за Лизой в её просторную комнату. Лиза, как только они оказываются в другом помещении, крепко обнимает Лешу, чувствуя каждой клеткой его теплоту и запах. И вдруг Гришин заметно расслабляется, обнимая девушку в ответ, шумно вдыхая запах её волос. Он тихо стонет от приятного запаха ванили и продолжает обнимать свою любимую девочку. На фоне звучат голоса актеров, в которые пара уже не вслушивалась, а лишь наслаждалась этим интимным моментом. Поцелуи и касания были лишними. Это объятье их соединяло куда сильней, чем секс. Таким образом они чувствовали не только тела, но и души друг друга. Таким образом они тонули в друг друге, не сопротивляясь, без единого протеста. А затем был поцелуй. Горький, тоскливый, но такой нужный поцелуй, смешивающий в себе всю боль и отчаяния друг друга. Девушка кладет теплые ладони на лицо своего любимого и пытается всеми силами показать как сильно она скучала по нему. Как сильно ей не хватало его. Ладони парня обхватывают тонкую талию, а губы ни на миг не отрывались от губ любимой. Это действо, насквозь пропитанное нежностью и бесконечностью времени, успокаивало и вдохновляло. То и дело они касались волос друг друга, шеи, плеч, ребер, ключиц. Как подростки наслаждались обычным поцелуем. Совсем не боялись быть застуканными, а наоборот — показывали внешности их быта всю свою любовь. Любовь, которая прошла сквозь боль, утрату и расставание. Но и любовь, которой еще суждено найти взаимопонимание, благодарность и себя. В ту ночь произошло что-то по-настоящему переломное. В ту ночь были подчеркнутые и закрыты все вопросы. В ту ночь все, что беспокоило Лизу перестало её беспокоить. Во-первых, Лиза поклялась себе, что больше никогда не наденет черное с люрексом платье. Во — вторых, Леша пообещал себе больше никогда не выпивать, осознав, что Туманова ему куда важней, чем какая-то очередная бутылка водки. В — третьих, они поняли, что самое дорогое, что есть в их жизни — они сами. Они вдруг осознали, что это расставание было самым глупым, но и самым умным событием за все их отношения. Они почувствовали то, как их влечет друг к другу. Они проверили любовь на прочность. Они остались вместе, еще больше дорожат отношениями. И в ту ночь что-то стало вечным. И эта вечность навсегда сохранилась в месте чуть западней солнечного сплетения. Вечная аксиома, что «Лиза Леши, а Леша Лизы».