Vivat, Veronica!

- Жил на свете дружелюбный король, Который женился на противнейшей королеве; Он был любим, Королеву боялись. - До одного дня, прогуливаясь по двору, Стрела пронзила сердце доброго Короля, Он потерял свою жизнь, Как и любовь своей дамы. Пальцы останавливают мелодию; глубокий вздох – когда-то колыбельная приносила радость и облегчение, ныне же словно вовлекает его в прошлое, зеркаля в восприятии; кто написал эти строки, кто придумал весь этот сюжет, заканчивающийся так драматично для короля?.. В голове мелькает имя сестры-близнеца, но голос, исполняющий песнь, более мелодичный и лиричный – он помнит, как засыпал под него, просил её спеть вновь и вновь, но сейчас… Песня мертва. Как и герой в строках. Таня-Алексия пела ему эту песню: обе выдумка – как и колыбельная, которую в действительности он сочинил сам. И ныне не в состоянии повторить; нет желания вернуться в старую жизнь, где он – король, где выкинуты строчки о том, что у королевы есть свой маленький секрет: она пустила смертельную стрелу. Но он продолжает играть музыку на рояле, вспоминает ноты, слова, которые не в силах произнести; и заканчивает, когда подсаживается другая - не-королева, - и смотрит на неё, желая только одного. - Спой мне колыбельную, Клэр. Пальцы перебирают клавиши – чёрные и белые, – отыгрывают прежний мотив – тот же, что в старой песни, тот же, что в старой шкатулке. Редфилд хочется возразить: у меня нет голоса, я плохо пою, но Альфред покорно выжидает – ему всё равно, ему важны её слова. Она, набравшись воздуха в лёгкие, начинает менять строки, забирая в реальность. Меняет историю короля. - Жил на свете противный король, Который женился на обычной простолюдинке; Он не был любим, Но её боготворил. - До одного дня, прогуливаясь по двору, Стрела пронзила сердце доброго Короля, Он потерял свою прежнюю жизнь, Чтобы жить по-новому. И шёпотом добавляет, когда Эшфорд кладёт голову ей на плечо: - Наконец-то став по-настоящему любим. Альфред заканчивает: мелодию и песнь: - Вместе с простолюдинкой, оказавшейся настоящей королевой.