***
Август. Время, когда совсем скоро бабе лето и ещё так жарко. Время, когда мне было шестнадцать. — Санён… Санён, — кричит сестра радостно открывая дверь. — Я буду играть главную роль в школьной пьесе. Ты представляешь я буду принцессой. — она обнимает за талию и немного подпрыгивает. — Ты у меня и так принцесса. Поэтому роль естественно должна быть твоя. — Я когда выросту стану актрисой. — Обязательно. А я тебе буду во всём помогать. — целую, а щечку и отправляю мыть руки. Обязательно. Она ещё такая маленькая её мечты такие светлые. И пусть эта сволочь бросил нас с мамой, но я обязательно помогу сестре добиться того, чего она желает. — Да? — Мам я ужин приготовила. Ты скоро? — Санён кушайте сами я останусь в ночную смену. Ты же знаешь за школу, коммунальные, нужно платить. — Мама я же могу подрабатывать. Зачем ты так остаёшься? — на том конце провода шорох и знакомый голос одного из коллег. — Ты нашла мужчину? — Как тебе не стыдно такое говорить! — Я не маленькая. А вы оба о нас подумали, а? Деньги говоришь. Я же слышу, что там далеко не работа. Сестра хочет в театральный кружок, и я её туда запишу. — А кто плотить будут? Твой папаша? — злость и нет капельки жалости. — Я буду. Уж поверь я смогу! Отголоски её криков и бросаю трубку. Каждый пытается устроить жизнь. Мне стало противно. — Милая засыпай я дверь закрою и пойду встречу маму, хорошо? — Мне страшно Санён. — конечно страшно ей всего восемь. — У тебя кто есть? — Мой мишка. — А кто его купил? — Ты. — Вот видишь, значит я всегда с тобой. — вновь её целую. — Поворачивайся на бочок и засыпай. Входная дверь закрыта на замок и меня встречает ночь августа. Уже немного прохладная и сырая. Волосы в хвост, кепка, толстовка, спортивные штаны и сумка через плечо. В темени где нет фонаря я полностью сливаюсь. Некий призрак, с плохими мыслями для как казалось благих целей. Я всегда старалась быть лучше, чем те старшеклассники, что попадали в полицейский участок, но вели себя так развязно. Я знала, чем они занимаются и это низко. Но позабыла о стыде, когда набрала номер. — Решилась? — Деньги нужны. — Смотри, словят твои проблемы! У нас ведь ловкость рук и никакого мошенничества. Во всем есть неоспоримые правила. Когда режешь сумку, выбирай тканевые. Это проще, но не факт, что много получишь и нужно долго смотреть. Складной нож твой постоянный друг. Затачивать раз в два дня. Когда в толпе жмёшься к мужчине не показывать лицо. Вытащить с кармана портмоне только тыльной стороной ладони к человеку. Всё это приходит постепенно. Как и страх что с каждой ночью становиться всё меньше. — Оплатила на год значит? — в руках матери чек за оплату кружка. — Это чем же ты занимаешься пока меня нет? — она хватает за петельки школьной формы тряся как вещь. — Она должна жить хорошо. Воплощать мечты. И если ты занята тем мужчиной я хочу для неё лучшего! — Мразь! — громкая пощёчина и практически падаю. — Уходить по ночам. Думаешь я не знаю, что ты делаешь? Ты мне противна. — Я не так плоха, как ты! Я не отдаю тело тому, кто улыбнётся! — Пошла вон. Видеть тебя не хочу сейчас! Осень. Холодная безжалостная своей тоской. Позвонить и разрыдаться и то некому. Подруга решила, что нам не следует дружить. А такие же, как я это люди ещё хуже. Когда хочешь одного добиваясь ужасным способом жертвуешь собой. Той Санён которая не так плоха, как кажется. Привычные маршруты только один телефон. А так хотела пройтись и молча поплакать. Я ведь в форме. Дура ну зачем потащила? Рефлекс. Привычка. Дрянь последняя. Там вдали прилавок с цветами и мужчина. Вид солидный. Небрежное движение и портмоне в заднем кармане. Брюки свободны он даже не заметит, как я его вытащу. Я правда не могла раньше поверить, что пройти спокойно и не замечать таких мелочей сложно. Оказывается, я опустилась на самое дно. Прохожу быстро и пока мужчине вертят перед носом букетом вытаскиваю добычу. Нужно быстро уходить. — Погоди немного! — незнакомец больно схватил за запястье. — Отпустите. Что вы делаете? — начинаю ломать комедию. — Отложите букет я сейчас вернусь. Попалась. Впервые я попалась и так глупо. Я рвалась пока он тащил меня к алее парка. Что он собирается делать? — Пожалуйста… отпустите я всё отдам. Если бы я тогда знала… Если бы знала, то обошла бы его десятой дорогой. Но теперь часто задаю вопрос. А чтобы было не схватив он меня тогда? — Маленькая совсем, а уже карманникам заделалась. — голос чуть хрипловат и совсем не зол. Он строгий. Мужчина отпускает руку, но я не ухожу. Стыдно. Правда, его слова и то как сказал…так стыдно. Высокий и я кажусь букашкой. Таким худым, паршивеньким подобием девушки. На нём брюки, чёрная водолазка под горло и пальто на распашку. А ещё туфли, начищенные. Он сливается с ночью. И страшно посмотреть в глаза. Я не могу поднять головы. Это незнакомец пугает сильнее чем полицейский участок, хотя во втором явно страшнее. — Простите. — протягиваю украденное. — Пожалуйста позвольте мне уйти. — голос чуть дрожит и начинаю невольно заикаться. — Посмотри на меня! — строго, властно. Для девчонки шестнадцати лет он был взрослым мужчиной, которому явно за двадцать пять. Чуть отросшее волосы в стиле офисной укладки. И та от ветра немного растрёпана. Тогда я не думала, что мужчине так идет подобное. Точеные черты лица и показалось, что он японец, но всмотревшись поняла, что нет. Как там пишут в романах. О его скулы можно порезаться, а губы хочется поцеловать. Наверное, это читало моё сердце, а вот разум словил лишь взгляд. Взгляд, который пронзает насквозь. Наверное, так умет лишь человек поигравшись с не одной жертвой. Черные, передающие тысячи оттенков. Мне кажется он может обмануть и заставить поверить лишь пристально взглянув. — У тебя есть родители? — Мама. — И зачем тебе это? Ещё ребенок совсем. Мои руки дрожат, а его портмоне вот-вот упадет. Почему не берёт обратно? — Возьмите. Мне очень жаль. — хочется заплакать, но сдерживаюсь. — Лжёшь. Ты маленькая… лжёшь. — он приподнимает двумя пальцами голову смотря с некой ухмылкой. — Я не хочу знать зачем они тебе. — забирает украденное и я обессилено опускаю руки. — Возьми. Я дам тебе много, но ты должна приложить усилия и учиться. Как посмею. Не возьму деньги. Я не могу. — Я сказал возьми! — мужчина насильно запихивает их в мой пиджак. — Иди домой и не ходи так поздно одна. Откажись от того чем занимаешься и начинай учиться, чтобы сдать экзамены! Этот мужчина стал холоднее чем осень. Я смотрела в след уходящему, а тело всё ещё потряхивало. Его голос звучал в голове, а взгляд всё ещё чувствовался по всему телу. Почему я не могу это забыть?***
Некое одиночество. И нет радости от солнца, снега, дождя. Страницы учебников. Слова, что я такая глупая и зачем вообще решилась. Одиночество своей души. Одиночество о ком-то. Это время, когда мне восемнадцать. Снег хрустит под ногами, и я выслушиваю душевные боли девчонки с моего класса. — Как холодно. Не люблю зиму, и кожа страдает. — А мне нравиться. Свежо. — Свежо это утро на рассвете, когда открываешь окно, а там лето. — она задумчиво улыбается. — Что было хорошее воспоминание с рассветом? — и кто меня дёрнул спросить. — Было. Ой, — чуть прикрыв рот ладошкой она захихикала. — Ты только в секрете сохрани. — Твоя тайна уйдёт со мной в могилу! — юмор — это явно не моё. Мы продолжали идти, и я уже посматривала на чесы так как абонемент в читательский зал истекал завтра в десять. Деньги не малые. Нужно выжать всё что можно. — Это была любовь с первого взгляда. –добавляет она неожиданно. Ну что за откровенье посреди дороги. — Бывает. — А ты так влюблялась? Только честно. — Нет. — честно… наверное. Оставшейся путь шла одна успев поспрошаться с одноклассницей и ещё двумя девчонками. А я ведь ей солгала. Нет это нелюбовь с первого взгляда. Однозначно! Подумаешь иногда увидев мужчину с похожим силуэтом внутри словно замирает всё. Сильный мороз или крепкая анестезия. Не знаю, как описать. Люди говорят бабочки летают. У меня этих бабочек перестреляли ещё в ту ночь на алее парка. С той ночи всё так изменилось. Всё и даже я. Мама рассталась с тем коллегой. А я теперь полностью уверена, что все «представители сильного пола» козлы. Воспитание и никак иначе. Сестрёнка талантище и живёт этими репетициями в театральном кружке. Ну, а я. Настольная лампа. Учебники и чашка ароматного чая. Там на столе миска с мандаринами которые благополучно утешила мелкая. Ох, эти актрисы. Я и сама не успела заметить, как полностью подчинилась воли того незнакомца. Бросила всё, а деньги кинула на оплату кружка. Вновь подняла учебники чтобы не успели запылиться. Учусь. Не получается. Плачу и вновь по кругу. Тогда искала в каждом прохожем его. Эти черты лица. Пыталась услышать голос. Встретится взглядом. Его бы узнала из миллиона. Прошло два года эти жалкие попытки кажутся глупостью. А вообще иногда убеждаю себя, что и не было его. Так верить даже хочется, но косые взгляды когда-то знакомых парней оставляют на душе ноющую рану. Я была воровкой и это уже правда. В сумке пару толстых тетрадей, пенал, а улица встречает неоновыми вывесками и случайными прохожими. Сегодня смогу просидеть до утра. Я выучу эту чёртову биологию! Настрой был убийственный, ровно до того момента как плечо задели. — Извините. — быстро пролепетала, чтобы прийти пораньше. — Вы посмотрите на неё! — мерзкий, заносчивый голос. — Уже и признавать не хочешь? — Теперь, мы с вами незнакомцы. — выдавливаю сухо. — Мне нужно идти. — Вот сука заносчивая, — один из них хватает за руку силком разворачивая. — Кого из себя возомнила? Падаль ты паршивая. — Да вы не лучше! — одёргиваю руку. Люди проходят мимо словно тени. В нашем мире ничего, никого не касается. Убегать, когда может быть опасно. Стадный рефлекс. К двум парням с сигаретами со временем присоединились ещё двое и вот они явно не хотели меня отпускать. — И куда же мы направляемся? А, сладкая? — рукой за плечи, стаскивает сумку. Наглая ухмылка, когда в руках оказывается мой пропуск в учебную комнату. Он обнажает пожелтевшие зубы вызывая отвращение. — Что дрянь, учиться решила? — Может и дрянь, но не тебе судить! Отбиваю руки от захватов, и эти мерзавцы загоняют в переулок. Так словно я сама свернула. Уроды. — Псины паскудные, что я вам сделала? — не выдержала. Вот дура. — Отдавала всё. А выплачивали вы остатки от своих процентов. А если бы я вас сдала? — Сука. Замах руки и успела увернуться. Да только дыхание перехватывает, когда тот что крупнее буквально поднимает за петельки. Нос режет запах алкоголя и табачного дыма. — А ты и так отдашь всё. Уже взрослая девочка. Слова ведром холодной воды привели в чувства. Била руками куда, могла, заехала носком по яйцам. Скулящий вопль и срываюсь с места под громкие маты. Чтоб этих людей…почти девять, а их как чёрт смёл. Снег всё ещё хрустит, но теперь он очень мешает. Позади глухие шаги что только усиливаться я оборачиваюсь пытаясь не заорать и… Радоваться ли человеку, в которого я врезалась у парковки какой-то компании. Мягко, тепло и руки, придержавшие заде чтобы не упала. Восстановив равновесие я хотела продолжать бежать как мужчина нагло сжал плечи и подвинул за спину. Да ладно? Разве такие мужчины ещё существуют? — Трое на одну. Низко парни. — чуть хриплый, не злой, строгий. — Слышь дядя иди куда шёл! Или ты в больничке давно не бывал. — С удовольствием, только в хорошей компании. Я стою за его спиной наблюдая как сумка всё ещё у тех парней. И не могу сдвинуться с места. Этот голос слишком знаком. Взрывает внутри миллионы фейерверков. Чуть уловимый одеколон, такой терпкий с примесью горького аромата. Ему идёт. — Чжэ Ук оставь ты её. Сами разберутся! — женский голос у чёрной иномарки. Эта незнакомка кажется старше. Ухоженная барышня в светлой шубе и сапогах на высоком каблуке. Она смотрит со злостью, раздражением. Тем временем один из бывших знакомых с ухмылкой замахивается на удар с правой, как мужчина ловко перехватывает руку заламывая её назад. Удар ноги в спину и парень мажет мордой о сугроб. Второй, третий. Разбитые носы и губы. Мужчина встряхивает руку, и быстро зачерпнув снег прилаживает к опухшей кисти. Там в сугробе валяется моя сумка, а ещё ближе разорванный на прощание пропуск. Я быстро подбираю слова, чтобы поблагодарить как это становиться лишним. Мужчина оборачивается и в чёрной одежде узнаю свою фантазию. Того, кого считала выдумкой. Это некая печаль, пустота моей души. Он ничуть не изменился. Ну может немного. Эти два года добавили солидности. Волосы стали короче, но стиль причёски не особо изменился. Его лицо стало строже и намного сексуальней. Я как дура не могла отвести взгляд. Он без головного убора, просто пальто с поднятым воротником. Как и тогда сливается с ночью. — Держи. — протягивает сумку. И я тянусь за ней успевшими замёрзнуть руками. — Иди домой, на тебя страшно смотреть! — Спасибо вам. — помню эта девушка назвала его Чжэ Ук, но я не посмела обращаться по имени. Он забыл меня. И если честно я даже рада. Он забыл воровку и смотрит на меня как на случайную старшеклассницу. Поклонилась и сжимая сумку в руках решила молча уйти. — Ты так и не бросила это занятие? — Что? — обернулась в ужасе. — Встретив тебя всего дважды ты постоянно доставляешь неприятности. — тон спокойный, грубоват. — Если мне и удалось поменять жизнь, то людей с неё не выбросишь. — паршивое чувство, гнилое. Я два года напрасно надеялась его встретить. Напрасно врала другим, что никто меня не тревожит. А получилось вот так. Низко. Вновь я с проблемами, и он, что реагирует слишком снисходительно. — А ты похорошела. — Возможно. — ловлю его взгляд и чувствую, как щёки становиться красными. — Вас ждут. Спасибо ещё раз. — слова даются тяжело. — Надеюсь мы больше не встретимся. Я не хочу доставлять вам проблем. — как больно это говорить. Но это единственное чем я могу отплатить. — Ты всего лишь разрушаешь обыденность. — он не улыбается, но эту эмоцию я вижу в его глазах. — И лучше тебе об этом не думать. Заботься о себе. — он делает два шага и оказывается слишком близко. Снимает перчатки и как ребёнку надевает мне. — Ненужно. Вас же ждут. Что вы делаете? — я бормочу не понимая почему слушаюсь. — Подождёт! — слишком грубо. — Как тебя зовут? — Санён. — Я видел твой пропуск. Иди домой Санён. Я не тот, кто будет всегда рядом. — надев перчатки он отпускает руки, последний раз встречаясь взглядом. У автомобиля девушка хлопает по нему рукой в раздражении. Она показывает своё недовольство, но мужчина ловким движением прижимает её ближе целуя. Со стороны это выглядит смущающее. Это выглядит не так нежно, скорее властно. И на удивление больно. Слишком больно для меня.***
Когда тебе двадцать этот возраст встречает тебя по-разному. Меня он встретил слезами в подушку. Я буквально орала на себя каждое утро за такую глупость. Реветь. Реветь не от того что не хватает, не от того хочется, а от безысходности. Этот мужчина личная пустота. Он вынимает душу, забирает годы. Как забавно вот так страдать. Институт. Будущий архитектор-дизайнер. Дожилась. Первый курс упорной учёбы. Понимаешь, что твоё мнение — это мусор. Понимаешь, что лучше тем, кто богаче. Мир такая дрянь, однако! На собственную радость прошлое стало забываться. Я искренне старалась выбросить то время из головы. Стерев до последнего. Вот так в один из дождливых дней я забыла зонт и решила купить. Всё банально как в фильме. Один зонт и два желающих. Так в моей жизни появиля Джун. Хороший парень может чуть самовлюблённый, ну, а кто сейчас другой? Милый, смешной, но я не могла ему открыться полностью. Мама говорила, что я встретила хорошего парня. Мама ты просто не знала о ком болело сердце. Я не посмею признаться об этом никому. Даже дневнику. Бумага ведь долго сохраняет запись. Ким Чжэ Ук так и останется тем, кого я уже не обвиняю в своём одиночестве. Он просто был. Джун целует. Приятно, но не больше. Знаю он считает меня зажатой. Соглашусь, но скорее потеряю, чем смогу полностью отдаться. Какая-то паранойя по жизни.***
Когда тебе двадцать три ты считаешь, что многие уже всё пробивали. Что так жизнь и движется, а ты её только догоняешь. Что совсем скоро рутинная работа. Что Джун рядом. Может он и есть мой человек? Только вот я его больше не люблю. Простая симпатия не больше. Стыдно до ужаса. Думала пройдёт, но не выходит. Пятница. Вечер. Одета как никогда. Сапоги на каблуке, платье тёмно-синего цвета и пальто нараспашку. За это время мои короткие волосы значительно отрасли. А вот макияж я так и не уважаю. Хоть это он меня не любит. Стою с тортом на остановке и думаю, что сюрприз — это же круто. Особенно учитывая кружевное бельё. Господи, что я творю? Джун честен, терпелив. Успела убедиться. А главное ценит. Сюрприз значит. Осень — это когда дождь ты с тортом и девушка, что открыла его дверь. Уже знакомая барышня с его курса. Крашеная шатенка с милым личиком. Стоит в его рубашке. — Чёрт я же просил тебя не открывать самой. — слышен голос, а после появляется и сам Джун. — Санён…это не то… — А я тут торты доставляю. Не желаете? Впервые за долгое время мне хочется плакать. — Я тебе всё объясню. — А нужно? Засунь их себе обратно либо ей! — прикусываю губу думая, как же мне чёрт подери повезло. Я ведь с ним не спала и от этого так легко стало. — Знаешь Джун я не держала тебя. Признаюсь, честно. Может это и моя вина. Да и шлюхи дело обыденное, как и желания. — Санён послушай, — он хватает за руку смотря с глазами полных слёз. — Это вышло случайно. Я не хотел. Санён мы выпили с друзьями, и она…я бы это не сделал. — Сделал и не один раз. — ехидничает девушка. Вырываю руку с хватки и даже истерики нет. А кому от неё станет легче? — Джун давай на этом закончим. Ночь. Фонари и любое направление. Каблуки отбивают ритм шагов. Дождь моросит противным холодом и сыростью. Так хочется напиться. Хочется отомстить за растоптанную душу. На дисплее час ночи. Серые здание с погасшим светом. Я цокаю медленно, пытаясь забыться. Почему жизнь такая дрянь? А может это я являюсь таковой? У входа в большой офис стоит мужчина в тёмном костюме. В руках сигарета и сделав затяжку он выдыхает с некой облегчённостью. — Простите, — что на меня нашло. — Можно закурить? — Оригинальный вопрос в такой час. То старое выражение, когда земля уходит их под ног. Я считала, что это надуманная эмоция. Нет, земля действительно стала уходить. Грубый, но чарующий. Это тот самый голос. Мне хочется верить, что сплю. — Я вас скоро ненавидеть начну. — выдыхаю отчаянно. — Да ладно? Выхожу на отблеск фонаря. Узнал, заметно. — Плакала? — Изменил, — вот так просто и откровенно. — А ты решила искать приключения на свою задницу. Вот дура. — Спасибо. — вот же… Хочется закричать. Вот только смысл? Стою потирая руки от холода. — Санён ну почему именно ты? Почему ты вечно оказывается в неприятностях? Ты ходящее несчастье. — говорит не раздражённо, а скорее печально. — Иди сюда! Он выше. Намного. И одеколон вроде тот же. Я совсем не знаю этого мужчину, но стоя в объятиях всхлипываю понимая, что именно это минутное чувство заменит тысячу теплых ночей. Руки легонько похлопывают по спине успокаивая. — Мокрая совсем. Сколько гуляла так? — Не знаю. Долго, наверное. — Не знает она! — тон резкий, раздражённый. — Так пошли! — мужчина тянет за собой в тёмное здание. — Что вы делаете? — всё же я его совсем не знаю. — Пустите я не пойду! — Помолчи! В зеркало себя видела? — он насмехается. — Как кошка мокрая. Жалкий вид если честно. Ночной охранник в шоковом состоянии наблюдает за моим появлением и как только дверь лифта закрывается чувство растерянности, берёт верх. — Вы всегда такой добренький с прохожими? — С прохожими нет. — он смотрит прямо даже не повернув головы в мою сторону. — А вот ты напасть. — Так можно выгнать обратно. — голос дрожит. Я, наверное, слишком заблуждалась на его счёт. — А смысл? Когда болит сердце хочется удавиться, когда болит душа причиняешь вред другим. — он как-то странно закусывает щеку внутри с долей печали. — С тобой и так близкие настрадались. Как посмел. Как он посмел впутывать моих родных. — Да что вы знаете? — на глаза накатывает влага. Ненавижу это чувство. — Думаете если помогли мне, когда была слишком молода, знаете всё? — в тёплом помещении тело стало морозить. Так наружу пробирается холод. Громкий «апчи» и тру замёрзший нос. Как позорно. — Выговорилась? — сигнал оповещает о прибытии на седьмой этаж. — Пошли тебе нужно согреться. Время позднее я думаю ты возвращаться домой, и сама не горела желанием. — Я лучше пойду. — так действительно будет правильно. За столько лет эта одержимость человеком отпускала. Хоть и на миллиметр, но я забывала его. А сейчас. Стоит вот на расстоянии четырёх метров. Кабинет директора. Директор строительной фирмы. Ну конечно на меньше и думать грешно. Ну кто я против него? Кабинет в коричнево черных тонах. Много дерева и простые задумки. Нынче каждый слизень пытается выделиться, а этот мужчина нет. Всё строго, как и полагается в кабинете директора, но с определённым вкусом. Классика во всём. Мебель, освещение как природное, так и электричество. Минимальное количество деталей включая картины или прочие безделушки. В просторном холле, коридоры, лифт все слишком современно. Этакая пыль в глаза. А здесь все по-другому. Словно заглядываешь в мир человека. В его мир. — Конечно пойдёшь Санён, до ближайшего дивана. — наконец ответ. — Я вас ударю! — Что? — Мысли увы не читаю, но как противно слышать подобное от вас. — в душе отчаяние. Такой приличный осадок. — Может я и была воровкой раньше. Но себя не продам! — Хахаха — это улыбка как у маньяка. Холодная, но смотрю не отрываясь. — Поверь девочка для этих целей мне нужны другие женщины. — он включает второй светильник помимо настольного. Свет тенью подает на меня. — Санён у тебя ноги мокрые и пальто. Я имею виду разувайся, сними верхнюю одежду и садись на диван. Боже, ну за что я такая! — Вот поэтому мне и правда лучше уйти. Неловко вышло. — Ты слишком молода Санён. — он произносит имя я его уже не слышу. Этот мужчина заставляет подчиняться только посмотрев. Этот чёртов взгляд. Ловкое движение стягивает пиджак. Снимаю обувь и плетусь в коричневому дивану. Прижимаю ноги ближе. Холод всё же пробрался. — Держи как будет теплее. — укрывает своим пиджаком словно делает каждый раз. Для меня каждый. Как только вижу вечно холодно и вечно греюсь благодаря ему. — Я учусь на дизайнера — архитектора. — прозвучало так словно оправдываюсь. — Молодец. Я был уверен в обратном. — Почему? — Люди лгут, а подростки этим слишком злоупотребляют. — Но вы… — Чжэ Ук. — добавляет он спокойно. — Я знаю. Слыша тогда от женщины. Она красивая. — На тот момент она была в моём вкусе. — А сейчас? — Решила поговорить об этом? У меня нет желания. — Бросила? — я не знаю на что, надеюсь. — Я поступил как сволочь. Довольна? — строгий тон и пронзительный взгляд. — Вон там, — он указывает на дверь. — Так небольшая кухня нагрей чая или поешь. Я буду работать, а ты не мешай! Указывает как собаке. Мерзавец! И правда холодильник с упакованными сэндвичами, треугольники с рисом и чёрный чай, кофе. Звук микроволновки, приятный аромат сыра, пар от кипятка и чашка что греет руки. Да, я кажусь бездомным псом, напавшим на открытый склад. Вид навеянное у меня ужасный. Удивительный факт про человека. Жадность, лень и желание угодить — убийственная смесь! Я открывая ногой дверь кое-как держа сэндвич во рту как тот пёс и кость, в руках две чашки. Да, подумала, что и ему нужно согреться. — Мммм — выгляжу дурочкой показывая чашки. — Кофе. — коротко и спокойно. Вот так в некой тишине и шуршании его бумаг я понимаю, что уже полностью напялила чужой пиджак и удобно умостившись на диване голова требует немедленный сон. — Архитектор говоришь? — слишком внезапно. — Ну да. — Иди сюда. Посмотри на это. На чертежах новенький дом. Явно не бедного человека. — Присмотрись внимательно, что тебя здесь смешает? «Ты» порывалась я сказать, но промолчала. — Колоны на веранде. Если это единственный источник что удерживает конструкцию, выглядит не безопасно. Я не знаю какая земля на месте застройки. Но если выпадет хороший снег эта часть крыши имеет риск не выдержать. — Значит мне не одному так кажется. — он поворачивает голову чуть улыбаясь. — Какой курс? — Третий. — У нас есть программа стажировки. — Не следует. — А кто тебя спрашивает. Я сам дам запрос! — Может вы за меня и жизнью распоряжаться будете? — Санён прекрати. А может это ему хватит? Как надоело. Скрепя всё внутри набираюсь смелости. — Знаете почему я так спокойно ем и пью чай. Я искренне надеюсь, что это последний раз, когда вас увижу. Не могу понять, как вы это сделали? Как заставили девочку шестнадцати лет влюбиться во взрослого мужчину? Вы появляетесь вновь и вновь заставляя думать, что в каждой такой ситуации, когда тяжело есть тот, кто окажется рядом. Я показываю себя как брошенное животное. А вы и принимаете меня такой. Я тогда плакала не потому что рассталась, а потому что потеряла человека который хоть немного, но заставлял забывать о вас. И как я должна чувствовать себя сейчас. Вновь как «мокрая кошка»? А он спокоен. Смотрит пристально, заглядывая в каждую клеточку души. За этот взгляд можно любить и ненавидеть человека. И это разрывает изнутри. — Господин Ким мне так жаль, что с вами знакома. — Значит это мая вина? — выворачивается всем корпусом, вставая с кресла. — Обвиняешь меня в собственных чувствах. А не ты ли виновна, а? Резко хватает притягивая к себе. Упираюсь руками в чужое тело и пытаясь унять дрожь. — Может ты всё ещё это чувствуешь Санён? Так дерзай! — рывком упирает поясницей в стол. — Мне уже тридцать три, а ты студентка. У меня было столько женщин, что я и не помню о какой ты говоришь. Моё желание тебе помочь это простое желание почувствовать хоть что-то хорошие в себе. — он наклоняется сильнее пользуясь моим шоком. — Так что желаешь меня как прежде? Я работал, лгал, говорил правду, что делает больно, спал с женщинами, но не обманывал себя. А ты дарила нежность парню, а сама, как и он была изменником. — говорит в самые губы. Слишком близко. — Я лгала. Но с ним я не спала и это не моя заслуга. Знаете, теперь вы в моих глазах не такой идеал. Пали и очень сильно. — отталкиваю. В груди зарождается протестующая сила, пронзая взглядом холодные глаза. Как же наивно. В его глазах глухая ночь. Что я пытаюсь разглядеть? — А я рада, что вы оказались намного хуже. — Хочешь, уходи? — мужчина отступает в свободном жесте. — Я держать не стану. — Вы и так держали все эти года. Неправильная это любовь, — всхлипываю от такого ужасного момента, а ведь в мечтах всё было по-другому. — Моя привязанность. Вам нужно было сделать вид, что не знали меня. — губы прожат, и мокрая дорожка украсила щеку. Всегда ругала себя за желание зареветь. Ругала и бежала прочь чтобы этих слёз не увидели прохожие. Моя слабость — это моя боль. А теперь? Стою всё также у массивного стола и так глупо в порыве эмоций выдала чувства напоказ. Буквально каждую деталь. Чувство ничтожное, как и сама. — Санён… — у него ледяные пальцы, когда вытирает слёзы. — Я перегнул палку. Прекращай плакать. Мне не стоило так себя вести. — Вы говорите мне правду или лжёте? — наверное глаза красные как с фильма ужасов. Ну и вид конечно. — Забудьте, пожалуйста, всё, что я сказала. Вы были юношеской любовью, а как известно она приносит только расстройство. Вы и так можешь считать себя лучше. Благодаря вам один человек менял свою жизнь. — да, я говорю откровенно. Впервые за долгое время. — Я пойду. Давайте если и встретимся пройдём мимо. Я не хочу чувствовать себя зависимой и испытывать к себе жалость. Он меня не остановил, так и оставшись в кабинете. Я даже не заплакала. Ведь, когда внутри пустота в пропасть слёз нет.***
Чувство, когда стоишь на пороге кабинета с документами в руках. Это волнение и дрожь в нормальных людей. И полное отсуцтвие каких-либо эмоций — это уже моё состояние. За окном весна и первые цветения, что вызывают аллергию. И мужчина что стоит ко мне спиной грозясь закопать заживо кого-то по телефону. Вот разговор заканчивается, и я уверена, что увижу слишком знакомое лицо. Строгость, спокойствие и этот взгляд который узнаешь с миллиона. — Зачем вы написали запрос? — Мне нужны хорошие работники. — как всегда, очень сдержано. — И ты! — Я простила своего парня. — говорю так, словно Джун это спасательный круг. — Я просто хочу, чтобы ты была в моей жизни. — Как та «мокрая кошка» поднимала вам чувство, что вы ещё не сгнили внутри? — Мне плевать. Запрос написан на год ты должна его выполнить! Естественно выполнить. А как же ещё? Этот год тянулся и мучительно, и приятно. С каждым днём такой работы чувствуешь себя мазохистом. Его строгие: принеси, подай, проверь, иди сюда. Рутинные слова от тона которых порой подкашивались ноги. Этот мужчина на первый взгляд кажется высокомерным козлом. Без единой эмоции, улыбки. Так шепчутся на перекуре сотрудники, а в глаза улыбаются. Порой я понимаю его жестокость к подчинённым. — Санён подойди! Как говориться по первому зову. Стараюсь молчать, да и смотреть особо не пытаюсь. Хватит с меня этих лет. Он ужасный человек. Не ставит никого нивгрощь. — Молодец. Выполнила лучше, чем официальный работник. Закончишь практику возьму на роботу. — Я не хочу. — даже не посмотрел. — Я хочу. И это не обсуждается! Знала бы раньше, обошла бы не за пять метров, а за километр. Ким Чжэ Ук — это ужас с пронзительным взглядом. Он проникает глубоко в душу царапая её острыми шипами. Задерживается надолго причиняя мучительную боль жертве. За широкими окнами опустилась ночь. Летний вечер дарил прохладу которой я так нуждалась. Работники ещё час назад спокойно разошлись домой с мыслью выспаться и провести время с близкими. А же сидела заваленная работой с ног и до головы. Ненавижу. Я просто ненавижу его. — Кофе будешь? — знакомый голос заставил вздрогнуть. Ничего себе услуга. — Только если за это не добавите мне ещё больше роботы. — вышло не так как хотелось. — Я подумаю. Так что? — Не откажусь. — выдавила уже более спокойно. — Мне, пожалуйста, … — Две ложки сахара и сливки. — уверенно словно прочёл мысли. — Как узнали? — Работай Санён. — впервые его улыбка была улыбкой, а не издёвкой. Мужчина скрылся в темноте коридора, а мои руки немного дрожали дотрагиваясь к клавиатуре. Как он узнал какой кофе я пью. Это что на лбу пишется. Он пугающий. В свои двадцать четыре мой пыл поутих. Я стала более спокойной и не так остра на язык. Стараюсь жить размерено и без приключений. Простила измену Джуна он так каялся передо мной и мамой. Я поверила. Всё же я так привыкла к нему, что чего-то нового крайне не хотелось. А этот мужчина … Господин Ким был моей юношеской любовью. Как наркотик, что пьянит голову, разжижает кровь. Он грубый, строгий и холодный человек. Я замёрзну рядом с таким. Может лгу сама себе, но это лучшее что могу сделать для своего же блага. Уверенно и задумчиво стуча клавиатурой и не заметила, как мужчина оказался рядом. — Твой кофе. — Ой… — вырвалось неожиданно. — Вы меня напугали. — я немного улыбнулась стараясь снять неловкость. В ответ последовал легкий смешок и цепляющий внимание взгляд полный огоньков. Этот мужчина может ничего не говорить я просто умираю от каждого слова в его взгляде. Его пальцы холодные даже летом. Он заправляет прядь волос непослушно выбравшийся из пучка мне за ухо. — Ты всё такая же милая. — Что? Я сижу прикованная к стулу и даже не обращаю внимания на всю глупость вопроса. — Напрасно ты приняла того парня обратно! — его рука оказалась на шее контролируя мои движения. — Я это не вам решать! Не успев и сделать шагу как тяжёлая рука ложится на моё плечо заставляя дрожать всем телом. Мужчина молча прижимается к спине укутывая теплом и полюбившемся одеколоном. Его рука бесцеремонно обнимает за талию сквозь бесформенную блузу, прижимая сильней. Тело реагирует и это бесит. Он кажется невозможно высоким, когда наклоняет голову к моей шее и легонько касается губами. Дышит томно и медленно, кажется если закрою глаза чувство уюта так и накрывает с головой. Чертов организм! Ноги подкашиваются, предательски заставляя его прижимать меня сильней. — Я прошу вас перестаньте! — стараюсь строго, но выходит умоляюще. И о боги он меня слушается. Ким Чжэ Ук только сейчас предстает настоящим обликом. Он же издевается над всеми, но меня старается загружать одним делом, ибо тем в чём я хорошо разбираюсь. Он прожигает мужскую половину работников взглядом нагло заставляя меня остаться и убрать документы. А несчастные коллеги словно подстреленные коты разбегаться спасая яйца. — Чего стоишь? — он опускает руки, но не отстраняется. — Если так противно. Можешь уходить. Нет бы уйти как было бы правильно, но я оборачиваюсь с намерением взглянуть. — Я тебе не твои шлюхи которых можешь трахать как захочется. — злобно выпаливаю. Он смотрит впервые ошарашено, после закрывает глаза глубоко вдыхая. Вижу, как вздымается грудная клетка и как напрягаются мышцы на руках. Злиться. — Ты уже не ребёнок Санён, так что совесть мучить меня не станет. Не успев и моргнуть я уже прижатая к рабочему стону, а по оде стороны меня его руки. Чжэ Ук настойчиво придвигается и пустые попытки задержать, не позволить быть так близко безнадёжны. Упираясь руками чувствую, как бьётся его сердце так медленно стучит словно вот-вот, остановится. Как так может? Моё же сердце колотиться так, что и орехи колоть можно. Мужчина оказывается всего в пару сантиметрах от моего лица, медленно облизывая губы, вызывая этим зрелищем непередаваемые чувства. И вся трагедия заключается в том, что я опускаю руки. Касание губ такое нежное, мягкое — это приятно. Ели слышен звук поцелуя и мне хочется закрыть глаза, но я держусь с последних сил отступая первой. Ненавижу себя за это. Я ведь не изменница. Тянусь руками выше обнимая за шею как последняя дрянь. Он скользит взглядом за моими действиями и смотрит так, словно я для него та же маленькая девочка. Это тот же взгляд. Вновь поцелуй с характерным звуком только требовательней, настойчивей. Холодная ладонь перемещается на шею притягивая сильней. Не в силах смотреть на него я закрываю глаза растворяясь в ощущениях. Так мокро и желанно. Ловлю себя на мысли, что хочу ещё. Руками глажу плечи чувствуя сквозь рубашку мышцы что напрягаются. Пытаюсь сжать хоть немного держать равновесие. Завожу руки под его. Обнимаю. На своё удивление обнимаю не от физического желания, а от душевного тепла. Мне так хорошо. Руки дрожат, как и всё тело оставив желание сжаться в комочек. Мужчина разрывает поцелуй, наклонившись целует шею от основания к вершу. Проходит влажной дорожкой по скулам и вновь начинает заново. Меня откровенно уносит на другую планету, когда он так жадно вдыхает в ямке ключиц. Неожиданно пелена растворяется. Мужчина подхватывает на руки сажая на стол для баланса. Ноги по разные стороны, и он специально придвигает сильнее буквально вжимая в себя пока не чувствую чужое возбуждение. Люди слишком часто совершающее ошибки. Кажется, я сама их ищу!***
В свои двадцать пять я ругала себя порой, призирала, когда смотрела на Джуна. Я изменница, как и он. Только вот не каюсь. Он приходит к нам на ужин всё так же осторожен со мной и слишком нежен. Говорит о любви, а я жду этих слов от другого. В свои двадцать пять я хотела избавиться от чувств к тому мужчине, но так и не смогла. — Здравствуйте, — голос от которого пробежали тысячи мурашек. — Я Ким Чжэ Ук директор фирмы где работает ваша дочь. В один момент, как может только этот мужчина. Рушит всё. Ломает меня на части. Человек, с которым я познала чувство любви и тот, кто заставил ненавидеть её так же сильно. Он проходит в дом, и дождь успел намочить волосы и пиджак. Взгляд. Этот жестокий мужчина может ничего не говорить я всё пойму. Его взгляд заменит тысячи слов. И сейчас я впервые не могу понять. Впервые эти глаза смотрят с болью. Потеряй. Да, Джун держит кольцо и это неловко. И вокруг никто не может понять почему мы стоим как два дурака и молчим. Мне не нужны слова. Просто я наконец призналась сама себе, что сквозь года он останется самым желанным. Мне следует остаться, принять предложение. Но сердце сжимается, когда Чжэ Ук молча покидает дом. — Может объяснишь, что это было? — ничего не поняв задаётся вопросом мама. — Это был тот, кого я люблю. Как выразить словами эмоции что пережила, когда бегу на улицу забыв про верхнюю одежду? — Чжэ Ук… — дождь моментально проходит сквозь одежду и шлёпая по лужам я молча иду к нему. — Я не хочу за него замуж. — Я старше тебя. Не порти своё счастье. Я наделал много плохого в твоей жизни. — Да. — я соглашаюсь улыбаясь сквозь страх ошибиться. Подхожу ближе, почти вплотную. — Только не говори, что сейчас я ошиблась? Сквозь холодный дождь обжигающий поцелуй. Он чуть сжимает шею контролируя весь процесс. Сгораю заживо, когда обнимаю, поднимаясь на носочки. Когда тебе двадцать пять ты можешь чувствовать всё что угодно. Но в мои двадцать пять я наконец не сожалею.