Запах мёда

      Остролистая лежала в воинской палатке, товарищи сопели под боком, многие храпели или пинались, из-за чего кончик хвоста нервно подёргивался. Однако, наша мадам с тёмной как смоль шерстью лишь для вида закрыла глаза, довольно крупные и треугольные ушки стояли торчком, ловя каждый звук. Судорожно выдохнув, самочка аккуратно поднялась, лапы едва заметно дрожали, но это того стоило. Воительница лавирует меж своих соплеменников, стараясь никому не наступить на хвост или иную часть тела. В грудь «залетает» порыв свежего воздуха, который перебирает пушистую шерсть, приятно щекоча. Остролистая пригибается, наблюдая за Бурым, который сегодня нёс дозор, что выходило не очень хорошо. Голова старшего война то и дело падала вниз, вновь резко поднимаясь, изо рта при этом доносилось некое хрюканье.       Юная особа огляделась, лагерь был абсолютно пуст, что конечно же играло на лапу нашей ночной любительнице приключений. Кошечка решила, что лучше всего будет пройти через Поганое Место, взобраться на холм, который защищал овраг и уж оттуда начать поиски. Сказано – сделано. Остролистая крадётся к выше указанному месту и проходит прямо через него, окончательно покидая спящий лагерь, который поражал своей тишиной в данный момент. Под лапами чувствуется песок, а также неприятные маленькие камушки, которые застревают меж подушечек время от времени. Месяц светил на чёрном небе, серые облака лениво плыли вперёд, звёзды мерцали, а верхушки деревьев шелестели из-за ветра. Вобрав в лёгкие побольше воздуха, Остролистая побрела вперёд, прижимая нос к земле в надежде уловить сладковатый запах мёда. Странно, что в образе кота (кроме янтарных глаз) кошка особо ничего не подметила, а стоило, он напоминал льва. Только вот он не был благородным, он был эгоистичным нарушителем закона.       Длинные лапы, которые совмещали в себе скорость воинов Ветра и прыть Грозовых котов несли нашу «путешественницу» вперёд, прочь от столь мирно спящего лагеря. Только сейчас Остролистая поняла то, что даже не представляет где можно найти Сола, только сейчас она поняла то, насколько спонтанен и хаотичен её «план», пусть и сие слово мягко говоря, не подходило. Кошка продолжала накручивать себя, а что, если Звёздное Племя разгневается на неё за то, что она ужасный воин? Ох, эти мысли буквально сводили её с ума, из-за чего мадемуазель закусила губу и дёрнула хвостом, сетуя на свою нервозность в последнее время. Хах, как тут расслабишься? Правильно, никак. В любом случае она шла вперёд, пытаясь хотя бы имитировать бодрую, уверенную походку. Походку кошки, которая знает, чего хочет и как этого достичь. Остролистая не обладала двумя этими качествами в данный момент.       Внизу живота пронзительно заурчало, судорога прошла по телу, опускаясь в начале к задним лапам, а затем поднимаясь до головы и обратно. Мысли путались в тугой комок, есть хотелось отчаянно, из-за нервов воительница совсем позабыла о дичи. Конечно, ведь кому из спящих соплеменников придёт в голову искать Сола ночью, даже не имея понятия, куда он ушёл? Естественно, ей. Решив, что бичевание не принесёт пользы, дочь Листвички вновь ткнула чёрный и влажный нос в землю подобно собаке, начиная сопеть. Тупая резь увеличилась, раздалось громкое, требовательное урчание, чёрная кошечка сморщила мордочку и сжалась в комок от стыда. «Тебя же никто не увидит, зачем ты это делаешь?» спросила саму себя юная особа, выставляя ушки торчком. Ощущение того, что за ней следят усилилось после того, как она отдалилась от лагеря на достаточное расстояние, близ дома она чувствовала себя куда-более спокойно.       В столь «светлую» головушку скользнула мысль, далеко не самая правильная. Взять и поохотиться. Что-что? Ты сошла с ума? Это нарушение Воинского Закона! Воскликнул внутренний голос, не давая столь казалось, навязчивой идее воплотиться. Желание было просто огромным. Нет, ну а что? Она на важном задании, тоже самое, что и патрулирование. Да, ночное патрулирование. Эта мысль вызывает нервную, дрожащую улыбку, лишь уголки рта кое-как поднимаются, тут же опускаясь. Иногда ей казалось, что разум уплывал от неё, лишая возможности здраво и трезво мыслить. Ей это не нравилось, совсем не нравилось. Шершавый и столь горячий язык скользнул по губам, вернее, по чёрной лоснящейся шерсти, увлажняя ту. Её всегда завораживала ночь, прекрасное время для раздумий...       Громкое, одинокое и резкое уханье совы заставило воительницу подскочить, широко распахивая глаза и сбивая дыхание. Это филин сидел на ветке дерева, зорко осматривая окрестности и изредка моргая, дабы не упустить добычу в случае чего. В ночи всегда казалось, что за тобой кто-то следит, каждый лишний шорох и запах вызывал подозрение и ужас, чёрная шерстка встала дыбом. Остролистая фыркнула, зажмуривая глаза дабы успокоиться, короткая дрожь прошла по телу, от самых подушечек лап, до самых кончиков ушей. Наконец более – менее успокоившись, сестра Львиносвета и Воробушка судорожно выдохнула, делая твёрдый шаг вперёд. Что ж, назад пути нет, только вперёд.       Вновь поджарая красотка идёт вперёд, пригибаясь к самой земле, пушистый хвост находится на идеальном расстоянии от земли. Чуть приподняв голову, воительница с удивлением обнаружила то, что она на самой границе Грозового Племени, дальше лишь свободная земля. Буквально в паре десятков метров справа находился подлесок, ветви деревьев покачивались, листья играли на ветру, тихо нашёптывая что-то небу. Чуть приободрившись и вильнув ушком, чёрная как смоль самочка пошла именно туда, недовольно морщась, ибо живот продолжал требовательно урчать, прорезая ночную тишь. Юркнув в плотные кусты и найдя в них узкий лаз, который видимо проделала лисица, милашка скрепя зубами вылезла, шерстка встала дыбом, в ней находились листочки. Вновь внучка Огнезвезда остановилась, носик втянул в себя запахи, ротик приоткрылся, дабы добавить чувствительности к сие процессу.       Какого же было её удивление, когда почувствовался тонкий, едва заметный аромат только что убитой мышки. Во рту тут же появилась голодная слюна, путешественница сглотнула, чуть прикусывая губу. Чрез мгновение юркая фигурка брела сквозь заросли, которые неприятно цепляли шерсть, изредка оставляя неглубокие царапины. Вскоре взору тёмно – зелёных очей предстала уединенная полянка, размеров малых, но довольно крупной для того, чтобы провести собрание племени, пусть и весьма «скомкано». Вокруг плотным кольцом росли дубы, орешники и тому подобные деревья, обрамляли их такие же непроходимые кусты. Наконец покончив с осмотром, самочка вновь ведёт носом, прикрывая глаза, дабы лучше сосредоточиться на своей цели, а именно – на нежном аромате мышки, совсем свежем. Усы дрогнули, чуть пригнувшись, незаконная дочь целительницы поползла вперёд, глаза едва светились, как и шёрстка, которая едва блестела в свете луны.       Совсем свежая тушка лежала в корнях дерева, под небольшим слоем сухих, прошлогодних листьев, от которых неприятно тянуло пылью и стариной. Не долго думая, Остролистая отодвинула в сторону «преграду», пользуясь одной когтистой и аккуратной лапкой. Да, мышка оказалась что надо – самый сок, так сказать, не слишком старая, но и не слишком молодая. Жирненькая. Усмехнувшись в усы, кошка схватила ту за тонкий хвостик, выходя из тени дерева на поляну, столь тихую и одинокую. Два янтарных глаза сощурились, в них заиграл интерес и нетерпение, смешанное с возбуждением и страхом. Но, кошечка не видела абсолютно ничего, есть только две вещи на данный момент – она и эта сочная, младая мышь. Ох, а каков аромат! Он забился в ноздри, живот неистово заурчал, требуя сие угощение сейчас же. Разве она будет противиться?       Может, если бы Остролистая была чуть внимательнее, то заметила бы исходящий от добычи странный запах какой-то травы. Главное, она задалась вопросом – а что, собственно, данная дохлая мышка делает посреди поляны ночью, кем-то убитая и вроде бы как намеренно оставленная? Но, живот требовал, столь настойчиво, не принимая во внимание ничего подозрительного, либо намеренно не замечая того. Воительница наклонилась, вцепилась в сочное мясо, отгрызая кусочек, на языке почувствовался приятнейший вкус, вместе с тем нечто твёрдое, круглое, всего лишь три или две штучки. На секунду задумавшись, самочка прекратила процесс, однако, мгновение – зубы снова начали пережевывать плоть, на этот раз без лишних «сюрпризов». Что-то шелестело в кустах, мадам напрягалась, птица вспорхнула с ветки, громко хлопая крыльями, пёрышко упало на траву.       Наконец расправившись с мышью, Остролистая отодвинула ту лапкой от себя, тут же начиная вылизывать нежную подушечку. Вскоре язык заскользил по пышной шёрстке на груди, плече, животике, губах и лапках, аккуратно очищая, и увлажняя те. Наконец зевнув, кошечка встала, дабы продолжить поиски уже со свежими силами. Сделав всего шаг вперёд, та почувствовала, как задние лапы в начале задрожали, а затем подкосились, чувствительность в них постепенно пропадала, они просто упали, будто куски ненужной тряпки. Держаться лишь на передних лапках без подготовки было тяжело, да и ужас сковал грудь, Остролистая легла. Нет, шлёпнулась. Воительница обернулась чрез плечо, рассматривая свои вытянутые конечности, которые продолжали просто лежать, хотя мадам всеми силами пыталась заставить их работать. Из груди исторгалось гулкое рычание, смешенное со стоном полного страха и недоумения. Пышный хвост со всей силы хлестал поражённые участки тела, но те никак не реагировали. Красавица стиснула зубы, в глазах неприятно защипало, слёзы так и напрашивались. Остролистая отвесила себе крепкую оплеуху, в голове чуть прояснилось, паника на секунду отступила. Хорошо, очень хорошо – это то, что нужно сейчас. Но, мир не сказка, верно?       В кустах что-то зашелестело, громко и чётко, теперь это не птица. Точно. Животный ужас обуял грудь, чёрная особа рвано выдохнула, будто задыхаясь. Передними лапками та начала отодвигать себя назад, что было практически бесполезно. Да, молодец, два мышиных хвоста тебе точно помогут! Шёрстка вздыбилась, мордочка исказилась ужасом и злобой, когти на передних лапах выпустились, из глотки донеслось утробное шипение. Чуть слева вновь раздался шелест листьев, мелькнула довольно крупная, юркая тень, блестяще скрытая во мраке. Вновь звук, это ветка с треском разломилась под чьей-то лапой (если лапой вообще), что вызвало новые мурашки ужаса. — Кто здесь?! Покажись! — выкрикнула кошечка, ответом ожидаемо стала тишина. Гробовая.       Язык нервно скользнул по губам, Остролистая судорожно просчитывала варианты, пути отступления, спасения. Звук. Совсем близко, казалось, взгляд чьих-то неистово горящих глаз прожигал насквозь, что таковым и было. Кошечка закрыла глаза, чуть приподнимая голову и начиная молится одними губами, абсолютно беззвучно «помоги мне, Звёздное Племя, спаси мою жизнь! Неужто ты покинуло меня, твоё дитя?!» она едва ли не расплакалась от этой мысли, усы задрожали, хвост продолжал хлестать лапы. Она с ужасом поняла, что не чувствует касаний. Из горла донёсся беззвучный крик, ротик как и глаза распахнулись, выказывая весь ужас. Вновь шелест, тень скользнула совсем рядом, Остролистая подняла голову, а затем со всем шоком и ужасом выдохнула: — С–Сол?! — сердце забилось чаще, ужас совсем обуял, воздуха стало не хватать.       Трёхцветный котишка приторно и насмешливо ухмыльнулся, оголяя ряд белоснежных, ровных и довольно острых клыков. Хвост изогнулся, янтарные глаза так и блестели садистским весельем, усики в неком нетерпении подёргивались. Но, этот упырь (по мнению нашей особы) быстро надел привычную маску, маскируя всё, кроме веселья. Он буквально светился от счастья. Широкие шаги, они и имели яркие аристократичные нотки, мышцы играли под столь красивой (о святое Звёздное Племя, нет) шерстью. Он подходил к ней, продолжая улыбаться, во взгляде появилось нечто новое – презрение и некая искра, смысл которой самка не смогла понять. — Что ж, видимо, ты искала меня, да вот вышло наоборот, — выдохнул самец. — Отлично.       Она смотрела на него, едва приподняв голову, в тёмно – зелёных глазах играла ненависть, смешанная с интересом и животным, первобытным страхом. Нет, ужасом. Заметив сие взгляд на себе, красавец ухмыльнулся ещё шире, садясь на землю пред юной особой и смотря той в глаза, пронзая. Они играли в гляделки пару секунд, Сол якобы грустно выдохнул, облизывая губы и вновь вставая, склоняясь над своей жертвой. Раздался сладкий, с лёгкой хрипотцой бас, он слегка рокотал, гипнотизировал, расслаблял. — Хах, можешь не отвечать, это было слишком очевидным действом. Действительно «умный» ход, я поражён. Ох, так о чём это я? Ах, да. Знаешь, думаю ты понимаешь, что я ненавижу ваш уклад жизни, особенно вашу веру. Всё это – дерьмо собачье. Но, как я сумел лицезреть за столь короткий срок, ты буквально пускаешь слюни на Воинский Закон, не так ли? — он в упор посмотрел на неё, нависая, ожидая ответа, которого так и не дождался, пришлось продолжить. — Так вот, крошка. Я ненавижу тебя, как и ты меня, что видно по одному твоему взгляду. Но, как видишь, я был на один шаг впереди, жаль, это было слишком легко. Лёгкая жертва. Вновь заболтался, хех. В общем, как ты наверное поняла, мышка была поймана мной, еле-еле, но всё же, важно то, что в ней были семена. Я обратился к одному знакомому, он снабдил меня одним растением. Болиголов*. Опаснейшая травка, как ты видишь. О последствиях отравления ты узнаешь потом, если выживешь, сейчас важно лишь то, чего хочу я. А я хочу тебя сломать, милочка. Я хочу сломать не только тебя, но и твою веру.       Она едва ли понимала то, о чём он толкует. Кусты вокруг начинали едва расплываться, рябить, кошечка на секунду зажмурилась, вновь зыркая на Сола. Что? Что значит «сломать тебя и твою веру?». Пока мадам судорожно раздумывала, самец обошёл её сбоку, щекоча плечо «львиным» хвостом, аромат мёда душил. Остролистая лишь смогла выдохнуть «что?» в то время как котишка встал сзади. Плохое предчувствие обуяло. Кое-как подняв голову, посмотрев чрез плечо, самочка проскулила: — Что тебе н-нужно? О-отпусти... — вышло жалко, она сама это понимала. — прошу, я никому не скажу. — Быстро же ты начала молить, милашка, — улыбнулся одиночка, вставая на заднюю лапу той. — Вроде бы воительница, а скулишь как домашняя. Жалкая тварь... все Вы. — О-Отпусти..! А то... — уже начала говорить милашка, однако была резко прервана. — А то что, кусок дерьма?! — возвысил голос Сол, когти впились в чёрную лапку до крови, капельки закапали на землю. Замечательно.       Больше он не сказал и слова, сколько бы Остролистая не пыталась что-то разузнать. Он шагнул чуть вперёд, наступая на область хвоста, придавливая тот. Ничего, морду озарила усмешка. Эта жалкая тварь вновь подняла голову, обернулась через плечо, уже готовая что-то выкрикнуть, но он резко дёрнулся вперёд, прижимая её морду к земле одной лапой. Она сопела под ним, пытаясь вздохнуть, плечи дрогнули, Сол наклонился, сладко произнося, голос был бесподобен, нежный, но лживый шёпот: — Будь хорошей девочкой и не рыпайся, поняла? Это растение вызывает удушение чрез два часа, ты же хочешь получить лекарство? — она молчала, зажмурившись и скуля молитвы. — Поняла?!       Взвизгнул Сол, хватая её за загривок зубами и резко оттягивая на себя, шерсть натянулась как струна, Остролистая заскулила, слёзы потекли по щекам, раздалось хриплое, едва разборчивое «да». Он кивнул, брезгливо отпуская кусок плоти из своих зубов, также брезгливо сплюнув на землю. Самочка жалобно зыркала на него, из загривка вытекала кровь, котишка поморщился от отвращения. Вновь опустившись, но оставив переднюю лапку на спине сучки, одиночка взглянул на пышный хвост, пронзая его взглядом пару секунд. Горячий язык коснулся лапки где-то на её серединке, нежное вылизывание, плавные движения, опаляющее дыхание. А затем плавный укус, практически такой же аккуратный и нежный, кровь почувствовалась во рту, вновь язык заскользил по прокушенному месту, зализывая то. Она не оборачивалась, лишь тихо плакала, что-то шепча себе под нос. Иногда так хотелось почувствовать хоть что-то.       Постепенно Сол поднимался всё выше, вскоре оказавшись прямо у хвоста, который плотно прилегал к промежности, пряча столь прекрасное и нежное место. Котишка грубо схватил «защиту» у основания, отводя в сторону, вряд ли она что-то чувствовала на этом участке тела. Самец в начале понюхал воздух, практически вплотную рассматривая вагину, будто видел сие детородный орган впервые, а затем прильнул холодным носом. Вновь его подопечная ничего не почувствовала, однако чрез пару мгновений почувствовалась влажность – организм чувствует близость кота. Трёхцветный прикрывает глаза, а затем его шершавый язык плавно входит внутрь, проводя по половым губам, вновь входя, вновь выходя, явно дразня. Каждый раз, когда он оказывался внутри, по телу самки проходила дрожь, она едва слышно выдыхала через рот. Ухмыльнувшись, котишка ввёл «инородный предмет» внутрь, тщательно вдыхая аромат, слизывая выделения и пробуя их. Остролистая охнула, передние лапки еле-еле схватились за землю, рвя, голова запрокинулась, шерсть встала дыбом. Да, снаружи она потеряла чувствительность, но не внутри. Он чувствовал её возбуждение. Странно, но эта тварь ещё девственница, он то думал, что весной самцы спариваются даже с собственными котятами, что и говорить о юных самках?       Сол едва прикусил половую губу, в том числе и внутри, клыки едва впились в стенки влажного влагалища. Остролистая вскрикнула, голова её завертелась туда-сюда, возбуждение, вызываемое растением, появилось. Даже запахи вокруг приобрели сладкий, терпкий оттенок выделений сие воительницы. Наконец закончив «обрабатывать» влагалище Остролистой, самец вновь подтянулся, грубо прикусывая ушко. — Ты же хочешь получить лекарство? — она неуверенно кивнула. — Тогда будь послушной, ты же не хочешь задохнуться?       Он вновь посмотрел на неё, ухмыляясь, мешочек в паху приоткрылся, высвобождая внушительных размеров половой орган с шипами. Сол поставил передние лапы вперёд, вытягивая их, член коснулся промежности, тот запульсировал, требуя большего. Самочка судорожно выдохнула, ничего не чувствуя. А затем он плавно вошёл, всего чуть-чуть, только по кончик, с хлюпающим звуком, половые губы едва распахнулись. Остролистая раскрыла пасть, тут же опуская голову и закрывая ротик. Оттуда текла слюна. В больших количествах, она стекала, прозрачная и вязкая, густая и блестящая в лунном свете. — Ох, да ты не только там вымокла, — прошептал самец, слизывая чуть слюны. — будет немного больно.       Остролистая уж хотела что-то сказать, но не успела, тут же обрывисто вскрикнув. Он вошёл в неё резким, глубоким и грубым толчком, вот так сразу, без предупреждения, почти полностью. Член вошёл тяжело, стенки влагалища сжимали половой орган, что вызывало головокружение. Как же хорошо. Поскольку оставалась ещё четверть шипастого «подарка», Сол сделал круговое движение тазом, гулко застонав, ловя в ответ сдавленный стон боли от своей напарницы по спариванию. Самец продолжал круговые движения, желая вызвать больше болезненных ощущений, кровь стекала из промежности, разбавляемая смазкой, влажной и прозрачной. А затем он такими же резкими, но короткими движениями вошёл до конца, вызывая ещё больше боли. Хах, это что, матка? Трёхцветный рвано выдохнул, резко выходя из этой твари, из-за чего та вскричала, задирая голову и давясь слезами.       Сол был доволен. Он увидел раскрытую промежность, кровоточащую, истощающую сладкий аромат возбуждения и крови, она так и зазывала. Самец схватил загривок воительницы, крепко, не щадя, передние лапы крепко обхватили бока, прижимая к себе, красавец приподнял её словно куклу, что таковым и было. И вновь резкий толчок, Остролистая закричала во всё горло, внизу живота будто прошлись когти, внутри и снаружи. А этот гад охнул от удовольствия, также не скрывая своих чувств, вновь короткий толчок с хлюпающим звуком, член будто разбух, увеличиваясь в ширине, рвя ещё больше. И вновь эта тварь закричала, давясь слюной, зрачки её расширились будто под мятой, язык вывалился, дыхание изо рта выходило клубами, глаза закатились, слёзы текли из очей. Толчки возобновились – слышалось шлепанье тела об тело, он буквально насаживал её на себя, пока Остролистая не начала в беспамятстве стонать, испытывая волны мазохизма. Фикции становились всё более беспорядочными, они были всё такими же резкими, Сол жёстко драл её, натягивая на свой половой орган, член продолжал пульсировать, мышцы внутри влагалища сжимались и разжимались, что также сводило с ума.       Остролистая понимала, что это неправильно, она молила, чтобы Звёздное Племя пришло и спасло её, но оно не сделало ничего. Бросило её. А потом она почувствовала удовольствие, вызываемое болью, из горла начали доносится блаженные, рваные стоны, ей было чертовски приятно. Жаль, что она не могла податься ему навстречу, ей бы этого хотелось. Наверное, совсем скоро она умрет, так почему бы не испытать удовольствие перед смертью? Плевать, что способ откровенно говоря дерьмовый. А затем Остролистая разочарованно заскулила, чувствуя, как член, столь огромный, легко выскользнул из её влагалища, с хлюпающим звуком, всё внутри замолчало. Послышался шёпот у самого уха, он хрипло дышал, пронзая взглядом неистовых янтарных глаз. Они горели ненавистью, смешанной с желанием. А её страхом, точно. Запах мёда, она прикрыла глаза, будто начиная засыпать, секунду, всего секунду (и ты больше никогда не проснёшься).       Когти больно царапнули по груди, Остролистая вскрикнула, тут же распахивая туманные, с расширенными зрачками глаза. — Моли меня, если хочешь получить больше, — рыкнул он, проводя когтистой лапой по щеке, кровь капнула на землю. — Давай, одно слово, я вновь войду в тебя. И ты получишь лекарство.       Остролистая судорожно вдохнула, чувствуя, как паралич скоро дойдёт до груди, поражая её, забирая её жизнь. Она ненавидела его, из глаз вновь полились слёзы, но ей хотелось жить, даже не смотря на это дерьмо, никто ведь не узнает, верно? А даже если и узнают, то она – жертва, в любом случае она невинна. Плевать на то, что в конце ей это нравилось, плевать, об этом никто не узнает. В связи с этим, рвано вдохнув и сдерживаясь дабы не задохнуться, самка прошептала «прошу, молю, продолжи». Сол укусил её за ухо, больно оттягивая, самец сказал: «громче». — Я–я ах, п–прошу, войди в меня! Молю!       Что ж, дважды его просить не нужно. Он уже выиграл, доказав, насколько хрупок их закон, насколько хрупки они сами, стоит лишь слегка надавить. Кстати о давлении... Сол вновь схватил её за загривок, передние лапы обхватили бока, половой орган начал обтираться об промежность, дразня. Член, шипастый и влажный, обтирался об половые губы, медленно, лишь изредка раздвигая те и проглаживая изнутри, даже не головкой. Остролистая не потеряла чувствительность только внутри, снаружи же передние лапы отказали, кошка просто легла, задыхаясь, судорожно ловя пастью воздух. Мир вокруг плясал, в ушах зазвенело, хотя скорее загудело, вдохи и выдохи участились, постоянно слышалось хрипение.       Вновь этот дикий толчок, Сол заходит в влагалище полностью, прижимаясь к кошке всем телом и вновь подёргивая тазом, дабы шипы разодрали стенки. Вновь незаконная дочь целительницы сдавленно застонала, просто опустив голову на чёрные, как смоль, лапки. Острые клыки впиваются в загривок, можно почувствовать то, что лишь передний ряд зубов был ощутим. Всё более воительница умирала. Будто жалкий цветок, что иссохнет и станет прахом. А что, если сие растение вовремя полить? Верно, оно нормализует своё состояние, вновь начиная благоухать и цвести.       Возможно именно поэтому самец, который так сильно напомнил Остролистой льва, вновь зашёл до предела, чувствуя стенку, которая прикрывала путь к матке. Гулко зарычав, одиночка сначала уткнулся в ту, а затем резко натянул самку на свой шипастый член, приподнимая тело за загривок над землёй. Из горла кошки донёсся визг, усы задёргались, а из глаз полились новые слёзы. Ещё одним резким толчком кот ввёл агрегат в матку, в глазах потемнело, а тело приятно закололо от паховой зоны и далее - по всей пушистой тушке. Сперма резко выплеснулась вперёд, заливая всё пространство, из-за чего из промежности Остролистой начала вытекать та же белоснежная и странно пахнущая жидкость вперемешку с багряной кровью.       К сожалению для жертвы Сол продолжал вдалбливаться внутрь, при каждом движении измученная особа гулко стонала, пока из пасти вытекала слюна. Так продолжалось минут пять, пока трёхцветный с гулким рыком не излился внутрь племенной кошки ещё раз, прокусив той загривок насквозь. Брезгливо сморщившись, янтароглазый красавец резко вышел, рассматривая раздолбленную промежность, из которой огромной струёй вытекала сперма и кровь, которые создавали интересную смесь розового цвета. Хах, как же Вы хрупки, жалкие твари. Облизнувшись, котишка прошёл к кустам, исчезнув в тех на пару минут.       Тёмно - зелёные глаза Остролистой ничего не выражали, лишь какой-то неразборчивый шёпот доносился изо рта, вместе со слюной, пока в глазах плясали только разноцветные пятна. Мучитель вернулся, волоча за собой миску с молоком, которое странно пахло. — Пей, дырка, — цокнув языком тот вновь довольно ухмыльнулся, явно счастливый оттого, какую работу проделал. — Давай.       Грозовая кошка повиновалась, едва ли волоча языком. Даже если это яд, какая разница? Есть ли смысл жить, нося под сердцем ЕГО котят, быть предательницей и кошкой, которая не смогла защитить себя? Вот-вот, больша ли разница? Сол подошёл к жалкой твари, острожно лизнув макушку той, длиннолапый отстранился, даруя тугой запах мёда. — Удачи тебе, Остри, — улыбнулся красавец. — Впредь будь осторожней ночью, ладно?       И он ушёл. Вот так просто. Противоядие подействовало через пару десятков минут, когда чёрная воительница почувствовала боль в загривке. Скоро она отправится домой, а на её шкурке останется терпкий аромат мёда. Да, она вернётся. И ложь снова станет её спутницей.