Нежданно-негаданно

Как ни пыталась завести после ужина хоть какой-нибудь разговор, а тот не клеился, и сразу после того, как Сергей молча ушел к себе, Юле не осталось ничего иного как прибраться и тоже пойти спать, вот только после вчерашнего… делать это в полном одиночестве ей хочется меньше всего. Закутавшись в одеяло, дойдя до Сережиной комнаты, она решительно постучала и, толкнув дверь, с горечью усмехнулась — снова закрылся… Который раз вот так приходит и скребется, просясь внутрь как какая-то брошенная шавка? пальцев на руках и ногах сосчитать не хватит… Надоело! Раздраженно передернув плечами, Юля пнула со злости дверь и, зашипев от боли, вполголоса выругалась. В бессилии опустила плечи, но к себе вернуться… так и не успела. Сонный, то и дело моргающий, Сергей выглянул в коридор и, чертыхнувшись, снова исчез. Мгновенно осознав, что он её вовсе не игнорировал, а действительно — спал, она, подобрав волочащийся по полу край одеяла, поспешила назад… Приняв оставленную открытой дверь за приглашение или просто — разрешение, Юля, приблизившись, как можно осторожнее перебралась через обнимающего подушку Сережу и, сиротливо устроившись у самой стенки, полночи пропялилась то на коротко стриженный затылок, то на потолок… По утру… Сергей, молча собравшись, ушел на работу. Вернувшись только под вечер — с бутылкой водки — он вручил Юле её любимое мороженное с трюфельной начинкой и чизкейком и, отказавшись от ужина, направился к себе, и сколько бы Юлия не стучалась, дверь он ей так и не открыл… Не впустил он её и на следующий день, и даже через день — не впустил… так и пил до конца недели в полном одиночестве, всё яснее и яснее осознавая, что бегать от себя не только глупо, но и вредно: голова трещала немилосердно; рожа не только опухшая, но еще и изрядно помятая; изо рта пасло так, что чувствовал даже он… что уж о других говорить? А за других ему в пятницу… Настя, далеко не случайно встретив на крыльце офиса с бумагами, высказала: мол, опустился ниже некуда! если в божеский вид себя не приведешь, маме позвоню — махом мозги ремнем на место вправит… Угроза конечно ни при чем, но… меньше всего хотелось видеть маму в гневе: она терпеть не может слабохарактерных мужиков. Развалившись в кресле, он вздохнул с тоскою глядя за окно: в одного из таких и превратился… Вместо того, чтоб просто разобраться уже и с собой; и с чувствами, что раздирают изнутри далеко не первый день; и с желаниями, что вызывает в нем Юлька, просто сдался и-и-и, опустив руки, пустил всё на самотек. «Дебил». Мысленно усмехнувшись, подпер кулаком щеку. Устав ходить в одном и том же халате, Юля, окончательно освоившись и набравшись смелости (комната-то не её, однако формально… Сергей чем-то конкретным пользоваться не запрещал), покопавшись в одном из шкафов, нашла вполне приличное платье, в котором сейчас и рассекала по коридору. Правда цвет не её — фиолетовый. Лучше бы оказался красный или какой-нибудь желтый, ну или зеленый на худой конец, однако… чего нет — того нет. Сменив мокрую тряпку на сухую, Юля подошла к зеркалу в прихожей и, начав протирать поверхность, замерла сразу, как из-за двери донеслась непонятная возня. Соседи?.. как вдруг раздался металлический скрежет вперемешку с тихими голосами и-и… скулеж. — Сереж, Сережа! — мгновенно испугавшись, бросилась в зал, — там кто-то в квартиру ломится! Выгнув бровь, он нехотя поднялся и, через пару мгновений столкнувшись с растерянной Юлией в узком коридоре, отодвинул ту в сторону со словами: — Стой тут. Но она не осталась — схватив за футболку, поплелась следом. Как же ей сейчас страшно — кто бы только знал. Сережа, конечно, хороший, но что насчет незваных гостей: друзья это или враги? и кем они станут ей?.. ч-т-о… они сделают — с ней? Ощущая, как Юля идет позади, он мысленно улыбнулся. «Как маленькая…» Дверь в квартиру приоткрылась… и, слегка растерявшись — родители приехали — Сергей мгновенно расслабился. — Оба-на! сына, ты встречать нас вышел что ли? Раздался как всегда бодрый голос отца. Внутрь зашла Светка, а за нею следом… прорвался Тимоха, который почти сразу замахал хвостом, опуская при этом морду, будто приветствуя… — А предупредить? Шагнув ближе, он с улыбкою потрепал за ухо собаку, глядя на маму, которая как обычно все делала на ходу. Протянув ему шубу, она негромко поинтересовалась: — А кто это там за тебя прячется? Невеста что ли? Еще сильнее разволновавшись, интуитивно ища защиты — прижавшись к Сереже плотнее, Юля внезапно осознала, что сама того не желая, подставила его: какая из неё невеста? Стыдобища… — Ну чего молчишь-то? или просто подружка на одну ночь? скучно тебе поди тут одному, а? Хрустнув суставами, он промолчал, но глаз в сторону не отвел, и отец, махнув рукой со словами: — Ладно, меня это не касается, — пошел на кухню. — Есть что перекусить? — Да! — неосознанно громко выпалила Юля и тут же затихла. — Простите… Сгорая от любопытства, Александра, желая рассмотреть прячущуюся за сына незнакомку, подошла ближе. — Да не извиняйся ты, — улыбнулась. — Сереж, — погладив того по щеке, наклонила свою голову, — сходи в магазин, купи чего-нибудь выпить. Посидим сегодня… поговорим. Девушку вот с собой возьми. Там такая чудесная погода. — Мам, тут короче такое дело, — невольно смутившись под её внимательным взглядом — увлажнив губы, негромко договорил: — не пойдет она никуда. Надеть нечего. — Она у тебя чего — царевна-лягушка что ли? — В смысле? — В смысле: кожу скинула, а ты её сжег, чтоб назад в жабу не превратилась… да? Он открыл было рот, как вдруг из кухни донеслось: — Са-аш, ну ты там г-д-е потерялась-то снова?! Тут картошка с котлетами. Вкусно кстати! — Да сейчас я! — отмахнулась она, сердито добавляя: — Как маленький ей-богу, — шумно вздохнув, поманила девушку пальцем. — Ну-ка выйди, посмотрю на тебя. Ноги — словно одеревенели. Отпустив футболку — «уронив» руки, она выполнила то ли приказ, то ли — просьбу и, сглотнув, уставилась в пол. — Чет я вообще юмора не поняла… Сереж, а почему ты Валю не попросишь? У неё наверняка найдется, что надеть, — разглядывая словно спичку худую рыжую девчонку, нараспев проговорила и, увлажнив губы, полюбопытствовала: — Тебя как звать-то, царевна-лягушка? — Юля её зовут. Мам, не прикалывайся над нею. Сейчас к Вале схожу и раз вам так уединиться не терпится, гулять пойдем… — обойдя, Сергей уже сам загородил Юлию и, посмотрев маме в глаза, с насмешкою поддел: — Светку с собою брать или вы при ней прям? — Ах ты поганец языкастый, жить надоело?! Улыбнувшись — мама всё такая же вспыльчивая — он обнял её и, прикрыв веки, прошептал: — Прости, не буду больше. — Совсем вырос… да? — Угу, — кивнув, потерся о прохладную щеку своей и, отстраняясь, негромко напомнил: — Там папа голодный… По привычке коснувшись спины Сергея, Юля, морально готовясь к тому, что вскоре её попросят освободить комнату и съехать, подавлено выдавила: — Прикольная у тебя мама… Я всегда думала, что она другая. Он обернулся, и она, с горечью улыбнувшись, договорила: — Теперь ясно почему ты такой валенок деревенский. — И почему это, интересно? — Потому что тебя любили всю жизнь… — не скрывая своих чувств, ответила чуть слышно она, отводя в сторону взгляд, — и берегли. — Не завидуй, — бросил он бездумно и, склонившись, так же бездумно на ухо прошептал: — Если… моя семья тебя примет, у тебя появится шанс в неё войти. — В каком это смысле?! В следующее же мгновенье губы Сергея уткнулись в щеку, и Юлия даже сообразить ничего не успела, как оказалась прижатой к стене. Глаза закрылись сами собой, все вокруг словно существовать перестало… Осталось только проникающее во все клеточки тепло и какой-то странный, но довольно знакомый — приятный запах вокруг и отчего-то мятно-морозный вкус на губах… таких нежных и расслабленных. Из кухни донесся мамин смех… Опомнившись — резко отшатнувшись, Сергей отвел взгляд от растерянной Юлии, что, подняв руку, прикрыла ладонью рот. Мотнув головой, стараясь ни на чем не заострять собственного внимания, он быстро обулся и, схватив куртку, выскочил на площадку, изо всех сил пытаясь осознать, что именно только что произошло, но такого… просто не может быть! Принеся целый баул с вещами, Сергей повесил в прихожей одну из старых дубленок сестры и направился к себе, прекрасно помня насколько сильно Юля боится собак, так что даже не усомнился в том, что она в спальне сидит, а не за столом вместе со всеми. — Переоденься, — поставив на стул сумку, бросил он равнодушно. — Если что — крикнешь. Я на кухне. Не успев даже рта открыть, она снова осталась одна, но ослушаться — не посмела. Давно себя приучила на многое не рассчитывать, да и в обносках ходить ей не привыкать: семья… не нищенствовала, но и достатка как такового не видела — соседи частенько отдавали ненужные вещи. Некоторые были вполне ничего, и она перешивала их для себя… Расстегнув молнию, Юля ненадолго замерла — сверху лежат две пары колготок. В упаковке. Вытащив одни, распечатала и восторженно погладила мягкую, нежную ткань. Теплые и, по всей видимости, ужасно дорогие… сроду таких не носила. Натянув их на себя, восхитилась. Идеально сидят. «Сережке, наверняка, понравится». И тут же сама себя одернула: к чему вообще все эти мысли? подумаешь… поцеловал. Пошарившись еще немного, она вытащила из сумки серое теплое платье и, встряхнув его, улыбнулась: то, что нужно. По-быстрому переодевшись, Юля огладила небольшую грудь. Лифчики сроду не носила — нечего туда прятать… Одернув ткань, заправила волосы за ухо. «Накраситься бы не помешало, раз уж на улицу пойдем»… вот только косметики… сколько бы ни искала — нигде не нашла. — Ты там всё? — Да! — подбежав, она распахнула дверь и, желая то ли понравиться, то ли похвастаться, крутанулась, с улыбкою спрашивая: — Ну и как я тебе? — Лучше не бывает, — бросил он глухо и, взяв Юлю за руку, потянул её за собою. — Светик уже покушала и идет с нами. Тим, кстати, тоже. — Тим? — оторопело переспросив, она попыталась освободиться, но и без того цепкая хватка усилилась, как бы говоря вместо своего хозяина — сопротивление бесполезно. — Да, — подтвердил Сергей и, остановившись, объяснил: — Он — охранник моей сестры, — наклонившись, взял теплые черные сапоги на невысокой зауженной к низу платформе и протянул их Юле, говоря: — Так что вообще забудь о нем, будто его и вовсе нет. — Но я так не могу… Мимо важно прошагала сестренка Сергея. Руки коснулось что-то мокрое, и Юля шарахнулась в сторону, наконец-то заметив стоящую рядом собаку. Едва не уронив сапоги, врезалась в стену плечом и, скривившись, закусила губу. Да з-а ч-т-о ей все эти напасти?! — Обувайся давай живее, а то тут останешься, — буркнул сердито Сергей, заканчивая завязывать шнурки. При виде собак Юля всегда паниковать начинала — цепляясь то за руку, то за одежду в итоге прилипала всем телом… всегда становилось приятно от осознания того, что она видит в нем не только симпатичного мальчика, но и своего защитника тоже. Нервно поглядывая в сторону Тима, она с горем пополам застегнула сапоги и, выпрямившись, застыла, вопросительно глядя на задумчивого Сергея. — А сверху что? — невольно отвела в сторону взгляд, представляя, как он сейчас ей преогромный пуховик-какой выдаст, как в тот раз, когда из больницы забирал… Сережа же, склонив голову набок, негромко осведомился: — Вот скажи… у тебя вроде со вкусом все в полном порядке, так почему же ты так кошмарно одеваешься? — Э-э-э, — растерявшись, она заморгала, опуская при этом голову, и тихо объяснила: — Чтоб парней отпугивать. — Пф-ф-ф… Хотел было засмеяться, да только… не смешно ему вовсе! не сумев сдержать рвущуюся наружу не столько накопленные за годы общения обиду и злобу, сколь банальную ревность, он раздраженно выпалил:  — Только вот парни почему-то ничерта не отпугиваются от тебя, а только сильнее липнут! Скрипнув зубами, он достал с верхней полки белый шарф и аккуратную шапочку из ангорки и-и, с нескрываемой ненавистью, швырнул это всё прямо в лицо — едва руки подставить успела. «И долго он это все вспоминать будет?» Поджав губы, Юлия сначала надела шапку, затем накинула шарф и, не зная чего ждать и как себя дальше вести, подняла на Сергея глаза. Он держал в руках длинную светло-коричневую дубленку и словно сканировал её — Юлю взглядом. Молча развернувшись спиной, она засунула руки в рукава. Сергей поправил плечи, разглаживая кожу ладонями и, дернув, развернул Юлию к себе. Поправляя шарф, скользнул рукой по груди и, отстранившись со словами: — Я сейчас, — ушел на кухню. С трудом застегнувшись, она прислушалась. Света что-то тихо напевала, почесывая свою псину за ухом. Тим сидел, опустив вниз морду. «Странные». — Пойдем. Раздалось над самым ухом, и она, не столько испугавшись, сколь — от неожиданности, снова врезалась в стену… Пропустив Тима с сестренкой, Сергей, ни разу не оглянувшись, молча вызвал лифт. — Там в кармане перчатки, — перебирая находящиеся на связке ключи, проговорил вполголоса он. — Проверь, пока не ушли. Вытащив теплые вязанные перчатки, Юля слабо улыбнулась — должны подойти. — Надень, а то замерзнешь снова. А мы не на пять минут уходим. Украдкой посмотрев на Сергея, она поджала губы. Он… по-прежнему её игнорирует и в то же время… все еще помнит, как быстро у неё замерзают зимою руки. Значит ли это, что он… волнуется за неё? На глаза сами собою навернулись слезы. Впервые за все время выйдя на улицу, Юлия с наслаждением вдохнула зимний воздух. И вправду — здорово. Ветра нет, большие хлопья падают медленно и даже — вальяжно. Закинув голову, она закрыла глаза. Снежинки приятно холодят кожу, тут же тая на лице. Щеки горят еще сильнее, чем горели до этого… не по себе. Сережка как обычно — без шапки. Остановившись у дороги, накинул капюшон и тут же крикнул: — Света, не уходи далеко! Спустившись с крылечка, она сиротливо встала с ним рядом, как вдруг: — О, придумал! — достав телефон, сжав Юлину ладонь в своей, он пошел следом за сестрою. — Валь, не занята? — замедлив шаг, ненадолго замолчал. — Да-да, вещи подошли — нормально с этим всё. Слу-ушай, а можно у тебя Светку на часок оставить?.. ага — Тим тоже тут. Остановившись, Сергей повернулся, и у неё дыхание разом перехватило… как же давно она видела его таким счастливым… хоть и смотрит мимо, но… — Можно, да? Я тогда её сейчас приведу, — увлажнив губы, с улыбкою переспросил: — Да? Точно? Ну тогда одевайтесь, мы вас на площадке ждем. Закинув телефон обратно в карман, он подался вперед, наклоняясь, чем немало её удивил, а потом… совершенно внезапно схватив за воротник обеими руками, притянул к себе и ни с того ни с сего впился в губы… хоть и требовательно, но не грубо, а так… так… как может только он один. Начав задыхаться от охватившего все тело волнения, Юля едва не разревелась, когда он отстранился. — Достал, — начала она сипло, — то злишься, то нежничаешь… отталкиваешь и вдруг вот так запросто целуешь! — всхлипнув, она уткнулась лицом в куртку, продолжая бубнить: — То ли ревнуешь, то ли ненавидишь… защищать продолжаешь — беспокоишься. Вроде бы хочешь, а близко не подпускаешь… Хоть убей, а не понимаю я этого… — Я тоже, — приподняв Юлин подбородок, снова её поцеловал — нежно, едва касаясь. — Заманал… — А уж как ты меня. Прикрыв веки, он, сжав в объятьях — откровенно наслаждаясь, принялся посасывать губы, желая… то ли получить еще больше Юлиного тепла, то ли утопить Юлю в своем. Раздался утробный, наполненный чувствами тихий стон — всё разом оборвалось от яркого осознания: она… всё еще способна так же сильно его волновать, как и… — Света! Мгновенно отпрянув от Юлии, Сергей обернулся и, замахав рукой, заорал: — Глеб! мы ушли, короче! — Ага! Не успев ни опомниться, ни осмотреться, Юля снова оказалась схваченной за руку. — Всё, идем отсюда, — направляясь к машине, буркнул он на ходу, радуясь тому, что не зря ключи у отца из-под носа увел… Дойдя до джипа, он, развернувшись, ухмыльнулся, глядя в глаза. — Чего задумал? — Да-а та-ак… Сейчас как завезу тебя куда-нибудь, — как можно более зловеще изрек он, стараясь сохранить свой обычный вид. — Угу, ты-то завезешь. Вместо ожидаемых им… если не испуга и беспокойства, то хотя бы растерянности и удивления, на находящемся напротив лице мелькнули уныние и скука, и он, нахмурившись, ухватил Юлю за дубленку. Открыв дверцу, бесцеремонно запихнул её в машину, обойдя которую, сел на водительское место и, мгновенно успокоившись, любовно огладил руль: сколько себя помнит — всегда хотел прокатиться на этой махине, естественно не в качестве пассажира. — Завезу, не сомневайся. Голос Сергея стал таким же холодным, как в самые наихудшие дни… — А может тебя… лично из рук в руки дружкам твоим передать, а? — бросил он, окидывая её презрительным взглядом. — Пусть развлекутся, а я посмотрю. На лице появился оскал. И она едва не задохнулась не столько от исходящей от Сергея угрозы, сколько от собственных воспоминаний… Развернувшись к окну, желая уйти, взялась за ручку, как вдруг, напугав еще сильнее, Сергей, навалившись со спины — схватив за оголившееся запястье рукой, сдержанно поинтересовался:  — Куда это ты собралась? Я же валенок деревенский, чего ты меня так боишься? — скрипнув зубами едва ли Юле не в ухо, он сразу её отпустил и, когда она, распахнув дверцу, начала слезать с сиденья, раздраженно процедил: — У-й-д-е-ш-ь — н-а-з-а-д б-о-л-ь-ш-е н-е в-е-р-н-е-ш-ь-с-я! Замерев в то же мгновенье, она закрыла глаза. — Сядь, — приказал он вполголоса, — и дверь закрой. Холодно. Но она — с места не сдвинулась, все еще парализованная не столько страхом, сколь осознанием, что источником этого самого страха является не кто-то там — не разбери пойми кто, а тот, кто её когда-то любил, кого она… любит сама. Перестав ломать комедию, Сергей вставил ключ в зажигание и пояснил:  — Мы просто до набережной доедем. Там вроде городок ледяной делают уже. Прогуляемся… посмотрим что к чему и сразу назад. Я ничего криминального с тобой делать не собираюсь. Перестав вслушиваться в его голос где-то на середине, в котором сквозило если не миролюбие, то что-то теплое и безбрежное, она обернулась. — Правда? — Юля, а что я, по-твоему, вообще могу с тобой сделать? — полюбопытствовал насмешливо он. — Все, что угодно… — «Все, что угодно» тебя будет ждать после того, как я тебя прощу… Возможно. А сейчас: з-а-к-р-о-й э-т-у ч-е-р-т-о-в-у д-в-е-р-ь! Припарковав у гостиницы джип, Сергей помог Юлии выйти и, включив сигнализацию, направился в сторону ледяного городка. — Да стой ты! Почти сразу остановившись, обернулся — она реально довольно прилично отстала, а ведь он не так уж и быстро шел… — Курить меньше будешь. — Я не курю почти два месяца! — Еще бы ты в моем доме курила, — с усмешкою бросил и раздраженно добавил: — Увижу с сигаретой — придушу! — Да кто ты такой, чтоб мне запрещать делать то, что Я Хочу?! — Деревенский валенок и молокосос, — раздраженно огрызнулся, наблюдая за тем, как приближается Юля, — которому похрену на твое праведное негодование. — Ах ты высокомерный ублюдок! — задыхаясь от быстрой ходьбы, выкрикнула она и, резко развернувшись, бросилась в другую сторону. — На себя лучше глянь — выпендрежница хренова. Догнав за полминуты, схватив за рукав и дернув на себя, Сергей, совершенно не к месту поскользнувшись на выступе, умудрился-таки, утянув за собой Юлю, шлепнуться задницей не на дорожку, а в сугроб. Звонко на это засмеявшись, она уткнулась лицом в его грудь, и, машинально её обняв, он, обиженно буркнув: — Дура, — упал спиною в снег. «Красиво». Темно-серое затянутое тучами ночное небо. Хлопья, что кружа в воздухе, медленно падают. Юлькин истерический смех... Разозлиться бы, да только ему от всего этого почему-то тепло и по-настоящему спокойно. Вечер, несмотря на неудачное начало, оказался очень даже неплох. Немного полазив по набережной, он ни с того, ни с сего решил поехать на ближайшую лыжную базу. Естественно не за тем, чтоб на лыжах кататься… Прибыв на место и как следует осмотревшись, он потянул Юлю на самую большую горку, скатившись с которой пару раз, они совершенно обо всем забыли: задурялись так, будто им лет по двенадцать, как максимум… А потом, извалявшись в снегу, долго целовались у какой-то сосны — довольные и насквозь мокрые, но вскоре зима взяла свое: стало жуть, как холодно. Кафе при базе давно закрылось, так что им не осталось ничего другого, как вернуться… Чем ближе подъезжали, тем сильнее Юля покусывала губы, взволнованно мучая пальцы. Его эйфория к тому времени тоже почти прошла и всё, чего действительно хотелось — поскорее переодеться в сухое, перекусить и наконец-то лечь спать. Домой они попали только во втором часу ночи. Стараясь как можно меньше шуметь, Сергей сначала разделся сам, потом помог Юле снять дубленку, которую сразу повесил сушиться, затем пошел на кухню, где, выложив на стол отцовские ключи, заглянул в кастрюлю — после прогулки кушать хотелось не только ему… Не став ничего раскладывать по тарелкам, чтоб не греметь посудой лишний раз, он закинул в толчонку пару котлет, следом прихватизировал из холодильника тетрапак молока, а из хлебницы — полбатона, и пошел к себе. Проходя мимо старой комнаты Валентины, толкнул дверь, но та о что-то ударилась, приоткрываясь лишь на чуть-чуть. «Сто пудов тут Светку с Тимохой разместили». Закатив глаза, Сергей пошел дальше — с самого начала знал, что даже если скандалить начнет, а ночевать однозначно вместе с Юлией будет: ни отца, ни мать совершенно не волнуют ни его отношения, ни то есть ли они у него вообще — увидели с девушкой и сразу… поженили! Войдя, он тут же развернулся спиной — да видел он её голой сто раз, просто сейчас всё иначе — и, прислонившись к двери лбом, думая про себя: «Времени будто не хватило!» — негромко приказал: — Переодевайся живее! — Уже всё… В спальне горит только настольная лампа. «Романтика, блин», — усмехнувшись, он, включив большой свет, составил всё на тумбочку и, прихватив свежие вещи, предупредил: — Не жди — ешь. Тоже переоденусь пойду… Умывшись — посмотрев на себя в зеркало, Сергей криво усмехнулся. «И правда — валенок. Другой бы трахнул давно и думать забыл, а я?.. да не могу я так — вот и всё…» Да. Дела обстоят именно так: и отпустить сил нет и назад принять — тоже. И любит, и презирает одновременно. И ч-т-о со всем этим делать… ни малейшего понятия не имеет. Закинув вещи в стиралку — переодевшись, он только сунулся в коридор, как словно из ниоткуда перед ним вырос отец. — Давно приехали? — Минут десять. Ключи на столе оставил. — М-м-м… уедем к обеду, не переживай — мешать не будем, — зевая, махнул рукой. — Было бы чему мешать. Дверь ванной закрылась, и Сергей поплелся обратно. Отцу ли не знать, что проблема кроется вовсе не в том, сколько они тут пробудут, а в том, что выкинет за это время мама… ибо среди них вместе взятых возмутителем спокойствия является только она. Шумно вздохнув, он вошел. Свернувшись в клубочек у самой стенки, Юля вроде как уже спала. Зевнув, Сергей закрылся на замок. Еще не хватало, чтоб сюда кто-нибудь ввалился. Правда, вряд ли, но вполне возможно, особенно зная мамочку: ну очень уж любит совать свой нос в чужие дела. Заглянув в кастрюлю, сразу нахмурился: она… и половину котлеты не осилила. По-быстрому перекусив, сев вполоборота, он обшарил Юлю взглядом. «Даже одеяло не вытащила. И что теперь? Будить что ли?» Ну ага! чтоб потом отбиваться до утра? даром ему такая перспективка не сдалась — лучше уж совсем не трогать. Наверняка, спецом так сделала: вроде повод дала — и себе, и ему. Наивная… Вытащив из-под подушки плед, укрыв им Юлю, Сергей, оставив ночник включенным, лег на живот. Через пару минут отвернулся, чтоб не видеть ни приоткрытых губ, ни дрожащих ресничек… и, зевнув, пробормотал: — Сладких, Юль. — Сладких, — вяло прошептала она и вскоре, накинув покрывало — укрывая с собою вместе, прижалась к нему грудью и, закинув ногу на бедро, полуобняла. «Да уж»…