* * *
Наутро Руслан пришёл на студию даже в адекватном настроении. На прохладных простынях, из которых Настин запах уже успел выветриться, ему снилось что-то очень мокрое и сладкое, за что ему даже не было стыдно. Он наконец проснулся выспавшимся и без тонны свинца в голове, по ощущениям. Заваривая себе кофе на кухне (а точнее, ожидая того, пока кофемашинное чудо техники сделает всё за него) Тушенцов поймал себя на том, что насвистывает себе под нос какую-то мелодию. Он не имел ничего общего с нотами после того, как в старших классах научился играть на гитаре для того, чтобы клеить девушек, поэтому почти перепугался. Ещё немного, и он начнёт кормить голубей, вставать в пять утра и собирать цветочки в полях! Неужели Юлий так сильно… «Нет-нет-нет.» — затряс Руслан головой, отгоняя от себя нежелательные мысли. В самом деле, ему же не четырнадцать, чтобы прерывать своё адекватное спокойное проживание ради влюблённости. И в кого – в жуткое бессмертное существо с мистическими силами, и, к тому же, в парня (хотя называть Купидона парнем после информации о его возрасте казалось очень странным). Он так и не разобрался, что делать как с самой Настей, так и с их отношениями, которые неизвестно как спасать, да и вообще не факт, нужно ли… А ещё нужно было смириться с тем, что в мире по крайней мере существует что-то вроде магии, боги, переходящие сквозь поколения способности… Когда Тушенцов пытался осмыслить уже этот объём информации, его голова начинала болеть. А теперь к его списку проблем должна добавиться ещё и влюблённость? Впрочем, когда Руслан добрался до места работы, выяснилось, что к его списку проблем должно добавиться ещё и отсутствие главного и единственного сотрудника. Потому что никаких следов пребывания Кашина не только на рабочем месте, но и в принципе в здании и его окрестностях не наблюдалось. И это было абсолютно не вовремя. Впрочем, как и в каждый раз. Подобные «прогулы» не были для Дани редкостью. Судя по информации, почерпнутой из Кашинских шуточек, он в школе не был особенно ответственным учеником, да и университету не было под силу изменить его. В связи с этим его естественный инстинкт лентяя периодически требовал от него совершенно без причин откашивать от работы денёк, оставаться дома и рубиться в плойку. По крайней мере, это давало Руслану единственную возможность указывать Дане и поучать его, а ради этого стоило помучаться денёк. Поэтому, поднимая трубку громоздкого офисного телефона и настраивая себя на язвительный лад, он внутри уже предвкушал развлечение. — Многоуважаемый Данила Владимирович, — высокопарно и не без недовольства начал он — не собираетесь ли вы… Даня отозвался тут же и, разумеется, мгновенно подобрал необходимый деловой тон. — Завали ебальник, пидорас несчастный, — донёсся сонный хрип из трубки — звонит блять с утра… — Сейчас час дня. — не преминул вставить Тушенцов. — Похуям. — отмахнулся Кашин и, наконец, развернул монолог во всю силу своих нецензурных способностей. Его многоступенчатые оскорбления не были обидными и даже произносились без злобы, просто со сна он был способен общаться исключительно таким образом. — Из-за того, что вы, голубки ебучие, ушли в очко сношаться в единственную адекватную комнату в этом бархатном срачельнике, мне пришлось пол-ночи ебаться на шёлковых простынях. Да, на ебическом скользком сука шёлке, и хочу сказать, это самый ужасный секс, который у меня… — разговор прервался, послышалась возня, и кто-то на фоне что-то пробормотал тихо и возмущённо. Кашин тут же смягчил голос, впрочем, совершенно не догадавшись хоть немного отодвинуть телефон — Тихо, солнышко, я просто должен притвориться несчастным перед этим кровососущим хуесосом, чтобы он не ебал мне мозг так сильно… На этом моменте Руслан уже не выдержал. Воркование Дани, который увещевал кого-то (ладно, брюнет прекрасно понимал, кого) нежно, как котёнка, подействовало как последняя капля в сосуд, который Руслан даже не знал, что существует и наполняется. А может, его просто до жути бесило, как всё может быть просто у двух людей даже одного пола, когда у них двоих всё не то, что запутано — даже не до конца ясно, есть ли что-то, или он опять что-то себе нафантазировал. Так или иначе, Руслан отрывисто бросил «Ты уволен.» и с размаху бросил трубку. Ведь, честно говоря, исключительно ради этого люди до сих пор покупают в офисы массивные кнопочные «коробки» — ради вот таких пафосных жестов на эмоциях. Хотя уж к чему-к чему, а к пафосным жестам на эмоциях Даня привык. «Босс» грозился уволить его при каждом удобном случае, и рыжий не воспринимал это всерьёз. Но почему-то именно сейчас Руслану очень сильно хотелось, чтобы его слова задели Кашина. Отвратительное истеричное чувство, именуемое в народе «а чё это у них там так хорошо», заставляло беситься сильнее обычного. Нужно было, чтобы кто-то сказал ему прекращать размазню и идти работать, но это обычно делал Кашин, а Кашина не было. Поэтому Руслан сказал себе это сам. И пошёл.* * *
Из-за отсутствия Дани на рабочем месте, посетители почти с начала работы толпились в коридорчике на втором этаже прямо перед дверью в кабинет. Просьбы и даже требования отойти помогали слабо, и Руслан после ухода очередного улыбчивого посетителя, не выдержав, приспустил маску и прижался разгоряченным лбом к прохладной поверхности стола. Болтовня снаружи, пусть и негромкая, мешала работать и раздражала до такой степени, что Кашина хотелось уволить уже почти всерьёз. Но ещё больше хотелось начать, наконец, как принято на Западе, работать с исключительно обеспеченными людьми. Просто представить — всего пара живых клиентов в день, строгий отбор фото лучших красоток в остальное рабочее время, возможно, даже с чашкой кофе, изготовленной секретаршей в короткой юбочке… Не жизнь, а сказка! Впрочем, Руслан каждый раз напоминал себе о том, что при таком раскладе вряд ли он сможет обеспечить себе регулярный заработок, да и вечеринок придётся делать куда больше, и идея со вздохом шла в долгий ящик. За своими сладкими фантазиями он и не заметил, как следующий клиент вошёл, тихо прикрыл за собой дверь и по-хозяйки с удобством расположился в кресле. Поэтому, подняв голову, Руслан наткнулся сразу на Ту Самую Улыбку, от которой у него с завидной регулярностью ухало в груди. — Какого чёрта ты здесь делаешь? — с недостаточным нажимом для показной злобы ошарашенно прошептал Тушенцов. В кресле располагался тот, кого он сейчас не ожидал и уж тем более не хотел видеть! Ладно, возможно немножко хотел… но точно не здесь и не сейчас! — Во-первых, я пришёл за любовью, — спокойно отослался Юлий к слогану их заведения — и, только услышав это очаровательное шипение, уже понимаю, что нашёл её. — подмигнул он. — А во-вторых? — Руслан нахмурился, стараясь скрыть смущение. Когда же его наконец перестанет так вести от этих подкатов? Вместо ответа Купидон выложил на стол мобильник, в котором Руслан без труда узнал свой, и поправил его до идеального прямого угла перпендикулярно краю стола. Тушенцов не без труда сдержал замечания про аккуратистов, но глаза всё равно закатил. — Прошлой ночью ты забыл свой телефон в моей комнате. — точно небрежно обронил Юлий. Голос у него был поставленный, театральный, хорошо слышимый и за десять метров, не говоря уж о паре. Шебуршание за дверью притихло — А если точнее, то на прикроватной тумбочке. — как ни в чём не бывало продолжал он, так, словно рассказывал о чем-то будничном и очевидном — Ты был так нетерпелив вчера, что даже… — Отлипните от двери! — прикрикнул Тушенцов, прекращая ужасный монолог. Даже без зеркала он чувствовал жар, а значит, прямо сейчас он сидел перед невозмутимым блондином красным аки перезрелый помидор. — А ты — заткнись немедленно! — перенёс Руслан злость на человека напротив, выглядящего безразмерно довольным собой. Врёт и не краснеет! — Почему ты пытаешься создать видимость того, что мы… — он замялся, пытаясь придумать цензурный синоним — провели ночь вместе? — выговорил он ещё тише. — Люблю производить впечатление! — театрально взмахнул руками Юлик — К тому же кто-то должен дать понять всем этим дамам, что это место уже занято, цветочек сорван, ну и так… — «Цветочек»? — перебив, поморщился Руслан — Ты отвратителен. Я не удивлён, что, при твоей внешности, у тебя до сих пор нет девушки! Тушенцов очень надеялся, что последняя фраза оскорбит бога любви, но тот был абсолютно неколебим. — «При моей внешности»? — поймал тот брюнета на неосознанной похвале — Кто это у нас тут расщедрился на комплименты! — Я не имел в виду… — стушевался Руслан, опустив глаза в стол — Ну, в смысле… — Так вот, — небрежно отмахнулся Юлий, отмазывая Тушенцова от необходимости придумывать оправдания — основная цель моего визита другая. Насколько я помню, ещё со вчера я задолжал тебе свидание. И да, нормальное полноценное свидание. В ресторане, где только мы вдвоём, ну и всё такое. Право выбора возьму на себя. Тебе просто нужно будет подъехать по адресу, который я тебе скину. — Скинешь куда? — зацепился Руслан — Не помню, чтобы у тебя был мой номер, и наоборот соответственно. — Ну, твой телефон у меня есть оттуда же, откуда я знаю, какой алкоголь тебе нравится, — пожал плечами блондин — а свой контакт я уже вбил в память твоего телефона. — Но у меня пароль! — возмутился Тушенцов. — Ага, четыре восьмёрки. — с насмешкой хмыкнул Юлик и, видимо, перед уходом вновь решил разыграть ловеласа (ему для этого всего лишь нужно было понизить голос) — Всё, до вечера, сладкий. И этот комплимент был частично в прямом смысле, если ты понимаешь, о чём я. — подмигнул он и исчез в дверном проёме. Руслан опять повалил голову на руки и тяжело выдохнул. Всё же напрягался он, пожалуй, слишком сильно. Ну, а что он мог сделать, когда после Юлия ему приходится даже дыхание восстанавливать? Юлий… Нет, Юлик. Он ничем не показал этого, и для постороннего человека его уверенность осталась бы неизменной, но Руслан, не спускавший с него глаз, услышал, как дёрнулся его голос, поблёкли интонации, как он отвёл взгляд и сцепил руки сильнее обычного, когда начал говорить о свидании. Он что, нервничает? Переживает? Боится отказа? Знакомо. Даже слишком. «Юлик… Он, кажется, говорил что-то о том, что у него не было выбора. Но когда он… такой, разве он оставляет выбор мне?» Возможно, иногда самое неудобное «здесь и сейчас» всё же необходимо. — Если хоть кто-то задаст мне любой вопрос про мою личную жизнь, я совершенно случайно отодвину его заявку в самый конец списка. — ядовито громко сообщил Руслан, уверенный в том, что налипшие на дверь его услышат — Следующий!* * *
Остатку дня, несмотря на приятный (как бы ни было сложно это признать) сюрприз, не удалось пролететь на розовых крыльях. Но, тем не менее, времени не прошло невыносимо много, прежде чем Руслан осознал себя на пути к назначенному месту. Он не знал, что Юлий планирует после, а поэтому принял решение доехать на метро, а затем дойти пешком. И уже через секунду он отнёс этот план к категории «блять», потому что чужие сильные руки заткнули ему рот и утащили в темноту. Всё произошло слишком быстро. Тушенцов оказался слишком напуган, чтобы сопротивляться, а крик от неожиданности застрял в горле. Впрочем, его отпустили через пару секунд. Они находились в полутёмном тупике, оканчивающимся, по классике, мусорными баками. «Они» — это Тушенцов, которого страх уже начал понемногу отпускать, а значит, накатывал стыд за былую беспомощность; и его недо-похититель. Тот оказался довольно крепким мужчиной средних лет с тёмными волосами и бородкой на широком лице. На нём была та же одежда, что и на Мише тогда, но в клубе Руслан совершенно точно его ни разу не видел. — Что за хрень? — вскрикнул Руслан. Получилось как-то уж очень жалко, поэтому он попытался сменить тон на более агрессивный — Ты вообще кто? — Мне нужна твоя помощь. — вместо ответа без тени сомнения в голосе сообщил мужчина. Руслан чуть воздухом не захлебнулся от возмущения. — О, с радостью! Обожаю помогать придуркам, затаскивающим меня в тёмные аллеи! — едко припечатал он. Мужчина невпечатлённо приподнял бровь, но соизволил пояснить. — Это касательно Купидона. Настоящего Купидона, не твоего жалкого псевдонима. Руслан, которому его псевдоним даже очень нравился, немного обиделся. — Знаешь, с таким обращением, ты наверняка можешь справиться со своими проблемами сам. — он показательно отвернулся от собеседника, делая вид, что уходит. — Он умрёт, если ты ничего не сделаешь. — всё так же спокойно бросил мужчина в спину. Руслан не мог не развернуться. — Что? — рассеянно спросил он. — Полагаю, Купидон рассказал тебе кое-что о том, кем он является. — мужчина скрестил руки на груди. — Ну да. — ответил Руслан, всё ещё сбитый с толку — По паре в год, иначе его отправят в ваш греческий ад или типа того. Мужчина кивнул и начал рассказ, сначала казавшийся не связанным с его предыдущими словами. — Когда ты ушёл, Купидон точно с цепи сорвался. Потребовал выключить камеры — а камеры были включены с момента, когда он их установил. Сказал, что это конец, и он больше так не может. Не слушал здравых возражений. — его голос потерял следы былой размеренности; он ускорялся, отчётливо проскальзывала нервозность и повторы — На предложение ещё раз подумать сказал, что всё уже обдумал. Сказал, что ему плевать на ад, потому что его жизнь и так превратилась в ад, и только в последние дни всё изменилось. Сказал, что если для того, чтобы его счастье продлилось чуть дольше, он должен потом отправиться в ад, пусть так и будет. Он сказал, что ты — он выделил это местоимение нескрываемым отвращением — этого стоишь. Понимаешь, он сказал, что готов спустить полторы сотни лет упорной работы в трубу ради тебя. – он всё ускорялся и увеличивал громкость; было видно, что он на грани срыва - Ради первого попавшегося сопливого мальчишки, который согласился пять минут послушать его мемуары и похлопал своими блестящими глазёнками. Из-за тебя он меняется, меняется абсолютно и бесповоротно. Он ходит, светится от счастья как идиот и в облаках витает. — Руслан почти физически ощущал, как каждую запятую мужчина хотел бы заменить нецензурным словом, но ему не позволяло воспитание — Теперь он исполнит всё, что ты не попросишь. Я понятия не имею, что ты ему нажелал, но он ради этого сейчас костьми ляжет. — мужчина сделал паузу, успокаиваясь ради главной части просьбы — Нужно, чтобы ты разбил ему сердце. Сейчас, из-за того, что он чувствует, он непозволительно мягок ко всем людям. Разбей ему сердце, и он поймёт то, что должен был понять ещё давным-давно: что вы, люди, все сплошь одинаковые. Лживые, мелочные создания. — он попытался смягчить голос, видимо, чтобы попытаться влиться в доверие к Руслану, но слова, которые он с этим совмещал, противоречили его цели — Я ведь знаю, для тебя он — не больше, чем могущественная игрушка, которая рано или поздно надоест и будет выброшена. Так что здесь лучше рано, чем поздно. Сделай это, или позволь Купидону влюбиться в тебя, а потом умереть за тебя. Странный похититель замолчал, окончив свой монолог. Руслан прикрыл глаза, пытаясь понять, что со всем этим делать. Что-то в его словах не сходилось с реальностью. Честно говоря, всё не сходилось. Руслан знал Юлия неидеально, но достаточно, чтобы понять, что это совершенно не его поведение. Сиять улыбкой и витать в облаках? Бросать бизнес, в который он вложил так много сил и времени, ради… да просто так, судя по всему. Ещё и это «попросил». Руслан всего-то спросил, может ли Юлий помочь Насте (а он конечно может, на собственном примере убедился). Да и все эти рассуждения про ад как будто с потолка взяты. В общем и целом, всё сказанное мужчиной оказалось, что неудивительно, полнейшей чушью. Осталось только догадаться, для чего была нужна вся эта клоунада. Ответ пришёл почти мгновенно. — О, кажется, я понял, в чём дело. — хитро улыбнулся Тушенцов. — Неужели? — слегка удивился мужчина. В его глазах блеснула надежда. — Само собой. – довольно заключил Руслан — Ты просто ревнуешь. То, как охуевше округлились глаза у «похитителя», Руслан уверенно принял за свою правоту и раскрытие коварного плана. — Я не знаю, кто ты ему, но ты, очевидно, тоже из этого культа, а значит, как и все, пытаешься всего-то привлечь внимание босса.– с удовольствием разъяснил он — Так вот послушай: не твоё дело, что между мной и Юлием. А если тебя так беспокоит то, что он наконец начал выползать из вашего заплесневелого клуба и общаться с людьми, то у тебя комплекс гиперответственности, и помощи нужно просить не у меня, а у психолога. Заключив свою поразительную (пусть и не такую долгую и ладную) речь, Тушенцов повернулся и гордо прошествовал мимо посрамлённого противника обратно на улицу. А за его спиной Никита пытался поднять собственную челюсть с пола. За полтора столетия они с Юлием, конечно, повидали многое, но чтобы человек так быстро и уверенно разрушил последние надежды на собственную счастливую жизнь… Пожалуй, люди ещё могут удивлять.