Передо мной причина моей радости Как же мы раньше нигде не встречались?*
- Классные ноги, куколка, - раздается сзади, пока "куколка" борется за живительную влагу с намертво закрученной крышкой. Басы всё ещё гудят на фоне, устраивают внутренностям такую встряску, что желудок потом неделю будет скручивать от фантомного ухонья. Но чужой голос слышится отчетливо, прокрадывается под корку, вытесняя всё остальное. Намджун устала как мразь, и уж она-то точно самый последний человек в этом клубе, к которому надо подкатывать. Самый последний человек, которому вообще сдались эти подкатывания. Крышка вдруг легко поддается на провальные ухищрения - низкий голос застал Джун врасплох. Вода вырывается с диким шипением, фонтаном бьёт по сторонам, заливает всю футболку. Хосок, сука. Просила же негазированную. Ну что ж. Чем хуже она сейчас выглядит, тем быстрее от неё съебут. Неожиданно вмешательство становится ещё неожиданнее, когда обладателем голоса оказывается невысокая девушка с аккуратно уложенным карэ. Ну какая "невысокая"- по меркам дылды Намджун. В принципе, рядом с ней кто угодно кажется маленьким, кроме Хосока с Чонгуком - выигрывают за счёт широких плеч. Так то мелкий Чон ниже на пару сантиметров, а старший вообще достаёт макушкой только до подбородка. Первая мысль: "какие блять ноги". На ней огромная белая футболка - единственное, что оказалось под рукой в последний момент, и широкие серые спортивки, которые великодушно одолжил Хосок взамен форменной юбке. Подо всем этим не то, что ноги не рассмотришь, пол хер определишь. Вторая: "какая нахуй куколка". Собственное карэ видело расчёску ещё рано утром, Намджун даже страшно представить во что превратились волосы, под глазами перманентные мешки, отказывающиеся сходить уже второй год как, а в радужках - прямой посыл куда подальше. Третье: "просто какого хуя". К Чонгуку могут подкатить - у него милая мордашка, смешно сморщенный носик и тело Аполлона. К Хосоку могут подкатить - у него сексуальность прёт отовсюду, откуда только можно, а ещё морда красивая пиздец (по словам мелкого. Иногда Намджун задаётся вопросом как её брат умудрился захапать себе самого охуенного парня студии, ещё и с вполне ощутимой разницей в возрасте, но потом Хосок открывает рот и вопросов не остаётся). К Намджун не подкатывают - у неё дурацкая улыбка от уха до уха, рост метр восемьдесят и врождённая способность к непреднамеренному уничтожению вещей в радиусе километра (опять же по словам Чонгука). У Намджун язык подвешен как у суки (и снова по словам Чонгука, за которые Хосок выписывает ему оплеуху), тексты хлёсткие, фристайлы мозгодробительные и в клубе её воспринимают - на радость самой Намджун - как своего пацана. Но не как "куколку". Поэтому сейчас ступор, непонимание, прострация из которых её выдёргивают капли холодной воды на собственных ляжках. Девушка перед ней одета как типичная инстаграм-модель - топ и кожаные штаны в облипку сидят на худощавом теле, на лице полный боевой раскрас с контурингом, хайлайтером и идеально выведенными стрелками. Намджун бы позавидовала, если бы ей не было похуй. - Ты меня с кем-то перепутала, - скользит безразличным взглядом по аккуратному лицу и жадно припадает к горлышку. Хосок сука, но пить хочется больше. Пузырьки воздуха больно покалывают сорванное горло, отвлекают от нежелательной собеседницы, и к концу бутылки Намджун почти забывает о том, что она не одна, пока завесу басов снова не разрывают низким голосом: - Да нет, - последний глоток застревает где-то посередине, потому что чужой взгляд некомфортный до скрежета зубов. По подбородку стекают проёбанные капли, и Намджун чувствует, как глаза напротив жадно прослеживают весь путь прямиком до влажной от пота шеи. Хочется чем-нибудь прикрыться, потому что по ощущениям - мысленно её сейчас имеют. Судя по взгляду - грубо и с удовольствием. И прежде чем Намджун успевает открыть рот, чтобы послать, ей протягивают ладонь с длинными пальцами, увешанными тонкими колечками. - Шуга, - улыбается приторно, под стать имени. Глаза всё такие же тёмные, и читается в них всё то же. - С каких пор тут работают шлюхи? - у Намджун аллергия на тупые подкаты, на тупых девиц, на размалёванных девиц, на шлюховатых девиц. А Шуга как раз срывает джекпот. Бутылка летит в мусорку, но Намджун не была бы Намджун, если бы у неё всё шло по плану, поэтому пластик рикошетит от края. Ну что ж. Уйти сейчас кажется лучшим решением - усталость тяжело давит на плечи, и никаких сил на драку с очередной бешеной сукой совсем не осталось. Шуга на удивление стоит спокойно и выдирать волосы ей не спешит, так что Намджун даже не смотрит на неё, когда проходит мимо. Задравшийся мозг отмечает, что от новой бабочки пахнет вовсе не цветами и эфемерной нежностью - от Шуги несёт явно дорогими сигаретами и ещё немного алкоголем. Намджун до самого выхода чувствует лопатками тяжёлый взгляд; спокойно вздыхает только когда удушающая атмосфера клуба сменяется ночной прохладой.***
- Джуни-я-я, ты тупая, - противно тянет Чонгук, пока Намджун за обе щеки уплетает приготовленный Хосоком обед. Приятно, когда парень брата заботится о тебе чуть больше, чем о самом брате. - Вы единственные девушки в тусовке, а ты себя так ведёшь. - Она выглядит как типичная давалка, - вместе с рисом в рот оказывается втянута прядь волос. - Блин. Слушай, - Намджун облизывает палочки и тычет ими в сторону раскрывшего было рта Чонгука. - Ещё раз скажешь о том, какая она охуенная - воткну эти палочки тебе в задницу. За последние десять минут Намджун наслушалась о Шуге достаточно, чтобы пригрозить восторженному Чонгуку расправой. Потому что Шуга классная. Шуга появилась на арене андеграунда совсем неожиданно и также неожиданно взорвала её. Шуга читает как машина и рвёт саундклауд как сучку. Шуга красивая. шугашугашуга. - Отшиваешь единственного человека, который осмелился к тебе подкатить. - Чонгук-и, - сладко тянет уже Намджун, - ко. мне. никто. никогда. не. подкатывает. - Хёчжу подкатывает, - закатывает глаза мелкий, и именно сейчас желание воткнуть в него хотя бы одну палочку кажется невыносимым. - Хёчжу прилетело в голову на волейболе, - ещё одна порция риса отправляется в растущий организм. До конца перемены остаётся меньше пяти минут, и если она сейчас сделает вид, что мелкого рядом нет, а в голове не застряла вчерашняя встреча, то успеет доесть обед и даже ухватить половину яблока по дороге в класс. Всякие Чонгуки и Шуги могут пойти нахер.***
- Ким Намджун, - тон Хосока не предвещает ничего хорошего, и Джун неосознанно ёжится перед набирающим обороты ураганом по имени Хоби-оппа. - Оппа... - попытка не пытка, но старший смотрит так, что у Намджун слова застревают на полпути. - Давай херни не неси, - морщится, нетерпеливо откидывая отросшие волосы назад. - Шуга охуенная, - и протягивает телефон прямо под нос. Кто ж блин знал, что пока Намджун глотку рвала на сцене, Хоби успел с Шугой не только познакомится, но и обменяться никами в инстаграме. Поэтому сейчас Джун смотрит на до тошноты идеальную страничку. Вот фотка с классом, вот закат на Хан, вот рожок мороженого, вот - прости господи - селка в зеркале в школьной форме. А ещё имя - Мин Юнджи - отдаёт скрежетом на зубах. Мин, блять, Юнджи. Повезло не только с лицом, но и с именем. Намджун вглядывается в правильные черты лица и - возможно - немного завидует. Потому что природа наградила её ужасными пухлыми щеками, смешным носом и ростом следующей надежды корейского волейбола. - Она мне не нравится, - телефон возвращается к недовольному владельцу. - Смазливая, вылезла хер знает откуда. Если хочет привлечь внимание парней - пусть хоть на сцене разденется, мне похуй. Не такая, как все, - получается немного злее, чем планировалось. - Тебя снять пыталась тоже чтобы внимание парней привлечь? - у Хосока голос будто он с дурочкой разговаривает, и Намджун еле сдерживается, чтобы не дать ему его же телефоном по лбу. - Да ладно, чего ты боишься. Судя по трекам, она горячая штучка. - Судя по твоим трекам, ты нормальный, - от широкой улыбки Хосока не остаётся и следа, Намджун даже как-то стыдно. Фруктовый лёд грустно стекает по пальцам, пока старший сверлит в ней дыру своим невозможным мудрым взглядом. - Хоби, - вечная усталость медленно просачивается сквозь слова, - посмотри на меня. Кто, блять, захочет ко мне всерьёз подкатить? - Такие как она, - липкий палец утыкается в экран телефона, - не знакомятся с такими как я. У Мин Юнджи симпатичная мордашка и красивая худоба. У Намджун ненависть к себе полыхает синим пламенем. Потребовалось десять из восемнадцати прожитых лет, чтобы понять, что с ней всё в порядке. Что неуклюжесть и высокий рост не приговор, и любовь к музыке правильная, раз она делает её счастливой. Потребовалась почти вся жизнь, чтобы принять себя. А здесь какая-то типичная красотка пару раз зачитала, и вот уже вау Шуга. Тупая детская обида, что Намджун пришлось пройти через сраные медные трубы, чтобы заявить о себе, а Шуга просто родилась с подходящим лицом, напялила обтягивающие шмотки и загорелась следующей звездой женского рэпа. - Дурочка, - Хосок ласково заглядывает прямо в душу, и Намджун хочется придушить его за плещущееся в теплых глазах понимание. Чужая ладонь зарывается в спутанные волосы, - я тебя, блять, прибить готов. Ты охуенная. Если ещё раз услышу что-то подобное, - нежность из взгляда не исчезает, но Хосок ведёт большим пальцем себе по горлу, пока улыбка из доброй превращается в маньячий оскал. - Ты меня поняла, - не вопрос, утверждение. Теперь хочется Хосока и придушить, и кинуться на плечо с неконтролируемыми рыданиями. Сука эмпатичная.***
Шуга немного отходит на второй план, пока Намджун старается не свихнуться от количества навалившейся работы. Помимо полного завала с домашкой в жизнь врываются дополнительные занятия по экономике - мама считает, что нужно подать документы минимум на десять факультетов, поэтому дни летят с завидной скоростью. Из разного только обеды, заботливо приготовленные Хосоком, и нытьё Чонгука, которое с каждым днём становится всё изощрённее. Иногда Намджун кажется, что у мелкого миссия довести её до нервного срыва. -Нет, ты представляешь, - зудит за спиной брат, нагло развалившись на кровати. - заставила меня пересказывать всю страницу, - определение действующих локальных экономик звучит в голове голосом Чонгука и становится ну совсем уж невыносимым. - А я ебу о чём там. - Не выражайся, - карандаш в кои то веки попадает в цель - из-за спины раздаётся удивлённое ойканье. - … ну вот я и решил отвлечься, - фразы частями доходят до Намджун, черные буквы вроде складываются в слова, слова - в предложения, которые имеют смысл. Если честно и по ощущениям - имеют её. В мыслях опять всплывает жадный взгляд. Чонгук молчит и только сосредоточенно сопит, и слова снова потихоньку, но верно цепляются за мозги. Ветер заглядывает в приоткрытое окно, приятно ворошит волосы лёгкой прохладой - неожиданно экономика уже не кажется такой хреновой, атмосфера располагает к медленному поглощению знаний; Намджун ручкой выбивает какой-то неизвестный ритм и только к концу страницы понимает, что качает головой в такт песни. Которая раздаётся из динамиков телефона. Которую включил Чонгук. Сейчас Намджун уверена - хосочья сучья сущность захватила и мелкого. Но трек спокойный, ласкает слух мягкими басами, а голос - хрипловатый, проникает в самую глубину, и трудно определить, мужской или женский. Намджун прикрывает глаза, позволяя себе отвлечься на минуту, вслушивается в слова. Сильные, но не пафосные. Идеально ложатся на бит - квинтэссенция тихой ярости. Местами скользит еле заметная шепелявость, и в этом есть какой-то свой особенный шарм. - Нравится? - трек плавно затихает, пока басы последний раз не проносятся по комнате. - Знаешь, чьё это? - Намджун закатывает глаза, не поворачиваясь. Если ещё раз сделать вид, что Чонгука не существует, можно без серьёзных моральных потерь дочитать главу и даже понять. Следующие слова гремят как гром среди ясного неба. - Это Шуга, - шепчет Чонгук, но Намджун его прекрасно слышит. - Ты чего добиваешься? - глаза превращаются в узкие щёлочки; если бы взглядом можно было испепелить - мелкий бы сейчас осел пылью на пол. - Ничего, - на удивление Чонгук не тушуется под грозным взглядом, не опускает свой, а смотрит прямо - хосочья сущность и тут пролезла. - Просто признай, что она заслуживает уважения. - Я не отрицаю, что у неё классные треки, - тяжёлый вздох и пальцы на висках. - Просто её рожа меня вымораживает. - Твоя-то ей приглянулась, - ручка отправляется вслед за карандашом, завершая второй удачный полёт; Чонгук не ойкает, но молчит осуждающе и вроде как обиженно. Взгляд направлен на немного***
Возможно, в прошлой жизни она накосячила. Возможно, очень сильно. Потому что другого объяснения её вечному невезению нет. Расплата за грехи, не иначе. Обычно Намджун на жизнь не жалуется - характер не располагает к нытью, да и привыкла вроде. Но сейчас автобус проезжает мимо неё; следующий только через полчаса, а она в какой-то дыре, где даже указателей нет. Мысли судорожно мечутся в голове - скоро стемнеет, ей надо быть в клубе через час, сменной одежды нет и опять придётся обокрасть Хосока. Ступор тормозит её буквально на пару минут; Намджун лезет в телефон, почти роняет, но ловит у самой земли, - три километра до остановки другого автобуса, и три после конечки до клуба. Херово, но лучше, чем торчать на месте. Рюкзак быстро оказывается в одной руке, телефон с открытой картой и включённой геолокацией - в другой, и Намджун резко срывается с места. Расстёгнутый нараспашку пиджак медленно сползает по плечам, поворот следует за поворотом. В ушах свистит ветер - может она и неуклюжая, но бегает хорошо. Возможно, в прошлой жизни она всё-таки успела искупить парочку грехов. Нихуя она не успела, потому что школьные чулки - противно белые, с синей полоской у самой резинки - соскальзывают с ног, грозят совсем слететь и обеспечить её лицу встречу с асфальтом. Дышать становится тяжелее, так что незапланированная остановка даже кстати. Джун врезается в стену какого-то дома, облокачивается спиной и впопыхах стягивает сначала кроссовки, за ними - чулки; белые предатели уже на бегу оказываются закинутыми в рюкзак. На секунду мелькает мысль, что маму хватил бы удар, если бы она её сейчас увидела - с влажной от пота чёлкой, без чулков, с разбитыми коленками. Может быть, всё не так уж и плохо, потому что она успевает на уходящий автобус, влетая внутрь Чёрным Плащом. Тяжело плюхается на сиденье в попытке отдышаться, бросает взгляд на экран телефона - у неё сорок минут и ещё один забег в разлетающейся юбке.***
Дорога до клуба кажется короче, чем предполагалась, и всё равно Намджун с перекошенным лицом ищет Хосока, чтобы поскорее выпросить парочку вещей. Или стянуть с него. Это уже как повезёт. Чон обнаруживается у барной стойки - подозрительно довольный - с почти опустошённым бокалом чего-то там. Аромат виски с колой ненавязчиво обволакивают стоит только подойти ближе, и уже понятно, чего это старший светится лампочкой. Намджун уже тянет руки, чтобы стащить явно ненужную толстовку с широких плеч, когда замечает на стойке ещё один бокал - пустой и со следами тёмной помады. Она, может быть, иногда и невнимательная, тупит немного (за это Чонгук получает уже от неё), но два и два сложить может. Хосок в клубе не пьёт, следит, чтобы и сама Намджун меньше закидывалась; не курит, но сейчас от него несет терпкими сигаретами, так что единственный вариант - вечер обещает быть не таким приятным, как хотелось бы. - Гук-и привёз тебе сменку, - смеётся над - Джун прям чувствует - её сложным лицом и накидывает кофту обратно. Хочется вылить на него остатки напитка, и бокал об стойку хуйнуть, и Шуге смазливое лицо разбить - если эта сучка решила увести её мальчиков, то… Хосок кое-как цепляется непослушными руками за запястья и заставляет подойти поближе; охватывает ладонями лицо, сжимая щёки, чтобы в следующий момент оставить пьяный мокрый поцелуй аккурат на кончике носа. Намджун морщится, всем видом показывая насколько ей противно, но кого она тут собралась обманывать - она любит Хосока, Хосок любит её и никакие Шуги ничего изменить не смогут. Даже если бы хотели. - Оппа, так сразу… - голос срывается в попытке пробить высокие ноты, и к концу предложения они уже тупо ржут под набирающую обороты музыку. Никакого детского преувеличения, всё просто: Хоби - лучшее, что появилось в её жизни - после музыки и Чонгука, и этого достаточно, чтобы хотеть жить. - Наверное, она бы точно и не смогла сказать, почему живёт выступлениями. Не замолкала бы несколько часов к ряду, бравируя сложными метафорами… и всё равно не выразила бы и половину того, что чувствует. Потому что это глубже любого хобби. Потому что музыка скользит по венам, заставляет сердце биться - она бы и правда без неё не протянула. Это то, что толкает вперёд, когда из-за пелены слёз уже не видно дороги; что заставляет дышать, когда лёгкие принимают воздух, но отказываются его выпускать. Наверное, она бы отказалась от всех слов и просто сказала - потому что тогда живёшь, а не существуешь. Нет, у неё счастливая семья, Чонгук - пускай дотошный, но такой родной, всё стабильно и обещает остаться таковым и в будущем. Колючую ненависть к себе проще выплёскивать на бумагу, а потом плакать в маленькой студии на окраине Сеула - пока никто не видит. Потому что тексты хоть спокойные и не душераздирающие - они из самого сердца, что болит и не даёт покоя, а потому ощутимо бьют по определённым притуплённым чувствам. - В толстовке немного жарко, но это скорее всего из-за выступления - Намджун не на шутку разошлась и летала по сцене заведённой игрушкой. Зато ногам в коротких шортах нормально, и она даже не знает, поблагодарить Чонгука за выбор одежды или отвесить оплеуху как только так сразу. Извечный гул голосов, ставший таким привычным, постепенно пробирается в самый мозг, и Намджун уже почти готова снова вернуться в разгорячённую толпу, когда слышит из колонок знакомый низкий голос. Зубы начинают противно ныть от осознания того, что обладательница тёмной помады никуда не делась, не испарилась из её жизни миражом. Возможно, Намджун немного интересно, потому что она всё-таки протискивается в середину танцпола. Софиты бьют по ещё не привыкшим глазам, и первые пару секунд чувства воспринимают только голос, идеально ложащийся на биты. Наверное, лучше бы она так и слушала, а не видела, потому что Шуга с меньшим количеством макияжа в этот раз, но бесит почему-то больше. В вырезе джинс виднеются колготки в сетку, и Намджун неосознанно шипит на всё это. Нет, лучше бы она видела только колготки, потому что на Шуге - чокер. Со свисающим кольцом. Толпа вдруг затихает - или это у неё уже едет крыша, и строчки про язык, Гонконг, парнейдевушек Намджун слышит слишком отчётливо. Юнджи смотрит прямо в глаза, ни на секунду не отводит взгляд, пока читает. Облизывает губы в перерыве между блоками текста, и язык сам зеркалит чужие движения, приводя в бешенство. До барной стойки Намджун добирается с явно сумасшедшим выражением лица, потому что дорогу ей буквально уступают; немного прострации и слишком ярких бликов перед глазами - стопки одна за одной отправляются внутрь. Хосока рядом нет, а значит можно уйти в отрыв. И как только выступление Шуги заканчивается довольным визгом, летит в обратную на сцену. Ловит взгляд Чонгука откуда-то из глубины зала; улыбается, похоже, совсем не успокаивающе, потому что мелкий смотрит испуганно и обеспокоенно. Алкоголь притупляет здравый смысл, и идея кажется донельзя охуенной, а микрофон - ужасно лёгкий почему-то - чуть не выскальзывает из рук. Кто-то одобряюще свистит, пока она втягивается в бит; затуманенный разум не успевает улавливать смысл произносимых слов, но вроде это что-то заранее подготовленное. Первые заученные строчки вылетают на автомате, заводя толпу ещё больше. Звук зажёванной плёнки даёт глотнуть немного воздуха и позволяет полностью отключиться для фристайла. Ненависть бьёт наотмашь, наполняет слова таким ядом, что Намджун бы стало страшно, не развези её. Кажется, она читает что-то про сучку, которой нужен поводок, чужую территорию и шлюх; не запоминает ничего, после каждой строчки в голове пустота и генерация новых рифм со скоростью звука. Шуга смотрит вроде спокойно, но у Намджун коленки подгибаются от тёмных радужек. Сходит со сцены с лицом победительницы, еле-еле держится ровно, все шоты разом дают о себе знать. Сейчас она равнодушно скользнёт по лицу незаинтересованным взглядом и рухнет в объятия к Чонгуку, которому снова придётся тащить её пьяное тело домой. Намджун не дура - она расплачивается не за прошлую жизнь, а за эту; так-то, получает по заслугам. Но оказывается совсем не готова к точному удару в скулу. Юнджи - вдруг - гораздо сильнее, чем выглядит, градус в крови тоже играет не ей на руку, поэтому Джун без какого-либо сопротивления валится на пол. Для приличия дёргается, когда Шуга наседает сверху и снова замахивается, а тонкие колечки ловят неоновый свет. Удары не то чтобы сильные, но вполне ощутимые; у Намджун уже занемела левая сторона лица, хотя она всё ещё чувствует отвратительно саднящие губы. Толпа вокруг не собирается их разнимать, похоже, кто-то собирается это всё заснять, потому что Шуга отрывается от Джун, но продолжает удерживать в том же положении. - Давай блять, - глухо рычит. - Только попробуй, - низкий голос пробивается сквозь завесу басов, и парень роняет телефон. Наверное, совсем не вовремя, но Юнджи предстаёт совсем в ином свете. Намджун слизывает капельку крови с уголка рта и смотрит вверх. Шуга вдруг… красивая, без тонны штукатурки, с этим блядcким чокером, со спутанными волосами. Намджун словно видит её в первый раз. Ни разу не милую, но чертовски привлекательную с бешеным блеском в глазах; злую, как суку. Сумасшедшую, поэтому никто не рискует вмешаться. Намджун чувствует себя героиней очень дешевой мелодрамы, когда Юнджи переводит взгляд обратно и застывает с поднятым кулаком. Напряжение искрит так, что протяни сейчас руку - долбанёт как следует. Шуга не спешит бить, просто смотрит, кажется, в самую глубину, без ненависти, абсолютно серьёзным взглядом. У Намджун пересыхает во рту, а ещё коленки почему-то снова трясутся. Хосок буквально вырывает её из чужой хватки, когда самообладание уже начинает трещать по швам.***
“Кто ж, блять, знал” тут совсем не подходит, потому что Хосок-то знал. Знал, сука, и молчал. Не то чтобы её это остановило, но всё же. Мог бы и сказать, что Шуга в сеульской сборной по баскетболу и пиздится похлеще пацанов. - Добилась своего? - Хоби заботливо обрабатывает распухшую губу, но иногда с явным удовольствием слишком сильно прижимает ватку к сочащейся кровью ранке. - Отстань, - устало откидывается на колени к Чонгуку, пока мелкий аккуратно гладит по волосам. Намджун умирает медленно и очень болезненно, и Шуга тут ни при чём - голова раскалывается после выпитого. Пол клуба, в принципе, тоже свою роль сыграл, но на языке до сих пор привкус абсента. И, может быть, немного дорогих сигарет. Намджун не просто добилась цели - перевыполнила план. Улыбающаяся Шуга в шмотках тупой пизды - скукота и полнейшая серость. Шуга с побелевшими от злости губами - вот что цепляет. Джун помнит чужой глубокий взгляд, искры бешенства, а ещё - желание. Тупое и всепоглощающее. Поцеловать, придушить, избить до хриплых вздохов. Она не смогла увидеть точно сквозь бьющие через край эмоции, но казалось, что её затягивает в этот водоворот. И от него никак не спастись.***
Намджун любит математику. Честное слово. После музыки, Чонгука, Хосока и фруктового мороженого - любит всей душой. Мелкий называет её занудой, Хоби радостно хлопает в ладоши и зовёт своей умничкой, когда после стычки в клубе Джун отказывается отрываться от учебников с задачами и неожиданно через пару дней соглашается поехать на ненавистную олимпиаду в другую школу. Левая сторона лица уже ощущается, и Намджун чувствует себя как нельзя лучше, хотя кровавая корочка на губах ещё не отвалилась. Хосок тактично не говорит о Юнджи, но Джун видит, как оживлённо они переписываются в катоке. Бесится, но молчит. Совсем не ревнует, просто у неё всё ещё потеют ладошки, стоит только вспомнить их потасовку, так что Шуга вымораживает уже по другой причине. День олимпиады выдаётся холодным и ужасно солнечным - Намджун подставляет лицо тёплым лучам, заняв в школьном автобусе место у окна. Пожалуй, она сделает все задания - ради приличия - за полчаса, а потом тихо улизнёт в ближайшее кафе. Внутри приятно тянет, потому что на ней тёплый шарф, заботливо связанный Чонгуком, за окном осенний ветер подхватывает пожелтевшие листья, и прохлада тоже приятная, уютная. Хочется прогулять все занятия, сбежать на пляж и дрожать от накатывающих волн, обязательно объесться мороженым и сделать фото бушующего моря. Школа выглядит чуть лучше, чем та, в которой учится Намджун; и ещё форма почему-то кажется знакомой, но Джун не обращает на мысли никакого внимания, пока идёт за учительницей до класса. Заинтересованно вертит головой, столовая тут точно получше, а парты явно новые, без единой царапины (чего уж тут таить - автором большинства надписей в своей школе была сама Намджун). Наверное, нужно было вспомнить, где она уже видела эту форму. Вспомнить и сбежать как можно быстрее, потому что сейчас с конца класса на неё смотрит Мин Юнджи. - Нуна-а-а, да она милашка, - Тэхён качает головой в знак одобрения. Смотрит прямо, отмечает симпатичное лицо и… - Боже мой, Чимин-и, ты будешь рыдать как сука. - Чего? - Чимин поворачивается как раз в тот момент, когда Юнджи больно тычет локтем Тэхёну в бок. Безошибочно определяет причину раскрытого рта своей нуны и застывает под растерянным взглядом из-под растрёпанной чёлки. - Вау. Юнджи хочется этих придурков обматерить, и чтоб не пялились. Потому что у Намджун такое уязвимое выражение лица, что её тупо жалко. Пухлые губы округлены от неожиданности, и в уголке ещё виднеется болячка от их последней встречи. Ладно, с друзьями Юнджи согласна - вау. Намджун, по самый подбородок закутанная в вязаный шарф, похожа на капкейк. Такой, с кремом сверху и тягучей шоколадной начинкой внутри. Губы вдруг стягивает сухостью, и язык неосознанно проходится по нижней, пока взгляд скользит дальше, по форменной мятой юбке, прямо к бесконечным ногам. К коленкам, спрятанным под плотной тканью колготок. Вообще-то, Намджун немного нескладная. Ужасно высокая, с острыми коленными чашечками и милыми локтями. Насколько они вообще могут быть милыми. Юнджи могла бы чувствовать к ней ненависть, лёгкую неприязнь, безразличие в конце концов. Но Намджун ей… нравится. Абсурдно неуклюжая, читающая рэп лучше большинства парней, улыбающаяся до прекрасных ямочек на щеках - нравитсянравитсянравится. Немного резкая в высказываниях и оттого такая классная. Тэхён с Чимином не знают, но она ненавязчиво уговорила Хосока показать ей закрытый профиль Намджун в инстаграме, ещё до драки просмотрела все фотки. Не важно, что большинство из них - это постеры к выступлениям, Юнджи выхватила парочку с собаками и младшим братом, и даже одну на скейте. У Намджун там кепка козырьком назад, драные джинсы и разбитые коленки, а ещё улыбка ярче любого солнца. - Нуна, у тебя хороший вкус, - локоть проезжается уже по рёбрам Чимина, пока Юнджи ни на секунду не отводит взгляд . Кажется, моргни она сейчас, Намджун растворится в воздухе, обернётся галлюцинацией с этими своими чёртовыми коленками. Намджун старается не дышать, пока с точно круглыми глазами смотрит на Шугу, парней, которые в открытую разглядывают её в ответ. Она вдруг чувствует пульс в почти заживших губах, а сердце подкатывает к горлу. Ей срочно нужно глотнуть свежего воздуха. Джун срывается с места как раз в тот момент, когда Юнджи делает шаг навстречу. В пустом коридоре и правда легче дышать, но сердце бьётся как бешеное, заглушает окружающий мир; она оказалась морально не готова к… К чему? К тёмному взгляду? К слишком скорой встрече? К Мин Юнджи в принципе? Мысль о побеге сейчас предстаёт самой разумной, хотя и малодушной. Намджун почти врезается в дверь у лестницы, когда её хватают за локти и разворачивают, впечатывая в стену. - Какой приятный сюрприз, солнышко, - Юнджи опасно щурится, пока внимательно рассматривает чужое насмерть перепуганное лицо. Намджун сейчас такая милая, что у неё сердце чуть ли не трещит по швам. - Я уже говорила, что у тебя классные ножки? - если бы можно было, Юнджи дала бы себе по губам за всю хуйню, что сейчас против воли соскальзывает с языка. Она вообще-то хочет сказать, что Намджун похожа на пирожное, и у неё красивые глаза, и ямочки настолько прекрасные, что пищать хочется. Вместо этого - откровенные пошлости и тонкие пальцы на мягких бёдрах. Намджун вдруг жарко и очень-очень плохо - Юнджи прижимается к ней всем телом, не позволяет отстраниться и - боже, она, наверное, с ума сойдёт - проводит ладонями в опасной близости от края юбки. Воздух отказывается поступать в лёгкие, потому что Юнджи с диким блеском в глазах облизывает губы и явно пялится на её. Как послушная девочка ждёт разрешения на дальнейшие действия. У Намджун в голове каша какая-то из жёлтых листьев, задачек с логарифмами и ненужных чувств, которые вышибают почву из-под ног. Там, снаружи, ветер - холодный-холодный - вовсе и не подозревает, что у неё в душе всё переворачивается вверх дном. Часы в коридоре мерно обозначают каждую прожитую секунду, пока мир крошится в сознании пазлом - словно Намджун целую вечность подбирала кусочки друг к другу, а они вот так взяли, и потеряли всякий смысл. Шарф неожиданно оказывается в чужих руках, а Юнджи с каким-то безнадёжным вздохом припадает обветренными губами к шее. Намджун чувствует каждую трещинку, а ещё - Шуга вытягивается на носочках, чтобы оставить поцелуй на проколотой мочке. И это - слишком мило. Насколько бешеная Мин Юнджи вообще может быть милой. - Тебе роста не хватает, - Намджун наконец-то выходит из ступора, глупо смеётся на все судорожные поцелуи. Бьётся головой об стену от неожиданности, когда Юнджи сильно сжимает пальцы на талии и притягивает ближе; всё-таки пробирается ладонями под юбку, мысленно проклиная позднюю осень и плотную ткань колготок. Намджун в прострации пишет олимпиаду быстрее, чем планировала. Лопатками чувствует прожигающий насквозь взгляд, неосознанно тянется пальцами к месту чуть ниже левой ключицы - туда, где пламенем горит неаккуратно оставленный засос. И всё же позорно сбегает, когда Шуга сдаёт работу сразу после неё.***
Ну… это ничего не значит. Подумаешь, дала себя облапать какой-то бесячной тёлке. Ну дала поставить засос. Ну тряслись у неё коленки, пока чужие руки настойчиво гладили бёдра. Только вот самовнушение Намджун не спасает, и она с горящими красным щеками целый час сидит в тёплой ванной в попытке успокоиться. Шуга выхватила звонкую пощёчину, но улыбалась так, будто знает что-то, до чего глупая Намджун никак своим умом не дойдёт. И это бесит. Ужасно. Потому что Джун и правда чувствует себя совершенно несмышлённой рядом с Юнджи.***
Шуга подписывается на неё в инстаграме. Явно с подачи Хосока - Джун замечает новую подписку, вспоминает, что аккаунт-то у неё вроде как был закрытый, лезет проверять и точно - настройки изменены, с аватара на неё смотрит Шуга, а Хосок своей понимающей рожей зыркает издалека (не решается подойти ближе, пока Намджун на взводе из-за экзаменов, а кровавый синяк всё ещё не сошёл с загорелой кожи). И аккаунт не тот знакомый, блевотно-милый, где каждая фотография буквально кричит о том, какая Мин Юнджи примерная ученица и дочь. Вовсе нет. Тут - ник “Шуга” и что-то тёмное, просачивающееся сквозь экран мобильника. Намджун смотрит на уставшее лицо с кругами под глазами, на безразмерную худи и сигарету, зажатую между напряжённых губ; на - боже мой- пистолет. Честно, она даже не удивляется. Скорее стал бы неожиданным тот факт, что у Шуги оружия нет. Здесь… здесь не просто Шуга. Здесь Юнджи, которую она увидела во время драки - настоящую, без дурацких прикрас. Юнджи, у которой грустные глаза, обвитые венами руки и приятный низкий голос. Намджун думает, что это будет совсем трусостью заблочить её в ещё одной попытке сбежать, а потому оставляет всё как есть. Оказывается совсем не готова (в который раз?) к ежедневным ответам на свои истории. Юнджи пишет, что она красивая, что тоже любит мороженое в холодную погоду, что у Чонгука милая улыбка, и ещё куча мелких замечаний на каждое фото, которые Намджун читает с застрявшей в горле вязкой слюной. Не принимает запрос на личную переписку, но и не блокирует (Юнджи, видимо, воспринимает это как зелёный свет и закидывает её блоками текста. К своему стыду - Намджун читает всё. Очень внимательно и по несколько раз). Ей правда интересно. Шуга открывается совершенно с другой стороны, иногда тупо шутит, постоянно ссылается на Звёздные Войны, не оставляет без внимания ни одну историю. Намджун даже… лестно, что ли. Потому что Юнджи красивая, круто играет в баскетбол, пишет охуенные треки и почему-то проявляет симпатию именно к ней. А ещё у неё жадный взгляд, при воспоминании о котором у Джун опять кровь приливает к лицу. Учебники становятся единственным, что Намджун видит на постоянной основе (ну и ещё мельтешащего Чонгука), практически не выходит из дома, так что Хосок сам притаскивается посмотреть какой-нибудь фильм и дать её несчастным мозгам отдохнуть. Про Шугу и не заикается, хотя видно, что хочет. Намджун кидает в инстаграм фотку с плюшевым пони (Хосок выиграл в автомате, сказал, что с ним прикольно спать) и почти забывает о вездесущей Юнджи, когда телефон пиликает ответом на историю. “Поцеловать бы тебя” Телефон летит на пол, Намджун - пылающей рожей в мягкие подушки. Хосок сука и тактично молчит десять минут, после чего всё-таки включает фильм.***
Чонгук нечеловеческими усилиями вытаскивает её в клуб, предварительно выпытав у своего парня достоверную информацию, что Шуги не будет. Не то чтобы Намджун доверяла этому предателю, но от бесконечных страниц с едкими чёрными буквами уже тошнит; она целую вечность не выбиралась никуда кроме школы. Прошёл почти месяц с того сообщения Юнджи, а Намджун всё ещё тупо боится открывать недо-переписку - не готова к тому, что там может быть. Она действительно скучала по оглушающим басам, по противному запаху алкоголя и сигаретного дыма, по ставшей родной атмосфере безумия. Где-то в закромах сознания мерзкий голосок пищит о том, что девушке такое нравится не должно. Совсем не беспокоит, потому что Намджун послала все стандарты куда подальше ещё когда в первый раз вышла на сцену. Не собирается выступать, потому что сил еле-еле хватает на то, чтобы удержать себя в вертикальном положении. Дабл-Чоны затерялись где-то в толпе, так что Намджун полностью отдаётся очередному треку. Вздрагивает, когда её обнимают со спины, обвивая талию руками. Намджун не надо поворачиваться, чтобы увидеть довольную ухмылку на чужих губах - она там точно есть. - Я по тебе скучала, - мягко шепелявит Юнджи и прижимается ещё ближе, укладывая подбородок Джун на плечо. Шуга не выглядит инста-девкой, явно не собиралась сегодня появляться в клубе - на ней спортивный костюм и… От олимпийки пахнет костром. Алкоголем и костром с нотками прохладного вечера, чертовски уютного, когда звёзды ощущаются на кончиках пальцев. - Подумала о тебе, когда увидела, - Намджун кажется, что ей кажется, а может и не кажется. Пиздец какой-то, потому что Юнджи протягивает ей цветок. Настоящий, мать его, цветок. С нежно-голубыми лепестками, что даже в наполненном неоновым светом клубе выделяется из сумасшествия красок. У Шуги никаких колечек и почему-то разбитые костяшки, к которым пальцы сами тянутся, чтобы накрыть; будто бы случайно провести по сухой корочке. Намджун аккуратно забирает цветок из тонких пальцев, разворачивается в объятьях, чтобы наконец-то столкнуться взглядами. Чужие глаза абсолютно тёмные, поглощают любой свет, но притягивают горящим в глубине зрачков желанием. Музыка вдруг превращается в тупой набор нот, дико непонятный, сводящий с ума полнейшей неразберихой. Тело словно и не принадлежит ей, ощущается чем-то чужеродным, странным. Вроде бы Юнджи коротко целует её в подбородок, в давно заживший уголок губ - сладко до умопомрачения; не отцепляется, пока ведёт из клуба на стоянку, прямо к мотоциклу. Шепчет ужасные глупости, называет малышкой, целует в каждую ямочку, застёгивая шлем. У Намджун голова кругом, а потом - прохладный ветер забирается в каждую клеточку тела, когда они на бешеной скорости несутся по пустым сеульским улицам. У Намджун странно колет в груди, потому что Шуга неимоверно тёплая, её приятно обнимать, и она всё ещё пахнет костром. У Намджун тихая истерика и мозг, что отказывается воспринимать хоть что-то. Слова Юнджи звучат отдалённым гулом; она правда ничего не понимает. - Ты такая классная, - шёпот куда-то в район шеи, рваные поцелуи по всему телу, и пальцы, которые каким-то образом оказываются везде. Редкие травинки неприятно тычутся в спину, но все неудобства отходят на второй план, потому что Шуга целует её до взрыва звёзд под дрожащими веками. До трясущихся пальцев, когда чужие проскальзывают за резинку штанов.Я с тобой на всё, говори со мной без слов*
Намджун не хочет давать столько власти над собой другому человеку, но глухо стонет в ещё один поцелуй, стоит Юнджи чуть увеличить темп. Она не должна была поддаваться, всё это - очередная тупая провокация, и Шуга не имеет в виду ни единого слова, что неосторожно срываются с губ. Звёзды перед глазами исчезают также быстро, как и пальцы, и Намджун невидящим взглядом смотрит на далёкое небо. - Отвези меня домой, - кажется, произносит одними только губами, но Юнджи слышит и сдержанно кивает в ответ. - Пожалуйста. Шуга молча надевает шлем, молча заводит мотоцикл, молча наблюдает, как Джун садится сзади, но не обхватывает руками. Едет гораздо медленнее, чем до этого. Наверное, в надежде, что Намджун разрушит стену холодного молчания, скажет хоть что-то, попросит остановить. Но нет. А что она ей скажет? Пожалуйста, не играй с моими чувствами, потому что я, кажется, тебя люблю? Пожалуйста, обними меня ещё раз? Скажи, что всё это не пустой трёп? Намджун молча отдаёт шлем и, не оборачиваясь, быстро идёт к дому. Так даже лучше, потому что повернись она - Юнджи умерла бы прямо тут от разрыва сердца. Пожалуй, им обеим надо всё обдумать.***
- Ну что, повеселилась со своей… - Чонгук хитро ухмыляется, когда Намджун тихо заходит в комнату; давится словами при виде стеклянных глаз. - Боже мой, Джуни, - буквально ловит её в тёплые объятия - тело отказывает продолжать функционировать. Чонгук ласково перебирает пальцами волосы, прижимается щекой к щеке, не позволяя спрятать лицо. Сейчас слёзы почему-то ужасно горячие и совсем не хотят останавливаться. Жалела ли Намджун о том, что родители развелись? Безумно. Жалела ли, что мама повторно вышла замуж? Ни разу. Чонгук появился в её жизни без спросу, ворвался вихрем улыбок, перевернул всё с ног на голову. Каждый день до чёртиков выбешивал, а потом тайком проносил мороженое в комнату и включал диснеевские мультики, хотя и тараторил без умолку всё время, ни разу не взглянув на экран. Чонгук говорит, что они - соулмейты, и их встреча была предрешена самой судьбой. Может быть поэтому ему сейчас не нужны никакие объяснения, а объятия успокаивают расшатанные нервы. Намджун хочется рыдать в голос, потому что Чонгука она любит ужасно. И Мин Юнджи любит. Тоже, почему-то, ужасно. И глупое, глупое сердце обещает разорвать грудную клетку, выбивая бешеный ритм цунами чувств.***
- Джуни, Джуни-и-и, - Чонгук аккуратно толкает её в плечо, а опухшие от слёз глаза напрочь отказываются раскрываться. - К тебе… там… Джуни, - смотрит умоляюще, но Намджун и так понимает, кто её ждёт. Кое-как перебирает затёкшими ногами к двери. Раннее утро встречает прохладным ветром; дышать становится гораздо легче. Шуга, помятая после явно бессонной ночи, похожа на брошенного котёнка, и Намджун хочется кинуться к ней и обнять так крепко, чтобы рёбра заболели. От неё всё также пахнет алкоголем, и немного - бензином, а в волосах путается осенний холод. - Ты мне правда нравишься, - голос хриплый и пробирающий до самых костей, абсолютно спокойный, как и взгляд карих глаз. - Я имела в виду всё, что говорила. - Даже тупые подкаты? - Юнджи улыбается и кивает, чтобы через долю секунды опять стать серьёзной. Намджун дрожит. И точно не от ветра. - Я люблю тебя. Глаза так не вовремя застилает пелена. - Ты будешь моей девушкой? - звучит больше как утверждение, но Намджун совсем не против.***
Юнджи оказывается скорее грустным котёнком, чем брошенным. Иногда фырчащим, но всё равно ужасно-ужасно милым. С Шугой, в принципе, всё ужасно. Ужасно вкусно целоваться; ужасно круто кататься по ночному городу на мотоцикле; ужасно классно встречать рассветы на набережной; ужасно уютно обниматься в куче мягких игрушек (Хосок как с ума сходит и заваливает их разномастными пони из автомата, объясняя это “вложением в будущее молодой семьи”). С Юнджи ужасно невозможно, потому что… - Классная задница, крошка.И с одного взгляда мы всё поняли*