Коллега

      Сознание возвращалось медленно, оптика то активировалась, то вновь гасла, выхватывая из мрака разрозненные цветовые пятна. Хаотично подгружались из блоков памяти воспоминания, яркими пятнами застилающие мигание сотен угрожающих красных сообщений о перегрузках, системных ошибках, недоступности некоторых систем… Радовало только одно — процессор пусть и нещадно ломило от критических нагрузок и перегрева, но всё же главный модуль тут же начал обрабатывать поступающие сигналы.       Надоедливо пискнул ещё один датчик и вывел на внутренний экран стремительно падающую кривую уровня энергона в баках. Семнадцать процентов… на три ниже нормы. Системы саморемонта регистрируют крупный разрыв магистралей где-то в области брюшной брони и левого серво. Энергон утекает быстро, для питания Искры скоро ничего не останется. Если уровень топлива будет падать в таком же темпе и дальше, то… встреча с Праймусом явно произойдёт раньше, чем планировал сам Фёрст Эйд. А планировал он… да ни квинта он не планировал!       Кривая на дисплее дошла до семи процентов, вздрогнула, застывая на клик в неустойчивом положении, и стремительно пошла вверх. Системы буквально взвыли, теряясь в мешанине поступающих противоречивых сигналов, вентиляция заработала в форсированном режиме, охлаждая стремительно греющийся процессор, и Фёрст Эйд провалился в спасительный стазис.       Возвращение в онлайн было, мягко говоря, неприятным, но само по себе радовало, как бы парадоксально это ни звучало. Ныли серво, сбоила нейросеть — сигналы перемешивались и шли не туда, куда надо. Плохо было и с левым манипулятором — Фёрст Эйд не чувствовал пальцев. Автобот прогнал короткую диагностику своего корпуса и успокоился — ладонь была на месте, всё дело было в багах нейроцепей. Фёрст Эйд активировал оптику и глянул на собственные брюшные пластины — если верить внутреннему хронометру, всего-то два джоора назад буквально вывернутые магистралями наружу. Сейчас на алом металле явственно выделялись грубые, будто наспех положенные латки. Видимо, работа Амбулона, Фарма всегда чинил пациентов аккуратно и быстро с самого начала. Хотя… Медик поморщился, подгружая последние воспоминания. Да, так и есть, на Дельфи произошло глобальное ЧП, и сейчас Фарма наверняка рвал и метал. Фёрст Эйд невольно посочувствовал Фортрессу Максимусу — в припадке ярости за собственных немногочисленных коллег Фарма мог дезактивировать голыми манипуляторами даже всю Десептиконскую Дивизию Правосудия во главе с Тарном — с него это сталось бы…       Фёрст Эйд хрипнул неотрегулированным вокалайзером в попытке издать смешок. Безопасно, говорили ему на Кибертроне, высококвалифицированный и интеллигентный состав, говорили ему перед посадкой на шаттл до Дельфи. Ага, как же. Когда рядом тюрьма особо строгого режима Гаррус-9, о безопасности как-то остаётся только мечтать. Хорошо ещё, что Фортресс Максимус хорошо справлялся со своими обязанностями начальника тюремного гарнизона, и побег одного из особо опасных заключённых два джоора назад был досадным эпизодом по мнению Фёрст Эйда и беспрецедентным случаем для Фармы. Нет, ну кто же знал, что этот полубезумный меха рванёт именно в Дельфи, чтобы взять медицинский центр в заложники?! Кто мог знать, что под манипулятор преступника подвернётся плазмоган именно в тот момент, когда шарктиконы в его процессоре окончательно озвереют?! Ну, теперь это знали все, в том числе и Фёрст Эйд, которому основательно прожгло бок плазмой в опасной близости от нейроствола.       Фёрст Эйд поморщился и насильно отключил несколько участков нейроцепей, чтобы внутренний экран перестал мигать сотнями сообщений об ошибках. Мера так себе, ничем не поможет и принесёт лишь фантомное облегчение. Надо было признать, гарнизон Дельфи и Фортресс Максимус сработали профессионально, быстро вычислив маршрут беглеца и отрезав ему все пути к свободе. Вот только был допущен один маленький досадный просчёт — Фёрст Эйд не успел уйти в блок бактериологического оружия, защищённый особо прочными гермозатворами, а преступник успел расправиться с одним караульным и разжиться плазмоганом. Всё, дальше… А что было дальше, надо уточнить у ДЖД — именно отряд Тарна, тоже поднятый по тревоге, первым прибыл на станцию Дельфи и профессионально дезактивировал беглеца. Фёрст Эйд помнил только гипнотизирующий баритон Тарна и яростный блеск оптики Восса — энергон утекал из прорванных магистралей с безумной скоростью, и Фёрст Эйду было не до разглядывания обстановки.       — О, очнулся, — услышал Фёрст Эйд опасно ласковый голос Фармы. — Я рад видеть, что ты в сознании, — Фёрст Эйд поверил бы главврачу, если бы не этот жутко дружелюбный тон, от которого судорогой сводило фейсплет. Такому Фарме верить было нельзя…       — Я хочу уточнить у тебя один момент, — Фарма пощёлкал пальцами перед оптикой Фёрст Эйда, привлекая внимание, и последний кивнул, показывая, что готов слушать; и главврач серьёзно, без своего обычного ехидства, спросил: — У тебя есть ключи от Вектора Сигмы?       — Что? Нет! — Фёрст Эйд был совершенно шокирован вопросом и даже на клик подумал, что от сбежавшего преступника досталось не только ему, но и Фарме — причём прямо по процессору… но выглядывающий из-за крыльев джета и сочувственно мерцающий своей жёлтой оптикой Амбулон как-то не подтверждал эту догадку.       — Тогда объясни мне, зачем ты без возможности на возвращение от Колодца Всех Искр полез прямо под манипулятор этому психу? — а вот такого Фарму, шипящего статикой и сверкающего дентопластинами, Фёрст Эйд знал. Знал, и поэтому немного расслабился, перестав вжиматься в платформу, и попытался изобразить на своём фейсплете всё раскаяние, на какое только был способен.       — Ну, медаль хотел получить, — попытался пошутить Фёрст Эйд, сглатывая чуть выплеснувшийся из форсунок энергон в верхнем топливном шлюзе.       Впрочем, то, что шутить в этой ситуации было ошибкой, Фёрст Эйд понял сразу — по нехорошо сузившимся диафрагме и фокусу оптики Фармы и заполошно мигающему линзами от двери Амбулону. Главврач пару кликов буквально кипел от злости, но потом вдруг расслабился и обманчиво мягко улыбнулся. Фёрст Эйд мучительно захотел себе фазошифтер, как у Смоукскрина — больше всего медик сейчас желал просочиться сквозь платформу и шустро уползти от взбешённого джета. Амбулон разрывался от двух противоположных директив — одна предупреждала, что когда Фарма так улыбается, надо делать ноги, и побыстрее; а другая, совершенно автоботская, гласила, что товарища негоже бросать в беде.       Фарма хмыкнул и взялся за скальпель, обронив совершенно будничным тоном:       — Медаль, говоришь? Ну хорошо, будет тебе медаль… только вот для начала надо привести тебя в порядок, не так ли? — джет подмигнул Фёрст Эйду и уверенным движением содрал заплатку с брюшных пластин. — А то ещё выпадешь в стазис из-за повреждений прямо на церемонии награждения. Неловко получится, правда? — Фарма зыркнул на Амбулона, и медбот шустро покинул медбэй — только дверь и хлопнула.       Фёрст Эйд болезненно охнул и поморщился. Но вошедшего в раж Фарму неудобство пациента совершенно не волновало. Выкинув заплатки в утиль, Фарма пощёлкал пальцами и задумчиво уставился на открывшуюся ему картину. Основные магистрали были нетронуты, но пара вспомогательных трубок была смята, порвана, частично оплавлена и неумело запаяна Амбулоном. Пострадала и нейросеть — её придётся долго и муторно восстанавливать. Или, как вариант, пересадить Фёрст Эйду новый участок донорской сети. Но кого бы расчленить на составляющие? Фарма с сожалением выпустил перегретый воздух из воздухозаборников, и его тут же осенила идея. Главврач коварно улыбнулся и склонился над своим пациентом. Фёрст Эйд ощутимо занервничал, и какое-то мстительное чувство за пережитый испуг согрело Искру Фармы.       — А нечего было под горячий манипулятор лезть! — поучительно высказался джет и запустил руки во внутренние системы пациента.       — Ф-фарма, — пискнул Фёрст Эйд, не пытаясь дёргаться. — А ведь наверняка есть и другие пострадавшие. Давай ты ими и займёшься, а меня Амбулон починит. Ну не такой я и тяжёлый больной…       — Оквинтел? — высказался джет, не отвлекаясь от своего дела. — У тебя вывернуты аж две сопровождающие магистрали, обеспечивающие дополнительный приток к камере Искры, — Фарма резко что-то дёрнул, и у Фёрст Эйда даже вентиляция сбилась на клик от невыносимой боли. — Ещё одна магистраль — и сейчас ты наверняка беседовал бы с самим Праймусом.       Главврач поднял руку, демонстрируя подчинённому измятый кусок металла, в котором Фёрст Эйд с трудом опознал свои магистрали. Свежий голубоватый энергон капал с концов магистралей, а старый, уже засохший, серо-синего цвета, отслаивался от металла и крохотными чешуйками падал на пол. Фёрст Эйда передёрнуло. Фарма заметил это и радостно оскалился.       — Да, в стазис тебя выводить не буду, — Фарма бросил магистрали в мусор и сосредоточенно принялся припаивать новые. — У тебя повреждена нейросеть, причём в опасной близости от камеры Искры, поэтому ты мне нужен онлайн, чтобы я мог отслеживать твои реакции, — пока джет говорил, его руки работали.       Фёрст Эйд даже засмотрелся на этот строгий профиль, уверенные движения, плотно сжатые губы и полыхающую каким-то мрачным торжеством синюю оптику… Нет, Фарма действительно прекрасный хирург. Главврач, почувствовав взгляд пациента, поднял шлем и лучезарно улыбнулся Фёрст Эйду.       — А сейчас будет немножечко больно, — несмотря на этот тон, которым разговаривают со спарками, линзы Фармы были серьёзны как никогда.       Фёрст Эйд молча кивнул. Он был готов к боли… но не такой! Колёсный истошно заорал, срывая вокалайзер и выгибаясь на платформе до хруста броневых пластин, выходивших из сочленений. Но Фарма парой профессиональных движений заклинил нейроствол, и Фёрст Эйд рухнул обратно на платформу, полуобморочно мерцая линзами. Фарма чуть недовольно хмыкнул — потом придётся ещё и оплётку нейроствола обновлять — и взрезал броню пациента выше, прямо к Искре.       И замер на доли клика, любуясь на дрожащее голубоватое сияние. Но потом, опомнившись, Фарма осторожно отогнул тяжёлые листы в стороны и выправил топливные магистрали. Искра Фёрст Эйда тут же вспыхнула ярче, а на контрольном дисплее уровня переработки энергона рядом с платформой пессимистичные цифры «пятьдесят шесть» вспыхнули и превратились в уверенные «сто». Фарма довольно кивнул — одной проблемой меньше — и принялся за нейросеть. Тонкие проводки кое-где сплавились в один ком, и джет недовольно покачал шлемом, сетуя на нерасторопность помощников — если бы этот кусок сети был бы удалён вовремя, то восстановление Фёрст Эйда шло бы быстрее. А теперь… драгоценное время упущено, но к счастью, не до конца.       Фарма со свистом продул вентиляцию и, шагнув к соседней платформе, обманчиво ласковым жестом провёл по серому шлему дезактивного корпуса того самого беглеца из Гаррус-9. На белоснежных пальцах осели грязные буро-коричневые хлопья чужой активной краски, и Фарма брезгливо отряхнул ладонь, сунув её под дезинфектор на стене.       — Ты покалечил моего подчинённого, — тихо прошипел Фарма. Вокалайзер забивало статикой от ненависти, но главврач смог справиться с эмоциями. — И теперь я покалечу тебя. Но тебе же это без разницы. Как жаль, — джет хмыкнул и, уверенным жестом вскрыв чужой корпус, выдрал из беглеца кусок нейросети, с хирургической точностью в тот же клик припаивая его к нейроцепям Фёрст Эйда. — Ну хотя бы пользу принесёшь.       Фёрст Эйд балансировал на грани выпадения в стазис — любой толчок мог бы отправить его в долгий ребут, из которого можно было выйти только при условии полнейшей исправности систем. И Фарма, и Фёрст Эйд знали, что полностью починить такую важную систему, как нейросеть, без участия пациента невозможно — всегда есть риск, что что-то будет упущено, а подключаться к медицинским портам в обход всех фаерволлов и защитных систем зачастую было очень сложным делом. Сложным и опасным — чужой разум, запертый в стазисной блокировке, всегда был опасным местом. И с честью выйти из такого поединка могли немногие — Фёрст Эйд мог пересчитать таких мехлингов по пальцам одной руки. Саундвейв, Рэтчет, Фарма, Шоквейв, Миднайты… И поэтому Фарма был настолько бережен, насколько это было возможно. И Фёрст Эйд был безмерно благодарен товарищу.       Последние витки проводов легли на свои места, и тут же запустились системы саморемонта. Фарма устало провентилировал и позволил себе на пару кликов притушить оптику — основная работа была сделана. Но расслабиться главврач не собирался, встряхнув крыльями, заварив грудные пластины брони и умело возвращая парой жестов нейростволу пациента чувствительность. Оплётка пострадала несильно, и Фарма только мазнул по тонким царапинкам регенерирующим гелем и приклеил сверху тонкие полоски металла — они потом приживутся и будут только дополнительной защитой нейростволу. Фёрст Эйд слабо мигнул оптикой и через силу улыбнулся:       — Спасибо, Фарма. Я теперь в порядке?       — Конечно же, — немного высокомерно фыркнул джет. — После меня всегда все в порядке! Но… — главврач прищурился. — Я бы хотел обновить пару элементов твоего корпуса… Все предпосылки я для этого уже создал. Пожалуй, я дам твоей новой нейроцепи прижиться, а потом займёмся апгрейдами, — Фарма как-то маньячно — в лучших тадициях Мегатрона — блеснул линзами, и Фёрст Эйд заподозрил что-то крайне неладное. — А пока побудь здесь. Я займусь остальными больными, — джет развернулся и стремительно вышел.       Фёрст Эйд только собрался пробросить вызов Амбулону, как медбрат сам, опасливо озираясь, проскользнул в операционную. Запустив диагностику своих систем, Фёрст Эйд в первую очередь с ужасом обнаружил пока пустую нишу в правом манипуляторе. Для инструментов эта выемка не подходила по размерам, и Фёрст Эйд, вспомнив корпуса солдат из гарнизона Дельфи и сопоставив данные, понял, что там должно лежать какое-то оружие — скорее всего, лёгкий и компактный бластер. Тут же из архивов услужливо всплыл пакет данных, и Фёрст Эйд запаниковал ещё больше — под шумок Фарма успел скинуть по прямому медицинскому подключению боевые протоколы.       — Шлак! — вырвалось из вокалайзера Фёрст Эйда, пока он просматривал все обновления. — Шлак! Я медик, а не воин! Наквинта мне вооружение?! И… ой, — упавшим голосом произнёс медик, обнаружив ещё кое-что. — Фарма заблокировал ти-ког. И… тут файл, который откроется при запуске шестерни трансформации… — Фёрст Эйд отдал приказ на открытие файла и застонал, обнаружив лаконичные строки, издевательски заверенные сигнатурой Фармы.       — Ну что там? — Амбулон одинаково изнывал от любопытства и беспокойства. — Не томи!       — «Я очень рад, что ты вновь в строю доблестных медицинских работников, — с непередаваемым выражением фейсплета зачитал Фёрст Эйд послание Фармы. — И я надеюсь, что твои логические блоки в полном порядке. После такой травмы может быть болевой шок и обнуление нескольких архивных файлов. Ну ты знаешь… Поверь, мне очень не хотелось бы, чтобы ты решил прогуляться по Дельфи, и чтобы у тебя вдруг заклинило серво в дополнение к ти-когу и активации аварийного маячка. До встречи»!

***

      Тарн тяжело стравил перегретый воздух и с максимальной осторожностью вправил на место сместившийся гусеничный трак на плече. Нейросеть прошило совсем немаленьким импульсом боли, но лидер ДЖД даже не дрогнул. Бывало и похуже. Но всё-таки этот преступник с Гаррус-9 заставил Дивизию Правосудия хорошенько побегать. Ну ничего, товарищам по команде давно нужна была разминка — все предатели — немыслимо! — закончились, Список впервые за столько ворн был пуст. Мегатрон не спешил возвращать ДЖД на Кибертрон, отговариваясь слабостью границ. Впрочем, дивизия пока и не хотела покидать гостеприимную Дельфи. Но всё же привыкшим убивать меха было скучно. А тут такое развлечение… Тарн хмыкнул под маской.       Подняв шлем, Тарн окинул взглядом свой отряд. Никто почти не пострадал — вывернутые пластины брони и глубокие царапины не в счёт. Больше всех досталось Воссу — плазма успела чуть зацепить его манипулятор, но Хелекс уже помог товарищу заменить повреждённые детали. Сам Тарн отделался легко, несмотря на то, что был в штурмовом отряде. Беглец сопротивлялся отчаянно, и даже Голос подействовал на него только спустя пару астросекунд. По меркам Тарна это было много.       В дверь отсека ДЖД настойчиво постучали, и Тарн тяжело поднялся со своего места, только хмыкнув в ответ на удивлённые взгляды Хелекса и Тесауруса. Такой вежливостью отличались только автоботы — и то не все. Врекеры, например, постучали бы только ради проформы, после чего просто вынесли бы дверь. Здесь же дверь терзали пару кликов, потом притихли. Такой деликатностью отличались исключительно медики из Дельфи, а портить отношения с тем, кто мог бесплатно и в любое время оказать медпомощь, лидер ДЖД не собирался.       Отдав приказ стальной пластине отъехать в сторону, Тарн скрестил манипуляторы и привалился к стене, всем своим видом показывая, что без мало-мальски нормальных объяснений гости дальше не пройдут. Фёрст Эйд тяжело провентилировал, покосился на опасливо озирающегося Амбулона и трагическим шёпотом выдохнул:       — Фарма!       — Оправдание принято, — фыркнул паром Тарн и посторонился, пропуская медиков вглубь отсека.       — Вообще-то у нас тут ДЖД, а не бар Сверва! — выдал Каон, считав сигнатуры гостей.       Фёрст Эйд только развёл руками, а Восс, прощебетав что-то на древнекибертронском, сочувственно похлопал медиков по спинам.       — Слышите? — вмиг насторожившийся и подобравшийся Тарн поднял манипулятор. — Какой-то звук…       Все выкрутили аудиодатчики на максимум и смогли различить далёкий вопль, полный ярости и первобытной шарктиконьей злости. Добыча ушла от хищника. Фёрст Эйд ощутимо вздрогнул…