I can't have you

В общей гостиной Слизерина было довольно тепло, несмотря на то, что она находилась под землёй, ведь разожжённый камин еле слышно трещал поленьями, наполняя помещение приятным теплом. На стенах, украшенных темно-зелёным мрамором, плясали призрачные блики, которые отбрасывало пламя, и старинные гобелены, изображающие могущественных волшебников прошлого, казались ещё более таинственными. Драко было хорошо. Действительно хорошо. Сегодняшний день, который, казалось, не имел конца, продолжая давить на нервы все новыми и новыми уроками, а также ненавистными разговорами тупых первогодок, закончился, и теперь Малфой наконец-то мог расслабиться. Завтра наступит долгожданное воскресенье, а это означало, что ему не придется рано вставать и плестись на завтрак в Большой зал, а также можно будет почти законно пренебрегать обязанностями старосты. Хотя бы один день. Хотя бы чуть-чуть. Потому что постоянно видеть чужие раздражающие лица было уже выше его сил. Постоянно выполнять чьи-то бессмысленные поручения. Драко никогда не просил делать себя старостой, и, чего уж таить, с радостью отказался бы от этой «привилегии». Если бы была возможность. Но ее, драккл его раздери, не было. Только не сейчас, когда его с матерью только-только оправдали, а отец отделался тремя годами заключения. Что, кстати говоря, было крайне непросто. Не сейчас, когда от его былой чести и чувства собственного достоинства остались лишь щепки, а принципы, которые впитывались с молоком матери, грозили рассыпаться, как карточный домик, ведь все это перечеркнул один единственный факт. Он обязан. Обязан своей жизнью, жизнью своей матери и своего отца, обязан всем, что у него ещё осталось на этом свете. Обязан своей фамилией и тем, что его семье позволили оставить родовое поместье. Обязан одному чертовому человеку, который был последним, перед кем он вообще хотел иметь хоть какие-то обязательства. Гребаный Поттер. Чертов святоша, безупречная репутация и статус Героя Войны которого стали залогом, который позволил Драко сохранить свою прежнюю жизнь. По крайней мере то, что от неё осталось. И это было единственной причиной, по которой он терпеливо, изо дня в день, исполнял обязанности чертового старосты. Единственное, что его привлекало в данной должности — призрачная иллюзия власти, но даже с ней минусов было куда больше. Особенного явно это ощущалось во время бессмысленных патрулирований коридоров, когда голова будто бы налита свинцом из-за того, что позади уже был долгий день, а ноги абсолютно отказываются слушаться, но ты должен упрямо продолжать идти по бесконечным безлюдным коридорам. Блейз сидел рядом с ним, глубоко погрузившись в чтение старинного фолианта. Пламя в камине отбрасывало на его лицо причудливые тени. В такое позднее время они были в гостиной вдвоём. Кто-то с их факультета ещё не вернулся, пропадая в библиотеке, а кто-то — наоборот и уже находился в своих спальнях.  Драко был глубоко погружён в свои мысли, когда со стороны входа в гостиную раздался приглушенный голос, произносящий пароль, а после и тихий скрежет отъезжающего в сторону портрета.  - Подожди меня здесь, я сейчас вернусь, - произнёс Теодор Нотт и через несколько секунд появился в проеме. - Добрый вечер, - обратился он к сокурсникам и стремительными шагами направился к лестнице, ведущей в сторону мужских спален. Блейз лишь кивнул ему, не отрывая сосредоточенного взгляда от книги, тогда как Драко приветственно махнул Тео рукой. Через несколько секунд тот скрылся за дверью. - Неужели наш молчун наконец-то завёл себе подружку, - заговорщически прошептал Драко, стоило только Теодору пропасть из поля зрения, заинтересованно приподнимаясь в кресле. Этот умиротворенный вечер преподносил ему довольно интересные сюрпризы.  - Тебе-то какое дело, - отстранённо буркнул Забини, так и не отрывая взгляда от толстой книжки. - Никогда бы не подумал, что тебя может заинтересовать что-то, не касающееся твоей собственной шкуры, - продолжил мулат, на что Драко лишь недовольно цокнул. - Это другое, Забини! Нотт последние несколько месяцев вообще ни с кем не разговаривал, а тут такое, - он показательно кивнул головой в сторону прохода. - Должен же я знать, кто сумел растопить его ледяное сердце, - на этом моменте он придал голосу притворную возвышенность. - Вдруг, когда Тео вдоволь наиграется, я тоже захочу утешиться, - претенциозно закончил он, и тут Блейз, не выдержав, рассмеялся. - Хорошая ды... - опять начал было Малфой, но осекся, так как заметил, что Забини резко затих, удивленно смотря в сторону прохода. Видимо, пассия Нотта решила присоединиться к обсуждению собственной персоны.  Драко вальяжно обернулся, абсолютно не стыдясь своих слов, ведь кто он, черт возьми, такой, чтобы оправдываться налево и направо! Увидев, кто стоял у входа в гостиную, Малфой первые несколько секунд не мог поверить своим глазам. Эта девушка была последней, кому вообще стоило появляться на территории Слизерина. Да как у неё вообще мозгов хватило сюда припереться? - Грейнджер! - буквально прошипел он, поднимаясь с кресла. Его глаза сузились до тонких щелок, а кулаки непроизвольно сжались. - - Какого черта ты тут забыла?! - процедил он сквозь зубы, буравя взглядом гриффиндорку, которая, казалось, совсем не испытывала дискомфорта и спокойно смотрела на Малфоя сверху вниз, сложив руки на груди.   - Да вот, решила поздороваться, - парировала она, не отводя прямого взгляда от Драко, который даже не пытался скрыть, что в данный момент с трудом сдерживал свою ярость. Сидящий в кресле Блейз с интересом наблюдал за разгорающейся перепалкой, пытаясь предвидеть, чем это вообще может закончиться. Когда Грейнджер и Малфой оказываются друг к другу ближе, чем на двадцать метров - последствия могут быть любыми. - Раз уж ты так, - тут девушка запнулась, - красочно высказывался о моей персоне, то я решила, что тебе не составит труда продолжить свою речь, глядя мне в лицо, а не шепча за спиной, как трусливый хорёк! - выпалила она, и в карих глазах плескалось нескрываемое раздражение. Было понятно, что ей не понравилось все то, что она услышала раньше.  - Да что ты говоришь?! - воскликнул Малфой, и по его лицу расползлась усмешка. Забини хорошо ее знал, и она уж точно не предвещала ничего хорошего. По крайней мере, для девушки. - Ну уж извините, что я осмелился обсуждать личную жизнь маленькой бедной грязнокровки! Я же не знал, что это будешь ты, Грейнджер, поэтому извини, что наговорил лишнего. Точнее, приписал тебе лишнего. Знай бы я, кого притащил сюда Нотт, то наибольшее, что бы я сделал — искренне посочувствовал ему, ведь такое бревно, как ты, ещё надо поискать! - прорычал Малфой, буквально возвышаясь над Гермионой. Девушка, казалось, пропустила его речь мимо ушей, и только красные пятна, появившиеся на ее лице свидетельствовали о том, что слова Драко достигли своего адресата. Достигли и попали в нужную точку. - Малфой! - раздался сверху голос. Драко повернул голову, и его взгляду предстал Нотт, спокойно спускающийся по лестнице. Создавалось впечатление, будто его ничуть не задели слова сокурсника, настолько безразличным он выглядел. Теодор закончил свой размеренный спуск и подошёл к Малфою. В его глазах было написано очень многое. - Я сделаю вид, что ничего этого не слышал, потому что не хочу устраивать разборки в присутствии девушки, но запомни, - с этими словами он подошёл ещё ближе, и его глаза сузились под стать малфоевским, - если ты ещё хоть раз, хоть одним словом попытаешься оскорбить Гермиону, то клянусь, что тебе не поможет мое хорошее воспитание, и я размажу тебя по ближайшей стенке, - закончил он и обошёл Драко, будто тот был не представителем древнейшего рода, а обычным столбом. Тот, оскорбленный таким поведением Нотта, дернулся было в его сторону, но был остановлен Блейзом. Мулат ловко ухватил его под локоть и предостерегающе покачал головой, намекая на то, что Драко явно находился не в том положении, когда следует махать кулаками налево и направо. Внутри Малфоя все полыхало, и черт! Забини был прав. Он не мог сейчас рисковать всем только из-за того, что его хорошенько задел Нотт, защищающий чёртову грязнокровку Грейнджер, на которую он сейчас так проникновенно смотрел, спрашивал, как она, и закладывал ей за ухо выбившуюся из растрепавшейся косы прядь. Какая мерзость! И как Теодору не мерзко к ней прикасаться? Драко рывком высвободил локоть из цепкой хватки Блейза и взглядом дал ему понять, что не наделает никаких глупостей. Да, можно попробовать унизить Малфоя, и это у вас, возможно, даже получится, но надо понимать, что следуют ожидать сдачи.  - Конечно, Тео, без проблем, - сладким голосом пропел он. - Только мне кажется, что раз твоя грязнокровная подстилка такая чувствительная — не следует ее сюда приводить. Поверь, я далеко не единственный, кто не обрадуется ее присутствию здесь. Ты еще должен быть благодарен мне за то, что я оказал ей достойный ее прием. Он мог быть намного менее теплым! На этих словах Нотт резко развернулся, а его кулаки опасно сжались. Драко уже приготовился мужественно принять первый удар, ведь если Теодор нанесёт его первым — дальнейшую драку можно будет списать на самооборону. Малфой уже сделал шаг навстречу такой нужной сейчас потасовке, как вдруг... - Тео, не надо, - тихим голосом произнесла Грейнджер и ухватилась обеими руками за напряженное предплечье юноши. - Ты разве не видишь, что он только этого и добивается. Ударить его сейчас — дать ему победить. Он того не стоит, - на этих словах Гермиона гордо вздернула подбородок и посмотрела прямо на Малфоя. И в этом упрямом взгляде плескалось чертово превосходство, которому уж точно было не место в глазах у гриффиндорской заучки. - Мне все равно на слова того, кто произносит их, чтобы попытаться хоть на несколько мгновений вернуть собственное самоуважение, - спокойно произнесла Грейнджер и потянула Нотта, который, казалось, был готов беспрекословно потакать ей во всем, к выходу. Он лишь напоследок кинул крайне говорящий взгляд в сторону Малфоя и позволил увести себя из гостиной.  - Ты вообще понял, какого черта только что произошло?! - прошипел Драко, стоило портрету закрыться за удалившейся парочкой. - Он притащил сюда грязнокровку... Он, драккл его раздери, притащил сюда чёртову Грейнджер! Да что на него вообще нашло? - Малфой не мог найти себе места. В его мозгу пазл, одной частью которого был чистокровный Теодор Нотт, а другой - подружка очкастого Героя, абсолютно отказывался складываться. В какой из известных человечеству вселенных такое вообще могло произойти? Блейз за его спиной лишь тяжело вздохнул. - На самом деле, я знал, что они вместе, - тихо произнёс он, и Малфой тут же уставился на него непонимающим взглядом. - Видел их неделю назад в библиотеке. Знаешь, Драко, после Войны все очень изменилось. Сейчас, как бы мне не было неприятно это признавать, Грейнджер представляет куда большую ценность для всего магического общества, чем мы с тобой вместе взятые. И ты не можешь осуждать Теодора за его выбор, потому что она, помимо того, что является Героиней Войны и самой сильной ведьмой за последнее столетие, ещё и очень неплохо выглядит, - нехотя пробормотал мулат. Было видно, что ему крайне непросто дались все эти слова.  - - Да будь она хоть трижды чертовой Героиней, я все равно никогда не пойму, что Нотт в ней нашёл! Да она страшнее самого убогого из фестралов. Мой домовой эльф симпатичнее ее! - Драко буквально кипел. Он давно не помнил у себя такого состояния. Из-за последних событий он все больше походил на безжизненную статую, чем на прежнего себя. Забини на эти слова лишь загадочно ухмыльнулся.  - Любовь, Драко, как говорят маглы, зла. Иногда случается так, что ты не в силах ничего изменить, - на этих словах лицо Блейза приобрело дебильно-мечтательное выражение. Ну естественно, кому, как ни человеку, который был помолвлен ещё задолго до своего рождения рассуждать о любви?! Три раза «ха»!     - Ой, только не надо вот этого. Никогда не поверю, что Тео запал на эту чёртову заучку! В ней от женщины ровно столько же, сколько во мне от семейки Уизли.  - - Между прочим, вы с ними состоите в некотором род... - Заткнись, Забини! *** Снег, кружась воздухе крупными белыми хлопьями, медленно падал на землю, и вся дорога от замка до самого трактира была покрыта им толстым пушистым слоем. Стоял уже конец ноября, и на улице было так чертовски холодно, что сводило зубы. В Хогсмиде, казалось, все только и думали о том, что приближалось Рождество, поэтому все магазины были украшены в лучших традициях, а на улицах уже стояла предпраздничная суета. Учитывая, что походы в деревню устраивались не каждое воскресенье, ученики хотели заранее совершить все необходимые покупки. Драко открыл дверь трактира, снимая с головы шапку, которая, как и его зимняя мантия, была покрыта снегом. Как же его, черт возьми, раздражала эта погода! Кому вообще в голову пришло идти сюда сегодня? Последнее, что он хотел делать в воскресенье, так это выходить куда-нибудь из замка. Было бы его воля, так он вообще бы не покидал пределов своей спальне. Но, благодаря Блейзу, который буквально за шкирку вытащил его из кровати, сейчас Малфой находился в Трех Метлах. В трактире царила довольно приятная атмосфера, хотя, вспоминая о том, какой холод стоял на улице, любое помещение показалось бы раем. Драко повесил припорошенную мантию на вешалку, что стояла у стены, и лениво дошел до стола, занятого слизеринцами. Оказалось, что только он, видимо, был не в восторге от идеи воскресного похода, потому что на деревянных стульях уже устроилось около десяти человек, включая Блейза, который мило о чем-то шептался с Дафной. Чертов влюбленный придурок. - Неужели ты уже встал, наш спящий принц, - проворковала Пэнси, стоило ему приземлиться на свободное место рядом с ней. - Иди к черту, Паркинсон, - огрызнулся он. Вот только этого еще не хватало! Блейз с улыбкой протянул ему стакан сливочного пива, который Драко с благодарностью принял. Надо же, день понемногу начинал налаживаться. Малфой скучающе осмотрелся вокруг, и твою же мать! Наткнулся взглядом на идиотского Поттера, который сидел в обнимку с младшей Уизли и непринужденно о чем-то разговаривал с Лонгботтомом. Их стол стоял у окна, и, кто бы сомневался, вышло именно так, что, стоило Драко только поднять глаза, как он упирался взглядом именно в очкастого кретина и его прихвостней. Просто превосходно! - Чем ты собираешься заниматься вечером? - раздался мелодичный голос справа, и Малфой с удовольствием переключил свое внимание на Асторию, ведь разговаривать с ней было куда приятнее, чем разглядывать гриффиндорский стол. Буквально через несколько минут дверь распахнулась, и на пороге появился раскрасневшийся Уизли. Только его компании Драко не хватало для полного счастья. Неужели, Поттер может чувствовать себя спокойно только тогда, когда находится в окружении полного состава своей армии подпевал? Ну что ж, тогда Драко готов его расстроить. Для полного состава ему, как минимум, не хватает одной лохматой заучки. Тут дверь снова распахнулась, являя взгляду Малфоя Нотта, который... Держал за руку чертову Грейнджер. Девушка, смеясь, что-то ему говорила, параллельно отряхивая мантию брюнета от налипшего снега. - Я сделал его! - громогласно провозгласил Рон, радостно плюхаясь на скамью. - Так и знал, что слизеринцы не умеют играть в снежки, - на этих словах он бесцеремонно схватил стакан Лонгботтома и за пару глотков осушил его на добрую половину. - А тебе не кажется, что Тео мог поддаваться, - показательно хмыкнула Грейнджер, подошедшая следом. - Просто он слишком благороден, и не хотел задеть твое эго, вот и все, - закончила она с легкой улыбкой. На этих словах рыжий подавился пивом, заставляя всю компанию рассмеяться. - Позволь, я помогу тебе, - тихо произнес Нотт, на что Гермиона лишь кивнула и помогла ему снять теплую мантию со своих плеч. Уловив момент, когда она чуть откинула голову назад, Теодор лишь на мгновение прикоснулся к ее щеке губами, на что Грейнджер смущенно улыбнулась и чуть опустила взгляд вниз. Малфой до самого конца отказывался верить в то, что все происходящее перед его глазами было правдой. Что за чертов спектакль?! Что за нелепые держания за ручки и поцелуи в щечку? Нотту что, снова тринадцать? Какого хера он ведет себя с грязнокровкой так, будто она заслуживает особого отношения. Драко бы еще мог понять, ну, хотя бы попытался бы понять, если бы Тео просто воспользовался ее телом и выкинул, как старую половую тряпку, ведь всем в жизни хочется экспериментов, приносящих необычные острые ощущения. Но то, что происходило сейчас точно выходило за рамки одноразового траха, и это выводило Драко из себя! Ему, как чистокровному волшебнику, было тошно за этим наблюдать. Самым странным было то, что кроме Малфоя, казалось, никто не был удивлен поведением этой гребанной парочки. Ни один чертов человек со слизеринского стола даже не повернул головы в их сторону. Что вообще происходит в этом мире?! Остановите землю, Драко Малфой больше не чувствует себя причастным к этой вселенной. - Всем привет, - раздался голос Теодора, который, повесив зимнюю одежду и возвращаясь к столу Поттера — просто отлично, слизеринец за столом красно-золотых, а еще сюрпризы будут — решил поздороваться с сокурсниками. - - Здравствуй, Тео, - Забини отсалютовал ему кружкой, тогда как остальные либо поздоровались на словах, либо приветственно помахали рукой. - Что, променял нас? - спросил мулат с нескрываемой иронией в голосе, на что все, сидящие за столом... Рассмеялись. Они, черт возьми, рассмеялись тому, что их променяли на грязнокровку. Это стало последней точкой для Драко. Да, Война многое изменила, но не все. И даже если все его окружение готово проглотить свои принципы и лживо улыбаться всяким отбросам, то Малфой на такое не пойдет. Принципы — это последнее, что у него осталось от прошлой жизни, и он не готов так просто с ними расстаться. - Уизли! - громко произнес Малфой, и смех за столом резко стих. Драко добился желаемого результата. Казалось, что вся таверна замерла от его резкой фразы. - Что-то я пропустил момент, когда ты выпустил Грейнджер из своих цепких лап. Хотя, учитывая, что она из себя представляет, тебя можно понять. Наплодить кучу полукровок она тебе, конечно, могла, но вот в постели... - Драко будто бы задумался, - это же совсем другое, не правда ли? Тут ее любимые учебники не помогут. Ну ничего, скоро Тео вдоволь наигра... - кулак со всей силы встретился с его носом, и Малфой повалился назад. *** В больничном крыле было отвратительно тихо. Так тихо, что звук перемещающейся стрелки часов, казалось, бил прямо по затылку. Драко лежал молча и рассматривал старинный каменный потолок, на котом кое-где были видны глубокие трещины. Костяшки ныли, напоминая о том, что произошло всего несколько часов назад. Малфой предполагал, что мадам Помфри сознательно поскупилась в количестве зелья, желая таким образом проучить драчунов. - Малфой, надо поговорить, - раздался голос слева от него. Юноша нехотя повернул голову и уставился взглядом в Теодора, который сидел на кровати и внимательно смотрел на него. Разбитые бровь и губа постепенно затягивались, тогда как фингал под глазом даже не думал пропадать. Скорее всего, Драко выглядел не шибко лучше, учитывая то, что правая скула ежесекундно давала о себе знать острой болью. - Надо было делать это до того, как решил разбить мне нос! - холодно произнес блондин. Он не имел абсолютно никакого желания продолжать этот бессмысленный разговор. - Твою мать, это ты начал оскорблять мою девушку! - вспылил Тео, но быстро взял себя в руки, вспоминая о том, что они оба — представители аристократии, и их с детства учили, что все споры необходимо решать исключительно силой мысли, но никак не оскорбительными выкриками и кулаками. - Я не заставляю тебя хорошо относиться к Гермионе, - Нотт проигнорировал то, как скривилось лицо Малфоя при упоминании имени девушки. А кто говорил, что разговор будет простым? - Я просто хочу, чтобы ты перестал измываться над ней, иначе мы с тобой никогда не выйдем за пределы больничного крыла. - Ну и что с того? А я вот, например, хочу, чтобы ты, драккл тебя раздери, перестал водиться с гребаной грязно..., - Драко осекся, так как встретил тяжелый взгляд Нотта, а прямо сейчас к новой драке он был физически не готов. При малейшем движении плечо отзывалось тупой болью. - Черт возьми, Малфой, что и кому ты пытаешься доказать? - устало спросил Теодор, смотря на него из-под спадающих на лоб коричневых прядей. - Война закончилась, тебе не надо больше никого ненавидеть, чтобы выжить. Тебе не надо ни о ком думать так только потому, что Он заставлял тебя так думать. - А что ты пытаешься доказать, когда водишься с Грейнджер, Тео?! Что ты лучше нас? Так вот запомни, это не так! - зло выплюнул Драко, на что Нотт лишь грустно ухмыльнулся, как бы стараясь взглядом донести: «Ты не прав». - Ты не отмоешься от всей той грязи, в которой испачкался из-за отца только из-за того, что будешь лизаться по углам с чертовой Героиней! - его голос так и сочился ядом. - Интересно, через сколько она поймет, что вся твоя притворная нежность, все твои словечки и поцелуйчики — лишь умелая игра, ведь ты не умеешь чувствовать! - на этих словах глаза Малфоя опасно сузились. - - Тебе не обмануть меня, Теодор, только не меня. Возможно, Грейнджер и поведется на все это, но только не я. Не после того, как ты за несколько лет вместе со мной перетрахал половину школы, не запоминая их по именам, не после того, как делил со мной одну шлюху на двоих - закончил Драко, смотря прямо в глаза своему собеседнику. О, как же он хотел разглядеть там страх, отчаяние, отвращение к себе самому, мольбу о помощи... Хоть что-нибудь из того, что он испытывал сам последние несколько месяцев. Хоть что-нибудь из того, что уже так долго съедало его изнутри. Но в глазах Теодора, как на зло, не было ни одной из этих эмоций. - Мне кажется, что ты никогда не поймешь этого, Малфой. Не поймешь потому, что это именно ты из нас двоих не умеешь чувствовать, - в голосе Нотта слышалась нескрываемая грусть, что только сильнее выводило Драко из себя. Вот только не надо его жалеть! И без этого достаточно тошно. - Я с Гермионой не потому, что она подруга Гарри Поттера и не потому, что она Героиня Войны, - отлично, вот и гордость в голосе. Она что — его собственность, чтобы так гордиться ее «успехами»?! - Я с ней, потому что люблю ее, - спокойно произнес Нотт, и черт! Ему так просто дались эти слова, что Драко чуть не задохнулся. Он сам произносил эту фразу всего несколько раз в жизни, а слышал эти слова и того меньше, ведь Люциус никогда не приветствовал проявлений нежности в семье, считая, что для подрастающего мужчины это ни к чему. Малфой настолько привык, что любовь — это лишняя в жизни вещь, что никак не мог понять, почему Теодор говорит об этом так, будто это чувство было самым важным, что есть у него в жизни. Будто оно способно вытащить его из самой глубокой ямы. - И знаешь что, - Тео снова посмотрел ему в глаза, и от этого взгляда что-то внутри Драко оборвалось, ведь то, во что он верил всю свою жизнь, за несколько секунд рассыпалось на мелкие кусочки. - Она тоже меня любит. Самое страшное, что склеивать эти кусочки у Малфоя не было ни малейшего желания. Этот факт буквально выдавливал весь воздух из его легких. *** Вода приятно согревала уставшее замёрзшее тело, смывая весь выступивший на коже пот и запекшуюся кровь, которая появилась на правом бедре после не слишком удачного падения с метлы. Хотя, когда ты срываешься с неё в пылу борьбы - это редко хорошо заканчивается. Тренировка была чертовски длинной, и если брать во внимание то, что всем игрокам приходилось ежесекундно бороться с жуткими порывами ветра и снегом, который залеплял очки, полностью лишая обзора, возникал вопрос, как они в принципе выдержали эти мучительные два часа. Кому вообще понадобились эти декабрьские тренировки, если следующая игра с Когтевраном назначена только на начало марта? К сожалению, в этом году капитаном был никто иной, как Монтегю, а это означало, что сборной Слизерина предстояло пережить ещё уйму никому не понятных бессмысленных решений. Например, еще с десяток адских зимних тренировок. Драко с наслаждением растер успокаивающий гель по плечам. От длительной физической нагрузки все мышцы свело, и теперь юноше приходилось прикладывать усилия, чтобы попытаться их расслабить. Закончив с душем, он повернул кран и вышел из отделанной белым кафелем кабинки, которая имела только три стенки. Малфой, по сравнению с остальными членами команды, сильно задержался, потому что был чертовски уставшим и попросту не хотел никуда торопиться, предпочитая этому расслабляющее нахождение под тёплым душем. Белоснежное полотенце с эмблемой Слизерина отправилось на плечо, а не на бёдра, ведь прикрываться было незачем. Юноша отворил ведущую в раздевалку дверь, будучи полностью погруженным в свои мысли. В его голове всплывали некоторые расплывчатые фрагменты, из которых ему до завтра каким-то чудом надо было состряпать эсее по зельям, и хотя, зная Слизнорта, можно было попробовать договориться, последнее, чем хотел заниматься Драко, было вылизывание чьей-то морщинистой задницы. - Господи, Малфой! - раздался тонкий девичий вскрик, и блондин вздрогнул от неожиданности, поднимая взгляд вверх. Грейнджер стояла у противоположной стены к нему лицом, на котором читался полнейший шок. У ног девушки сиротливо валялся бумажный сверток, из которого выкатились два небольших апельсина. Видимо, застигнутая врасплох Гермиона выронила его из рук. - А ты не думал о том, чтобы прикрыться?! - произнесла она срывающимся голосом. Было видно, как старательно она смотрит в район лба Малфоя, не смея опустить взгляд ни на дюйм. Небольшие красные проступили по всему ее лицу, и Драко ухмыльнулся. Не часто удается застать гриффиндорскую отличницу врасплох, а тут ему даже не пришлось прикладывать для этого никаких усилий. Да это просто праздник какой-то. - Грейнджер, - ответил он девушке сладким голосом, даже не думая менять месторасположение полотенца. - Какими судьбами? - как ни в чем не бывало спросил он и спокойно прошествовал к своему шкафчику, который находился всего в нескольких метрах от Гермионы. Всем своим видом он демонстрировал ей, что ничуть не стыдится своей наготы, а наоборот — смело выставляет ее напоказ. - Я не собираюсь вести с тобой диалог, пока ты находишься в таком виде! Где Теодор? - буквально прошелестела смущенная девушка и отвернулась в противоположную от него сторону. - А тебя разве не учили, что отвечать вопросом на вопрос некрасиво, Грейнджер? - нравоучительно цокнул он, ловко натянув черные боксеры. Драко никак не мог понять свои внутренние ощущения. В тот момент он не испытывал ничего, хоть отдаленно напоминающего ледяную ненависть. В нем плескалось наслаждение от того, что он испытывал явное превосходство над девушкой вперемешку с легким азартом. Это определенно что-то новенькое. - Я так и думал, что тебя вгонит краску лишь один вид обнаженного мужского тела. Небось, уже коришь себя за то что я стал у тебя первым, - нагло ухмыльнулся юноша. О, как же прекрасен был весь спектр эмоций, которые он испытывал в тот момент. - Хватит думать о себе лишнего, Малфой! - девушка резко развернулась через плечо. Ее щеки все еще ярко пылали, прекрасно сочетаясь с цветом полосок на галстуке, тогда как в карих глазах плясал злой огонек. - Ты далеко не первый, кого я вижу без слоя верхней одежды, и знаешь, что, - на этих словах Гермиона демонстративно пробежалась взглядом по его телу, - даже Невилл выглядит получше тебя! - буквально выплюнула она. Не сказать, что самолюбие Драко хоть сколько-нибудь задели ее слова, ведь он прекрасно знал, что Грейнджер блефует, но оставить их вот так вот повисшими в воздухе он точно не мог. За несколько секунд по лицу Малфоя расползлась недобрая усмешка, и он медленно начал продвигаться в сторону замершей в напряженной позе девушки. С каждым его шагом она чуть отступала назад, пока ее спина не уперлась в холодный металл шкафчиков. На лице Гермионы на секунду отразился страх, потому что то, с каким видом к ней приближался полуобнаженный блондин, уж точно не сулило ничего хорошего. - М-малфой, где Тео? - срывающимся голосом вновь спросила Грейнджер, надеясь, что знакомое имя заставит слизеринца опомниться. Тот даже не изменился в лице. - Я пришла к Теодору. Где он? - уже более твердо произнесла девушка, но результат ее ожидал все тот же. - Так и знал, что ты прибежала к своему дружку. Что, Грейнджер, носишь ему поесть? Надеешься, что такая твоя забота, - Драко намеренно сделал акцент на последнем слове, - заменит для него то, что ты его к себе не подпускаешь в постели? - Почему ты каждый раз говоришь все эти отвратительные пошлости, Малфой, - тихо прошептала девушка. Блондин находился уже так близко к ней, что наверняка мог четко расслышать каждый срывающийся с ее губ вздох. - Просто я слишком хорошо знаю Теодора, - на этих словах правая рука юноши уперлась о стену всего в нескольких дюймах от головы Гермионы, которая мелко задрожала от того, каким невероятно опасным он выглядел в это мгновенье. Малфой будто бы заполнял собой все свободное пространство вокруг нее- Куда лучше тебя, Грейнджер, и поверь, то, что он ограничивается всеми этими детскими объятиями, совсем не знач... - неожиданно осекся Драко, заметив, как девушка смущенно опустила глаза вниз, не желая больше сталкиваться с ним прямым взглядом, и произнесенные ранее слава едва ли могли послужить достаточным поводом для смущения. - Или не ограничивается? - неожиданно даже для себя озвучил собственное предположение Малфой. То, что это могло оказаться правдой, буквально рушило всю его картину, касательно этой парочки. - Вот уж не ожидал от тебя, Грейнджер! - недобро усмехнулся он. То что лохматая заучка так быстро позволила Нотту залезть к себе в трусы, означало то, что она действительно что-то к нему чувствовала. - Я был уверен, что ты останешься нетронутой до собственной свадьбы, будешь беречь себя для своего рыжего принца на старом летающем корыте, а ты, значит, отдалась Тео при первой возможности. Представляю, как будет горевать Уизли, когда узнает об этом! Хотя, если мои предположения верны, они с Поттером уже давно пустили тебя по кругу, - измывался над девушкой Малфой, продолжая и продолжая лить грязь ей в лицо. Он давно не припоминал, чтобы ему было так хорошо от оскорблений других людей. Чувство того, что ты больно ранишь кого-то, будто бы заставляло рану в собственной груди затягиваться. Грейнджер, которая до последнего стояла, опустив голову и покорно выслушивая все грязные оскорбления в свой адрес, наконец вскинула ее вверх. На ее левой щеке блестела дорожка от слезы, а в глазах плескалась такая ледяная ненависть, что Малфой чуть не отшатнулся. Даже ему редко удавалось сделать такой взгляд, и он точно никак не ожидал получить его от вечно улыбающейся гриффиндорки. Первый раз в жизни ему удалось довести ее до слез, и от этого факта что-то внутри больно сжалось. Девушка резко размахнулась правой рукой, немного поджав губы, и если бы Драко не сориентировался во время — его щеку бы непременно обожгла довольно-таки сильная пощечина. Спасибо ловкости ловца, полученной в результате длительных лет, полных постоянных тренировок. Грейнджер же, казалось, было абсолютно все равно, что ее тонкое запястье теперь было сжато в крепкой хватке слизеринского принца. - Я понятия не имею, Малфой, почему тебя в последняя время так интересует моя личная жизнь! Не знаю, возможно, у твоих многочисленных подружек наконец-то открылись глаза на то, что ты из себя представляешь теперь, когда за твоей фамилией больше не стоит привилегий или отцовского состояния, и они попросту перестали тебе давать, - черт, а ведь паршивка была в чем-то права, - но это никак не мои проблемы! Раз уж тебя так это волнует, то у меня с Теодором ничего не было, но это моя жизнь, моя! И она никаким образом тебя не касается, так что перестань постоянно в нее лезть, перестань, наконец, доставать меня и того, кто мне дорог, иначе клянусь, я пожалею о том, что давала показания в твою пользу и больше никогда не стану даже пытаться помочь тебе или твоей семье, - буквально прокричала девушка, и у Драко от ее слов внутри все взорвалось. Да кем она вообще себя возомнила?! В гробу он видел ее «помощь»! Новое напоминание от том, что он обязан кому-то своей чертовой жизнью, будто ломало его изнутри. - Думаешь, что ты здесь самая умная, Грейнджер? - процедил он сквозь зубы, наклоняясь еще ближе к девушке. - Думаешь, что можешь мне что-то указывать? Нихера подобного! Ты никто! Ты — чертова грязнокровка с раздутым самомнением и врожденным навыком лезть туда, куда не следует. Мне плевать на тебя, плевать на то, что ты там думаешь в своей лохматой голове или говоришь своим поганым ртом. Мне абсолютно плевать, кто тебя трахает, ясно тебе?! Будь это Нотт, Уизли или весь ваш весь гребанный факультет сразу! Мне плевать! - выплюнул он ей в лицо, впиваясь своим ледяным серым взглядом в карий омут ее глаз. Драко дышал так, будто бы только что пробежал многокилометровый марафон, и его выводило из себя то, что лицо девушки оставалось абсолютно спокойным. Лишь след от слезы оставался на месте. Казалось, что она принципиально решила его не стирать. - А теперь можешь бежать плакаться к своему дружку и пожаловаться ему на все то, что здесь произошло, но заруби себе на носу, что я готов сполна ответить за каждое произнесенное здесь слово, и ему достанется от меня равно столько же, сколько раз он ударит. - Отпусти мою руку, Малфой, - спокойным голосом произнесла Гермиона так, как будто и не кричала на него, срывая голос, всего минуту назад. Драко отстранился от нее и демонстративно разжал пальцы так, будто против собственной воли прикасался к чему-то грязному. Дверь в раздевалку закрылась с громким хлопком, и единственное, что напоминало о недавнем присутствии здесь девушки, были два оставленных ею апельсина. *** В коридорах царила абсолютная тишина. Вокруг было настолько спокойно, что юноше казалось, будто каждый его шаг гулко отдавался во всем коридоре. Он неторопливо вышагивал вперед, освещая себе дорогу мягким свечением палочки. Малфоя всегда забавляло, как полусонные портреты ворчали от того, что заклинание мешало их уединению. Правда, будить кого-либо специально было строго запрещено после не слишком приятного случая, произошедшего несколько месяцев назад, когда он застал шотландского герцога в гостях у одного довольно-таки значимого в Волшебном мире человека. После этого Макгонагалл лично вызвала его к себе в кабинет и крайне доходчиво объяснила, чем для него могут обойтись подобные выходки. Весьма досадно, потому что теперь, когда у него отняли единственное возможное развлечение, Драко было еще более тошно во время его однотипных ночных дежурств. Из старост-девушек, от которых его не выворачивало, в этом году была только Пэнси, которая, так сказать, соизволила опуститься до этого занятия всего три раза. У Драко, как известно, такой привилегии не было. Слава Богу, за все то время, пока он был старостой, ничего экстраординарного так и не произошло, ведь последнее, чем хотел заниматься Малфой, так это ловить огромных троллей или — кхм — «общаться» с Василиском. Ну уж нет, пусть очкастый всем этим занимается, раз уж у него фетиш на всякую чертовщину. Драко даже не говорил на парселтанге и, кроме того, абсолютно не горел желанием спасать какую-то шкуру, помимо собственной, и из-за этого был действительно рад, что самое страшное, с чем ему приходилось встречаться, так это блуждающие после отбоя ученики. Внутри Малфоя растекалось приятное тепло каждый раз, когда он лишал чужой факультет десяти баллов. Естественно, слизеринцы встречали лишь его ухмылку и пожелание о том, что им надо поскорее направить свои задницы в гостиную, так как на пути может попасться кто-то не столь благородный, как Малфой. В такие моменты он ненавидел свою должность чуть меньше обычного. Драко преодолел очередной поворот и замер, потому что до его слуха донеслись какие-то звуки. В первые несколько секунд он напряженно стоял а месте, пытаясь понять, насколько опасным может оказаться нечто, скрытое в густом мраке старинного коридора. Через некоторое время шуршание повторилось, а после в воздухе повис тихий женский стон. Брови Драко удивленно поползли вверх. Так, а вот это уже что-то новенькое. Конечно, Малфой и сам пару раз устраивал такие ночные «свидания» со своими дамами, но ему почему-то и в голову не приходило, что еще хоть кто-то во всем Хогвартсе имеет столько же наглости и чувства вседозволенности, как он, чтобы решиться повторить подобное. Блондин нисколько не сомневался в том, чем именно была занята парочка, ведь звуки тяжелого дыхания и то, как периодически постанывала девушка, говорили сами за себя. Драко нацепил на лицо лучшую из своих ухмылок и стремительно двинулся вперед, дабы не дать им опомниться. Он уже буквально всем телом ощущал приближение очередного триумфа и обдумывал то, сколько баллов снимет за это маленькое ночное представление. О, уж явно больше десяти! Хотя, если парень окажется со Слизерина, а девушка не будет уж слишком уродлива... В конце концов, Малфои всегда славились своим непревзойденным умением договориться. Буквально через несколько мгновений у правой стены из ночной тьмы проступили два силуэта. Сейчас их сложно было назвать «отдельными частями», потому что они, скорее, представляли собой одно целое. От неожиданного света, пущенного прямо в лицо, молодой человек, который до этого прижимал девушку к стене, покрывая ее шею поцелуями, чуть дернулся назад и поднял правую руку вверх, заслоняя ею лицо. До этого она находился под юбкой его партнерши, и только одному Богу известно, что именно он ею там делал. - Тайм-аут, голубки! Нечего зажиматься ночью по коридорам, иначе можно... - довольным голосом декларировал Драко. Осталось только лишить их приличного числа баллов, как вдруг: - Какого хера, Малфой?! - прошипел знакомый голос, и блондин вздрогнул от неожиданности, пристально всматриваясь в лица парочки, на которые изначально не обратил должного внимания. Нотт, рубашка которого была расстегнута не несколько верхних пуговиц, а идеальная обычно прическа заметно растрепалась, смотрел на него так, будто готов был убить на этом самом месте. Рядом с ним у стены находилась никто иная, как Грейнджер. Даже в густой темноте коридора Драко легко смог различить то, как сильно покраснели щеки девушки, и вряд ли его появление стало основной на то причиной. Рубашка Гермионы выглядела ещё хуже, чем у Нотта, ведь расстегнутые пуговицы и сбившийся в сторону галстук абсолютно не скрывали высокой аккуратной груди в красивом чёрном кружеве. Казалось, Грейнджер в тот момент абсолютно не думала об этом, ведь ее заалевшее личико было отвернуто в сторону, только бы не встречаться взглядом с блондином. Вот же черт! Драко не мог никак объяснить себе, почему единственное, о чем он действительно думал тогда, это то, что в тот момент в том гребанном школьном коридоре Гермиона выглядела необыкновенно привлекательно. Необыкновенно горячо. - Это мне бы хотелось спросить у тебя, Нотт, какого хера здесь происходит! - процедил Малфой сквозь сжатые зубы. Нельзя позволить собственным эмоциям взять верх в столь неподходящий для этого момент. - Заметь, я всего лишь исполнял свои прямые обязанности, возложенные на меня директором, а не лизался в коридоре после отбоя, нарушая школьный устав, - он специально выделил последние слова, смотря в сторону девушку, которая, казалось, покраснела ещё сильнее, хотя это и было практически невозможно. - Никогда не думал что ты, Грейнджер, будешь осознанно идти против школьных правил. Да ещё и таким неподобающим для хорошей девочки образом! - Не разыгрывай спектакль, Драко! - резко осадил его Теодор. Он повернулся таким образом, что своим телом почти полностью загораживал Гермиону от цепкого взгляда Малфоя. Чертов защитник! - Я прекрасно знаю, что ты сам был в подобной ситуации целую кучу раз, так что хватит вести себя, как образец для подражания, это амплуа точно тебе не подходит! - Нотт смотрел ему прямо в глаза, будто бы бросая вызов, и кем был Драко, чтобы отказаться. Он не позволит унижать себя перед грязнокровкой. Почему-то в данный момент во всей сложившейся ситуации это беспокоило его больше всего. - По пятьдесят баллов с каждого! - резко выплюнул Малфой, абсолютно не заботясь о том, что эта мера затронет его ровно в той же степени, что и раздражающую парочку. Наплевать! Главное - показать им, кто главный в сложившейся ситуации. О да, исказившееся болью лицо Грейнджер абсолютно точно стоило чертовых потерянных баллов факультета. - Если через пять минут вы все ещё не будете в пределах своих гостиных, то могу гарантировать вам, что число вырастет в два раза! - Да пошёл ты, Малфой! - выкрикнул Тео, но Драко уже развернулся на каблуках и на максимальной скорости зашагал в противоположную от парочки сторону. Ему было абсолютно наплевать на то, что до конца патрулирования оставалось ещё больше получаса, наплевать, что он не выполнил даже половины своих обязанностей. Для него основной целью в тот момент было убраться как можно дальше из того коридора. Как можно дальше от Грейнджер и от ее взгляда, подернутого плёнкой возбуждения, от ее покрасневшей кожи и аккуратных очертаний высокой груди. Той ночью он очень долго ворочался на шёлковых простынях, опустив изумрудный полог до самого пола. Обычная прохлада слизеринских подземелий впервые абсолютно не помогала, и вся его кожа будто бы горела. Тихое сопение Блейза дико раздражало, ведь Драко упорно продолжал верить в то, что оно - единственная причина, по которой он никак не мог уснуть. Чертово сопение, но никак не образ гребанной грязнокровки было причиной, почему все его тело покрывала испарина. Именно оно произвело на него такой эффект, что член стоял, как каменный. Драко самому было смешно от тупости собственных мыслей, но он не мог иначе. Не мог признать, что вот уже несколько часов ворочался в постели от невыносимого желания подрочить на лохматую гриффиндорку. На ее припухшие губы, завораживающие глаза и белизну невероятно мягкой кожи, ощущение которой в своих руках он помнил до сих пор. Помнил с того самого случая в раздевалке, когда она была такой беззащитной и прижималась к стене, как загнанный зверь, а он наступал на неё, как настоящий хищник. Но самым возбуждающим был никак ни ее испуг или временная робость перед ним, нет! Его буквально трясло, когда он вспоминал то, с какой смелостью и упорством она смотрела на него тогда. Настоящая львица. К черту все! Каждый дрочит на то, что он хочет, и это абсолютно нихрена для него не значит. Всего лишь возбуждение, которое накопилось из-за довольно-таки долгого воздержания, и которое необходимо было снять, чтобы можно было спокойно двигаться дальше. С этими мыслями Драко запустил ладонь под боксеры и с облегчённым стоном обхватил ею напряжённый ствол. Он кончил через семь с половиной секунд. *** Если бы кто-то спросил его, ожидал ли он когда-нибудь, что окажется в такой ситуации, то Малфой абсолютно точно ответил бы, что нет. Никак не ожидал. Если честно, он был уверен, что нечто, столь абсурдное и невероятное, как эта череда событий, в принципе не могут произойти в мире, где все хоть сколько-нибудь поддается выведенным маглами законам логики. В ванной старост всегда было хорошо. В прямом смысле этого слова. Тебе было хорошо физически, потому что тёплая вода и сотни разноцветных пузырьков, мягко окутывающих твоё тело, приносили настоящее наслаждение. Тебе было хорошо морально, потому что ванна была тем местом, где ты мог побыть наедине с собой, и все привычные мысли, которые делали голову такой невероятно тяжелой, улетучивались сами собой, оставляя внутри приятную пустоту. Сейчас же Драко было херово. Настолько, что хотелось удавиться, только бы не находиться в данный момент в этой чертовой ванне. Самым страшным было то, что его абсолютно никто не держал, и он мог без каких-либо последствий покинуть ее в любое мгновенье, но тело будто бы приросло к подоконнику, и ни один его мускул не хотел двигаться в сторону выхода. Когда это только началось, Малфой был глубоко погружен в путаную вереницу собственных мыслей. Он пришёл сюда не для того, чтобы искупаться, а потому что знал - в это время здесь его точно никто не побеспокоит, а одиночество и свободный полет мысли были именно тем, в чем юноша в последнее время так отчаянно нуждался. Драко сидел на подоконнике в самом углу просторной комнаты, применив чары невидимости, потому что ему не хотелось, чтобы его заметил кто-нибудь из призраков, если они вдруг сунутся сюда. Это ванна, к сожалению, была одним из тех мест, где Почти безголовый Ник любил отрабатывать свои арии, ссылаясь на великолепную акустику здешних стен. Драко думал о своём, невидящим взглядом уставившись в окно, когда дверь неожиданно распахнулась, в одно мгновение испортив все его планы. - Так и знал, что ты всегда мечтала сделать это именно здесь, - раздался знакомый голос, и Малфой в бессилии прикрыл глаза. Ну конечно. Его личный кошмар нашёл его даже здесь. Это, твою мать, просто восхитительно! Нотт медленно отступал внутрь комнаты и вел за руку девушку, которая выглядела скорее заинтригованно, чем испуганно. Челка юноши чуть спадала ему на глаза, а нижняя губа было игриво прикушена. Оба они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза, и создавалось впечатления, что прямо сейчас они создавали какой-то абсолютно новый вид магии, ведь то притяжение, которой возникло между ними, можно было увидеть собственными глазами. - Иди ко мне, - нежно прошептал Теодор, и гриффиндорка покорно приблизилась к нему, обвивая шею юноши своими руками. Буквально через секунду их губы столкнулись в поцелуе. Малфой понимал, что сейчас начался тот самый момент невозврата, перешагнув через который, он уже никогда не сможет стать прежним собой. Таким человеком, для которого собственные принципы и убеждения значат больше, чем собственные желания, которым так невыносимо хотелось поддаться. Утонуть в нем с головой и больше никогда не вспоминать о том, какой была собственная жизнь до этого самого момента. Драко буквально сгорал на месте, испытывая невозможную боль каждой клеточкой своего тела, наблюдая за тем, как брюнет осторожно снимает мантию с нежных плеч девушки. Он страдал от того, что просто физически не мог оторвать взгляд от этого зрелища, но в тот же самый момент мечтал об этом больше всего на свете. Малфой орлиным взором следил за каждой новой мелочью в действиях девушки. Его завораживало то, как от поцелуев Нотта, которыми он осыпал ее шею, она откинула голову назад, и густые шоколадные кудри волнами рассыпались по ее узким плечам. Юноша был абсолютно уверен в том, что за всю свою жизнь не видел ничего более прекрасного. - Тео, - сорвался тихий полувсхлип с губ Гермионы, когда слизеринец, избавив ее от рубашки, начал покрывать грудь нежными поцелуями. Он будто бы не мог оторваться от девушки, и Драко чертовски хорошо понимал сокурсника в тот момент. Если бы ему самому предоставился шанс вот так откровенно прикасаться Грейнджер, не задумываясь ни о каких последствиях, он непременно бы им воспользовался, ведь искушение было так чертовски сильно. - Еще, - надрывно простонала девушка, когда Теодор несильно прикусил ее кожу на точеной линии ключицы. Господи, как сильно Драко ненавидел себя в тот момент. Ненавидел и презирал, потому что просто не мог уйти. Он понимал, что становится зрителем того, что уж точно не предназначалось для его глаз, и если кто-нибудь из парочки узнал бы об его тайном присутствии, ничем хорошим бы дело точно не закончилось. Малфой никогда не считал себя подонком настолько, чтобы без особых зазрений совести смотреть на близость других людей, но тот раз был абсолютно особенным. Юноша был уверен в том, что этот момент станет переворотным в его жизни, ведь тогда он позволил себе смотреть за чужими ласками только с одним условием. Драко признался. Молча признался сам себе, что ни на мгновение взгляда отвести не мог от грязнокровки, ведь она была прекрасна. Признался себе, что если бы на месте Грейнджер была бы любая другая девушка — он бы, не оглядываясь, ушел, потому что ему было все равно на личную жизнь всех других людей. Всех, кроме этой самой гриффиндорки. После признания всего этого перед самим собой Драко оставалось лишь смотреть. Просто смотреть, не смея сдвинуться с места, и каждую секунду физически страдать от того, как Нотт раз за разом прикасался к Грейнджер. Раз за разом заставлял ее стонать. О, Малфой бы с удовольствием прекратил все это, если бы ни одно маленькое «но». Юноша итак зашел слишком далеко, залез туда, где его точно не ждали. Если бессильное подглядывание он бы еще смог себе простить, то прерывать действия тех, которые казались искренне счастливыми да еще и имели полное право на эти самые действия, Драко не мог. Он понимал, что после такого гриффиндорка, если такое вообще было возможно, возненавидит его еще больше. А он, черт возьми, не хотел этого! Грейнджер выглядела как ангел, и хоть он никогда не верил во всю эту маггловскую чушь про загробную жизнь, был абсолютно уверен в том, что если бы высшие небесные создания и существовали, то все до единого выглядели бы точно также, как эта восхитительная девушка. Нотт ладонью провел по спине Гермионы, нежно очертил мягкий изгиб талии, и его юркая рука скрылась под подолом юбки, которая в тот момент казалась такой невыносимо длинной. Такой невыносимо лишней на этом прекрасном теле. Через несколько секунд девушка резко прогнулась в спине, причем прогиб этот был довольно сильным, и простонала сильнее, чем все разы до этого. Драко сильно прикусил свою губу для того, чтобы не застонать в ответ. Член стоял так, будто Малфою снова было 13, и он готов был поклясться, что раньше ни одна девушка не могла заставить его так сильно возбудиться только с помощью своего внешнего вида. Только из-за своих великолепных стонов, которые проникали под кожу и, казалось, поселялись там уже навсегда, не оставляя никакой возможности даже попытаться подумать о ком-нибудь, кроме их прекрасной обладательницы. Теодор пальцем подцепил тонкую лямку чёрного бюстгальтера и начал медленно стягивать ее вниз. Девушка периодически вздрагивала, но было понятно, что это — сладостная дрожь. Когда до того момента, при котором грудь девушки должна была оказаться полностью обнаженной, Драко резко зажмурился. Он не понимал, что двигало им в тот момент, ведь до этого он никогда бы не отказал себе в удовольствии полюбоваться нагим женским телом. Теперь же он чувствовал себя крайне паршиво от того факта, что так глубоко вторгался в чьё-то личное пространство. Ему становилось тошно от одной мысли о том, что бы почувствовала Грейнджер, если бы узнала, что он так нагло, не спрашивая разрешения, собирался стать незримым участником того, где для него уж точно не было лишнего места. Достаточно того, что он просто будет слушать сладостные звуки, стараясь не думать о том, что вызывал их чертов Нотт. Вырвать бы ему язык, чтобы он не смел больше запускать его в рот Грейнджер, чтобы даже не думал о том, чтобы облизывать им ее белоснежную кожу. Да уж. Паршивая ситуация. Паршивые чувства, превращающие его в того, кем он никогда не чувствовал себя раньше. Если раньше по отношению к этой девушки он не чувствовал ничего, кроме леденящей жилы всепоглощающей ненависти, то сейчас... Сейчас Малфой не был уверен ни в одной из своих эмоций, которые он так ярко ощущал внутри. Все это было до смешного неправильно и отвратительно, но, с другой стороны, эти переживания были единственным, что помогало ему снова ощущать себя живым. *** Несмотря на то, что выпускной год был довольно загруженным, и от количества неоконченных дел голова порой шла кругом, каникулы наступили неожиданно. Это почти как воспоминание из детства, когда ты так сильно ждешь свой День рождения, что когда он наступает — внутри царит какая-то оглушающая пустота, ведь все эмоции уже давно успели перегореть внутри тебя. Будем честны, в этом году Малфой был абсолютно не рад приходу Рождества. Он вообще бы предпочел, чтобы оно и не наступало вовсе. Все люди вокруг, занятые подготовкой к скорым праздникам и предстоящим отъездом домой, порядочно его раздражали, и баллы с чужих факультетов снимались буквально ни за что. Драко не ехал в этом году дому. Не ехал, потому что не хотел. Потому что прекрасно представлял себе, какого это — две недели слоняться по опустевшему мэнору, гнетущая атмосфера которого буквально кричала о том, какие ужасы происходили под этой крышей в течение последних нескольких лет. Малфой не мог представить, как будет смотреть в бледное осунувшееся лицо матери и пытаясь внушить ей, что у них все в порядке, что они вместе справятся со всем. Вот только это ничерта не правда. Они нихрена не в порядке, и доказательством этого, к примеру, могло служить то, что его отец еще три долгих года будет гнить в Азкабане. Конечно, Драко понимал, что мать очень ждала его приезда домой, что он был нужен ей, как спасательный круг, как еще никогда до этого. Это ясно читалось между строк каждого отправленного Нарциссой письма, но он просто не мог сейчас переступить порог родного дома, потому как понимал, что это добьет его расшатанное состояние до конца. Слава Богу, почти все его однокурсники уехали еще утром, а те некоторые, кто остался, не появлялись в общей гостиной. Наверное, у них было, с кем провести этот вечер. В отличие от Малфоя, который встречал Рождество в гордом одиночестве. Конечно, бокал огневиски приятно сглаживал его тоску, но этого было чертовски недостаточно. Драко полулежал в большом мягком кресле, стоявшем у камина. Его белоснежная рубашка была расстегнута на три верхние пуговицы, а ее рукава были подкатаны до локтя. Так как сегодня школьную форму носить было не обязательно, серебристо-зеленый галстук и мантия преспокойно остались висеть в шкафу. Малфой задумчиво смотрел в огонь, периодически ероша платиновые волосы рукой. Алкоголь уже успел подействовать, и приятное тепло волнами растекалась по всему телу. Драко сосредоточенно пытался подумать, но спутанные мысли убегали от него одна за другой. Он как раз потянулся за бутылкой, дабы вновь наполнить опустевший стакан, как со стороны прохода раздались тихие шаги. Видимо, кто-то из его блудных сокурсников все-таки решил вернуться в гостиную. И хоть Малфой и думал, что абсолютно не желает никого видеть, тот факт, что ему, возможно, не придется больше пить в одиночестве, странным образом согревал его. Он определенно перебрал. - Холодная расчетливость, - негромко произнес женский голос, и Драко поморщился, понимая, что уж точно не будет проводить время ни с одной из слизеринок. В последняя время у него как будто бы началась странная форма аллергии на девушек. А все из-за того, что одна из представительниц прекрасного пола намертво засела у него в голове, вытесняя собой все его мысли и лишая возможности здраво рассуждать. Шаги в проходе все приближались, и через несколько секунд в мягко освещенную гостиную вступила Грейнджер. Она несла в руках довольно большую коробку в нелепой подарочной упаковке, и все внимание девушки было сосредоточено только на ней. Драко на секунду задохнулся от осознания того, что гриффиндорка в последнее время казалась ему прекрасной в любом своем обличии. Даже с уродливой ношей в руках. - Грейнджер, - тихо протянул он, и невольно ухмыльнулся от того, как девушка вздрогнула от неожиданности, а после с видным нежеланием развернулась к нему. - Вот так сюрприз! Не ожидал тебя здесь сегодня увидеть. - Твое присутствие здесь тоже стало для меня неприятным сюрпризом, Малфой, - процедила девушка, и Драко понял, что она, видимо, все еще ненавидела его чуть сильнее обычного после их последней зримой встречи. - Принесла подарок своему дружку? - c ухмылкой спросил блондин, отпивая виски из стакана. Ему больших усилий стоило то, что его выражение лица не приняло скорбящий вид и не выдало того факта, что ему становилось тошно от одной мысли о том, что Грейнджер притащила Теодору чертов подарок. Да еще и упаковала его. Гребанный синдром отличницы, и ее стремление делать все идеально! - Вот уж не думал, что ты откажешься от времяпрепровождения со своей семьей в его пользу, - лениво протянул Малфой, отмечая про себя, как сверкнули болью глаза девушки. Конечно, он знал про обливиэйт, но не смог сдержаться. Драко знал, что заденет ее за больное, но никак не мог забыть про то, что она притащилась сюда ради Нотта. Паршивые эмоции. - Ты то, я посмотрю, отлично проводишь время с семьей, - зло отчеканила девушка, смотря прямо ему в глаза. Было видно, что она не хочет демонстрировать ему своей слабости. Это, кстати, было весьма разумным решением с ее стороны. Малфой предпочел оставить ее выпад без внимания и молча отхлебнул виски из стакана, демонстрируя этим свое нежелание к продолжению дискуссии. Грейнджер гордо вздернула подбородок и, развернувшись, снова направилась к лестнице. Драко не понимал, что именно двигало им в тот момент. Казалось, что нечто буквально разрывалось внутри него, не позволяя оставить гриффиндорку в покое. - Ты не найдешь его там, Грейнджер, - спокойно произнес он, смотря на языки пламени, танцующие в камине. - Теодор отбыл еще утром вместе со всеми, поэтому не появится в спальне раньше, чем через две недели. Было отчетливо слышно, как шаги девушки замерли после его слов, а после она испустила судорожный вздох, полный разочарования. Драко, оторвав взгляд от камина, неотрывно наблюдал за тем, как она неподвижно стояла на месте, пытаясь решить, что делать дальше. Ее напряженная спина с рассыпанными по ней каштановыми кудрями буквально намертво приковала к себе все его внимание. Постояв еще несколько секунд неподвижно, Грейнджер повернулась на каблуках и довольно-таки стремительно направилась к выходу. Было видно, что она не хочет ни секунды больше проводить в обществе слизеринца, что, кстати говоря, было абсолютно обоснованно. - Стой, - неожиданно произнес Малфой, когда девушка уже находилась у самого выхода из гостиной, и та, дернувшись, остановилась. - Не хочешь провести этот вечер со мной? - будничным тоном спросил Драко. Грейнджер повернулась к нему, и на ее лице застыла непередаваемая смесь эмоций. Что-то между удивлением и недоверием. Возможно, ненавистью. Скорее всего, ненавистью. - Что, прости?! - буквально пропищала девушка. - С тобой точно все в порядке, Малфой? Если ты решил, что я буду исполнять твои идиотские прихоти, только из-за того, что все твои подружки разъехались, и тебе одиноко, то ты глубоко ошибаешься! - зло закончила она. Драко на эти слова лишь раздраженно цокнул. - Зачем же каждый раз сводить все темы к сексу, Грейнджер? - с довольной усмешкой процитировал он ее слова, замечая как щеки девушки начали покрывать уже хорошо знакомые ему красные пятна. - Я ничего такого не имел в виду, - произнес Драко, вскидывая руки вверх, дабы продемонстрировать кристальную непорочность своих намерений. - Просто подумал, что, раз уж твой дружок тебя бросил, и я по несчастливому стечению обстоятельств тоже вынужден встречать Рождество в одиночку, то почему бы нам не провести этот вечер вместе, - закончил он, наблюдая за тем, как в голове девушки крутятся шестеренки. Было видно, что Гермиона не готова была так быстро поверить в столь скорые изменения в характере своего давнего врага. - Я уж точно не буду тебя к этому принуждать, Грейнджер, уж поверь, - вновь усмехнулся он, припадая к бокалу с виски. Никто бы, глядя на него в ту самую секунду, никогда не поверил в то, как тяжело Малфою было сдерживать это напускное безразличие, ведь все внутри полыхало от того, как сильно ему хотелось, чтобы девушка осталась. Хотя бы на чуть-чуть, чтобы воздух успел пропитаться ее запахом. - И с чего бы это тебе, Малфой, захотелось вдруг провести вечер в обществе грязнокровки? - девушка внимательно смотрела на него, и то, что она буквально выплюнула последнее слово, указывало на то, что Грейнджер хотела лишний раз ткнуть его носом в их, так сказать, непростые отношения. - Лучше уж так, чем в одиночестве, - прямо ответил Малфой, не видя смысла хитрить или изворачиваться. Если Гермиона уже решила, что не станет здесь оставаться — ему все равно не удастся ее переубедить. Это буквально было выше его возможностей. На минуту в воздухе повисла тишина, периодически разбавляемая потрескиванием поленьев в камине. - Хорошо, Малфой, - наконец-то прервала тишину Грейнджер, и Драко вскинул на нее удивленный взгляд. - Я останусь, но только ненадолго, и при условии, что ты не произнесешь ни одного мерзкого слова в мою сторону или в сторону моих друзей, - в ее глазах плясал какой-то необычный огонек. - Обещаю, - не задумываясь, ответил Малфой. Он все еще не мог поверить, что девушка согласилась остаться с ним. Должны же были быть какие-то причины, которые заставили ее поступить именно так. Гермиона еще несколько секунд неподвижно стояла на месте, а после, резко выдохнув, поставила коробку в нелепой обертке на стеклянный столик, стоявший около входа в гостиную. Она довольно быстро преодолела расстояние, разделявшее ее и стоящее у камина кресло. Девушка присела на самый край, положив руки на колени. Драко было прекрасно понятно, что Грейнджер довольно сильно нервничала, учитывая то, как старательно она избегала его прямого взгляда и как периодически ерзала в кресле. Гермиона сейчас находилась довольно близко к нему, и поэтому он прекрасно мог видеть, что ее опущенные ресницы отбрасывали длинные тени на нежную кожу щек. Из-за мягкого света живого огня ее волосы приобрели рыжеватый оттенок, и будто бы переливались всеми возможными цветами. Эта девушка была невероятно прекрасна, и Малфой абсолютно не понимал, как мог провести с ней рядом столько лет, не обращая на это никого внимания, слишком озабоченный идиотскими предрассудками о чистоте крови. - Мы так и будем сидеть молча? - не выдержала наконец Грейнджер и посмотрела на него исподлобья. Ее хваленое гриффиндорское упорство прекрасно читалось во взгляде. Малфой довольно усмехнулся. Грейнджер никогда не переставала быть Грейнджер. - А ты хочешь поговорить? - прямо спросил он. Девушка кивнула. - Ну что ж, давай поговорим. Предлагаю вопрос на вопрос, - и с этими словами он еще сильнее откинулся в мягком кресле. Алкоголь давал о себе знать. - Почему ты не поехал сегодня домой? - резко выпалила девушка. Было видно, что этот вопрос терзает ее довольно давно. Драко недовольно поморщился. Ей с первого раза удалось поднять тему, на которую он желал разговаривать меньше всего на свете. - Не поехал, потому что не захотел, - нехотя буркнул он. - Все, Грейнджер, я ответил и не собираюсь больше разглагольствовать на эту тему! - поспешил добавить Малфой, заметив, что девушка приоткрыла рот, вознамерившись, видимо, потребовать более подробных объяснений. - Мой черед. О чем же мне у тебя разузнать, - Драко нахмурился и показательно потер подбородок указательным и большим пальцами. - Придумал, - Малфой расплылся в усмешке. - Когда и при каких обстоятельствах ты спелась с Ноттом? - спросил он абсолютно равнодушным тоном так, будто ответ на заданный вопрос волновал его меньше всего на свете. Было видно, что девушка заметно стушевалась, опустив глаза в пол. Неужели в их любовной истории все не так солнечно? Через несколько секунд она, собравшись с духом, вновь подняла на него взгляд. Малфой знал, что она не спасует перед их придуманными правилами. Ее гриффиндорская гордость ни за что не позволила бы ей этого. - Все началось в июле, - начала Гермиона спустя несколько секунд. - Я спала в своей комнате, когда меня разбудил камень, прилетевший в окно. Это оказался Тео, он был сильно пьян, - на этих словах она чуть улыбнулась, будто бы погружаясь в приятные воспоминания, что заставило Драко сильно сжать кулаки. Вот он сейчас точно не трезв, но Грейнджер почему-то еще не бросилась к нему на шею. - Он сначала бормотал какую-то чушь про то, что ему не стоило приходить, и вообще, он тоже должен был умереть в битве за Хогвартс, а потом он, - тут девушка немного запнулась, - он резко подошел и обнял меня. Крепко-крепко. Мы стояли так несколько минут, после чего он отстранился и тут же аппартировал. До сих пор не простила его за то, что он сделал это в таком состоянии, - на этих словах она нежно улыбнулась. - На следующее утро я получила сову с его извинениями, ответила на письмо, и все как-то... Закрутилось, - закончила свой рассказ Гермиона. Было очевидно, что больше ничего она добавлять не собирается, и Малфоя и так посвятили в то, что никак для него не предназначалось. - Интересно, откуда он достал твой адрес? - отстраненно спросил блондин, и создавалось впечатление, будто данный факт — единственное, что заинтересовало его во всей истории. По крайней мере, Грейнджер должна так думать. - Тео до сих пор мне в этом не признался, - вновь улыбнулась девушка. - И кстати, Малфой, мне кажется, что сейчас твоя очередь отвечать на вопросы, - добавила она более серьезным голосом. Драко лишь кивнул головой, обозначая этим, что не отказывается от своего кона, и снова пригубил виски. Девушка же немного напряглась и задумчиво посмотрела прямо ему в глаза. Драко готов был поклясться, что вся его сущность могла расплавиться от одного этого взгляда. - Покажи мне Метку, - неожиданно попросила она, и юноша категорически отказывался поверить в то, что действительно это услышал. Отличница Грейнджер просто не могла просить его о чем-то подобном. - Тебе не кажется, что это мало смахивает на вопрос, а Грейнджер? - произнес он безразличным тоном, надеясь на то, что ничего в его голосе не выдаст волнения. Девушка резко вскинула голову, и ее карие омуты чуть сузились. - Так и знала, что тебе будет слабо, Малфой! - презрительно фыркнула она. - Только и можешь, что строить из себя супер уверенного в себе холодного принца, а на деле ты все тот же хорек с третьего курса! - Думай, о чем говоришь, Грейнджер, - предупредительно прошипел Драко, чуть подтягиваясь в кресле. Его серые глаза недобро блеснули. Да, эта девушка заставляет его чувствовать нечто неописуемое, но это уж точно не дает ей никого права говорить о нем такое. - Я покажу тебе, - чуть более спокойно продолжил он, и глаза девушки неверяще расширились. - Но только при одном условии. Ты скажешь мне причину по которой хочешь ее увидеть. - Я просто хотела убедиться в том... - начала было лепетать девушка, но была грубо прервана. - Вот только не надо мне лгать, Грейнджер, так ты точно ничего не увидишь! Тебе и без нее все прекрасно известно, - Малфой недобро ухмыльнулся. Гермиона же сидела, опустив глаза в пол, и перебирала собственные пальцы. Было понятно, что она уже целую кучу раз успела пожалеть о своей нелепой просьбе, но сказанного было не вернуть. - Я просто надеялась на то, что ее там не окажется, - тихо пробормотала она, не поднимая головы, из-за чего Драко, казалось, забыл, как дышать. После всего произошедшего он был абсолютно уверен в том, что, помимо Матери, и, возможно, Блейза в его жизни не осталось людей, готовых его поддержать. То, что гриффиндорка, которая лучше всех знала все произошедшее, которая собственными глазами видела все те ужасные вещи, которые он творил во время Войны, по непонятным ему причинам верила в его невиновность, ломало всю картину мира Малфоя. Он был настолько искренне поражен, что даже не пытался скрыть удивление на собственном лице. - Хорошо. Ты, - он немного запнулся, - ты можешь посмотреть, - тихо произнес Драко. Девушка медленно подняла на него глаза, и в них было что-то такое, чего он никак не мог понять. Что-то такое, чего он никогда прежде не видел в чужих глазах. Гермиона поднялась и спокойно подошла к нему. Ее щеки чуть покраснели, и было весьма очевидно, что в тот момент она нервничала ничуть не меньше чем он. Драко отставил бокал с виски на соседнюю тумбочку и присел на широкий подлокотник, чтобы его лицо было на одном уровне с лицом Грейнджер. Это был второй раз в жизни, когда он видел ее лицо на таком близком расстоянии, и от этой запретной близости буквально захватывало дух. Девушка аккуратно взяла его левое запястье, перевернула ладонью вверх и медленно, пуговица за пуговицей, начала расстегивать манжету. Драко в течение этих секунд практически не дышал. Он смотрел в сосредоточенное лицо Грейнджер и думал о том, что готов провести так всю оставшуюся жизнь. Тем временем Гермиона расстегнула последнюю пуговицу и аккуратно закатала его рукав до локтя. Ее тонкие пальцы заскользили по коже, изуродованной черными чернилами рисунка. Драко до боли прикусил губу. Как бы ему хотелось, чтобы Метки сейчас не было на его руке, чтобы девушка не видела доказательства того, что он прогнил изнутри. - Грейнджер, - тихо прошептал он, и девушка подняла на него свой взгляд. - Почему ты думала, что ее нет? - спросил Драко, чуть наклоняя голову вправо. Гриффиндорка не опускала своего взгляда и все так же прямо смотрела на него. - Я знала, что увижу ее. Гарри же мне рассказывал, - она грустно улыбнулась. Кошки еще отчаяннее заскреблись внутри у Малфоя. - Я просто хотела, - Гермиона ненадолго замолчала, будто бы обдумывая свои дальнейшие слова, - просто хотела самостоятельно убедиться в этом. Увидеть ее собственными глазами. Это единственное, что могло мне помочь, ведь я, - тут она резко опустила глаза вниз и глубоко вздохнула, будто бы пытаясь успокоиться, - я не могла обвинять тебя. Что бы ты не делал, что бы ты мне не говорил, я все время была уверена, что это не твоя вина, что внутри ты совсем не такой, и все это, - девушка неопределенно махнула рукой, - лишь защитная маска. Мне казалось, что если я увижу Метку, то сразу начну ненавидеть тебя, как и должна была делать все это время. - И как, помогло? - прошептал Малфой срывающимся голосом. Если бы его попросили, он бы не смог описать словами то, что происходило у него внутри в тот момент. Слова девушки были исцеляющим бальзамом, который она бережно наносила на все его глубокие раны, и они затягивались. Грейнджер отрицательно покачала головой, все еще не поднимая на него своего взгляда, и тогда Драко аккуратно взял ее за подбородок и поднял его вверх. В ее взгляде плескался страх, и Малфой тут же захотел сделать все возможное, чтобы никогда не видеть его больше. - Знаешь, ты единственный человек, кто поверил в меня. Причем, у тебя были все причины, чтобы не делать этого. Почему ты думаешь обо мне так хорошо, Грейнджер, я же делал ужасные вещи по отношению к тебе? - спросил он. - Я-я не знаю, - тихо прошептала девушка. - Просто что-то внутри меня все время говорило о том, что ты не такой отвратительный человек, каким всегда хотел казаться. Что тебе просто нужен близкий человек, который поддержит тебя, который поймет, и ты откроешься с совершенно новой стороны. Малфой стоял несколько секунд молча, все также всматриваясь в ее глаза. Теперь она точно казалась ему самым прекрасным созданием из всех, которые существовали когда-либо, ведь она сумела разглядеть свет там, где, казалось, уже давно царила густая мгла. Полностью отдавая себе отчет в собственных действиях, Драко медленно наклонился и прикоснулся губами к ее губам. На них еще остался вкус праздничного пирога с патокой, который подавали к ужину. Девушка не отодвинулась не стала отталкивать его, но и не сделала ничего в ответ. Более того, ее глаза все еще оставались широко распахнутыми, из-за чего Малфой покорно отстранился. - Я все понимаю. Все же Тео... - начал было он, но был неожиданно прерван. Девушка резко подалась вперед, обняла его руками за шею и все же закрыла глаза. Драко довольно улыбнулся в поцелуй, кладя руки на талию Грейнджер. Даже несмотря на то, что это был всего лишь поцелуй, он уже был лучше всего, что Малфой представлял в своих фантазиях. Гермиона была податливой, ее волосы пахли восхитительно, и ему казалось, что он попросту не сможет отпустить ее из своих объятий. Это будто бы было исполнением самой заветной мечты, от которой ты уже давно отмахнулся из-за ее недостижимости. Драко нехотя оторвался от ее губ и влажными поцелуями опустил дорожку до шеи, оставив легкий укус на острой линии челюсти. Девушка тихонько застонала и запустила тонкие пальцы ему в волосы. До этого Малфой не позволял прикасаться к ним ни одной из своих пассий, считая этот жест слишком интимным, но сейчас это дарило лишь наслаждение. Юноша оторвался от ее шеи и потянулся руками к верхней пуговице на блузке. Грейнджер ничего на это не сказала. Она лишь опустила левую руку и начала нежно поглаживать его ключицу, которая резко выделялась на светлой коже. Каждое ее прикосновение отдавалось горячим всплеском. Закончив с блузкой, Драко медленно стянул ее с плеч и отбросил себе за спину. То, что предстало ему сейчас, не шло в сравнение ни с чем, что он видел за всю свою жизнь. Аккуратная высокая грудь высоко вздымалась, облаченная в красивое белоснежное белье, тонкие девичьи ключицы мягко выступали, в отличие от его, и Малфой готов был поклясться, что согласен смотреть только на это тело до скончания времен. Он наклонился и, осторожно прикусив адамово яблоко, провел влажную дорожку до впадины между грудей. На все его действия девушка реагировала мелодичными стонами, и внутри больно кололо при одном воспоминании о том, что такие же звуки доставались Нотту всего несколько дней назад. Малфоя преследовало маниакальное желание вытеснить все воспоминания о слизеринце из головы Грейнджер. Драко был слишком занят вкусом девичьей кожи и не заметил, как ее руки покинули его тело. Он очнулся только тогда, когда Гермиона закончила с застежкой бюстгальтера и стянула его. Малфой ненадолго оторвался от своего занятия, поднимая на нее взгляд. Глаза девушки были подернуты маслянистой пленкой, а губы сильно покраснели от недавних поцелуев. - Ты восхитительна, - тихо прошептал он и, оставив на ее губах еще один быстрый поцелуй, снова вернул все свое внимание груди. Член в штанах болезненно ныл, но Драко не собирался ни секунды думать о собственном удовлетворении. Только не сегодня, когда ему предоставился шанс прикоснуться к прекрасному, которого может не быть больше никогда. Малфой лизнул правый сосок, и девушка отозвалась недолгим шипением. Он усмехнулся и полностью втянул его в рот, легонько посасывая. Грейнджер вновь запустила пальцы ему в волосы, слегка дергая за платиновые пряди, из-за чего Драко в отместку легонько прикусил нежную кожу, и девушка громко ахнула. Слизеринец не собирался оставлять второй сосок без внимания, поэтому начал мять его пальцами свободной руки. Он сожалел лишь о том, что физически не мог одновременно уделять внимание сразу всем участкам тела гриффиндорки. Поиграв языком с правым соском, Малфой выпустил его изо рта и немного подул, из-за чего тот полностью затвердел. Девушка же перестала сдерживать стоны, как делала это вначале, и громко реагировала на все его манипуляции. Ее взгляд был полностью расфокусирован, и казалось, что сейчас она не вспомнит даже собственного имени. Воспользовавшись этим, Драко легко подхватил ее за талию и усадил в мягкое кресло, после чего резво опустился на колени. Грейнджер смотрела на него мутным взглядом, совершенно не понимая, что он собирается делать. Блондин ловко избавился от черных балеток, а после чуть развел в стороны ее бедра. Кожа девушки была шелковистой, и, прикасаясь к ней, он будто бы прикасался к какому-то магическому артефакту. Малфой чуть сдвинул край ее юбки, после чего, поглаживая бедра Гермионы, поднялся руками вверх. Грейнджер чуть потряхивало, и своими пальцами она цепко впилась в мягкую обивку подлокотников. Драко подцепил пальцами ткань белых трусиков и ловко стянул их вниз по стройным ногам, после чего его ладони вновь заняли место на бедрах. - Малфой, что ты соби... ах! - воскликнула девушка, когда его пальцы неожиданно коснулись ее лона. Гермиона уже была мокрой, поэтому слизеринец с нажимом потер клитор. Грейнджер выгнулась в кресле дугой, высоко застонав, ее грудь высоко вздымалась, по ее шее периодически стекали капельки пота, и Драко, не выдержав этого вида, свободной рукой расстегнул ширинку на собственных брюках. Вдоволь поиграв с бутоном, Малфой скользнул пальцами внутрь. Девушка была невероятно узкой, и блондин, представив, какого бы было ему у нее внутри, скользнул ладонью под резинку боксеров. Через несколько десятков мгновений, когда Драко был уверен, что Грейнджер готова к следующему шагу, он вытащил пальцы из ее лона и наклонился упираясь рукой в женское бедро. Как только язык сделал первое движение, Гермиона, в буквальном смысле этого слова, проскулила. Ее пальцы вновь вплелись в платиновые волосы, и Малфой невольно усмехнулся от того, что его девочка становилась столь нуждающейся от таких откровенных ласк. Проделав несколько поступательных движений, он ввинтил язык внутрь, чем вызвал новый громкий всхлип. Гермиона была восхитительна на вкус, и Малфой нисколько не жалел о том, что никогда не решался проделать это прежде, ведь был абсолютно уверен в том, что при любом раскладе не испытал бы хоть что-то похожее с кем-то другим. Девушка в те мгновения принадлежала ему полностью, без остатка, и он с удовольствием упивался такой своей властью над ней. По мере того, как звуки, издаваемые гриффиндоркой, становились надрывнее, Малфой ускорял движения на собственном члене, потому как понимал, что не сможет дольше выдерживать эту пытку. После того, как он пару раз толкнулся особенно глубоко, а потом несильно прикусил клитор зубами, девушка влажно всхлипнула, напряглась, после чего все внутри нее сжалось, и она обмякла в кресле. Драко уткнулся головой в ее влажный живот и, проделав несколько резких движений рукой, кончил с тихим хрипом. Еще несколько десятков секунд он так и сидел молча с закрытыми глазами, ощущая своим лбом влажную теплоту ее кожи. Внутри у него было абсолютно пусто. Ему было так легко, как никогда до этого, будто бы все тяготившие то этого эмоции взорвались, словно фейерверк. Драко бесцельно поглаживал нежную кожу бедра, тогда как девушка слегка перебирала его взмокшие волосы. Наверное, именно так и ощущалось счастье. В гостиной раздался громкий бой старинных часов, но никто из них даже не вздрогнул из-за этого. После двенадцати резких ударов вновь наступила тишина. - С Рождеством, Грейнджер, - тихо прошептал он, касаясь губами нежной кожи на ее животе. - С Рождеством, Малфой. *** Естественно, в этот день школа не была как-то по-особенному украшена, ведь Валентинов день праздновался только маглами, и мало кому из волшебников в принципе доводилось о нем слышать. Если честно, и сама Гермиона не очень хорошо помнила, как он должен был выглядеть, ведь в последний проведенный дома праздник ей было всего десять лет. С утра за столом Гарри подарил Джинни ее любимый набор шоколада из Сладкого Королевства, и это было очень романтично. Грейнджер не была полностью уверена в том, что ее подруга до конца поняла повод, но это, возможно, было только к лучшему. Ничто не радует девушек больше, чем подарки, полученные без определенного повода. Конечно, Тео ничего ей не подарил. Да и откуда чистокровному магу, как он, знать о бессмысленном магловском празднике. Гермиона абсолютно не расстраивалась из-за того, что осталась без подарка, потому что, если честно, всегда находила саму суть этого дня довольно-таки глупой. Вернувшись после уроков в свою спальню, она была очень уставшей, поэтому не сразу заметила небольшую красную коробку, лежащую на ее кровати. Когда же взгляд девушки наконец-то упал на нее, она невольно улыбнулась. Неужели Теодор все-таки знал о празднике и решил ее удивить? Традиция сразу же перестала казаться ей бессмысленной. Подарок был крошечным, он спокойно помещался на ладони, но при этом был невероятно красивым. Дорогой красный бархат, который красиво поблескивал в тусклом свете, был опоясан широкой шелковой лентой в цвет. Девушка аккуратно прошлась пальцами по упаковке, про себя отмечая, что у ее парня был великолепный вкус. Гермиона усмехнулась себе под нос. Как-никак аристократ. Под слоем бархата оказалась коробочка, отделанная белой кожей. Осторожно открыв ее, девушка ахнула и чуть не выронила подарок из рук. Сердце начало биться с невероятной скоростью. На дне коробочки, аккуратно сложенные, лежали ее белые трусики. Кровь мгновенно прилила к щекам при одном воспоминании о том, при каких обстоятельствах она лишилась своего белья. Поверх них лежал небольшой кусок пергамента, на котором аккуратным косым почерком было выведено: С Днем Святого Валентина, Грейнджер