Секс втроем и горе от ума.

      Чонгук не умеет пить.       Чонгука пиздец разносит и он готов на все — трахаться, танцевать, играть в карты на раздевание. Несмотря на то, что он не умеет играть.       Сокджин пытался его остановить, но у младшего уже закончилась вторая бутылка и это был предел. Чонгук не умеет пить. Его накрывает.       Он становится совершенно другим: из охуенного танцора на сцене и кролика за кулисами он превращается в пьяного, обдолбанного извращенца. Вешается на хенов, тычется носом в шеи, кусает ключицы. И ладно бы так, но все по-пьяни.       Чонгук понял, что ему нельзя пить, когда Чимин с Тэхеном тянули его за руки. Где он, где они, куда они его ведут — все мысли в голове макнэ спутались, он лыбу давил и кое-как переставлял ноги. Легкие прикосновения пальчиков Пака до груди и торса вызывали приятные мурашки, а мягкие прикосновения больших рук Ви до поясницы и ягодиц возбуждали, завязывая узел внизу живота.       Ледяная вода в лицо в одиночном собственном номере привела Чона хоть в какой-то порядок. Скорее, безумный.       Сообразив, в каком он положении, лежа на краю кровати — телом на ней, коленями на полу — он усмехнулся. Шторы задвинуты, перед ним на коленках не менее пьяный Чимин, сзади не менее пьяный Тэхен, нависающий сверху. Так близко, что шумное, сбитое дыхание щекотало чувствительное место за ухом, заставляя младшего хихикать. Он комкал одеяло руками, вильнул бедрами, почему-то вызывая у лучшего друга сзади тихий стон.       — Что происходит? — когда напьется, голос такой, будто бы спал больше суток. Низкий, хриплый до ужаса; он и так еле говорит. Приходится кашлять, мотать головой, отчего она кружится. Чтобы не крутило дальше, Пак обхватывает ледяными пальчиками полыхающие огнем щеки макнэ. Гладит осторожно, заставляет прикрыть глаза и расслабиться. Он двигается ближе, укладывает голову младшего себе на коленку, запускает руку в слегка влажные волосы. Поглаживает, успокаивает, заставляет отвлекаться от столь все же манящих поцелуев по спине. Сквозь футболку они были не так приятны, как на голое тело, поэтому макнэ, недолго думая, отстранил от себя ладони Чимина и стянул футболку. Далось ему это тяжело, но Тэхен помог.       — Целуй, — просьба Чонгука. Он упирается локтями в кровать, опускает голову, прогибается. Чувствует широкую улыбку Кима у плеча, легкие, заводящие укусы и мягкие поцелуи, спускающиеся вниз. Он не поднимает голову, но слышит, как падает одежда — Пак раздевается. Рубашка, ремень, джинсы, боксеры. Чону не кажется, что перед ним совершенно голый друг.       Немного хочется блевать, но он усмехается и поднимает голову. Жмурится, будто на солнце смотрит, но ведь перед ним всего лишь Чимин. Он улыбается мягко, но в глазах дьяволята с посохами бегают. Правда голый. Маленькие ладошки, не слишком заметно, но прикрывают член. Наверно, смущается.       Макнэ чувствует, как с него стягивают шорты. Чувствует горячие ладони на ягодицах, выгибается сильнее, задницу оттопыривает, себя полностью отдает, тихо стонет. Приятно. Мнут, целуют и покусывают, что он даже на секунду прикрывает глаза.       — А вы не такие, какими кажетесь, — улыбка на тонких губах растягивается, а чуткий слух улавливает смешки с обеих сторон.       — Ты тоже, — подает голос Ким. Он хриплый, ниже обычного, столь басистый и мягкий, что Чонгука дрожь пробирает. Он глаза открывает, смотрит на Пака. Голову опускает и коленку целует. В ссадинах, синяках, с нежной кожей. Ведет губами выше, тянет одну руку, убирает ладошки парня с члена. Слышит тихий, судорожный, но довольный вздох, когда он на пробу лижет небольшую розовую головку, несильно отличавшуюся диаметром от самого члена. Сам стонет, когда ягодицы раздвигают и напряженного сфинкера касается язык. Он старается расслабиться, тянется чуть на кровати и обхватывает уже возбужденную плоть Чимина губами. А что его так развело?       Язык лижет урерту, щекочет ее, заставляя Пака ножки разводить, толкаться бедрами навстречу, скулить. Чон тоже стонет, вызывает вибрацию по головке, заглатывает глубже, берет наполовину. Вылизывает, касается каждой венки, наслаждается наполненностью рта и чувствует, как в анус проникают смоченные слюной длинные пальцы Тэхена и возвращается теплый, ласковый язык. Его начинает крыть, он снова сминает простыни и продолжает двигать головой. Боже, его ведь трахают.       Мягкая подушечка пальца внутри стенки упругие поглаживает, проходится по простате и Чонгук стонет. Громко, слегка надрывно и точно несдержанно. Пак дергается, голову откидывает. Пухлую, уже покрасневшую губу закусывает, подавляя стон оттого, как невъебенно хорошо в горячем горле макнэ. Только он потом не знает, как смотреть ему в глаза.       Мысли сбиваются, когда в Чонгука с рывка до яиц входит член Кима и младший, крепко вцепившись в бедра Чимина, буквально воет с членом во рту. Пак стонет также громко, прикрывая рот одной рукой, жмурясь, покрываясь крупными мурашками от этой невъебенной ситуации, цепляясь пальчиками за сильные плечи Чонгука, а Ким всего лишь рычит, сдерживая себя.       Чон, пребывая в ахуях, выпускает с хлюпом изо рта член. Он кусает губу — Тэхен не дает толком привыкнуть к новым ощущениям, зад слегка саднит, но при этом по телу проходила легкая истома — каждый рваный, грубый толчок приходится по простате и потому Чонгук забывает всю оставшуюся боль нерастянутых как надо мышц.       Чувствуя крепкие пальца на бедрах, сжимающие до звездочках в глазах, он послушно принимает в рот член Чимина — хен понимающе выжидал момента, когда Гук наконец-таки расслабится, а после лишь слегка резко схватил за волосы и ткнул губами в розовую, сочащуюся смазкой головку.       Макнэ BTS не особо понимает, нравится ему такое обращение к себе, или нет. Но, в любом случае, это вызывает у него мурашки: грубые толчки сзади, вырывающие у него бесконечные, срывающие голос стоны и маленькая ладошка на затылке, не дающая отстраниться от члена, даже когда в легких закончился воздух.       Член от этого только больше течет, смазывая все об простынь. Нет, он больше не выдержит и точно скоро кончит; Чонгук пальцами изо всех сил сжимает белоснежные и без того скомканные простыни, старается сдержать себя, чтобы не кончить раньше всех.       Чимин перед ним придвигается чуть ближе, толкается быстрее, несдержаннее стонет, а Чонгук лишь прикрывает глаза. Господи, его заполняют с двух сторон, его целуют и покусывают, тянут за волосы, рычат на ухо и макнэ, лишь задумавшись о том, как это выглядит со стороны, кончает с гортанным стоном.        Парень сдерживает себя, чтобы не сомкнуть челюсть, сдерживает рвотный рефлекс. Несколько движений бедер Пака и в горло на язык смазывается сперма. Чонгук открывает шире рот, чувствует, как его бедра сильнее сжимают и трахают только яростнее, но ловит языком последние капли и тонет абсолютно в сладкой неге, падая головой на простыни.       Член в заднице полностью расслабиться и насладиться моментом не дает, потому что Гук теперь чувствительный, он тихо скулит и благодарно стонет, когда Тэхен сначала замедляется, а потом и вовсе выходит из растраханного прохода.       Чонгук слышит, как устало вздыхает Чимин, пытаясь отдышаться; чувствует, как Ким трется головкой между ягодиц и, с низким, хриплым, тихим стоном кончает, пачкая спину макнэ; чувствует, как эйфория накрывает его с ног до головы, потому что тело обмякло, он устало закрывает глаза. Алкоголь вновь новой волной накрывает его, он совсем не чувствует, как сильные мужские руки заваливают его на кровать, как губы мягко целуют в щеку и как его укрывают одеялом. Он не слышит, как шуршат мальчики в комнате и не слышит, как хлопает входная дверь, потому что с двух сторон его опоясывают в объятиях, прижимают к себе ближе или же прижимаются ближе сами, тихо желая сладких снов и все же больше так не напиваться.