как петь и летать как Армстронг

27 февраля 1996 год. Где-то на одной орбите с Венерой

В самой что ни на есть обычной ракете, где некогда красовалось красная надпись СССР, и в которой порой винты угрожающе скрепят находятся два космонавта. Арсений Попов - врач по специальности, летчик-космонавт по призванию. Антон Шастун - летчик-испытатель, второй пилот. До окончания училища скрывал от родителей, что ходит на драм кружок. Они не первый раз в космосе, но всё равно кровь в жилах стынет при виде других планет и россыпи звезд в бесконечно темной вселенной из узенького иллюминатора. 16-й час как потерянна связь с Землей. Попов уже сделал семнадцать подходов по двадцать пять приседаний, а Антон отчаянно посылает сообщения на базу и срывает голос в крохотную рацию на пульте управления. - Земля, приём. Это Южанин два, вы слышите меня? - Арсений уже перестал считать который раз Антон повторял эту фразу, его голос ни сколько не дрожал, а вот руки...парня охватил настоящий тремор, как у бывалых алкоголиков или людей с нарушенной психикой. Испарина на его лбу была более явной, чем у Арсения, который приседал. - Видимо, - не переставая приседать говорит он, - они объявили нам бойкот. - Земля, это Южанин два, прошу дать координаты посадки...Земля приём! Приём! Дайте координаты посадки! - парень чуть ли не хнычет. - Южане хотят на землю!! - на грани истерики кричит Антон. - Вот ты неугомонный, - мужчина подошел к парню сзади и резко развернул его в кресле лицом к себе, отрывая от панели управления, - кинули они нас! Он повысил голос, так, что Антон вжал голову в плечи. Глаза в глаза: зеленые испугано наблюдают за голубыми и читают в них неведомый страх, которого раньше в них никогда не видали. Мужчина положил свою ладонь на плечо Шастуна. - Если они тебе шестнадцать часов подряд не отвечают, значит стоит... - говорил он уже мягким, спокойным голосом, - остановится, и поберечь силы. - Для чего?.. - тихо спрашивает второй пилот поднимая зеленые глаза на Арсения. А и правда, для чего? Они одни в космосе, кислород, увы не бесконечный, связь с землей потеряна, с курса они сбились. Что им остаться? - Чтобы встретить рассвет. - с мягкой улыбкой говорит Попов. --- Кислорода осталось на шесть часов - С чего бы им нас бросать? - Ну сам подумай, - брюнет поменял затекшую ногу на другую и снова закинул их на панель управления, - мы не "первые" - ценности никакой не представляем. Операция наша, не существенная, да и сами мы... - он перевел взор на парнишку напротив, который сложив руки в замок смотрел в пустоту. - Что мы? - спрашивает Антон. - Мне 13 месяцев до пенсии оставалось, - он тяжело вздохнул. - Что? - парень заулыбался и его брови поползли вверх от услышанного, - Тебе же всего тридцать семь. - Не всего, а уже. Говорили, что здоровье ухудшается и прочие сказки, - он хлопнул себя по груди, - вообщем устали они от меня. - А меня почему сюда отправили? Мне только двадцать восемь. - Ты же ведь мой, - Попов запнулся, - мой друг. Да и высказывался ты о начальстве неоднократно. - Это что получается Арс, - Антон опрокинул голову вверх, - мы с тобой космический мусор? Слева послышался смешок, парень перевел взгляд на соседа. Арсений смеялся, у его глаз проявлялись лукавые морщинки, он оголял белый оскал с острыми клыками. - Получается, что так... --- До конца кислорода четыре с половиной часа. - Остался последний тюбик борща, хочешь? - опустошая запасы спрашивает Южанин один. - Нет, я свой уже съел пока ты спал. - Я спал, - Попов постучал по наручным часам на кисти, чтобы привести стрелку в лад, - двенадцать часов назад. Парень в ответ жадно глотнул слюну и сделал вид, что не расслышал. Арсений улыбнулся себе под нос, светловолосый заметил это краем глаза, всё ещё делая вид, что занят управлением этой уже бесполезной жестянки. Сунув тюбик в карман, Арсений оттолкнулся ногами о стену и невесомость плавно принесла его к парню, который уже третий час перелистывая пожелтевшие, хрустящие от надавливания при письме страницы пытался найти что-то в бортовом дневнике. Попов уговорил Антона потратить немного кислорода на антигравитацию под предлогом последнего предсмертного желания. Мужчина рассекал пространство острыми локтями, он расстегнул на себе кофту и позволил застежке парить над землёй. Как он не старался отвлечь парня от бесполезных попыток - ничего не выходило. Как не дразнил, летая за спиной насвистывая мелодии - ничего. Не долго думая, мужчина подлетел к контейнеру с личными вещами, который был слева от его пульта управления и достал оттуда радиоприемник и бутылку серебряной текилы. Нажал на кнопку и положив его себе на пресс принялся крутить колёсико, в надежде попасть на какую-нибудь межгалактическую радиоволну. Через считанные минуты в ракете послышались строчки всеми известной композиции короля джаза Луи Армстронга "What a wonderful world". Сделав погромче брюнет головой вперед подлетел к Антону. - I see trees of green, red roses too, I see them bloom for me and you. And I think to myself What a wonderful world... - тихонько пропел голубоглазый в джазовой манере, мучая лицо необычной мимикой, пытаясь подрожать исполнению афроамериканца. Шастун не может сдержать улыбки, да и песня хорошая. Обреченно отстегнув ремень он повис в воздухе как и напарник, парень отмахивал от себя воздух руками, как птица, которая не умеет летать. Они приплыли к середине и Попов достав из штанов тюбик борща. Виртуозно размахивая им погрузил Антона в мир красных пузырьков свекольного борща, больше похожих на икринки. - Я даже вне земли могу романтику устроить.. - тихо говорит мужчина, пальцами запульнув в сторону напарника каплю борща. - Да, я никогда ещё не слушал Луи Армстронга в невесомости, в компании текилы, будучи ненужным нации космонавтом. - вытерев со щеки ту каплю сказал он хихикая. В его словах не было горечи или обиды, он принял это как научно доказанный факт. Паниковать уже было слишком поздно и бессмысленно. А послушать джаз внутри отечественной ракеты со своим когда-то близким человеком - дело благородное. - Не знал, что инопланетяне предпочитают джаз. - говорит Антон перевернувшись. - А космонавты предпочитают текилу. - откупорив бутылку спиртного, которое резко ударило в нос своей крепостью сказал Попов. - Зато рюмки не нужны, - улыбаясь говорит парень посмотрев в глаза напротив. - Хочу тобой наглядеться в последний раз - думали оба В тот момент оба жалели, что космический корабль не приспособлен к пассажирам курильщикам. Неловко отвернувшись друг от друга они жадно глотнули напиток. --- - Это получается нас даже не похоронят? - озадачено спрашивает Антон закинув руки за затылок. - Мы будем этими, - он смеется, - как их, - щелкая пальцами не может вспомнить он, - пропавшими без вести. - Без вести... - Фактически, ты пытался с ними связаться, поэтому, это останется на их совести. Но зачем о грустном говорить. - Почему ты такой бодрый? - спрашивает Антон в недоумении. - Мы же с тобой так красиво уйдем с мир иной. К тому же я пьяный.- улыбается мужчина пожимая плечами. Алкоголь в космосе действует быстрее чем на земле, не заставив себя ждать, язык Попова уже начинал заплетаться, а пьяный румянец проявляется, - Единственное о чем я жалею, что мало тебя обнимал. Холодная тишина, прожигающая дыру в сердце Попова продолжалась минуту. - Я тоже не подарком был, ты тоже меня прости, - у парня встал в горле ком, - за всё. - Это звучит как раскаяние - хрипло говорит брюнет смотря сквозь парня. Приятно кружится голова, когда находишься в невесомости и без достаточного количества кислорода. --- Пьяные космонавты покинули борт уже не интересного им корабля, чтобы встретить рассвет их героической гибели, о которой никто не узнает. О их смерти никто не заплачет, над их совместным фото семилетней давности, снятой на палароид, с черной ленточкой в углу никто не будет держать склянку водки и молчать, глотая горькие слезы. Всей этой суматохи не будет. На Земле некому за ними горевать, их там никто не ждёт. Вся жизнь Арсения сейчас парит рядом с ним, всё самое ценное рядом, и он сейчас кажется счастлив. - Я достану тебе звезду, хочешь? - протягивая руку к ближайшему огоньку, в скафандре плохо сгибаемом спрашивает Попов. - У меня будто дежа вю, - говорит Антон поворачивая голову к мужчине, с которым раньше делил постель. - помнишь Вудсток в 89-м, в Лужниках? Мы тогда ещё на траве сидели, пепси пили, Скорпионс слушали... - Still Loving You, песня тогда звучала... - Да, и мы тоже тогда рассвет встречали, помнишь? - Я тогда тебе ещё сказал, что ты мне нравишься. - брюнет робко начал вспоминать прошлое. - Да, а я тебе за это бутылку об голову разбил. - он хихикал, мужчина с перебоями слышал как напарник смеется, - И потом сам же в травмпункт отвел. - Потом тебя к нам на базу перевели, как курсанта. - И тогда были мы... Из-за нашей планеты Земля выглянул первый луч солнца. Они опустили солнцезащитное стекло на скафандры, чтобы не ослепнуть. - Мы, - Антон тяжело дышит, - самые первые встречаем рассвет. - Мы? - с хитрой улыбкой переспрашивает Арсений. Кислорода для слов не хватало, можно было лишь усмехнуться. И без слов было понятно, что те семь лет, что они были знакомы они были не только напарниками. И все обиды были прощены, все ссоры забыты, когда огненный шар показался из-за единственной населенной планеты в галактике тоненькой линией. Антон слышал тяжелое дыхание Арсения в микрофон, что у него в скафандре, так же как и сам Попов. К счастью или сожалению это стекло было отражающим, поэтому Антон не увидел как на ресницах брюнета осталась хрустальная слеза. Шастун сократил пространство между ними и попытался взять напарника за руку. Арсений сразу же почувствовал родные прикосновения через плотную ткань и крепко сжал протянутую руку. Проморгавшись, перед глазами он увидел пролетающие мимо эпизоды его жизни. От первой двойки и первой драки до солнечной улыбки Шастуна. Он вспомнил как от первого рукопожатия с ним, у Арсения внутри будто пролился теплый свет и заполнил собой всё. Залатал все раны и стёр рубцы. Помнил как они бегали вместе на перегонки по спортивной базе и как проигравший Антон спросил разрешения на поцелуй, на что он не успев сообразить позволил. И с того самого поцелуя всё и закрутилось как в блендере. И тогда-то он понял, что не обязательно думать, однажды нужно просто дать сердцу карт-бланш. - Арс, - светловолосый дергает напарника, - Арсений? - в панике окликает парень. Ответа не слышно. - Южанин!! - он хватает Попова за предплечье и разворачивает к себе. - Ааа! - выкрикивает брюнет смеясь. Антон сжимает его руку в своей на сколько ему позволяет костюм. Арсений никак не реагирует, лишь надрывно вздыхает. - Арс, - парень отодвигает механическое отражающее забрало. Сначала его слепит солнце, но проморгавшись он видит себя в отражении шлема напарника. Попов забрало не открывает, Антон смотрит на свой наручных браслет, который измеряет давление в костюме и видит, что оно удвоилось. Схватив руку партнера, на браслете которого стрелка колеблется у нуля парень начал плакать. - Это тебе, - жадно глотая оставшийся кислород говорит Попов, - подарок. - Открой забрало, - просит парень сжимая его предплечье, - слышишь? - Нет, - выдает он сухими, холодными губами, растягивая их в улыбке, которую не видит Антон. Зато он видит Антона. - Засранец... - роняя соленые слёзы говорит Антон слабо ударяя его в грудь. Кожа Попова приобретает лилово-серый оттенок и по вискам льется холодных пот. Непрошеная слеза набирается и сморгнув течет по щеке. - Я, - тяжело выдыхает брюнет, - до сих пор...тебя.. - Я тебя тоже, Южанин один. - Антон соприкоснулся шлемом к шлему напарника. Попов хватает Антона за плечо и притягивает к себе, Южанин два отвечает ему крепким объятием. - Мы сгорим как Палестина.. - кричит Шастун. - Зато вместе.. - добавляет Арсений закрывая глаза. Огненная звезда показывается им уже не впервой за сегодня. Точно больше шестнадцати раз. Но этот был особенно горьким. Всё, что успел увидеть Попов это желто-горячую дугу, которая выглядывала из-за земного шара. Потом его веки становились всё тяжелее и ему чертовски хотелось спать. Не сумев противостоять он закрыл глаза. Перед ним была глухая пустота. - Арс...? Южанин два не отвечает, оставляя напарника в чужом космосе одного. Подумать только: всего лишь сотня километров отделяет нас от мрака космоса — и в этой сотне есть и прекрасные закаты, и облака, и глубокая, кажущаяся беспредельной, синева. Антон ощущал на себе 600 градусов из тех 5778 по шкале Кельвина, которыми обладало солнце. Затем его костюм воспламенился и Южане сгорели как вышеупомянутая Палестина, оставив за собой пепел. --- Это лучший рассвет в их жизни. Отношения между ними были внеземные, поэтому они заслужили такого конца. В мыслях они всегда были вместе, даже когда физически были порознь. На тренировках, на собраниях, в толпе, Антон всегда глазами искал родную, черную макушку и холодные как айсберг глаза. Они навсегда останутся на орбите между Венерой и Землёй. Виа Гра будет петь об отсутствии притяжения, а между ними притяжение было всегда. Арсения тянуло к Шастуну как человека к земле по закону Ньютона. А через двадцать лет между этих же орбит разобьются два спутника, так же столкнувшись вместе. И в кабине будет беззаботно летать радиоприемник, который словив идеальную волну наполнит космический корабль мелодией Армстронга. И он был чертовски прав: What a wonderful world!