Пока смерть не разлучит нас

      Просто еще одна ночь — И дьявол овладел моей душой. Мне нужна твоя любовь, милая.

***

      Нацуки стояла около дома девушки. Фыркает и раздражённо смотрит на часы, что противно тикуют, действуя на нервы.       «Опять опаздывает!» — думает лишь та и сдувает прядь волос, что выбились из чёлки.       Хоть Юри и была вся такая пунктуальная и правильная, но опоздавать на свидания каким-то способом ей удавалось. Она подолгу могла не выходить, даже под настойчивую трель звонка, которая доблестно выдерживала Нацуки впрямь, как и Юри. Так что за год отношений он до сих пор жив, провода не отошли.       Но не успевает Нацуки вновь нажать на звонок, как Юри всё-таки выходит. Лицо всё красное и смущённое, а девушка вновь играет со своей прядкой фиолетовых длинных и непослушных волос. Та неловко улыбается, пряча глаза, что недобро блестят, даже могу сказать: с лёгким безумием.       — Прости, — выдавливает из себя Юри, неловко взглатывая, и смотрит на девушку, что недовольно смотрела на ту, прикусив внутреннюю часть щеки, — я просто…       — Просто, ты опять опоздала! — делает выводы Нацуки, лишь сильнее нахмурившись, — опять, Юри! Чем ты там занималась?!       Но на это Юри неловко отворачивается, багровея ещё больше от такого неловкого вопроса. Прячет забинтованные руки, которые полностью пропитались её кровью, оставляя пятна. Рукав свитера сильнее оттягивает на бинты. И Нацуки лишь недовольно на это скрипнула зубами.       — Опять режешься! Я же просила прекратить это, дурочка! — прикрикивает на неё Нацуки, хватая её холодные, почти ледяные руки, сжимая осторожно своими пальцами, — прекрати причинять себе боль! Мне не нравится это!       — П-прости, — Юри было неловко, та прячет лишь стыдливо взгляд фиалковых глаз, вжимая в плечи голову, пытаясь стыдливо отстранится.       Но Нацуки ловит её рукой, серьёзно смотрит на свою непутёвую девушку, которой дорожила всей душой и встаёт на цыпочки, осторожно касаясь её губ, опираясь на её плечи, прижимаясь к её объёмной груди, вдыхая приятный аромат её волос и кожи.       Аромат лаванды. Такой приторный, сладкий, но да ужаса приятный. Прям, как Юри. Вроде мягкая, но безумный фетишист к крови и ножам скрывался внутри неё, что возбуждал один лишь надрез на белоснежной коже, что та текла прям как сучка.       Что ты чувствуешь, милая, Убивая нашу судьбу?       И Нацуки задыхалась от этого аромата, хотела быть с ней вечно. Запереться в каком-то мирке, где никого нет.       Я скучаю по тебе больше, Чем это можно передать словами.       — О, Юри, я скучала, — прошептала Нацуки, легко улыбнувшись, — так сильно, что ты не представляешь, солнце.       — Я тоже, — шепчет в ответ лишь Юри, добродушно улыбаясь, обнажая клыки, — очень сильно скучала. Казалось, мы не виделись всего лишь день, но я уже впала в депрессию!       — У тебя херовые отмазки, — фыркает Нацуки, бурчит, отводит взгляд.       На это Юри лишь хихикнула. Её холодные пальцы обвили мягкую и тёплую, впрямь как кексы Нацуки, ручку и ведёт за собой. Широкая улыбка появляется на лице Юри, а волосы шуршат, когда ветер невидимой рукой проводит по её волосам. Она резко отпускает хватку, смеясь бежит куда-то по направлению лужайки.       — Догони, бука! — звонкий смех раздаётся в ушах Нацуки, а солнечная улыбка появляется на лице Юри, что от смущения и след пропал.       — Дура, — шепчет обиженно Нацуки, надув губки, но бежит за ней, даже не обращая внимания на короткую розовую юбчонку с куча рюшек, то приподнималась, показывая край белых трусиков в розовых горох.       Солнце садилось, а лучи отдавали последнее тепло. Тени удлинились, а лицо порозовело в вечерних лучах. Заколка осторожно скатывается по волосам Нацуки, а хитрая лыба появляется на лице девчонки, когда та хватает ту со спины, обхватывая плоский живот. Щекой прижимается к спине, притягивая к себе плечи.       — Зачем ты убегаешь? — недовольно крехтит девушка, что пыхтела от бега, — я не хочу чтобы ты уходила!       — А я и не уйду, — шепчет Юри, целуя руки Нацуки, — пока смерть не разлучит нас…