All mine

- Ниино, - Джин выдыхает его имя с полустоном, выгибаясь на постели, проводит руками по спине от напряженной поясницы и выше, цепляет кончиками пальцев шрамы от пуль – один, второй – зарывается в жесткие волосы, притягивает голову Ниино ниже, заставляя того почти спрятать лицо в изгибе своей шеи. В удовольствии Джин такой же сдержанный, как и в жизни. *** В своих отношениях они как-то пропускают стадию взаимных приглядок и ухаживаний. Или же наоборот растягивают на тридцать лет, что превращает её в неотъемлемую часть жизни, привычную и незаметную. - Хорошо, что всё осталось по-прежнему, - говорит Джин, принимая из рук Ниино упавшую зажигалку. В неярком теплом освещении любимого бара старый друг выглядит незыблемой константой в бушующем море изменчивой жизни. - Да, хорошо, - Ниино садится за соседний стул и кивает бармену. Хотя по-прежнему быть уже просто не может. Не после того, как Ниино признался, что с самого рождения Джина непрестанно наблюдал за ним. Не после того, как закрыл его – наследника престола – собой от пуль. И уж точно не после того, как в приглушенном свете больничной палаты Джин просил его больше никогда так безрассудно не бросаться под пули, даже ради него. Тем более ради него. А потом, взяв вялую после тяжелой операции ладонь в свои руки, прижался к ней губами. Ниино тяжело соображал, отходя от наркоза, но место поцелуя все еще отдавало фантомным зудом. - Теперь я понимаю, почему тебя не интересовали признания одноклассниц, - говорит Джин на половине второго бокала пива, намекая, очевидно, на нежданно обнаруженную разницу в возрасте. Ниино усмехается и думает, что одноклассницы не интересовали его по совершенно другой причине. Выйдя из бара, Ниино за руку увлекает Джина в ближайший темный проулок между домами и, наконец, сцеловывает с бледных губ въевшийся в них привкус табака. Жадно и напористо, пытаясь донести через этот поцелуй все чувства, что копились долгие годы. Джин открывается навстречу мгновенно, как будто только этого и ждал. Тело под распахнутым форменным пальто едва заметно дрожит, и Ниино чувствует это только потому, что Джин вжимается в него максимально тесно, словно старается преодолеть преграду из собственно рубашки и одежды Ниино. Когда поцелуй обрывается, Джин выглядит еще более захмелевшим, чем в баре. - Проводи меня до дома, - хрипло просит он, не сводя взгляд с чужих влажных губ. - А Лотта-чан?.. - Улетела в Дову. Ниино остается только кивнуть. В квартире семейства Отасов уже Джин выступает инициатором поцелуя. Он тянет Ниино за собой вглубь квартиры, в направлении своей спальни, по пути стаскивая куртку Ниино и свое пальто. Обувь тоже остается валяться посреди комнаты, а Джин с Ниино падают на кровать, переплетясь ногами. У Ниино дрожат руки, когда он прикасается к Джину. Перебирает волосы, обводит контуры подбородка, ловит губами частящий пульс под тонкой кожей шеи. Наконец-то по-настоящему, не в своих фантазиях или снах, не на снимках, которые оставлял только для себя. - Ниино, - протяжно выдыхает Джин – и того пробирает сладкой дрожью, даже волосы на затылке, кажется, встают дыбом от полноценного осознания: Джин, его драгоценный принц, человек, которому он посвятил всю свою жизнь, наконец-то полностью в его руках, и между ними, наконец, нет никаких тайн. *** После Ниино идет в душ, а Джин выходит на крышу с прикуренной сигаретой. Там его и находит Ниино несколько минут спустя. Отас даже не оделся, просто завернулся в свой любимый плед. Ниино раздраженно затаскивает этого дуралея обратно в квартиру, ворча о том, что он подхватит простуду, если будет выскакивать на сквозняк голым. Джин обнимает его лицо ладонями и улыбается, глядя в не скрытые стеклами очков глаза: - Спасибо, что волнуешься. Ниино надеется, что его щеки не наливаются румянцем. *** Ниино проводит с Джином все выходные и намеревается уйти до возвращения Лотты, но они все же сталкиваются на кухне утром понедельника. - Погода начала портиться, - объясняет она, распихивая по полкам в холодильнике гостинцы из Довы. – Пришлось вылететь пораньше, чтобы не попасть в ураган, - потом смотрит на сонного Джина, смущенного Ниино, отводящего взгляд, и строго спрашивает: - Вы опять напились? - Нет, - Джин запихивает в тостер два кусочка хлеба с томатами, - Ниино просто здесь ночевал, - и, предвещая следующий вопрос сестры: - Мы встречаемся. Лотта удивленно моргает. Ниино испытывает острое желание провалиться прямо на первый этаж. - О, - девушка складывает ладони на груди и широко улыбается. – Это же замечательно! Могу я теперь звать тебя братом? *** - Мы с Лоттой хотели бы, чтобы ты переехал к нам, - предлагает Джин. – Мне было бы спокойнее, зная, что она не одна, когда я уезжаю с проверками в другие районы. Ниино молчит, старательно превращая свое мороженое с шоколадным топингом и крошкой в однородную массу. Джин щелкает зажигалкой, прикуривая очередную сигарету, полностью игнорируя недовольство во взгляде официанта. - Нам бы действительно этого хотелось. Мне кажется, ты уже достаточно времени провел в одиночестве, шпионя за нами. Лотта и я давно считаем тебя частью нашей семьи, пора сделать еще шаг в этом направлении. Ниино склоняет голову набок. - А тебя не волнуют сплетни? Они обязательно будут. - Нет, - Джин стряхивает пепел сигареты в чашку, из которой недавно допил кофе. Его ответ спокойный и лаконичный, и Ниино уверен – уж что-что, а кривотолки интересуют его в последнюю очередь. - Хорошо, - Ниино кивает. – Я согласен. Найдется в вашем шикарном здании парковочное место для моего мотоцикла? Джин изгибает губы в ответной улыбке: - Обязательно решим этот вопрос с домовладельцем.