suicide

POV Key Я уже не знаю, что с ним сделать. Я не знаю, как на него подействовать, как нужно надавить. Да, я понимаю, что жизненные трудности бывают у каждого, что не всякий человек сможет вытерпеть какие-либо кардинальные изменения в судьбе. Но это… Джонг. Мой милый Джонг. Мой любимый Ким Джонгхен. Тебе сейчас не очень хорошо, я понимаю. Ведь враз потерять что-то дорогое, над чем ты долго и упорно трудился, действительно очень тяжело. Твоя компания разорилась. Весь твой бизнес полетел к чертям. И сейчас ты, конечно, переживаешь не самые лучшие моменты. Но… Я смирился с тем, что ты начал пить. Хотя, нет, обычным пьянством это назвать нельзя: ты просто литрами вливаешь в себя алкоголь, пытаясь заглушить свою душевную боль, затмить этой ядовитой жидкостью себе разум. Да, разум… Хотя бы его ты, Джонгхенни, не теряй. Пожалуйста. Ты просто становишься обезумевшим, когда принимаешь свою очередную дозу спиртного. Ты превращаешься в дикого зверя, который в порыве ярости сметает все на своем пути. И по какому бы пути ты не пошел, везде тебе под руку попадаюсь я. Я устал замазывать те ссадины, синяки, большие царапины, которые появляются от твоей руки. Все коллеги по работе косо смотрят на меня, детишки на улицах показывают пальцем, да и просто обычные прохожие оглядываются мне вслед. Почему? Потому что моя любовь, моя единственная родная душа, которой я отдал частичку своего сердца, моя половинка избивает меня, приходя в пьяном состоянии из очередного дешевого бара. Ты остервенело бьешь меня руками, хватаешь за волосы, опрокидывая на пол, со всей силы пинаешь ногами. А что я? Я не могу тебе дать отпор. Бессмысленно это. Потому что я только усугублю ситуацию. Приходится каждый раз терпеть твое своеобразное выражение любви ко мне. Да, я знаю, что все это ты делаешь не со зла. Тобою движет алкоголь, который поработил твой мозг. Но почему бы тебе просто не перестать употреблять его? Тем самым же ты гробишь свой организм, а не мой. Я переживу. Я выживу. А ты? Я не раз с тобой говорил на эту тему в те моменты, когда ты был уже почти трезвым. Ты целовал меня, ты обнимал меня, обливаясь слезами, шептал на ухо слова с извинениями. Однако все это было напрасно: на следующий день эта проклятая история повторялась. Я терпел. Изо всех сил терпел, надеясь, что это пройдет. Но этот ужас продолжается уже на протяжении трех недель. Я устал. Сил больше не осталось. *** И сейчас ты опять пришел не понятно откуда. За километр от тебя несет алкоголем. Я не понимаю, как твой организм еще не вывернуло наизнанку от такого большого количества спиртного? Ты, наверное, и сам удивляешься этому. Хотя, тебе все же плевать. Да-да, тебе точно плевать на это. Ведь ты опять приходишь ко мне в комнату. В очередной раз схватив за волосы, скидываешь меня с кровати. И опять я чувствую, как ты меня бьешь ногами, буквально втаптывая в землю. Опять мне приходится молча глотать слезы и чувствовать во рту этот уже привычный металлический вкус крови. Напоследок заехав мне по животу своим острым носом ботинка, ты поплелся в сторону ванной. Джонги, почему бы тебе не убить меня? Почему ты причиняешь мне такую боль? В чем я виноват? Уж лучше бы сразу прикончил меня на месте. Внезапно, когда мысль о смерти промелькнула в моей голове, я вдруг понял, что, если больше ничего сделать с этим не могу, то единственный выход – это умереть. На протяжении всей моей жизни слово «смерть» пугало меня. Я не знал, что это такое и, честно говоря, не хотел знать. Я лишь хотел радоваться солнцу, узнавать новые вещи и любить, любить, любить… Однако теперь солнце потухло для меня, жизнь стала неинтересна и скучна, а любовь превратилась в гадкий противный кусок застывшей глины, тяжелой и слишком невыносимой. «Я прилечу к тебе ангелом. Люблю и никогда не забуду…» - аккуратным почерком я написал на небольшом бумажном листке. На последние три буквы упала большая слеза, отчего они немного расплылись. Я посчитал это печатью. Своеобразной печатью моей любви. Через несколько мгновений я уже был в подъезде и поднимался по лестнице вверх. Еще чуть-чуть и я, наконец, заключу договор со смертью. И вот я на крыше. На крыше нашего высотного дома. Небо полностью затянуто мрачными тучами. Накрапывает мелкий дождик. Сложилось такое впечатление, будто природа уже заранее оплакивает мою гибель. И вот я подхожу к краю крыши. С каждым шагом коленки дрожат все больше. Мне страшно. Очень страшно. Но назад дороги уже нет. Я решил свою судьбу: она закончится прямо здесь и прямо сейчас. Я ступаю на маленький бортик, которым и заканчивается моя крыша. Всего лишь маленькая ступенечка, отделявшая меня от пропасти. Главное сейчас – закрыть глаза и сделать шаг вперед. Маленький шажок, и я с большой скоростью полечу вниз. Можно в это время будет расправить руки, словно крылья, и представить, что я птица. Но, черт возьми, какая еще птица? Мой «полет» составит максимум пять секунд. За это время я лишь успею несколько раз пожалеть о том, что все-таки решился на этот шаг. Я наклонил голову и посмотрел вниз. Подо мной шестнадцать этажей. В глазах тут же помутнело. Мне стало дурно. Я испугался? Слабак! Да, я слабохарактерный человек, который решил избавиться от всех своих проблем посредством суицида. Но, посмотрев вниз, я действительно очень напугался. С одной стороны мне хочется сделать этот проклятый шаг и отдаться в руки смерти. Но с другой стороны хочется, чтобы меня кто-нибудь остановил, чтобы схватил меня и оттащил от края этой крыши, чтобы обнял, поцеловал, согрел меня своим теплом. И хочется, чтобы этим «кто-то» был именно Джонг. Но ему сейчас плевать на меня. Мое тело для него – это боксерская груша, а моя душа – это коврик, о который можно вытереть свои грязные ноги. Я не нужен ему. Я медленно закрываю глаза и крестом кладу руки на грудь. Сердце бешено стучит, будто говорит мне о том, что не нужно идти на столь отчаянный шаг. Но я не слушаю ни сердце, ни разум. Я лишь просто хочу умереть. Вытягиваю правую ногу вперед и… Чьи-то сильные руки внезапно подхватывают меня, утаскивая за собой. Я не успел опомниться, как через мгновение оказался посередине крыши. Что произошло? Я не умер? Я почувствовал знакомый запах. Тот самый парфюм, который я дарил ему на нашу с ним годовщину, смешанный с едким запахом алкоголя. Я не мог поверить. Не мог до тех пор, пока не открыл глаза и не увидел перед собой Джонгхена. Он весь в слезах. Дрожащими руками он схватил меня за голову и начал покрывать все мое лицо поцелуями. Я еще никогда не видел его таким. - Кибомми, - всхлипнул он, поцеловав меня в мои закрытые глаза, - не делай больше так, прошу. Я люблю тебя. Прости меня, пожалуйста. Он рыдал. Истерически рыдал, все время извиняясь передо мной. Я почувствовал, как ему плохо. Он действительно испугался за меня. Те душевные раны, что он нанес мне за эти злосчастные три недели, начали потихоньку зарастать. Я чувствовал, как тепло разливается по всему телу. Я не плакал, нет. Все слезы я уже успел выплакать. Я просто нешироко улыбался. Улыбался тому, какой я идиот. Ведь, если бы я сделал тот самый шаг, то оставил бы своего любимого Джонга одного. Навсегда. - Просто пообещай мне, что все будет хорошо, - все еще с улыбкой на лице спокойным тоном проговорил я. - Обещаю, Кибомми. Обещаю, - ответил он и крепко обнял меня, будто боясь, что я куда-либо убегу от него. Мы сидели на крыше, обнявшись друг с другом. Мелкий дождик все не переставал накрапывать. Только уже казалось, что природа плачет не из-за моей несостоявшейся гибели, а от счастья. От счастья за нас с Джонгом. Мысль о смерти мгновенно улетучилась. Я простил ему все, что он мне сделал. Ведь я люблю его. А он любит меня. Мы вместе. И ничего мне от этой жизни больше не надо.