Я не видел таких, да и слышал едва
Ты кричишь «уходи», и я ухожу, взяв тебя
Что-то нас охладит, но замерзнуть не даст
Не потухают огни, они горят из-за нас.
Внизу живота поселилась отвратительная боль. Не то, чтобы от нее Чонгук сгибался пополам… Из-за этой боли у него было чувство дискомфорта, хотелось поскорее избавиться от этого чувства, но как — он не знал. Сейчас парень думал явно не о боли. На его сердце скопилось слишком много горечи. Ему от избытка эмоций хотелось плакать, будто он ещё совсем маленький малыш. А он и был малышом. По земным меркам ему было всего семнадцать, а уже буквально отрывали от счастья в кругу семьи. В его возрасте начиналось обучение ангелов и демонов в месте, где учили быть ангелом-хранителем и демоном-искусителем. Чонгука не радовала перспектива таскаться за своим подопечным подобно няньке, слишком не любил принимать решения вместо кого-то, а то кто он такой… Портил все. Взгляд Чонгука поднялся на матушку, что еле сдерживала свои слезы, то ли гордости, то ли радости, часто протирая глаза, из-за чего не давала жидкости пасть с пушистых ресниц на мраморную кожу. Парень лишь натягивал себе улыбку. Отец одобряюще смотрел на него, расправив плечи — верил в него. Только это позволяло улыбке Чона выглядеть естественной. Закрывая за собой дверь, он протяжно вздохнул, пока веки, будто от тяжести, закрывались. Он не хотел уходить и не уходил бы ни за что. Но… Семья в него верила. Скорее всего лишь это мотивировало его переступить через себя, через свои принципы и стать одним из лучших ангелов. Стать тем, кем могут гордиться не только родители.
Снова вздох, более тяжёлый, крылья с лёгким ветерком и шелестом распустились за спиной, и было достаточно всего одного взмаха, чтобы худое тело юноши поднялось ввысь. Крылья разрезали воздух, а кожа ощущала былую когда-то приятную прохладу, с теми же приятными мурашками по коже. Лишь это успокаивало парня по пути в академию. Мысли не давали ему сковать себя страхом и паникой. Как жаль, что лишь пока он парил в небе. Стоило переступить порог, как каждая клеточка его тела ощутила ауру академии. Он не один, кто жутко нервничал и переживал, именно это и заставляло переживать и его. Начал кусать губы, сжал пальцы в кулаки, пока глаза, скорее панически, оглядывали все, что видели перед собой. Чон «очнулся» лишь когда прокусил губу. Кровь окрасила часть нижней губы, а капля предательски скатилась по подбородку вниз, на новые ботинки.
«
— Хорошо, что не на костюм… »
Он с трудом, но начал брать себя в руки, пока шел к кабинету директора. Уже в самом помещении он умело держался. Назвал свое имя, отдал приглашение на вступление в академию и мило улыбнулся до проступивших ямочек. И это пока за спиной он заламывал себе пальцы, чуть ли не ломая их. Все же хорошо… Спокойно. И это оказалось правдой. Чонгука так же приветливо, как говорил он, проинструктировали, указав, куда теперь ему предстоит пройти и что сделать. Первый этап пройден. Он остался позади и теперь уже будто толкал ангела вперёд. Быстрее закончит, быстрее отдохнёт от переизбытка нервов. Пара каких-то минут заполнения бумаг, и Чону показали его подопечного и его досье. Чонгук оставил для себя интригу до прихода в свою новую комнату, не смотрел ни на фото, ни на досье. Словно десерт. Момент истины настал быстро, он не оттягивал более этот момент. И был приятно удивлен, когда взял фото в руки. Как же там говорят люди? Ангельская красота? Именно это сейчас всплыло в голове Чона при виде Чимина. Да. Пак Чимин. Теперь это имя он никогда не забудет и будет рад слышать его раз за разом. Такая ангельская внешность получается редко, но в результате смешивания крови. Иными словами, у Чимина есть предки ангелы. И скорее всего этот союз был запрещен. Но… Чон все равно был покорён.
Было разрешено заявиться к подопечному до начала занятий, но с единственным строгим условием: не контактировать ни при каких условиях. И тогда Чон лишь кивнул, прокрутив в голове столько событий. И в одном из них он подумал о нападении на Чимина… Неужто он должен был в таком случае оставить его умирать, лишь бы не нарушать правило? Но, не смотря на это, Чонгук не дурак и не собирался сегодня как-то связываться с Паком. Стоило парню выйти из академии, он принял форму человека. Его смогут видеть и говорить с ним. А в остальном такой же ангел, каким и являлся. Не смотря на свое желание изучать Чимина, Чонгук прочел лишь небольшую часть из того, что хотел. Где можно найти его подопечного. Сейчас он этим и занимался, обходил город в попытке найти ангельского парня. И, к его такому же ангельскому сожалению, не нашел. Нигде. Особенно дома. И как бы странно такое ни звучало, ангел запаниковал. Что-то случилось? Из-за этого у Чонгука никак не проходила боль внизу живота? Сглотнув, он вновь закусывал губы, а глазами искал и искал. Нашел. Только…
Пак был прижат к бетонной стене, его горло крепко держали, так сильно сдавливая, что лишь тихие хрипы срывались с его пухлых губ. Он заметно задыхался, борясь со своим насильником. Именно им, ведь Чимина попутно раздевали, а он не мог сопротивляться из-за отрубившегося прилива кислорода в голову. И самое ужасное, что Чонгук ничего не имел правда делать. Как же иронично, что совсем недавно в его голове пронеслась эта ужасная мысль… Что его подопечному будет угрожать смерть, а он ничего не сможет сделать. Чон сглотнул. Он ждал, когда Чимин потеряет сознание из-за кислородного голодания. И это не заставило себя ждать. Он сорвался на бег, уже по пути сжав кулаки. Он налетел на обидчика Чимина, ударяя того в челюсть, что позволило ему отпустить тело юноши. Чонгук успел поймать его тело, аккуратно прислонив спиной к стене.
— Что ты вообще такое творишь?! Кто дает тебе право распоряжаться чужой судьбой?!
Он был явно зол. Такое не красило ангела, но как правильно могло показаться, Чонгук имел на это право. Обидчик парня лежал на земле, облокотившись локтем о землю, пока второй рукой вправлял себе челюсть. Минута, и он начал смеяться, медленно поднимаясь. На нем был тонкий халат, он спал с его плеч, и Чонгук смог увидеть спину. Его глаза расширились. Рубцы и шрамы, оставшиеся от отрезанных крыльев. Чонгук знал это и ни с чем не мог перепутать.
— Так ты демон…
— А что такого, птичка? Или у тебя аллергия на темную ауру?
Чонгука пробивало от взгляда падшего ангела. От того, как тот облизывал свои губы, и выглядело это хищно, дьявольски. Но рвение парня защитить Чимина никуда не делось. И демон это знал, на что склонил голову набок с огоньком в глазах.
— Неужто ты про меня совсем ничего не знаешь, раз так героично заступился за этого полукровку? — демон воспользовался замешательством ангела и вжал его в стену, касаясь губами мочки уха. — Что же тебе говорит моё имя… Ким. Тэхен.
Он четко выговорил каждую букву своего имени, и лишь тогда Чона пробило сильнее, а боль в животе стала острой, уже доставляя ему дичайшие ощущения. Он знал его. Слышал про него, если точнее. Демон, что нападает то на ангелов, то на полукровок, как Чимин. Он когда-то был ангелом, но его испоганило желание похоти к другому ангелу. Так он и лишился крыльев, когда так безрассудно отымел несчастного. С тех пор его боялись многие. Тэхен во многом являлся сильным противником. И Чонгук с ним и близко не стоял. Он сглотнул и сжал пальцы в кулаки. Ему было страшно.
— Отойди от меня. Немедленно. Академия заметит мою пропажу и легко …тебя поймает…
Последние слова так тяжело вышли. Может потому, что он знал, что этого не будет? Но так хотел припугнуть Кима, спастись от него. Он не спешил драться. Он погибнет сразу. Тэхен тут же изменился в лице при упоминании академии. Неужто… сработало?
— Ну что ж… Уже боюсь, моя птичка…
Он отпустил парня, не убирая с губ дьявольскую ухмылку. Что-то точно было не так. Тэхен по слухам никогда не отпускал своих жертв. Никогда… Он исчез слишком быстро, но Чонгука это не волновало. Он. Остался. Жив. И в плане девственности не тронут. По телу прошлись мурашки, и он поспешил избавить себя от этих мыслей и вернулся к Чимину.
Тэхен вовсе не ушел, как могло показаться Чонгуку. Он стоял за углом, лишь немного выглядывая. Чонгук… Он действительно стал первым, кого парень «пощадил» и не выебал прилюдно. Ах, он даже не укусил его, не заставил выкрикивать ни единого звука с этих сладких губ. Слишком легко отпустил. Но знали бы вы, как горели его глаза. Теперь-то падший не отстанет от ангелочка…
И всё обретает смысл в один миг, никто никуда не успел
«Тебя» и «меня» больше нет, теперь только «мы»
Дело близится к ночи, и мы наблюдаем огни
Всё куда-то плетясь, позабыв куда надо бы, а надо ли?
