Медичи (модерн ау)

В комнате все вещи были разбросаны, Новелла перетряхнула чемодан на два раза. Она была дома уже неделю, но руки так и не дошли разобрать чемодан, если его разобрать это значит, что она приехала надолго, а все произошедшее во Флоренции ей не приснилось. Новелла не выходила из дому, и почти ни с кем не общалась, кроме родителей, не отвечала на звонки и не выходила в сеть. Она лежала в кровати и бездумно на автомате просматривала какие-то сериалы, даже не считая нужным выбросить скопившиеся под кроватью бутылки из-под вина. Но сейчас перетряхивала вещи с таким диким усилием, отбрасывая неподходящие за спину, что один из её любимых лифчиков зацепился за лампу и теперь мерно покачивался там. Шкаф был открыт нараспашку, а ящики в столе выдвинуты и внутри них все было перевернуто вверх дном. Новелла стояла посреди комнаты и оглядывала все свои вещи, приложив ладонь ко лбу, ее плеера нигде не было. Она давно знала, что пора бы перевести песню с диска на цифровой носитель, в ноутбук или сразу в телефон, но так и не сделала этого. Скорее всего, она забыла его у Франческо в комнате, когда она так скоропостижно скидывала все вещи в чемодан, ругаясь. А единственная вещь, которая ей была нужна – это плеер с той самой песней, этот диск был у нее в единственном экземпляре, да и вообще такой вариант песни, где был голос именно Франческо. Конечно, песню теперь легко можно было найти в интернете, нажав пару клавиш, вот только её перезаписали с голосом нового солиста. Новелла уселась посреди комнаты, прямо на вещи, она так устала за эти дни, что уже ничего не хотелось. Может оно и к лучшему, что оставила чертову песню с ним, может все эти годы теперь действительно ничего не значат, и ей придется теперь привыкать жить без него, без этого вечернего кофе и быстрой езды за городом по серпантинам, без этой ухмылки и запаха сигарет с балкона. Новелла, тяжело вздохнув, взяла в руки вешалки с платьями, если спустя столько лет, он не доверяет её словам, то возможно все это к лучшему, может она слишком редко говорила, как сильно любит его, и Франческо просто об этом забыл. Новелла стала развешивать свою одежду обратно в шкаф, стараясь не обращать внимания на то, что к горлу подкатил ком, а на глазах стали проступать слезы. Она пыталась сморгнуть их, но тщетно. Вешая очередные платья в дальний угол шкафа, она наткнулась на давно забытую здесь вещь. Это была куртка. Та самая куртка, в которой Франческо рухнул в канал, а после забыл её в Венеции. Новелла замерла, так и, держа её за рукав, старая потертая кожа уже не блестела, да и выглядела выгоревшей, один из рукавов был прожжен сигаретой, а спереди куртка не раз облит пивом. Новелла достала её из темного угла и посмотрела, еле сдерживая слезы. Лучше выбросить, поступить так же, как это сделал Франческо со всеми её чувствами и переживаниями, возможно, даже надеждами. Внутри вдруг вновь разыгралась эта злоба, Новелла сорвала куртку с вешалки и бросила ее на пол, а после, подняв, встряхнула и стала сминать в один неуемный ком. - Идиот, идиот Франческо Пацци, ненавижу тебя! – чуть надломленным голосом сказала она, тут же осознавая, что все это неправда, в ней говорила обида, но не ненависть. Из кармана что-то вывалилось на пол с глухим стуком. Она посмотрела под ноги, и отбросила куртку через плечо. Подняв темную коробочку, Новелла открыла её, там было кольцо, очень миленькое колечко, из белого золота, украшенное большим чистым камнем и еще парочкой маленьких. Смотря на него, Новелла ощутила, как по её щекам полились слезы, она опустилась на кровать, все еще разглядывая, как свет лампы бликами играет в гранях камня. Видимо это кольцо лежало здесь с того самого дня, а Франческо так ни разу об этом и не обмолвился. Ни разу не намекнул ей, и не сказал ни единого слова в упрек, что она хотела выступать в труппе. - Дурак, - вырвалось у Новеллы, - помнит, что я не люблю обычное золото. Она уткнулась носом в подушку, сжимая в кулаке кольцо, и горько-горько заплакала, от невыносимости бытия, как не плакала, наверное, никогда в жизни. Новелла плакала так горько, что даже мама не решилась постучаться к ней и спросить, все ли в порядке. Франческо зашел домой, как был окровавленный, даже не пытался остановить кровь, хлещущую из носа, она остановилась сама, успев залить его рубашку и даже штаны. Такое раннее утро, а он уже сталкивается с каким-то человеком, что видимо, шел от дяди во внутреннем дворе. Они оба не удостаивают друг друга даже взглядом. Франческо быстрым шагом пересек внутренний двор и прошел на кухню, доставая из холодильника пакет льда и прикладывая его к переносице. В голове все еще насмешливо звенели слова Лоренцо, они словно маленьким сверлом врезались в его черепную коробку и медленно с адской болью вкручивались в сам мозг и, оставаясь там, продолжали метаться, не зная выхода. А его насмешливый взгляд и какая-то безумная полуулыбка, будут еще долго стоять перед глазами Франческо. Это воображаемое сверло, словно перестало быть воображаемым. Франческо не хотел верить его словам, но будто бы и сам знал об этом на чисто интуитивном уровне, то как они всегда тянулись друг к другу, как велико было их желание быть настоящими братьями. Франческо так сильно сжал свободный кулак, что почувствовал, как ногти впиваются в кожу, а пальцы белеют от напряжения. Что теперь делать, был одним из самых сложных вопросов сейчас. Бежать, не было никакого смысла, он был на крючке у Лоренцо, вся его никчемная жизнь теперь лишь в его руках. Умолять его о прощении, он тоже не станет, хотя возможно в глубине души уже и раскаивается о содеянном. Франческо со всей силы ударил по столу, но от этого его безысходная ситуация не стала проще, а старый дубовый стол выглядел куда надежнее, его дважды сломанной руки. Он сделал несколько нервных кругов по комнате, а после подошел к столу и бросил на него пакет со льдом в бессилии. Мысль о побеге, хоть и была бессмысленной, но все яснее проступала в его мыслях, он потянул на себя один из ящиков стола, дабы достать паспорт, но вместо этого увидел там плеер Новеллы. Плеер, который она периодически слушала, но никогда не меняла в нем диск, она всегда говорила, что это её маленький секрет и тайная слабость. У каждого должно оставаться нечто личное. Он не рассказывал ей о том, как именно умерла его мать и что снится ему в кошмарах, а в ответ никогда не настаивал раскрывать Новеллу свои тайны, которые она не хочет. Пацци вставил наушник в ухо и нажал «плэй», сначала диск зашуршал и затрещал, после послышалась отбивка и разговор, его собственный смех, а затем музыка, и вновь его голос, глубокий на низких нотах и до хрипоты надрывный в самой кульминации песни. Все мысли Франческо вдруг испарились и он до боли сжал губы, вспоминая, как ужасно поступил с Новеллой, хотя она не сделала ничего плохого, все, в чем она была виновата, так это в любви к нему. Она так сильно любила его все это время, мирясь с привычками и мнениями, и он слишком привык, что перестал ценить её. Перестал замечать её солнечную улыбку, и все, то тепло и спокойствие, что она всегда отдавала ему без остатка и, ни прося ничего взамен. Кажется, в самом начале Новелла была влюблена в него еще раньше, чем он заметил её. Франческо выключил плеер и убрал обратно в ящик, он достал из кармана телефон, даже если его прослушивают сейчас, ему все равно, он виноват и знает это, потому готов понести наказание, но он просто не может оставить Новеллу так… В трубке слышатся гудки, долго никто не отвечает, он уже почти отчаивается, услышать её голос, а писать очередное бездушное сообщение ему не хотелось. Франческо нервно смотрит в окно своей спальни и замечает Якопо, который второпях покидает дом, садясь в машину и уезжая прочь. На звонок все же, отвечают, и внутри Франческо все замирает, он вдруг забывает все слова. - Новелла… – говорит он не смело, - ты не обязана, но я не знаю, что будет дальше со мной, но… - Пацци немного медлит. – Просто знай, я люблю тебя, и ты ни в чем не виновата, я один все испортил и сломал, хочу извиниться за все обиды и боль, что успел причинить тебе. Прости… Генуя встретила Симонетту непогодой, и это честно сказать немного успокоило её. Здесь все было как в её детстве, погода в приморском городе менялась часто и резко, в воздухе пахло солью и рыбой, а все дороги вели к морю. Несколько дней было тихо, и она даже смогла выспаться, по утрам её ждал мамин завтрак, до обеда прогулки у моря с братом… а в обед… Симонетта так и замерла на пороге дома, она просто не могла поверить своим глазам. Марко. Марко сидел в их кухне и спокойно болтал с её матерью. Симонетта на секунду прикрыла глаза. Чувствуя, как внутри все обрывается и летит в пропасть. У неё чуть не подкосились коленки от этой картины. Её мама с Марко была знакома плохо и воспринимала его просто как мужа дочери не более, конечно же Симонетта не спешила посвящать её во все их личные неурядицы и разборки. Симонетта придала себе спокойный и даже немного холодный вид и зашла на кухню, остановившись у узкой тумбочки. - Это лучшая паста с морепродуктами, что я когда-либо ел, - разливался Марко. Симонетта тяжело вдохнула и улыбнулась маме, после чего попросила оставить их наедине. Мама понимающе кивнула, все же эти двое были в процессе развода, но не впустить его она не могла. Мама прикрыла дверь. Симонетта сложила руки на груди и просверлила Марко взглядом, это была её территория, она пыталась не волноваться. - Что ты здесь делаешь? – тихо спрашивает она, - я сделала, как ты велел. - О и я это ценю, но … ты, правда, так наивна, раз думаешь, что разведешься со мной здесь. Нет, милая нам нужно в Америку. - Это исключено, я никуда с тобой не поеду. Марко улыбаясь, встаёт с места и медленно подходит к Симонетте, касаясь её щеки и убирая прядь за ухо. Он стоит так близко, что она даже может различить его дыхание на своей коже, Симонетта в ужасе вся замирает. - Милая, нам придется поехать в Америку, не хочу тебя принуждать ненужными угрозами. У тебя чудесная мать и брат, давай не будем их впутывать. Да и, просьбу мою ты выполнила не до конца, жила в его доме, да и на вечеринку вернулась. Как я могу быть уверен в том, что твой красавчик не примчится завтра сюда заскучав… Симонетта смотрела на Марко с отвращением, но какие у нее были еще варианты, никто не смог бы поручиться за Джулиано, он вполне мог появиться здесь в любую минуту. И признаться честно Симонетта в тайне желала этого. - Тик-так, время идет… чем больше ты думаешь, тем меньше доступной работы у тебя остается. Симонетта злится, она хмурит нос в бессилии, она попалась, загнала себя в ловушку. А перед единственным выходом теперь стоит Марко. Ей страшно и не по себе, по коже пробегает неприятная дрожь, а в горле пересыхает, она угроза в собственном доме. Симонетта силится найти хоть какое-то решение, но видимо его просто нет. Иногда стоит отдаться на волю случая, даже если перспективы туманны, а будущее сулит лишь самую кошмарную развязку. Симонетта грузит свой чемодан в багажник, а затем, попрощавшись с мамой, садится в машину и пристегивается. Марко заводит мотор. - Ты никого здесь и пальцем не тронешь, - цедит Симонетта сквозь зубы, даже не глядя на него. - Нет, не трону, ведь я всегда получаю то, что хочу… - он едко улыбается и машина отъезжает от дома Симонетты. Симонетта выглядит бледно, а губы подёргиваются от внезапно подступивших слез, какова теперь вероятность, что она сможет вернуться из Америки. Она достает телефон, чтобы написать хотя бы Сандро или Джулиано, но Марко вырывает его прямо из её рук и выкидывает в окно. Телефон разлетается в щепки от тяжести проехавшего по нему встречного автомобиля. Симонетта затравленно смотрит на Марко, шансов почти нет. В аэропорту немноголюдно, время позднее. Симонетта то и дело теребит подкладку в карманах своей курточки, она уже давно не чувствовала себя такой беззащитной. Модель словно проглотила свинцовый шар, внутри все сдавливает от осознания, что ей нельзя на этот рейс, если она и полетит в Америку, то только ни с этим человеком в одном самолете. Марко подходит к ней сзади и чуть приобняв, от чего Симонетта вся вытягивается по струнке и напрягается, говорит, что им пора идти в зону вылета, скоро объявят посадку. Марко услужливо протягивает ей стакан кофе, Симонетта принимает его, но отпить не решается, практически уверена, что там есть еще что-то кроме кофе и молока. Она нервно сглатывает. Сердце бешено колотится, а мысли путаются. Ей нужно было увести его из дома и это получилось, но что дальше… Симонетта нервно оглядывается, перед ней сидит старик с газетой, а на первой полосе самая ужасная новость, какую только можно было себе представить. Марко подталкивает её в спину к выходу, но Симонетта не в силах оторваться от заголовка. «Джулиано ди Медичи при смерти в больнице…». Все внутри кричит и протестует против, Симонетта почти уверена, что Марко в этом замешан, больше некому. Однажды он и её убьёт, и что самое страшное, абсолютно безнаказанно. Эта мысль, которую Симонетта столько месяцев гнала прочь, наконец прозвучала внутри её головы, да так четко, что модель вздрогнула. Пальцы чуть крепче сжимают стаканчик кофе, картон обжигает пальцы. - Идём, Симонетта, - с нажимом говорит Марко и хочет взять её за руку. Симонетта одергивает руку и делает шаг назад, Марко резко хватает её за запястье и притягивает к себе, в его глазах плещется гнев, она должна повиноваться. Пальцы сжимаются на запястье сильнее, и Симонетта пытается выдернуть руку, но Марко сильнее, он готов тащить её в этот самолет силой. Сделав несколько шагов, Марко ослабевает хватку и Симонетта выдергивает свою руку, Марко резко оборачивается, он зол. - Симонетта, не вынуждая меня делать тебе больно, - цедит он полушепотом. Симонетта качает головой, если Джулиано в больнице, она точно не может никуда улететь, не сейчас, она должна увидеть его и понять, что все в порядке… Марко делает угрожающий шаг. Симонетта не придумав ничего лучше, быстро снимает крышку со своего кофе и резко выплескивает его в лицо Марко. Тот кричит от неожиданности и боли, закрывая лицо руками и пытаясь смахнуть кофе с век и ресниц. Симонетта делает шаг и со всей силы, которая взялась у нее явно от страха, прямым ударом колена припечатывает Марко между ног, от чего тот, корчась от боли еще сильнее теперь уже падает на колени, не зная за что именно ему хвататься. Вокруг начинает собираться народ, Симонетта отталкивает какого-то зеваку и убегает. Марко ревет, словно раненый зверь и сыпет проклятьями в адрес девушки. - Ты об этом пожалеешь, тварь… Подбегает охрана и помогает Марко подняться, но он не намерен им ничего объяснять, его провожают на посадку, убедившись, что в целом с ним все в порядке и у него нет никаких возражений на этот счет. Она хорошо знает этот аэропорт и потому быстро выскакивает на улицу и садится к первому попавшемуся таксисту. Ей так страшно, Симонетта так боится, что Марко не отступится и погонится за ней, что она упрашивает таксиста давить на газ, и отвезти её во Флоренцию, сколько бы это ни стоило. Она открывает сумочку трясущимися руками и достает все деньги, какие у неё есть, а это две с половиной тысячи. Таксист соглашается, приняв деньги. Она просит его нигде не останавливаться и ехать так быстро, как только можно, по виду Симонетты таксист понимает, что она ужасно напугана, скорее всего, она от кого-то убегает. Таксист заверяет её, что за такие деньги он отвезет её хоть на луну, а потому она может быть спокойна. Симонетта с облегчением выдыхает, и, откинувшись на мягкую обивку спинки заднего сидения, устало прикрывает глаза. Симонетта забывается ненадолго сном, в предрассветный час её будит таксист, сообщая, что они прибыли во Флоренцию. В соборе тихо, в такой ранний час здесь почти никого нет. Здесь тихо, но даже самый тихий шорох усиливается в несколько под высоким сводом Дуомо. Лоренцо сидит на скамье и даже сам не может сказать себе, зачем пришел сюда. Он никогда не ходил в церковь на воскресные службы, и никогда не искал здесь утешения и уж тем более никогда не просил ответов. И самое главное – Лоренцо никогда ни о чем не просил в стенах древнего собора, хотя если ни здесь, то где? Этот собор обязан своим появлением его предкам, пусть они и не прямые наследники тех Медичи, но фамилия у них одна и юридически все верно… Лоренцо скребет пальцами старую выщербленную древесину скамьи, сколько людей сидело тут до него, о чем они просили или мололись. Ему даже как-то неуютно под этими сводами, от этих запахов и приглушенного света. Он никогда не верил в то, что можно получить что-то лишь вознеся молитву и уверуя в это всем сердцем. Храмы строят люди, как и культы. Лоренцо Медичи знает, что ничего нельзя получить без усилий. Но что делать, если все средства, методы и действия применены, а такого ожидаемо результата не следует. Лоренцо поджимает губы, а пальцы буквально впиваются в поверхность скамьи, ему не хватает духу, чтобы просить о чем-то в стенах этого великого собора. Мир и войны вершат люди и никак иначе, а жизнь и смерть понятия чуть более эфемерные, но вряд ли зависят от просьб в пустоту, просьб к полу мифическому богу, которого даже никто не видел. Лоренцо смотрит перед собой прямо на алтарь, бабушка всегда приходила сюда на воскресную службу и иногда брала и его, но вскоре Лоренцо сам перестал с ней ходить, отчего-то в его сердце вера не находила отклика. Библиотека казалась ему куда более правильным храмом. Но теперь он здесь и даже не уверен в том, что именно нужно делать. Так же, он не уверен в том, как должен теперь поступить. Джулиано не приходил в себя, а Франческо почти сознался в своей вине. Эти два факта никак не хотят соседствовать в голове Лоренцо, и это разрывает его на две части, которые выдвигают одинаковое количество аргументов в свою пользу. Джулиано до сих пор не приходи в себя и Лоренцо злился. В этом был виноват Франческо и за это Лоренцо ненавидел его и хотел отомстить. В сборе становится более людно, а Лоренцо чувствует себя еще более не уютно. Он разжимает побелевшие пальцы, так сильно он вцепился в скамью, на которой сидел, перебирая в голове сложившуюся ситуацию. Лоренцо спешит уйти, ему нужно домой, хотя бы немного поспать, успокоить Клариче, проведать детей. Сандро сменил его в больнице сегодня, но Медичи казалось, что он не должен покидать брата ни на минуту, должен быть рядом с ним каждую секунду. Была ли это вина или еще что-то Лоренцо не знал, лишь чувствовал это неприятное скребущее и пульсирующее где-то внутри ощущение. Лоренцо останавливается в дверях и, открыв бумажник, достает несколько купюр и опускает их в ящик для пожертвований, его пронзительный взгляд обращен в глубину собора, туда, где в свете свечей виднеется алтарь. Лоренцо хочет лишь одного, чтобы Джулиано открыл глаза. Может быть, это делается совершенно не так, но Лоренцо просто по-другому не умеет. В доме не привычно тихо, дети, словно что-то почувствовав, вели себя до ужаса спокойно. Клариче была очень задумчива, она ни на минуту не переставала думать о Джулиано. А еще она гнала от себя самые ужасные мысли, которые нет-нет, да подступали. Так же она очень переживала за Лоренцо, он выглядел так, будто с Джулиано уже все было решено и не в лучшую сторону, и эта обреченность мыслей мужа её удручала. Лоренцо словно уже вновь готовился потерять самого родного на свете человека, любимого брата. Потеря, которая могла бы сломить Лоренцо окончательно, и Клариче это пугало. Она не знала, как помочь мужу и стоит ли вообще касаться этой темы. Сам Лоренцо так ничего ей и не сказал, кроме того, что она должна оставаться дома и никуда не выходить. В доме Медичи поселилось беспокойство. Клариче стояла у окна, пытаясь хоть немного отвлечься от всех своих раздумий, и даже звук чего-то опрокинутого где-то в детской не мог отвлечь её, никто не плакал, а значит, Лучана разберется сама. День был до неприличия солнечный с самого утра, словно какая-то издевка или же добрый знак? Клариче хочет верить, что все наладится и Джулиано обязательно поправится, и его улыбка вновь будет освещать этот дом и всех членов семьи. Клариче замечает машину, она почти уверена, что видела ее и раньше, когда подходила к окну, внутри поднимается волна необъяснимого беспокойства. Лоб девушки хмурится, а нос из-за заостряется, глаза становятся настороженными и серьезными. Лоренцо ничего ей не объяснял, и это было странно, словно он не хотел пугать их с детьми. Клариче повинуясь инстинкту закрыла старые ставни, что защищали окна с улицы и задернула шторы, отойдя от окна, она оглядела спальню и нервно поспешила закрыть все остальные окна. Дом Медичи вполне мог бы быть крепостью и она знала это. Возможно, Лоренцо был прав, когда строго настоял на том, что она не должна покидать дом, а возможно он просто вновь скатывался в пучину своей паранои. Волнение нарастало, Клариче вошла в детскую и на всякий случай закрыла все окна тоже. Она взяла телефон в руки и набрала номер мужа. - Лоренцо, - взволнованно начала она, когда тот поднял труппку. – Возможно мне кажется. Но… но возле дома какая-то странная машина, и уже давно. Должна ли я переживать? - Я позвоню детективу Руссо, пусть он пришлет кого-нибудь. И переживать не стоит я уже скоро буду дома. Клариче почти не волновалась, Лоренцо звучал решительно и спокойно. Она взяла детей и спустилась в кухню, все же там было побольше людей, а среди людей всегда не так страшно. Скоро приедут полицейские, ничего плохого больше не произойдет. Лоренцо быстрым шагом пересекал улицу, когда заметил ту самую машину, о которой говорила Клариче. Она и вправду выглядела подозрительно, из-за тонировки совершенно не понятно было, сидит кто-то внутри или нет. Лоренцо ускорил шаг, желая поскорее скрыться за крепкими стенами их фамильного палаццо. Автомобиль вдруг завелся почти бесшумно и медленно двинулся с места. У ворот как раз показалась Клариче, которая решила пойти навстречу Лоренцо, странное беспокойство никак не отпускало её, сжимая все в груди странными тисками, что вдохнуть, было невозможно. Стекло в двери машины медленно отъехало и в ярком солнечном свете, словно блеснуло зеркало. Глаза Клариче округляются, и она резко поворачивает голову, время словно разделилось на мгновения. Лоренцо замечает её и приветственно улыбается, пытаясь скрыть все свои тяжелые мысли, чтобы лишний раз не беспокоить Клариче. Ноги сами срываются с места, а голос словно и неё выкрикивает имя мужа. Происходит заминка, ведь из-за окрика человек в машине тоже отвлекается, он не заметил девушку, и потому не успевает хорошо прицелиться. Клариче отталкивает Лоренцо на землю и сама еле успевает пригнуться, пуля попадает прямо над её головой в древнюю стену их дома. Наёмник чертыхнувшись быстро открывает дверь, и выскакивает на улицу, теперь вместо одной у него две цели, ненужная работа, но они так удачно распростёрты у его ног на земле. Раздается выстрел, за ним второй… В палате тихо, только жужжание медицинских приборов раздражающе громко. Сандро морщится, этот противный звук будто бы отсчитывает секунды жизни его друга, будто точно знает, сколько ему тут осталось лежать. Сандро качает головой, так это не закончится. А Джулиано спокоен, он даже не знает, что здесь происходит, как все переживают за него и сколько молитв уже прочитала его мать. Он сменил здесь Лоренцо, который кажется, не спал эти два дня, ни на секунду не покидая брата с того момента как его доставили сюда. Лоренцо был совсем плох, возможно, даже еще хуже Джулиано, и Боттичелли даже не хотел думать о худших вариантах, это раздавит старшего Медичи окончательно. Сандро опускает руку, касаясь руки друга, будто хочет убедиться, что тот еще теплый, а пульс под его кожей бьётся. Что он живой. - Лежишь тут со своей самоуверенной физиономией, пока мы мучаемся… Сандро опускается на стул рядом с больничной койкой друга. - Только попробуй умереть! – строго говорит он, глядя на сомкнутые веки друга, - врач дает обнадеживающий прогноз, только попробуй его нарушить. Но друг молчит и не выкрикивает с усмешкой ему ничего в ответ, но Сандро будто слышит его насмешливый голос, «Да и что ты мне сделаешь. Сандро?» - Уеду в самую ужасную точку мира от тебя подальше, сожгу картины, – отвечает он на этот вопрос. – Сделаю все, что ты мне запрещал! Если ты умрешь, то больше не будешь моим другом, так что перестань валяться здесь и открой глаза. Ты вообще осознаешь, что будет с нами... с Симонеттой, на меня плевать. Мы любим тебя, она любит… всегда любила… И ты готов бросить её вот так? Все невысказанные слова вдруг полились из него одним большим потоком. Злость, страх и надежда так плотно сейчас переплетались внутри него, что он больше не мог сдерживаться. Ужасное осознание происходящего будто подстегивало его говорить все эти ужасные слова, дабы растормошить друга, заставить его возразить и воспротивиться, но Джулиано молчал, ему, будто, было все равно, словно он научился не идти на поводу у жестоких слов. Сандро чувствует слезы на своих щеках. - Ты не посмеешь бросить нас вновь! Якобы благородно уйти со сцены в тень опять! Симонетта не решается зайти, на Сандро просто нет лица, он в отчаянии… она видела такое лишь раз… Однажды. Изящная ножка осторожно ступила между разбросанных по полу бутылок, Симонетта наклонилась и подняла одну, на ней значилось «Мартини», она покрутила её и, открыв, немного отпила. Сандро сидел у дальней стены перед мольбертом, на котором стоял порезанный холст, на парня было больно взглянуть, рука была бессильно опущена и будто не живые пальцы сжимали горлышко бутылки. Вокруг были разбросаны клочки бумаги и холста, россыпью красок был усыпан весь пол, казалось, что кто-то пришел сюда и разгромил эту маленькую квартирку. Симонетта не смело подошла поближе и опустилась на корточки рядом Сандро, она вытащила бутылку из его руки и отставила в сторону. У него на руке она заметила ссадины, будто Боттичелли колотил стену или подрался с кем-то, на костяшках запеклась кровь. - Ох, Сандро, - вздохнула она еле слышно и, поднявшись на ноги, пошла в кухню за аптечкой. Аптечка должна была лежать на нижней полке, если Симонетта правильно помнила. Только приехав в Америку, они снимали эту квартиру на двоих и это были чудесные дни. Почти сразу по приезду Сандро сообщили, что его картину хотят купить, и он продал её за предложенную цену, удалось снять эту квартиру. Мама Симонетты, поняв, что дочь справится и без нее, вернулась в Италию, младший брат как раз должен был уже опять идти в школу, а бабушке вновь стало хуже по здоровью, и она уже не могла, как и раньше справляться с этим упрямым парнем. Поначалу все складывалось удачно, у Симонетты был хороший рекламный контракт и несколько приглашений на предстоящие показы. Сандро привыкал в новой стране и в новой академии. По вечерам они гуляли в парках или беспечно сидели в кафе, Симонетта не спрашивала о Джулиано, а Сандро не решался заговорить о нем сам, но в остальном все было чудесно, казалось так спокойно и гладко будет всегда. Все изменилось, когда заказчики вдруг решили изменить концепцию их рекламы, и Симонетта не вписалась в новое предложение. Но была работа и поменьше, она продолжала ходить по кастингам и не теряла надежды. Но сейчас, уже почти четыре месяца она не могла найти ничего хоть более-менее стоящего, вернувшись с последнего показа, она застала Сандро здесь таким. И это был ее последний контракт… Симонетта сжала в руках баночку с перекисью и пластыри. Сандро пошевелился, кажется, он так и отключился на этом стуле в припадке отчаяния. - Ну, как твой кастинг, – осипшим голосом спросил Сандро, пытаясь усадить затекшее тело поудобнее. - Как всегда, - Симонетта пыталась говорить бодро и наиболее веселой интонацией, - то слишком красивая, то слишком белая, то слишком худая… Ну, это же Америка, - она повернулась к Сандро и улыбнулась. – А что случилось у тебя, стоило оставить тебя на две недели… Сандро недовольно отмахнулся, пытаясь подняться со стула и переместиться на диван, но его сильно качнуло, и он чуть не растянулся на полу среди бутылок, Симонетта поспешила поддержать его и они оба плюхнулись на диван. - Тебе обязательно повезет, - кивнул он. - Ох, - вздохнула модель, - зачем ты пьешь, если не умеешь и тебе так плохо всегда. - Плохо – значит живой, - заметил Сандро и поморщился, когда Симонетта без предупреждения ливанула ему на руку перекись. Симонетта переехала в другой район, для удобства поближе к агентству, Сандро сказал, что все в порядке и отпустил её. Но до порядка здесь вновь было далеко. - Где Маттиа, - решила спросить она. - Ушёл, - даже как-то нервно сказал Сандро. Симонетта осторожно промокнула ссадины на руке Сандро, она не спешила расспрашивать её ни о чем, Сандро любил слушать, а не говорить. Она лишь обратила внимание на то, что пуговицы на рубашке Сандро были оторваны, он так и сидел в ней неизвестно сколько времени. - Сказал, что ему надоели все эти девушки, которых я вожу сюда рисовать… - Мне он всегда казался психопатом, этот твой Маттиа… - пожала плечами Симонетта. - Да и к черту его, все это не любовь, - кивнул Сандро, - зато я закончил «дождливое утро». Если он не понимает, что они всего лишь вдохновение, то и пусть катится… - Точно так, – кивнула Симонетта, заклеивая руку Сандро пластырем с «Капитаном Америкой». Кажется, у них обоих дела шли плохо, она осталась совсем без предложений. У Сандро уже совсем заканчивались деньги, да и его внезапное пьянство, в которое он периодически скатывался теперь из-за новых друзей, и всех этих вечеринок не шло на пользу. Хоть они и примирились с Джулиано, но после поездки на похороны его отца, оба не спешили вновь вести тесное общение, оставалась некая недосказанность. Сандро справлялся, как умел, еще и Симонетте приходилось часто отлучаться из города ради поиска хоть каких-то предложений. Боттичелли закончил очередную картину, но она ему не нравилась, продать её было еще сложнее, чем написать. Симонетта поджала губы, размышляя над своей следующей фразой. - Может быть, ты позвонишь ему… - почти шепотом предложила она. - Медичи? – Сандро даже на месте подпрыгнул. – Нет, – решительно выпалил он. - Мне не нужны его деньги, я ему докажу что и без них чего-то стою! - Ладно, прости, - модель замялась. В полутемной квартире повисла тишина. По потолку и стенам пробегали блики от фар, что доставали сюда с улиц от проезжающих мимо машин. Кажется за окном вновь пошел дождь. - Знаешь, - робко произнес Сандро. Разрезая своим хриплым голосом эту укутавшую их тишину. – У меня больше не получается, не вижу больше этого света, за который меня прозвали в университете «художником чувств» год назад. Да и вообще, кому нужна эта мазня, Джулиано был прав… - Нет, Сандро, - возмутилась Симонетта, - ты… - Нет, вся эта живопись разрушает мою жизнь, разве должен я положить на её алтарь всю свою жизнь? Каждый раз как я добиваюсь в этом успеха, все остальное летит к черту. Симонетта поджала губы, она понимала, о чем толкует Сандро, они поссорились из-за картины с Джулиано, Маттиа ушел из-за живописи тоже, каждому рядом с ним было очевидно, что Сандро никогда не полюбит кого-то сильнее, чем свои краски и кисти. Стоило Боттичелли с головой уйти в написание картин, как начинали поступать прекрасные предложения для него как фотографа, но он отклонял их, ведь уходил в своё искусство с головой, не замечая ничего вокруг. Симонетта не хотела, чтобы все так кончилось для её друга, все просто не могло закончиться так плохо. - А что в итоге? В итоге я опять не могу сделать ни одного нужного мазка или линии, подобрать цвет… у меня в голове все рассыпается, – продолжал Сандро свою мысль. – Это всего лишь мазня… кажется, пора бросить все это, - поникшим голосом сообщил он. Симонетта очень хотела бы переубедить его, но Сандро знал все её слова уже наизусть, да и не действовали они на него. Он точно знал, что больше не тянет, что-то внутри него переломилось, треснуло, всё ушло и, кажется, больше не вернется, пора было признать, его талант был ошибкой, померещился, блеснул и сгорел, как крохотная звездочка на небосводе, никто и не заметил её исчезновения. Сандро понуро опустил голову на плечо Симонетты, кажется, это впервые когда он разбит на столько, что даже соглашается поговорить об этом. Симонетта приобнимает друга и он с радостью принимает это, обняв девушку в ответ. Он цепляется за неё как за последнюю возможность выплыть, иногда все что нужно, это лишь дружеское объятие. Симонетта легонько касается его головы, и перебирает волосы. - Ты переедешь ко мне снова, - с надеждой спросил художник, - у меня нет денег на полную аренду. - Только если ты пообещаешь больше никогда не пить. - Обещаю, вообще не понимаю, что в этом такого … только голова болит сильнее. Симонетта улыбается, и соглашается. Сандро всегда был немножко не такой, как все её знакомые, чувствовал тоньше, видел больше, и даже выпивка действовала на него не так как нужно… - Знаешь, нам нужно встряхнуться, - говорит Симонетта, пытаясь придать голосу радостный тон. – Один знакомый позвал меня в Вегас… может и твою картину купит? - Было бы не плохо, все равно не могу на неё смотреть,… а кто тебя позвал? - Не важно, - отмахивается девушка, - важно, что мы сможем немного расслабиться. А там может и решение подвернется. Симонетта мотает головой, развеивая наваждение и делает шаг за порог, и Сандро поняв, что больше здесь ни один замолкает. Она замирает у дверей и не решается пройти дальше, даже от мимолетного взгляда на Джулиано её сердце сжимается тисками. Видеть Джулиано в таком состоянии больно, кажется, что он весь поломан и перебинтован, собран вновь из оставшихся деталей. На лице несколько швов, Симонетта слышала, что лобовое стекло разлетелось в крошку и сильно изранило его лицо. Да и слышать о нескольких переломах было проще, чем теперь видеть все воочию. К горлу подступили слезы. - Он обязательно придет в себя, - твердо говорит Сандро и вытирает щеки рукавом, в надежде что Симонетта не видела этой сцены. Симонетта смаргивает слезы и кивает, глядя куда-то в пол, она недостаточно сильная, чтобы видеть Джулиано таким, она пытается, но не может. Но она должна стать сильной ради него. Симонетта делает шаг вперед, и глубоко вдыхает, еще шаг, она подходит к Джулиано и касается его ладони, берет за руку. - Почему ты не придешь в себя, - тихо шепчет она, - ты всем нам очень нужен. - Врач говорит это нормально, есть еще время. Прежде чем делать выводы, – пытается успокоить её Сандро. - Я виновата, сказала ему столько глупостей опять… - по щеке катится не прошеная слеза. – А если он… - она не договаривает, закрывая лицо руками. - ... А я так и не… Сандро. Сандро поспешно обходит койку и, сжимая плечи Симонетты, поворачивает её на себя. - Он сильный, ты знаешь, и мы должны верить в него. Симонетта в ответ лишь всхлипывает, кажется это действительно слишком для неё. Она выпутывается из рук Сандро, так противно от собственной слабости, ей всегда нужна была чья-то поддержка. Сандро выходит принести ей воды. Симонетта теребит простынь на кровати Джулиано, и нервно кусает губы, ей всегда была нужна поддержка и помощь, но теперь пришло время и ей стать сильной ради него. Симонетта просто обязана все уладить к тому моменту как он придет в себя. Симонетта наклоняется и легонько целует Джулиано. - Твоя мама рассказала мне про картину, я видела её… - Симонетта не может вновь сдержать слез, - ты заботился о нас, даже когда тебя не было рядом. Джулиано, я люблю тебя, вспыльчивый ты дурак, - говорит она. – И лучше бы тебе очнутся, когда я вернусь. Симонетта резко отворачивается и выходит, Сандро со стаканчиком воды нагоняет её в коридоре. - Симонетта стой, куда ты? - Уладить свои дела, - решительно говорит она. - Подожди, я пойду с тобой… - Нет, останься, ты нужен Джулиано! – говорит модель уверенно. – Я больше не имею права отнимать тебя у него, будь с ним, пока я не вернусь! Вы оба всегда были на моей стороне, и каждый по-своему поддерживал меня. Теперь моя очередь быть сильной… Симонетта обнимает Сандро и скорее спешит уйти из больницы, пока смелость вновь не покинула её. А Сандро отпускает, хотя безумно тревожится за их красавицу Симонетту, остается лишь надеяться, что эти двое выиграют в своей маленькой войне, которую каждый ведет по отдельности. Сандро возвращается в палату, Джулиано все еще не пришел в себя, но ничего, Сандро обязательно сделает все, чтобы исправить это. Он остался один в этом доме. Дядя трусливо сбежал, поджав хвост, его уже, скорее всего, не было в стране. Уснуть и во все удалось только под утро, как же не выносимо было ожидать решения своей судьбы. Спал он плохо, совсем тревожно. Снова снился тот сон, но от резко пробуждения будто бы исчез не оседая в памяти, Франческо терзало смутное подозрение насчет этого сна, будто бы сегодня в нем что-то изменилось. Но кое-что он все же запомнил и был абсолютно уверен в том, что ему просто необходимо найти эту комнату. Франческо со злостью открывал каждую комнату в огромном доме и не закрывал дверей, поняв, что это опять не та комната с камином о которой что-то пыталась сказать Новелла в ночь из ссоры. У него все равно не было другого занятия, а сознание упрямо подбрасывало воспоминание об этой фразе. Если бы только он спросил подробнее, если бы только поверил сердцу, а не голове, найти комнату было бы легче. Теперь все это не важно, он остался один и раз за ним еще не пришли из полиции значит, Лоренцо просто хочет его помучить видимой безнаказанностью. Значит у него есть время что-то придумать. Франческо с силой наваливается на очередную дверь, но она легко поддается и со скрипом открывается, он буквально чуть не падает, переступая порог, вслед за внезапно открывшейся дверью. Камин. Какие-то коробки. И плотно занавешенное окно. Франческо первым делом раздергивает шторы, впуская свет в эту комнату. Он оборачивается и буквально замирает в легком шоке. Это бывший кабинет отца. Это Комната из его снов. И это та комната, о которой говорила Новелла. Он узнал ее почти сразу, стоило впустить свет, эта комната снилась ему и сегодня. Только за столом сидел Якопо, а перед ним стояла его мать, и у них был ожесточенный разговор, вот только стол не стоял на своем месте, а был задвинут в угол за дверью. Франческо глубоко вдохнул и сделал шаг к полкам, кое-где была стерта пыль, видимо это Новелла стояла тут, разглядывая корешки книг. Франческо наклонился к коробкам и отклеив от одной скотч заглянул внутрь. Там в простом плотном полиэтиленовом пакете лежали их фотографии. Франческо замер, не решаясь взять в руки снимки, черно-белые и потертые они, словно забытые воспоминания, сейчас взирали на него из распахнутой коробки. Он протянул руку, Сильвия и Антонио Пацци на отдыхе, такие счастливые, Антонио обнимает девушку с такой нежностью, что даже не хочется на это смотреть. Франческо вытряхивает все фотографии из мешка, и быстро перебирает их, мысли в голове мечутся, но он так и не находит ни одной, датированной ранее июня 1988 года, ни одной фотографии его родителей ранее свадебных. В других коробках тоже ничего нет, там уже лежат его детские снимки и Гульельмо. Франческо прикрывает на секунду глаза и сжимает в руках фотографии, почему он раньше не замечал этого. Теперь ему оставалось лишь окончательно поверить в слова Лоренцо, они были братьями, никак иначе не могло и быть. А значит, все, что рассказывала ему мать, было ложью. Про знакомство с отцом, про их чувства, про песни, да и про самого отца… Теперь оставалось принять лишь факт. Он не мог не накричать ни разозлиться, да и какое это имеет теперь значение, если все мертвы. Франческо ужасно хочет разозлиться на неё, но не может. Он садится на пол перед последней коробкой, она уже была вскрыта и глядит на неё усталым взглядом, Франческо открывает её и первым делом видит папку, на ней нет никаких меток или надписей, обычный черный переплет. Пацци открывает ее скорее по инерции нежели из любопытства, но от того что там написано в голове будто проясняется, он вчитывается внимательнее, пролистывая ее до конца. Если бы у него еще были силы удивляться, Франческо не поверил бы своим глазам, в этом доме хранилось слишком много тайн, которые теперь сыпались на него из этих коробок одна за одной, словно из ларца Пандоры. Франческо вздыхает, пытаясь привести мысли в порядок и отмести все чувства, чистый разум ему сейчас поможет больше. Он хмурится, несколько имен кажутся смутно знакомыми. Франческо вскакивает на ноги, прихватывая с собой бумаги, и мчится в дядин кабинет. Ему требуется несколько нервных минут, дабы подобрать нужный ключ к двери, но в итоге он все же, оказывается внутри. Он подходит к полкам и внимательно вглядывается в надписи на корешках, взяв один том в руки, он открывает его на последней странице, выпускной альбом университетский альбом Якопо. Все оказалось так просто и перед самым носом. Пытаясь успокоиться и размышлять здраво, Франческо попеременно разглядывает бумаги и фотографии в альбоме. Он видел этого человека буквально вчера утром, когда возвращался домой, после разговора с Лоренцо. Франческо не смел, надеяться, но может быть, эта ниточка приведет его к более счастливому концу. Когда раздались выстрелы, все мгновения будто разделились, Клариче от страха даже несмела зажмуриться, а испугаться было чего. Дуло пистолета, что смотрит тебе прямо в лоб, гипнотизирует и словно парализует саму душу. Раздается выстрел, но и тогда Клариче не зажмуривается, но этот выстрел раздался с совершенно другой стороны. Наёмник роняет свой пистолет и хватается за окровавленную руку. Второй выстрел приходится прямо в ногу, и он падает на землю. Клариче не успев ничего понять, быстро вскакивает на ноги и не позволил наёмнику успеть подобрать выпавший пистолет, сама хватает его первой. Рукоять пистолета теплая, и это слегка удивляет, Клариче крепко сжимает его двумя руками и наводит прицел на наёмника. Из его ран льется кровь прямо на землю, заполняя пространство между брусчаткой, проникает в землю, впитываясь в неё. Кровь темно-красная и немного тягучая. Клариче сглатывает, даже боясь представить, что это могла быть их кровь. К ним подбегают полицейские, а именно детектив Руссо и какой-то его младший помощник. Лоренцо поднявшись с земли, подходит к Клариче и обнимает её за плечи, шепотом прося отдать пистолет детективу Руссо. Клариче слушается его, а после, отвернувшись от неприятного зрелища, утыкается в грудь Лоренцо. - Ну, ты даешь, Орсини, - с удивлением выдает Лоренцо, целуя девушку в макушку. - Я так испугалась! – шепчет она ему в грудь. Детектив Руссо надевает на злоумышленника наручники и поднимает его с земли, уводит к полицейской машине. - Простите, но кажется я должен вас опросить. – выдает помощник детектива и достает небольшой блокнот. - Джанкарло, - раздается над его плечом голос Руссо, - отстань от сеньоров Медичи, не видишь у них шок. - Но… протокол, детектив Руссо? – растерянно произносит парень. - Иди уже, карауль нашего клиента, - кивает детектив в сторону машину и провожает Джанкарло недовольным взглядом. - Ты ка как раз во время, - продолжая обнимать Клариче, замечает Лоренцо. - Машина в угоне, - осматриваясь говорит Руссо. - Скажи спасибо за бдительность жене, иначе пришлось бы соскребать твои мозги с этой стены. - Просто интуиция, - пожимает плечами Клариче, немного придя в себя. - Не хочешь поработать у нас? - с улыбкой спрашивает Руссо, он рад, что все так удачно разрешилось. - Думаю, нет, – улыбается Клариче в ответ. - Как только, что-нибудь узнаю, позвоню, - кивает Руссо и уходит. Место нападение оцеплено, несколько полицейских отгоняют любопытных туристов. Лоренцо стоит у окна, все еще пытаясь переварить случившиеся, он велел Клариче идти отдохнуть, после такого стресса, маленькая Лучана играла на ковре перед его столом. Будто бы ничего и не произошло всего-точас назад. Жизнь продолжалась. Вся эта ситуация никак не укладывается у него в голове. Детектив Руссо распорядился выставить охрану у входа в дом и возле палаты Джулиано. Лоренцо бросает быстрый взгляд на стол, где лежит тот маленький пакетик с единственным доказательством причастности Франческо. Но нападение прямо у стен дома это уже чересчур, Лоренцо просто не хочет верить в то, что и это на совести Пацци. Но факты упрямая штука, если только он в чем-то не ошибся… Приходится уставить машину достаточно далеко. Франческо чувствует себя, так неуверенно пробираясь сквозь эти сумерки, сквозь всю эту толпу зевак у дома Медичи, что не уменьшалась ни, как ни старались полицейские. Это было удивительно, Франческо так спешил, что совершенно не следил ни за какими новостями. Его даже не хотели впускать в дом, даже под предлогом, что у него ужасно важные новости для Лоренцо. На шум вышла Лукреция, вокруг её глаз были глубокие тени, а в руках она держала темный мундштук, на конце которого дымилась сигарета. Она устало взглянула на Франческо и велела пропустить его. Сеньора Медичи больше походила на серый призрак, бессонные ночи, проведенные в молитвах и беспокойствах о младшем сыне, окончательно выбили из нее весь былой дух. Франческо боялся даже взглянуть ей в глаза, он совершенно не думал о ней в тот момент, когда пробрался в гараж и испортил машину. Лукреция Медичи всегда была добра с ним, всегда пыталась поддержать и помочь, выслушать или же что-то подсказать. Франческо чувствует как, теряет решимость, ему хочется сбежать из этого дома и прыгнуть в реку, только бы не видеть Лукрецию в таком состоянии. - Не знал, что вы курите, - тихо говорит он, замерев у лестницы. - Очень редко, я просто уже не знаю, что еще предпринять. - Он… - слова вдруг застревают в горле Франческо, и почти режут ему горло, - как Джулиано? - Пока не пришел в себя, хотя все показатели в норме… но.. – Лукреция подносит мундштук к губам и глубоко затягивается, - говорят он может так и не восстановиться полностью, - слова даются ей с ужасным усилием. – Он может так никогда и не встать на ноги, или же всю жизнь провести на костылях. - Мне жаль… Франческо смотрит в темнеющую пустоту где-то под ногами Лукреции. Ему не дано понять до конца, каково это видеть страдание своих детей. Но он чувствует ужасную вину перед этой женщиной. - А зачем ты пришел так поздно? – меняет тему Лукреция, пока Франческо не заговорил о нападении. - У меня важный разговор к Лоренцо. - Тебя проводить? Только докурю, - она вновь подносит мундштук ко рту. - Составить вам компанию? - Конечно, милый… Франческо достает сигарету и закуривает тоже. Они некоторое время стоят в полной тишине, каждый размышляет о своем. Но Франческо не выдерживает, ему просто необходимо спросить у неё. - Сеньора Лукреция, – эти слова даются ему с трудом, - вы знали? - О чем, Франческо… - О том, - Франческо просто не может произнести это вслух, ему так тяжело примириться с этой мыслью, у него всегда был лишь один отец и этого не изменить, но… - что я… - Что ты не сын Антонио? – Лукреция облегчает ему задачу. - Не сразу, но я догадалась… мы никогда не говорили об этом с Сильвией. Но я догадалась. - И вы так спокойно терпели меня… - Ты ребенок, и ни в чем не виноват, у тебя был прекрасный отец, и Сильвия ни на что не претендовала. У меня не было поводов. - А он знал? Лукреция позволяет себе усмешку. - Нет, Пьеро так и ничего и не понял… иногда, он бывал ужасно слеп. - Что ж, наверное, вы правы и это не имеет никакого значения. - Франческо, они любили тебя больше жизни, - Лукреция смотрит на Франческо с такой нежностью, словно он и её сын тоже. – Просто, так иногда случается и я ни в чем не винила Сильвию. Скорее это я виновата перед ней, не знаю, изменило ли бы это хоть что-то, но возможно вам с братом стоило остаться в этом доме. Я так часто думала об этом, но так и не нашла правильный ответ. Она просила присмотреть за вами, а я поддавшись минутной слабости отправила вас к дяде. - Вы ни в чем не виноваты, сеньора Медичи. Вам не нужно корить себя или извиняться. Он бы все равно забрал нас… Сигарета в руках Франческо окончательно истлела, и длинная полоска пепла осела на пол. Лукреция ничего не ответила, до кабинета Лоренцо они шли в полной тишине. Франческо так и не смог признаться ей в своей виновности, ему было ужасно больно от мысли, что он разобьёт сердце сеньоры Медичи своим признанием. Лоренцо стоял у окна и приканчивал бокал вина. Франческо остановился у стены, прикрыв за собой плотно дверь. Лоренцо не оборачивался, едва ли Франческо был тем человеком, которого он хотел сейчас видеть. - Пришел просить снисхождения? – цедит Лоренцо. - Мне ничего от тебя не нужно, я виноват, этого не исправить. - Тогда зачем пришел? – Лоренцо переводит на Пацци свой пронзительный взгляд. - Принес разгадку в деле об убийстве твоего отца. Еле заметно на лице Лоренцо дрожат мускулы, он смотрит на Франческо так пристально и даже с недоверием, он смаргивает первое удивление и, обогнув стол, подходит к Пацци, беря папку из его рук. - Возможно, ты и был тогда прав, Лоренцо, - и эти слова даются Франческо с огромным трудом. Лоренцо открывает папку и бегло просматривает. - Это доказательства, которые собрал твой отец. Против моего дяди и его подельников. Они мухлевали с землей. Они меняли зонирование под домами в исторической части и продавали застройщикам. - Но это невозможно без помощи в администрации города, или даже страны… - Все в папке, - лишь говорит Пацци. – У него были влиятельные друзья. С Лукой Маркионе они учились в университете. Он же раньше и помогал ему. - Маркионе… - прищуривает глаза Лоренцо. - Он мог быть заказчиком, - кивает Франческо, - и теперь мы сможем его прижать. – почти с удовольствием говорит Франческо и позволяет себе улыбку. Лоренцо смотрит в бумаги и не верит своим глазам, вот только, как они докажут их связь, улыбка слетает с лица Лоренцо. - но я следил за твоим дядей и они никогда не встречались с этим человеком. - Возможно, ты просто плохо следил, - торжествующая улыбка расползается по лицу Пацци, - вчера я видел его выходящим из нашего дома. После дядя быстро ушел и исчез. Так или иначе, они связаны, а значит, он имеет отношение к убийству твоего отца. Да и потом, мне кажется здесь куда более глубокие корни… Лоренцо смотрит на Франческо непонимающе. - Мафия… - произносит Франческо лишь одно слово. - И ты готов подтвердить в суде, что видел его у вас дома? Пойти против дяди? - Готов… в конце концов, ты и вправду мой брат. Лоренцо смотрит на друга, все эти факты наконец-то помогут наказать виновников смерти его отца и отца Нори, но вот только, Лоренцо вдруг откладывает бумаги и вспоминает о брате. - И что ты хочешь, взамен? – даже жестко говорит Медичи. – Чтобы я не относил улики в участок. Но разве я могу, ты чуть не убил моего брата… - Ничего, - разводит руками Франческо. – Просто, хочу справедливости… Их взгляды пересекаются и они смотрят друг на друга несколько секунд. Пацци даже будто не верится, что Лоренцо мог заподозрить его в таком изощренном подкупе, он вдруг вспоминает, они больше ни друзья и никогда вновь не смогут ими стать. Франческо отводит взгляд первым. Он кладет оставшиеся у него в руках бумаги на стол Лоренцо и тихо покидает кабинет. Ему больше нечего делать в этом доме. Сандро не хотел становиться свидетелем этого странного разговора, но видимо так и должно было произойти. Он как раз собирался сказать Лоренцо, что поедет в больницу к Джулиано, но тут вдруг появился Франческо. Сандро несмело заглядывает в кабинет Лоренцо. То, что он услышал было внезапно и ужасно одновременно. - Франческо виноват? Лоренцо неопределенно кивает. Но Сандро все слышал, ему не нужно никакое подтверждение от Лоренцо, он будто бы, итак, знал, что все рано или поздно кончится трагедией. - И он до сих пор на свободе? - Это ненадолго, – резко пресекает любые сомнения Лоренцо, словно боясь даже перед Сандро прослыть трусом. - А Джулиано знал, что он ваш брат, - Сандро медленно подбирает слова, - я ведь все правильно понял? - Нет, Джулиано не знает. И ты пока никому ничего не скажешь, особенно об аварии, ты понял? – взгляд у Лоренцо очень говорящий, настолько, что Сандро даже пугается, не узнавая старого друга. – Поклянись, что не скажешь никому кто виноват в аварии! - Я никому не скажу. Но Лоренцо, я не хочу оправдывать его, но подумай… если Джулиано не очнется. - Для Пацци лучше бы, что бы он очнулся! – лоренцо даже не хочет допускать таких ужасных мыслей. - Пацци сейчас не причем. Он пришел сюда, готовый нести наказание и даже больше. Он принес тебе это, - Сандро кивает на папки. – Лоренцо, Джулиано ехал в аэропорт ко мне и я виноват не меньше Пацци. - Не неси ерунды, Сандро, ты ни при чем, - отмахивается Лоренцо. - Но, он не пристегнулся, потому что спешил из-за меня… А Франческо, он… - Франческо виноват и понесет свое наказание, когда придет время. - Лоренцо, подумай, если все же врачи ошибаются и ситуация намного хуже, и Джулиано… - Сандро замолкает, так больно говорить о своем лучшем друге такие слова, они застревают в горле не готовые обернуться в звуки. – Просто подумай, если он не придет в себя, и Франческо… ты готов лишиться обоих братьев сразу? Ты готов остаться один, без них… Лоренцо, не пори горячку и рассуди правильно. В твоих руках сейчас несколько судеб, и тебе нельзя полагаться на эмоции. - Сандро, я сделаю так, как считаю нужным… Пацци должны быть наказаны. - Лоренцо, не просчитайся, ты можешь потерять больше, чем тебе кажется, если будешь рубить с плеча. Месть, не лучшее блюдо. – Сандро замолкает, сложно говорить с кем-то, когда и сам желаешь отомстить обидчику своих близких. - Медичи всегда были великодушны, я точно знаю… великодушны ко мне и другим. Но готов ли ты лишиться их обоих разов в наихудшем раскладе, подумай! Ответь себе на вопрос, ответь своей совести, ты готов потерять обоих или спасешь, хотя бы одного? Сандро договаривает эти удушающее сложные фразы и покидает кабинет Лоренцо. Возможно, он сам никогда не простит Франческо за содеянное, тем более узнав об этом почти случайно. Но одно Сандро знал наверняка, ситуации никогда не бывают настолько однобокими, мы видим их лишь своими глазами и нам никогда не дано понять другого. Сандро уже давно пора быть в больнице, рассказать Джулиано последние новости и прочитать пару страниц его любимой книги. Рассказать о жизни в Америке, и о том насколько все его уже заждались. Безоговорочно верить, в то, что Джулиано очнется. Но что-то внутри заставило Сандро высказать все это Лоренцо. Заставило, когда он увидел его холодный полный желания отомстить взгляд. Возле стен палаццо Медичи суета продолжалась до самого позднего вечера, но в итоге не остается и не единого напоминания о случившемся нападении, кроме как в прессе, да и охраны у дверей. Лоренцо запрещает Клариче с детьми покидать дом, она против, и храбрится. Но он настаивает, и у нее нет другого выхода, кроме как подчиниться. У Клариче просто нет действенных аргументов, после того как она сама лично взглянула в темнеющее дуло пистолета. Возможно, Лоренцо прав и стоит несколько дней переждать. Сам Лоренцо задумчив, он сидит в кресле в игровой комнате своих детей, они уже спят у себя в комнатах, он пытается хоть немного отвлечься и собирает разбросанные игрушки. Это отлично разгружает мысли после такого тяжелого дня. Из больницы звонил Сандро и сказал, что пока все без изменений, он был очень обеспокоен, когда к палате приставили охрану, но лишних вопросов задавать не стал. На Медичи снова напали, и он вновь не был к этому готов. Большая власть несет и большие угрозы. Угрозы от тех, кому был готов доверить собственную жизнь. Он открывает старый сундук и хочет сложить туда собранные игрушки, но на дне замечает нечто маленькое и темное. Лоренцо наклоняется и вытаскивает на свет небольшого плюшевого песика. Он уже очень давно не видел этой игрушки. Воспоминания стали лишь болезненнее Лоренцо еще просто не дано было понять всю полноту горя его друга. Он периодически заглядывал в комнату, топчась на пороге, не зная, что сделать или сказать. Все, что он видел, так это то, насколько Франческо плохо. Франческо плакал, а значит, дело было серьезное, Лоренцо вообще не мог припомнить ни одного эпизода, чтобы Франческо плакал. Якопо задерживался, и мальчишек Пацци было решено поселить у Медичи. Все эти несколько дней Франческо не выходил из комнаты и практически ничего не ел. Лоренцо не осторожно наступил на скрипучую половицу и Франческо оглянулся на него. Пацци был ужасно бледен, и казалось, исхудал за эти несколько дней еще сильнее. - Хочешь поиграть? – предлагает Лоренцо за неимением лучшей мысли. - Не хочу, Лоренцо, - отчеканивает Пацци. Лоренцо мнется, не зная, что еще предпринять лишь бы остаться с другом подольше. - А Гульельмо сегодня разбил вазу, представляешь, - говорит лоренцо первое, что приходит в голову. - Мне все равно. - А Бьянка... - Мне все равно, - Франческо повышает тон, - мне все равно Лоренцо, моя мать убила себя, у нас больше никого нет. Мы больше никому не нужны! – Франческо смотрит зло. – Да и нужны ли были, раз она так поступила… она нас бросила. - Не говори так, - нахмуривается Лоренцо. Чувствуя в словах друга нескончаемую боль и обиду. – Это не правда. - Тогда почему она нас бросила? - Не знаю… - пожимает плечами Лоренцо, слишком сложные вопросы для их возраста. – Она любила вас. - Нет, когда любят, не бросают! – чеканит Франческо не детскую истину. - Не знаю, Франческо, - Лоренцо подходит ближе к другу и замечает на полу игрушку, это была любимая игрушка Франческо, раньше он с ней не расставался, этого пса сшила его мама, когда он только родился. – Может быть, у нее были причины уйти… - Уйти? – вскипает Франческо, - она умерла, Лоренцо, смерть это навсегда! Она бросила нас. Лоренцо протягивает игрушку другу, ему всегда нравился этот пес с разноцветными ушами и носом пуговкой. Франческо зло смотрит на игрушку. - Оставь себе, мне ничего от нее не нужно. - Но, Франческо это же… - Отстань Лоренцо, ты ничего не понимаешь. За нами скоро приедет дядя и заберет нас отсюда. - Хочешь я поговорю с мамой, и она вас оставит у нас. Тебе ведь нравится у нас… Франческо смотрит на своего наивного друга Медичи и ужасно злится вновь. У Лоренцо почти идеальная семья, огромный дом в котором все друг друга любят и уж точно никогда не бросят. И вряд ли для Пацци есть место в этом доме. У них нет больше ничего своего: ни дома, ни родителей - все вещи временно остались там. Их с Гульельмо бросили, и не факт, что, даже приютив в этом доме, не бросят вновь, лучше уж поехать к дяде. - Не оставит, зачем твоей маме чужие дети у нее есть вы. Мы теперь никому не нужны. Уходи, Лоренцо не хочу тебя видеть. - Но, Франческо… - Уходи, Лоренцо, оставь меня, поступи как все… и… - Франческо хватает с кровати игрушку и зло швыряет в Лоренцо, - и это забери. Лоренцо ловит игрушку и смотрит на щенка, и ему кажется, что он так сильно сейчас похож на своего хозяина, такой же брошенный и потерянный. Лоренцо обнимает игрушку и выходит, лишь на секунду замирая на пороге. Он смотрит на опущенные худые плечи друга, и его взъерошенные волосы, ему очень хочется помочь ему, заставить вновь улыбаться и придумывать смешные вещи. Лоренцо сжимает игрушечного пса сильнее. - Я никогда тебя не брошу. Они вернулись, как только узнали о случившемся, и как только смогли обменять билеты. Бьянка сидела в такси ужасно обеспокоенная, и даже не смотрела на Гульельмо, он укладывал чемоданы в багажник, будто нарочито медленно, чтобы больше разозлить ее этим бесполезным ожиданием. Наконец Гульельмо сел рядом и взял её за руку, но Бьянка убрала ее, скрестив руки на груди и все так же, продолжая смотреть в окно. - Ты ведь знал, да? – спрашивает она, как только таксист трогается с места. – Ведь поэтому завез меня в такую глушь? - Бьянка, я ничего не знал, - в сотый раз отвечал Гульельмо, - несчастные случаи, их не просчитаешь и не запланируешь. - Но почему ты не сказал мне сразу как узнал? – взвилась она. - Потому что от нас все равно не было бы никакой пользы. - А может быть, потому что твой брат попросил тебя, пока не возвращаться? – Бьянка, наконец, повернулась к нему и пристально смотрела вскинув бровь. Гульельмо отер лицо рукой, пытаясь подобрать слова и не выйти из себя. - Ты рылась в моем телефоне? – удивляется он. Бьянка неопределенно хмыкает и отворачивается вновь к окну, чуть передернув плечом, как бы пытаясь сказать, что это сейчас не имеет никакого значения. - Как часто ты вообще это делаешь? - Это сейчас не важно, - буркнула она в ответ, - важнее то. Причастна ли твоя ужасная семья к этой аварии или нет. - Эти подозрения на пустом месте, Бьянка, - но голос Гульельмо звучал странно неуверенно. – Ты так любишь принимать сторону Лоренцо в любом вопросе, что… что забываешь, ты сама теперь Пацци… - ди Медичи-Пацци, - упрямо замечает Бьянка. - И все же… - приподнимает брови Гульельмо стараясь свести весь этот бесполезный спор на нет. - Твоя семья уже причастна к одному убийству, не думай, что я забуду. - Бьянка, дядя этого не делал, почему ты так и не поверила мне, почему все, что говорит Лоренцо, все его больные фантазии, возводятся в ранг истины? За окном мелькали деревья, скоро они должны были уже выехать в город. Бьянка была настроена решительно и воинственно, Гульельмо не хотел ехать с ней в больницу или в дом Медичи, не хотел, чтобы на него там презрительно смотрели и задавали дурацкие вопросы. - Иногда несчастья просто случаются… - пожимает Пацци плечами. Бьянка закатывает глаза и еще более упрямо отворачивается к окну. Очень легко любить кого-то, когда небо безоблачно, но стоит появиться на горизонте первым предвестникам бури, как все мнимое счастье, может порушиться, словно карточный домик. - Остановите здесь на углу, а дальше, как и планировали в больницу, - просит таксиста, чуть подавшись вперед Гульельмо. - Ты не поедешь со мной в больницу? – изумляется Бьянка. - Нет, - Гульельмо открывает дверь, желая покинуть машину. – Сейчас бесполезно с тобой спорить, поговорим, когда придешь в себя. Гульельмо даже не целует её на прощание, а просто закрывает дверь машины и, достав свой чемодан, идет к дому. Бьянка сердито глядит ему в след, а после устало откидывается на заднем сидении, возможно Гульельмо прав и ей стоит многое обдумать, но для начала навестить брата. Гульельмо входит в дом, и плотно закрывает за собой калитку. Машина Франческо стоит здесь, во внутреннем дворике, на скамейке у стены стоит пепельница полная окурков. А стена рядом с ней вся в саже, будто кто-то, наплевав на историческую ценность постройки, бессовестно тушил сигареты о стены родового гнезда. Франческо как раз спускался по лестнице, зажав сигарету в губах, и хмуро искал по карманам зажигалку. Гульельмо взглянул на брата, который выглядел сейчас достаточно плохо, глаза впали, а волосы были взъерошены. - Сколько ты уже не спишь, - спрашивает Гульельмо озабоченно. - Несколько дней, - пожимает плечами Франческо. Он смотрит на Гульельмо, который выглядит весьма отдохнувшим, у него даже щеки как-то округлились, кожа его загорела, взгляд живой и яркий. Он словно не вписывается во все эти ужасные происходящие здесь события. - Где все? - Дядя сбежал, всю обслугу я распустил на каникулы… - Так это … Франческо, скажи мне, это несчастный случай? Франческо молчит, он, наконец, нашел зажигалку и медленно подкуривал от неё, он сидел на скамейке рядом с пепельницей. Спрятав зажигалку, он сделал одну затяжку, и откинулся на стену, неопределенно посмотрев на Гульельмо, он выпустил дым через нос. - Это важно? - Да, мне хотелось бы знать, как я должен вести себя в этой ситуации, когда моя семья убивает брата моей жены, - Гульельмо начинает понемногу заводиться. - Веди себя так, будто ничего не знаешь, - пожимает плечами Франческо. Гульельмо хмыкнув, качает головой, садится рядом с братом на скамейку. - Ты такой спокойный. - А чего теперь дергаться? Они мочат несколько минут, пока Франческо не докуривает свою сигарету, третью за час. - Гульельмо, скажи мне, ты знал что-нибудь о дядиных делах с Маркионе? Гульельмо весь замирает, даже боясь, шевельнутся, он поднимает глаза на брата и взгляд его немного виноватый, как в детстве, когда ломал его игрушки, или случайно портил дядины вещи. Франческо до боли был знаком этот взгляд. - И тебя это не смущало? - Меня не спрашивали, - пожимает плечами Гульельмо. - А о той папке, что собрал Пьеро Медичи, ты знал? - Её подкинули под дверь, через день после их убийства, я случайно был дома. Дядя хотел все сжечь, но после почему-то передумал, через некоторое время я поменял папку и перепрятал. Когда обыски закончились, я хотел вернуть её, но не смог, бросил у камина в кабинете отца. - Зачем? Ты же прекрасно видел, что в ней… Почему не отдал полиции? - Не знаю, он же наш дядя, Франческо… - Гульельмо посмотрел на брата своими круглыми глазами. – Он нас вырастил, из-за него ты можешь ездить на этой машине, а я могу тратить миллионы на свадьбу. Я просто не хотел вновь остаться один, его бы посадили. Да и бизнес, есть бизнес… Франческо кладет руку на голову брата и чуть взъерошивает ему волосы, а после приобнимает за плечо. Его брат всегда казался более невинным, чем был на самом деле. Возможно, в этом и было его преимущество. - Что ж, я оказался менее великодушен, - говорит Франческо. Эти слова для Гульельмо звучат, словно приговор и он вдруг понимает всю серьезность дел, которые творились в его отсутствие. - Ты специально предложил, чтобы мы задержались, чтобы я ничего не узнал? Франческо добродушно улыбнулся одними губами, и посмотрел на брата, этот вопрос явно не требовал ответа, ведь Гульельмо и так сам все прекрасно понимал. Перелет показался ей ужасно долгим, словно это был не самолет, а какая-то еле трясущаяся повозка. Новелла прилетела с одним рюкзаком за спиной, чтобы не терять времени на ожидание багажа и прочие мелочи. Она искусала себе все губы, пока не добралась до места, таксист, словно специально ехал медленно, выбирая самые забитые улицы в городе. Это решение не пришло к ней сразу, но верить всем этим заголовками всему то, что писали в газетах, явно не стоило. Тем более это совершенно не вязалось с последним звонком Франческо. Она все еще ужасно злилась на него, но просто больше не могла сидеть в стороне, тем более, когда Джулиано все никак не приходил в себя, друзьям Медичи тоже нужна была поддержка. Новелла расплачивается с таксистом и, забрав рюкзак, покидает машину. В городе жарко и солнечно, она надевает очки и оглядывается. Перед входом стоит несколько журналистов с камерой наготове, в остальном ничего необычного. Пусть ожидание и томительное, но она решает не привлекать внимание к себе, а подождать снаружи. В полицейском участке не было никакой лишней суеты. Лоренцо сидел в кабинете детектива Руссо, тот внимательно рассматривал новые открывшиеся улики. Их вес был не оспорим, да и мотив теперь читался куда яснее. В кабинет просунулась кудрявая голова, а вслед за ней и сам нескладный помощник Джанкарло, он поставил перед Лоренцо чашку с кофе и замер у стены, пытаясь сойти за ящик с документами. - Если нам удастся выбить хоть каое-то признание из тех двоих, то и Луку получится привлечь, особенно, если Франческо не передумает подтвердить свои слова. - Кстати, - Джанкарло чуть приподнимает руку, - сеньор Пацци здесь, позвать его? Лоренцо ерзает в кресле, это не укрывается от взгляда детектива Руссо. - Да, позови его, он наш ключевой свидетель теперь… Джанкарло широко улыбнувшись, выходит. Детектив Руссо глубоко вздыхает и смотрит на Лоренцо. Который хотел отпить кофе из своей чашки. - Не пей, - предостерегает детектив. – Малец, настолько криворукий, что даже кофе умудряется испортить. Лоренцо отставляет чашку, и складывает руки в замок, его явно что-то беспокоит. - Ты хочешь мне что-то сказать, Лоренцо? – детектив Руссо не настаивает, но мягко подталкивает к ответу. - Один мой друг сказал, что я должен быть великодушен, но я не уверен, - пространно замечает Лоренцо. - Что ж, нам пришла экспертиза, скорее всего авария твоего брата и правда нелепая ужасная случайность. Дверь открывается и в кабинет заходит Франческо, он садится на соседний от Лоренцо стул, тот не смотрит на него. Франческо приветствует детектива. После они обсуждают новые открывшиеся улики, и саму возможность хоть немного привлечь Луку, эти документы явно доказывали его причастность в делах Пацци, и кто знает, какие еще детали могли вскрыться после допросов, и задержания Якопо. - Его правда задержат? – даже с какой-то толикой тревоги спрашивает Франческо. - Эти доказательства сложно оспорить, Англии придется нам его выдать, а дальше посмотрим… Мы давно следим за Маркионе и знаем, что он причастен к неким делам, но вот только доказательств не было никаких, но если получится взять его, это будет одним из самых громких мафиозных задержаний за последние годы. Франческо согласно кивает. - Чтож, если Лоренцо больше ничего не хочет мне сказать, - детектив смотрит на Медичи, - то может быть свободен, я позвоню, если кто-то из наёмников что-то скажет. Лоренцо вновь ерзает в своем кресле, а после опускает руку в карман. Франческо следит за его движением, а после их взгляды пересекаются. Франческо отводит взгляд, готовый принять свою судьбу, любое решение Медичи и в его взгляде нет ни мольбы, ни страха. Лоренцо достает из кармана, лишь свой телефон, на который пришло сообщение. Он мельком пробегает его глазами, а после прячет телефон и прощается с детективом Руссо. Лоренцо нечего больше добавить и нескладный Джанкарло провожает Лоренцо к выходу из участка. Но на полпути их нагоняет Франческо. - Ты передумал? - Но не думай, что я забуду, - холодно отвечает Лоренцо. - Но тогда почему? – все же, не понимает Франческо, он был готов и фактически ждал, что сегодня может больше не выйти из этого участка. Лоренцо переводит на друга взгляд и в нем читается неопределенность. Он, как всегда, не знает, что ответить Пацци, не знает какие слова подобрать и как выразить все эти странные переменчивые чувства в его сердце. Лоренцо видит в Пацци того убитого горем мальчишку, или того веселого парня, что сидел с ним у Колизея, человека, который предлагал помощь, когда она была ему очень нужна, а Лоренцо так необдуманно оттолкнул его. - Я не знаю, Франческо, возможно мы все были виноваты. А возможно необдуманное зло, вдруг обернулось благой развязкой. Лоренцо молчит еще с секунду. - Джулиано пришел в себя, - отрывисто говорит он и не дожидаясь ответа от Франческо идет к выходу. Лоренцо щурится от ярко флорентийского солнца, он запускает руку в карман и смяв в руки маленький полиэтиленовый пакетик, походя выбрасывает его в урну, спеша к своей красной машине. Он так спешит, что даже не замечает Новеллы, которая в этот момент доставала свой рюкзак из такси. Франческо и детектив Руссо обговаривают детали, и он рассказывает Пацци, как все должно будет происходить в идеале, ему снова нельзя покидать Флоренцию на время следствия. Франческо послушно кивает, он ставит подпись на одном из бланков. Подтверждает, что никогда не видел тех наемников и они ему не знакомы. После непродолжительной беседы Франческо, наконец, выходит из полицейского участка, он вдыхает полной грудью этот знойный воздух и достает из кармана пачку сигарет. Его взгляд мельком цепляется за урну у самого входа в участок и ему кажется, что он узнает эту маленькую улику. Что сейчас лежит сверху остального мусора, Франческо смотрит на неё не долго, а после переводит взгляд на свою пачку сигарет, он невольно усмехается, а после, смяв пачку, выбрасывает ее в урну. Отряхнув руки, Франческо зачесывает волосы назад и, взглянув перед собой, замечает знакомую фигурку с огромной копной непослушных рыжих волос. Новелла стоит не двигаясь, будто не решается подойти… Франческо делает несколько шагов и останавливается возле девушки. - Это входит в привычку, забирать тебя из участка… - говорит она, не глядя на парня. - Что ж, я никогда не тянул на сына маминой подруги… - пожимает плечами Франческо. - Да уж, до Медичи тебе как до луны, - хмыкает Новелла в ответ. - Но все же ближе, чем ты думаешь… Наконец, Новелла поворачивает голову в его сторону и непонимающе посмотрела. - Франческо, что здесь происходит, тебя и на минуту нельзя оставить одного! - Поэтому я хочу, чтобы ты больше, никогда меня не оставляла. Новелла смотрит на Франческо и качает головой. Она вдруг вспоминает о своей находке у себя в доме, и закусывает губу. - Франческо, - Новелла вдруг засовывает руку в карман и достает коробочку с кольцом. - Это твоё? Франческо смотрит на неё с секунду, а после берет и крутит в руках, он совершенно забыл о нем. - Нет, это должно было быть твоим… Если конечно тебя не смущают мои приводы в полицию. - А ты все еще хочешь этого? По лицу Франческо медленно ползет улыбка. Если она примчалась сюда к нему, разве мог бы он желать большего. - Конечно… - Франческо хочет обнять её наконец. - Но сначала, я хочу разобраться, что у вас здесь происходит! Франческо тяжело вздыхает, не зная, что лучше, рассказать абсолютно все или только частью. Он подводит Новеллу к своей машине и предлагает поехать в гостиницу. Почти все время Сандро проводил в больнице, остальные приходили лишь на время, в палате Джулиано постоянно кто-то был. Недавно заходила Бьянка, но посидев с братом, ушла. Сандро как раз набирал воды в коридоре, чтобы вновь вернуться к чтению для Джулиано. Вернувшись в палату, он увидел, что у Джулиано открыты глаза. Джулиано лежит неподвижно и смотрит в белеющий потолок, наверное, сейчас он абсолютно потерян и ничего не понимает. Сандро подходит ближе и Джулиано замечает это шевеление на периферии зрачка, он с трудом поворачивает голову и вглядывается в лицо Сандро. - Мы уже умерли и попали в рай? – с трудом выдавливает он, не узнавая свой голос. - Нет, друг, ты в больнице, ты попал в аварию… - И ты никуда не уехал? – Джулиано хочет сесть удобнее, но ничего не выходит. - Нет. - Значит, это стоило того! Джулиано пытается усмехнуться, но тоже ничего не выходит, да и по всему телу разливалась ужасная боль, так что каждое слово давалось ему с огромным трудом. Сандро меняется в лице, он бы сейчас врезал Джулиано, если бы тот и так не был прикован к постели. - Идиот! Мы думали, что потеряли тебя, - строго выговаривает Сандро, он еще никогда в жизни, кажется, не был так серьезен. Джулиано отмалчивается, у него совсем мало сил, да и не находится он что ответить на это другу. - Я позову врача, - говорит Сандро. - Постой, а где Симонетта. Сандро замирает в дверях и смотрит в пол. - Она уехала, но велела тебе дождаться её! Джулиано прикрывает глаза, ему вновь хочется спать, этот разговор, кажется, отнял у него все силы. Боль разлилась по телу, словно обволакивающим коконом, она была и внутри и снаружи, пульсирующая и бьющая наотмашь. Каждую кость в теле Джулиано будто прокручивали над огнем. В голове путались мысли, он не помнил, как оказался здесь и что было перед этим. Он помнил лишь образ Симонетты и то, что Сандро нельзя отпускать. По прибытии в Америку первым делом Симонетта наняла себе телохранителя, который был все время рядом с ней. Всё решив, она хотела развестись с Марко во что бы то ни стало. Когда она увидела Джулиано на больничной койке, она вдруг поняла на какую ерунду, они оба тратят свои жизни, её карьера не имела никакого особого смысла, если рядом не будет Джулиано. Симонетта сидела в гостиничном номере и смотрела на себя в зеркало, на сегодня была назначена встреча с Марко и адвокатами. И казалось, она была готова к чему угодно, кроме… - Обвинения в нападении и нанесении телесных повреждений? Глаза Симонетты так и округлились от этой наглости, но в заявлении именно это и зачалось. Девушка чуть не рассмеялась от происходящего и посмотрела на Марко. - Я могу написать точно такое же заявление, даже несколько… - пожала плечами Симонетта. - А у тебя есть доказательства? – усмехнулся Марко. Адвокат наклонилась к Симонетте и они обсудили это, Симонетта покачала головой, никаких доказательств у нее не было. - Я хочу, чтобы она понесла наказание за это. - Суд разберется, отчеканила адвокат Симонетты. – Вернемся к основному вопросу. Изначально все совместно нажитое было решено разделить поровну… - Теперь я настаиваю на том, чтобы забрать все себе, - говорит Марко. – Ведь я уличил её в измене. - Я не возражаю, - отвечает Симонетта, - просто избавьте меня от него. Марко удивленно вздернул брови, он не думал, что Симонетта так легко согласится, он надеялся хоть немного задеть её. - Я забираю все совместно нажитое и её машину, и ту маленькую квартирку в Калифорнии. Симонетта наклоняется к уху своего адвоката и говорит, что они согласятся на все условия Марко, но он должен поставить свою подпись на этом документе. А раз так, ей вовсе не обязательно присутствовать здесь и наблюдать этот фарс. Симонетта берет свою сумочку и выходит. В телефоне она видит сообщение, где Сандро пишет о том, что Джулиано пришел в себя, но еще слишком рано делать выводы. Симонетте уже достаточно того, что он жив. Еще через несколько дней, Марко все же ставит подпись в бумагах о разводе. Но Симонетте присуждают сто семьдесят часов общественных работ за нападение на бывшего мужа. Симонетта вне себя, она уже хотела вновь лететь в Италию, но Марко постарался и выбил для неё в суде до нелепости огромное наказание из-за пары пощечин на его самодовольном лице. У Симонетты не было иного выхода, как подчиниться… Скорее всего после этого у нее отберут и вид на жительство. Все контракты она уже и так потеряла, все благодаря Марко, он обещал ей разрушить всю её прежнюю жизнь и у него это блестяще получилось. Симонетта сидела в кофейне и смотрела, как огромный плакат с её лицом сдирают с фасада фирменного магазина косметики. Она задумчиво попивала кофе. И искренне думала, что это вызовет в ней куда больше чувств и сожалений, но это оказалось не так. Мыслями она была уже во Флоренции, а физически предстояло отработать почти два месяца на какой-то ужасно пыльной работенке, исполнять разные обязанности в социальном центре, работать с бездомными, а так же по воскресеньям работать при церкви. Носить ужасную безвкусную форменную одежду грязно серого центра, и собирать волосы под сеточку. Симонетта сделала еще глоток кофе и посмотрела на свое телохранителя, который с удовольствием уминал клубничный десерт. Возможно, еще пару месяцев назад она была бы в шоке от открывшихся перспектив и едва ли смогла бы пересилить себя. Ей всегда так важно было, что скажут о ней другие, насколько безупречной она будет в их глазах, она должна была быть самой красивой и самой успешной. Но теперь все это казалось ей смешным и глупым, особенно, если совсем скоро она, наконец, увидится с Джулиано. Это было сродни празднику, врачи наконец-то выписывали Джулиано и отправляли его на долгий курс реабилитации в другую клинику. В доме все были счастливы этому обстоятельству. Даже Лоренцо в этот день, наконец, заговорил с Франческо, который периодически появлялся теперь в этом доме. До этого Лоренцо имел серьезный разговор со своей матерью, теперь они были братьями и от этого факта никуда не деться, так или иначе. И она совершенно ничего не имеет против этого, а значит и Лоренцо должен подчиниться, её решению, слишком уж долго скрывалась правда. Вначале это было шоком, но совсем скоро все окончательно свыклись с этой мыслью. Клариче даже как-то заметила, что все вернулось на круги своя, как когда-то в университете они снова были все вместе, как большая и дружная семья. Франческо вышел в сад к Лоренцо, который медленно приканчивал бутылку вина. Сандро радостно катал Джулиано в инвалидном кресле по дорожкам сада, пытаясь хоть немного развеселить друга. - С ним все будет хорошо, - замечает Франческо. - Я надеюсь, - Лоренцо делает глоток. - Приканчиваешь бутылку из погребов Пацци? – удивляется Франческо, глядя на бутылку, что стоит на скамье рядом с Лоренцо. - Взял как моральную компенсацию за потерю нервных клеток. - Можно считать, что мы с тобой квиты и перед нами чистый лист… Лоренцо смотрит вдаль, он все еще злится на Франческо. Но в глубине души понимает, что это наиграно, если бы он не простил его, то никогда бы не смог утаить правду ото всех. Те слова Сандро тогда, прозвучали для него как гром среди ясного неба, он долго думал о том. Готов ли он потерять их обоих и понял, что совершенно не готов лишиться ни Джулиано, ни Франческо. Как бы он не злился и не хотел отомстить, но они были братьями, а в итальянских семьях случается разное… - Спасибо, что не рассказал никому правду, - Франческо смотрит в затылок друга. - И я надеюсь это так, и останется тайной, - кивает Лоренцо, - для общего блага. – Новелла знает? - Пришлось сказать, - пожимает плечами Франческо. - И она не против прожить жизнь с потенциальным убийцей. - Ну, Клариче же живет с потенциальным занудой и тираном, и вроде не жалуется, у всех свои предпочтения! – улыбается Франческо. Лоренцо оборачивается и смотрит на старшего брата, это так странно вдруг обрести старшего брата, будто снять весь этот груз ответственности со своих плеч, теперь есть кто-то страшнее и он всегда будет на твоей стороне. Лоренцо усмехается. Для Франческо это добрый знак, он садится рядом на скамью. - Теперь все словно встало на свои места, – кивает Франческо. – Жаль, что мы никогда не узнаем это истории. - Вы ездили к матери… - Ездили, - кивает Франческо, - отмалчивается, как и всегда. Лоренцо замечает какой-то старинный перстень на руке Франческо. Перстень рода Пацци. - Ты же знаешь, что это подделка? - Да, - кивает Франческо и смотрит на перстень, - чертовски хорошая. Именно об этом я и хотел поговорить, Лоренцо. - Слушаю. - Я знаю, где старинный рецепт, нам не обязательно продавать виллу Пацци, она сможет приносить доход. Он на вилле, собственно, как и настоящий перстень. Прадед спрятал их перед смертью… а я нашел. - И как ты нашел? - Я же все-таки Пацци, секрет! Обыскал виллу… - А ты времени зря не теряешь, - соглашается Лоренцо. - Все счета Якопо и собственность оцеплены, пока он не сознается и следствие не прекратится, ты же знаешь, у нас мало что осталось… - Вилла и так ваша, та сделка липовая… - наконец говорит Лоренцо, - мама мне все рассказала. - Я возьму тебя в долю, по-братски, - улыбается Франческо и жмурится от яркого солнца, что проступило из-за облаков. Лоренцо смотрит на него тоже и приканчивает бокал вина. Вино было чертовски хорошим, но его запасов оставалось очень мало, у него нет другого выбора, как согласиться на предложение Франческо. Джулиано отмахивается от Сандро, ему совершенно не до веселья в отличие от остальных, он все еще приходит в себя после этой ужасной аварии. На лице еще не до конца затянулись шрамы, а один из них, скорее всего сам никогда и не пройдет, если только вмешаться хирургически. Джулиано смотрит на свое лицо в темном экране мобильного. - С годами станет лучше, - обнадеживающе говорит Сандро. - Какая разница, если я так и останусь в этом кресле, никчемный… такой я ей точно не нужен. Самый никчемный Медичи из всех, теперь уж наверняка, - вздыхает Джулиано. - Я же говорил, она не может сейчас приехать. - Если бы захотела, то приехала бы. Неужели ты не понимаешь, сколько у меня шансов на то, что бы вновь начать ходить? - Одного вполне достаточно, - рассуждает Сандро. Джулиано зло хмыкает и забирает из рук Сандро бокал с вином, опустошая его чуть ни в один глоток. А после разворачивается и уезжает в дом. Лоренцо переглядывается с Сандро, а тот лишь разводит руками. Душевное состояние брата терзало его еще сильнее, чем сам вопрос его жизни недавно… Лоренцо наливает еще один бокал и делает глоток. Бесполезно говорить человеку, что он все преодолеет, если он в это сам не верит и уже поставил на себе крест. Самое ужасное в том, что ко всему можно привыкнуть. Джулиано уже месяц был на реабилитации в центре, буквально учился заново ходить и управлять своим телом. Ноги как водится, не слушались, а ходить получалось с трудом. Да и в чем смысл, если вероятность того, что он станет абсолютно здоровым крайне мала. Джулиано сидел в кресле в тени дерева, оглядевшись по сторонам, он из-за пазухи достал фляжку и сделал быстрый глоток. Сегодня был бурбон, и горло обожгло от резкого глотка. Джулиано продолжал ездить в кресле, хотя врачи настаивали на ненавистных костылях, младший Медичи даже смотреть не мог в сторону этих уродских штуковин. - Ты принес? – спрашивает он не оборачиваясь. - Ты спиваешься, ничего я тебе не принес, - упрямо говорит Сандро. Джулиано в ответ недовольно цокает языком. - Как успехи. - Да нет их, - отмахивается Джулиано. Как же он устал по несколько раз за день отвечать на этот вопрос всей семье, они смотрели на него с такой надеждой и желанием. Чтобы он скорее стал прежним. – Есть вести от Симонетты? Сандро молчал. Вестей не было. Джулиано сделал еще глоток из своей фляжки и катнул коляски вперед, нужно было выбраться на дорожку - Она вернется. – упрямо повторял Сандро, - если ты будешь ждать! - Я жду, - кивает Джулиано, - всегда. Вот только… - он смотрит на свое искаженное отражение в гладкой металлической поверхности фляжки. – Сандро, когда она увидит меня… я ничтожен. У меня теперь нет даже этого прекрасного лица. - Ей это неважно. Мужчина вообще не обязан быть красивым… Джулиано исподлобья смиряет друга странным взглядом и качает головой, он хочет уехать от него подальше, но Сандро берет кресло за ручки и начинает медленно катить Джулиано по двору. - Я даже не могу сбежать от тебя, когда захочу, кому вообще я нужен, я же инвалид, - Джулиано вновь откручивает свою флягу. Сандро устало закатывает глаза, Джулиано никогда не был нытиком или алкоголиком, но последний месяц он планомерно скатывался до этого состояния. Сандро выхватил Фляжку из рук друга. - А, ну отдай! – возмутился тот. - Ты ведешь себя как бесполезный кусок дерьма. Мне надоело, ты бросаешь пить и берешься за голову, выполняешь все предписания врача. Ты Джулиано ди Медичи, самый добрый, справедливый и смелый парень, которого я знаю, наш с Симонеттой Джулиано никогда не терял духа и не раскисал. - Отдай фляжку, Сандро, - немного жестче повторяет Джулиано. - Врачи говорят, что ты уже давно бы ходил, если бы ни эта странная уверенность, что ты не должен в твоей голове! Ты должен бороться и стать прежним… ты уже ходил раньше, просто нужно вспомнить, в первый раз, ты научился ходить за год! - Я никогда не стану прежним, это теперь невозможно и отдай флягу. - Тогда ты не Джулиано ди Медичи, тогда ты не мой дорогой друг... я не знаю тебя, не узнаю, - мотает головой Сандро. - Сандро отдай фляжку и убирайся уже в свой Вьетнам или куда ты там собирался. - А ты забери, - пожимает плечом Сандро и задирает руку над головой. - Ты издеваешься? Джулиано поднимает руку, но все равно не может достать свою флягу. Сандро делает шаг назад. Джулиано приходится крутить колеса, чтобы подъехать к нему. Он пытается ухватить Сандро, чтобы притянуть к себе и отнять выпивку, но тот ловко уворачивается. Сандро вообще в последние годы стал более спортивным, скорее всего теперь и сам мог дать сдачи. Сандро вновь отступает. Джулиано ужасно все это злит. Он силится дотянуться, но ничего не выходит. Сандро вновь отступает. Джулиано уже разозлен до предела, он пытается подняться на ноги, дабы получить желаемое и у него это получается. Он хочет сделать шаг к Сандро и уже намерен выхватить фляжку с бурбоном, но нога не слушается он, подворачивает её и падает на дорожку. Сандро тут же наклоняется к нему. Джулиано сжимает кулаки и жмурится. - Я же говорил! – зло кричит он на Сандро. - Сандро. Просто убирайся к черту. Сандро помогает ему подняться и садит Джулиано обратно в кресло. И Медичи злит до ужаса вся эта ситуация, он беспомощен хуже ребенка. Он отворачивается от друга и отъезжает от него. - Все получится, – говорит Сандро ему вслед. День выдался с самого утра жарким. После изнуряющих, более морально, чем физически тренировок Джулиано по обыкновению вышел в сад. Врачи отобрали у него коляску, и вручили костыли. Медичи почти не сомневался, что это дело рук Сандро. Или Лоренцо, с которым они теперь тоже лишь постоянно ругались. Джулиано все это казалось абсолютно бессмысленным. Мелкие раны на его лице окончательно затянулись и пропали бесследно, раны побольше уже тоже проходили. Джулиано облокотился на ствол дерева и вдохнул вечерний воздух поглубже, пахло цветами и ужином с кухни. На этой неделе к нему никто не приходил. Джулиано запретил все свидания и попросил врачей никого к нему не пускать. Без этих взглядов и слов было спокойнее, никто не учил его и не настаивал на своем. Солнце уже готовилось закатиться за горизонт, и вместе с последним ярким всполохом появилась она. Симонетта шла как ни в чем ни бывало по дорожке сада, пытаясь отыскать то дерево, о котором ей говорил Сандро. Она прилетела утром. Её не хотели впускать, но получилось договориться. Легкое платье струилось по тонкой фигуре девушки, а шляпка с широкими полами скрывала её лицо. Симонетта увидела Джулиано, и в груди все сжалось, она почувствовала, что ей не хватает воздуха, а сердце сейчас окончательно остановится. Она ускорила шаг, и в конце почти перешла на бег, она подошла к парню и налетев на него словно морской тайфун почти впечатал в дерево таким долгожданным поцелуем. Джулиано опешил и не сразу понял что происходит. У него иногда мутилось в голове из-за погоды, после сильного сотрясения. Симонетта отступила, после этого продолжительного и жадного поцелуя. На лице Джулиано остался шрам, но это нисколько его не портило, он беспомощно цеплялся в свои костыли, и не поднимал взгляда на лицо девушки. Ему не хотелось предстать перед ним таким, он вообще перестал надеяться, что она вернется. - У меня больше ничего нет, - не скрывая радости говорит Симонетта. – примешь меня? - Зачем ты пришла сюда? – Джулиано хмурит лоб. - Я, наконец, свободна и я люблю тебя. Голос Симонетты звучит так живо и звонко, что даже режет в ушах. - Любишь меня, - удивляется Джулиано, - ты не любила меня, когда я был здоров, а теперь… теперь, когда я такой, - он чуть пошатывается. – Ты сумасшедшая… - Заразилась от тебя, - Симонетта подходит к Джулиано и накрывает его ладонь своею. - Симонетта, я не… - Скажи, что не любишь меня, и я уйду, - говорит она строго глядя ему в лицо. У Джулиано нет шансов и он наконец смотрит на неё. Он так давно не видел её, что стал забывать её черты, ее теплую улыбку и поцелуи этих пухлых губ. Она отрезала длинные волосы до плеч и это ей чертовски шло. Симонетта вся будто лучилась, и она приехала к нему. Джулиано был готов расплакаться о того, что вновь может каснуться её, от того что она все же вернулась, язык просто не поворачивается солгать ей о своей любви. Джулиано отводит взгляд и качает головой. - Теперь у тебя просто нет выбора, - кивает она. – Мы поставим тебя на ноги, будешь еще лучше прежнего. Я почти получила разрешение приходить на твои занятия… Мы потеряли слишком много времени. Джулиано. Джулиано слушал ее и не верил своим ушам. Симонетта вернулась и говорила, что больше не уйдет, что он нужен ей в любом состоянии. - Рано или поздно ты сбежишь, - говорит Джулиано рассматривая такое любимое лицо. - Это только твоё мнение, - упрямо заявляет модель. – Я теперь безработная и без гроша в кармане, кто-то же должен меня содержать, - усмехается она. Джулиано не может сдержать улыбки, она предательски расползается по его лицу и он усмехается словам девушки. - Это предложение? – и его голос впервые звучит, как и прежде, с задоринкой и вызовом. - Это ультиматум, - смеется Симонетта. Она делает шаг к Джулиано и еще раз целует его. - С этим шрамом ты наконец-то станешь симпатичным. Она улыбается, глядя в голубые глаза парня. Джулиано не верит ей до конца, он скептичен, но она сделает все, чтобы изменить его мнение. В комнате для свиданий тихо и серо. Грубые не выделанные стены, в углу стоит охранник, а сама комната просматривается и прослушивается через камеры. Ничто не ускользнет. Франческо немного нервничает, он не видел дядю с того дня, как тот покинул дом. Его задержали по обвинению в мошенничестве в особо крупном размере, а так же в покушении на убийство. Якопо многое отрицал. Франческо сидел здесь и ждал, когда приведут дядю. Новелла уговорила навестить его здесь, хотя свидание не приветствовались. Якопо заводят в помещение, у него на руках наручники. Волосы отросли больше обычного и теперь болтались ниже подбородка, под глазами залегли круги, а лицо осунулось, Якопо пытался держать тело в тонусе, но лицо его выдавало, казалось он постарел на несколько лет. - Дядя, - несмело начинает Франческо. Якопо переводит на него свой усталый седой взгляд и вглядывается в лицо племянника. Якопо всегда выглядел одиноко и озлобленно, теперь же злобы не было, но одиночество и отрешённость сквозили в каждом его движении. И он вспоминает, один из далеких дней. Когда-то Гульельмо окликивал его так же. В кабинете стоит тишина. Лука глядит на резко побледневшего Якопо, он ждет ответа. Их могут прижать и с этим нужно что-то сделать. Сделать быстро и качественно. - Я поговорю с Пьеро завтра же и постараюсь все уладить… Лука лишь зло хмыкает в ответ. Время разговоров уже прошло, ему нужны решительные действия. - Что ж, ладно, - кивает Лука. – Но смотри Якопо, если полиция доберется и до меня, я могу многих утянуть на дно... а у тебя вроде бы племянник и дочь в Риме, нет? Якопо пропускает мимо ушей все эти угрозы. Он знал во что, ввязывался много лет назад и он уже давно по уши в этих делах. Мошенничество и отмывание денег мафии, вот лишь малая часть его махинаций. Действовать легко, когда тебя со всех сторон прикрывают старые друзья. Они с лукой вели дела давно, но вот только Якопо ни сразу узнал, кто эти могущественные заступники за пиной Маркионе. Лука покидает его кабинет, он позвонил ему в 4 часа утра и настоял на встрече. Якопо не сомкнет глаз до самого утра, чтобы потом отправиться в дом Медичи и обсудить все с Пьеро, ему кажется это резонным. Медичи никогда не были дураками, он обрисует ему ситуацию и может быть они вместе найдут выход. Якопо впервые задумался о последствии своих дел с Маркионе, он впервые пригрозил ему тем, что знает адреса его семьи. Лука спускается и садится в машину, темный неприметный автомобиль тут же отъезжает. В руках Луки светится телефон, он набирает номер и даёт команду своим ребятам. Пьеро Медичи просто не должен добраться до Флоренции. - Дядя? – Якопо приходит в себя и замечает обеспокоенного Гульельмо. – Дядя, пьеро Медичи мертв! А это подсунули нам сегодня в ящик. Якопо резко выхватывает папку из рук племянника и открывает её. Он в шоке от такой развязки, он просил луку повременить, но видимо тот не мог ждать, знал что-то в обход Якопо. - Ты смотрел папку? – взвивается Якопо. - Дядя, с кем ты ведешь дела и какие... - Это не твое дело щенок! Так ты смотрел папку… - почти кричит старший Пацци. - Только мельком, - сдается Гульельмо без боя. - Забудь, что видел её, иначе все мы последуем за Медичи! Ты понял? Гульельмо стоял ошарашенный, ему не очень хотелось вникать в происходящее. - Ты понял? – громче спрашивает Якопо. - Я понял! – кивает Гульельмо и спешит убраться из кабинета дяди. - Мы должны решить проблему с Медичи, - голос Луки звучит тихо и обыденно. - Мальчишка много на себя берет. - У него есть младший брат, не думаю, что план сработает. - Решить проблему нужно радикально. Этот Лоренцо еще большая угроза, чем его отец, кто бы мог подумать, - качает головой Лука. – И эту проблему, должен решить ты, Якопо. Ведь по вине Пацци все зашло так далеко, ты не смог остановить его. Просто реши проблему… иначе я не знаю, какие могут быть последствия. Лука уходит, как всегда, оставляя после себя молчание и тяжелые мысли. Якопо сидит в своем кабинете. Их план провалился. Ему больше нечем крыть, он втянул Франческо за зря. - Это моя ошибка, - говорит он Луке Маркионе, который молчаливее, чем обычно. Лука смотрит на старого друга, и кивает. - Всегда приходится подтирать за Пацци, - лишь цокает он языком. – Это плохо кончится. Лука уходит. Якопо видит как Франческо, сталкивается с ним у входа, его кулаки непроизвольно сжимаются. Впервые в жизни он не знает что делать, ситуация патовая, их либо посадят, либо убьют. Маркионе не прощает ошибок дважды. Но на этот случай у Якопо припасен козырь в рукаве. Если отнести папку в полицию, то возможно Луку задержат сразу же и предъявят обвинения, так можно попробовать купить себе несколько лет… Якопо роется на полках, и в столе, в сейфе… треклятой папки нет нигде. Он не придумывает ничего лучше, как сбежать, испариться на время и уповать на то, что все уляжется быстро, а наёмники вновь не промахнутся. В конце концов, Якопо не раз предупреждал Лоренцо, но он его не желал слушать…. И если в этой игре останутся живы его племянники, а не дети Медичи, значит так тому и быть, в конце концов, он делал все, чтобы защитить их от своих темных деяний. - Дядя? – повторяет Франческо. - Зачем ты пришел? - Ты мой дядя, родной человек, - отвечает Франческо. - Но это не помешало тебе сдать меня, выплевывает Якопо. - Прости, но только так можно было посадить и Маркионе, а значит уберечь всю семью. Ты зашел слишком далеко. - Ты спасал себя, племянничек, - хмыкает Якопо. Франческо качает головой, первый порыв – встать и уйти, но слова Новеллы о терпении и великодушии упрямо звучат в голове. - Я пришел ни за этим, - делая жест рукой, словно отмахиваясь от мухи, говорит Франческо. - Будешь просить подписать все бумаги и сознаться? - Нет, хотел сказать, что ты скоро станешь дедушкой… А твоя дочь выходит замуж. Якопо смотрит на Франческо непонимающе. - Дедушкой? – переспрашивает Якопо. - Новелла беременна… - Рыжий Пацци, разрази меня гром, - Якопо закатывает глаза и прикрывает рукой лицо. - В любом случае, хотел, чтобы ты знал. Мы были бы рады, если бы ты согласился стать дедушкой малыша… ведь ты самый родной и ближайший кто мог бы исполнить эту роль. - Это же все Новелла придумала, ведь так? – Якопо смотрит на племянника Франческо неопределённо молчит, разве могло быть иначе. Охранник говорит, что у них осталась минута и после Якопо вновь уведут. И всю эту минуту они молчат. Охранник подходит к Якопо и берет его под локоть. Франческо смотрит вслед дяди. Нет, он не осуждает его и не злится, может быть, не до конца понимает его, но разве он мог так просто отказаться от Якопо. Никогда. Так или иначе, он дорог ему, а память странная штука с годами все злое и плохое стирается, а доброе и хорошее становится лишь ярче и памятнее. Якопо вырастил их, и заработал на безбедную жизнь… Франческо и Гульельмо были обязаны. Якопо замирает на пороге и оборачивается на племянника, тот смотрит на него с какой-то странной мольбой во взгляде. Взгляд дяди цепляется за перстень на пальце Франческо, это так странно вновь увидеть эту старую вещицу, а не ту подделку, что они заказали с Антонио, когда перстень пропал. - Еще один Пацци, может быть хоть из этого выйдет толк… - кивает Якопо, - ты же знаешь, Франческо, во всем виноват лишь я, так что постараюсь выйти поскорее, чтобы понянчить его. И лицо Якопо на секунду трогает улыбка, Франческо еле успевает её рассмотреть, но, кажется, теперь дядя больше не будет злиться на него. *** На вилле Пацци сегодня полно народу, она снова ожила. Телевизор включён на полную громкость, сегодня должны сообщить приговор Якопо Пацци и остальной компании, закрыть дело, что расследовали последние полгода. Где-то в саду кричит Лучана, Джулиано так сильно раскачивает её качели, что девочка в восторге. Симонетта смеясь, наблюдает за ними. - Когда он возвращается? Сандро тебе не звонил? – спрашивает Симонетта, подходя ближе, она беспокоится, хотя и хочет скрыть это. - Хочу сказать, что его галерея стала пользоваться успехом, да и дети спрашивают, когда вновь будут занятия. - Я до сих пор в шоке, что ты была за его решение стать военным фотографом. Джулиано чуть прихрамывая, подходит к древу и облокачивается на старый ствол с выпиленными ветками, его хромоты уже почти не заметно, все прошло и превратилось в страшную сказку. - Это достойное занятие, как раз для нашего Сандро. – кивает девушка. - Никогда мне вас не понять, - пожимает плечами Джулиано. - Именно поэтому ты собираешь все вырезки и журналы с его фото, - усмехается девушка. Джулиано недовольно цокает и ничего не отвечает, его внимание уже приковано к Лучане, которая просит дядю подтолкнуть качели. - Может быть в следующий раз я уеду с ним, - пожимает плечами Джулиано, - думаю моя помощь там, тоже будет кстати. Устал улаживать его дела здесь… - Джулиано ди Медичи, не испытывай судьбу на прочность, - строго заявила Симонетта, глядя на Джулиано чуть прищурившись. – Тебе уже хватит… Бьянка с Клариче и Новеллой расположились на покрывале под солнышком с маленьким Пьеро. Гульельмо был в доме, и наблюдал за новостями. Они в итоге помирились и теперь планировали уехать в Рим, чтобы заняться там гостиничной сетью Пацци. - Это такая прекрасная идея, - не переставала восхищаться Клариче. – Как вы до этого додумались? - Не знаю, как обычно… не сговариваясь, - пожала плечами Новелла. - Да, агро-туризм на базе этой виллы это нечто новенькое в наших краях, - кивает Бьянка и допивает бокал вина. - Я скорее удивлена тому, что вы решили поселиться здесь, - Клариче наблюдает за маленьким Пьеро, который уже пополз на коленках по траве. – Это так далеко, и теперь не получится видеться каждый день. - Тот дом слишком огромный и страшный, через полгода там откроется новая большая гостиница! Да и Франческо хочет возродить виноградник. - Скоро вновь будем попивать это чудесное вино, - улыбается Бьнка. – Вы уже знаете, кто у вас родится? - Девочка, - улыбается Новелла. - Ура, - радостно восклицает Клариче, - в нашем женском полку будет прибавление! - А свадьба, - не унимается Бьянка. - Пока без этого, – улыбается Новелла, - не хочу быть пятидесятого размера на собственной свадьбе. Девушки заливисто смеются. Лоренцо ловит банку пива, которую бросил ему Франческо от холодильника. Дело наконец-то закрывали, и все виновники были наказаны. Всем влепили не малые сроки. Якопо упорно помогал следствию и предоставил всю нужную информацию, ему обещали уменьшить срок и вообще предоставить защиту, если таковая понадобится, после всех деталей, что он сообщил следствию. Лоренцо открыл банку пива, ему нравилось, как Франческо здесь все обустроил, но сколько дел было еще впереди. - Гульельмо, когда придут саженцы винограда? – спрашивает Франческо у брата. - На следующей неделе. - Когда посадишь первую партию, считаю, мы должны её обмыть, чтобы дело выгорело! – оглядывается на них Лоренцо. - Обязательно, – улыбается Франческо. – Как дела у мамы? – интересуется он. - Укатила к подружке во Францию, ты же знаешь её… - Вы еще не решили как назовете малышку, - спрашивает Гульельмо. - Ох, - вздыхает Франческо, закатывая глаза, - это сложный вопрос, впереди ни одна битва по теме… Лоренцо понимающе усмехается, и отворачивается к телевизору. В новостях как раз дошли до интересующего их сюжета. Это дело освещали в СМИ как одно из самых громких за последние годы, а потому в новостях всегда уделяли этому отдельное внимание. Гульельмо и Франческо замерли за барной стойкой позади дивана. - Что ж… если вычесть все, то учесть штрафы которые он согласился заплатить, чуть не пустив нас по миру, то через три года мы увидим Якопо вновь, - улыбнулся Франческо. - Я рад, что в деле отца тоже все прояснилось, - улыбается Лоренцо. Солнце над виллой клонилось к горизонту. Шумный ужин в саду на заднем дворе перемежался детскими вскриками, смехом и шутками. Качели подрагивали на длинных веревках, что были привязаны к мощной ветке. Все наконец-то так, как и должно быть… В аэропорту приземлился самолет. Коротко стриженый, под три миллиметра парень подошел к ленте с багажом и поднял свой набитый до отказа пыльный черный рюкзак. Через плечо болталась камера, а шнурки на высоких ботинках были плотно затянуты, он почесал шею, чуть пониже шрама от осколочной гранаты и улыбнулся. Выйдя на улицу, подставил лицо лучам такого ласкового Флорентийского солнца, и достав из кармана телефон нажал кнопку быстрого вызова. - Эй, я дома… - сказал Сандро, чуть щурясь на один глаз, - мне столько нужно вам рассказать! – его голос лучится счастьем, может быть он сможет закончить свою новую картину теперь. Сандро знал, как бы ни мотыляла его жизнь из-за работы, во Флоренции его всегда ждут друзья… нет, семья! И поэтому он просто не может не вернуться. Его самая странная, дружная, пугающая, великодушная, веселая и такая разная семейка, его ждут дома Медичи и Пацци.