Валентинка

      — Валентинка? — непонимающе покосился Улькиорра на кусок блестящей красной бумаги, сложенной в виде сердца, который дрожащими руками протягивала девушка.       — Да, валентинка, — кивнула девушка, борясь с волнением. — Её дарят на 14 февраля тому, кто очень дорог, — щеки Орихиме моментально стали оттенка цвета открытки. — В виде сердца, которое ты обрёл, — едва кончиками пальцев прикоснулась она к груди Шиффера, ошпаривая обнаженную кожу своим прикосновением, место, где некогда была чёрная бездна, яма отчаяния и пустоты, в которой сейчас расцвели цветы жизни.       — Выходит, в остальные дни я тебе не дорог? — сощурил изумрудные глаза экс-арранкар, взглядом прослеживая за реакцией женщины. Он перехватил её запястье и потянул на себя, скользя по талии тонкими пальцами, ласкающими движениями порождая возбуждение внутри Орихиме, поглаживая линию изгибов тела.       — Дорог! — вскрикнула Орихиме, сердце которой от ласкающих движений забилось быстрее, и открытка выпала из рук. Маленькое сердечко закружилось в воздухе, в конце беззвучно касаясь пола. — Очень дорог, — девушка прильнула к  Шифферу, обвивая обручем рук его шею. Пышная грудь уперлась о мужское тело, вздымаясь в такт дыхательным движениям хозяйки. Горячее учащенное дыхание опалило лицо рыжеволосой соблазнительницы, которая приоткрыла рот в ожидании поцелуя. От смущения Орихиме плотно сжала веки, кожей чувствуя заливающую всё лицо краску румянца.       — Странная ты, женщина, — прошептал, едва губами касаясь ушка Орихиме, выпустив её из объятий. Не получившая желаемого женщина обиженно надула губки, скрестив руки на груди. Шиффер хмыкнул на её подобное детское поведение, поднимая с пола открытку. — Разве кусок цветной бумаги свидетельствует о поддержке, взаимопонимании, настоящих чувствах? Всё это — глупая традиция, которая придумана фирмами для заработка на продаже открыток-сердечек, конфет, мягких игрушек и прочего мусора.       — Ты не понимаешь, Улькиорра! — нотки обиды просачивались сквозь нежный голосок. — Приятно, когда тебе оказывают внимание. Да, любовь — это постоянное чувство, которое ты показываешь каждый день, но ведь хочется хотя бы раз в год устроить праздник в честь любви, — в серебристых глазах заблестели слёзки, которые ещё чуть-чуть и выльются водопадом. Чтобы Улькиорра не посчитал её глупой кисейной девочкой, верящей в розовые сказки, Орихиме как можно скорее выбежала из комнаты, закрывшись в своей, звонко хлопнув дверью.       Шиффер тяжело вздохнул, прослеживая глазами за женщиной. После того, как Орихиме спасла его на крыше замка Лас-Ночес, обернув время вспять и сделав Улькиорру человеком, они стали жить вместе и встречаться, но бывшему арранкару нужно было ещё учиться разбираться в человеческих чувствах, которых он до конца не понимал. Они целовались, занимались любовью, но никто из них ещё ни разу не сказал другому слов о любви. Орихиме не раз хотела сказать, насколько сильное и бесконечно глубокое чувство она испытывала к нему, но боялась испугать, поскольку осознавала, что Улькиорра ещё не готов на подобную откровенность. И ей показалось, что сегодняшний праздник — идеальный день, чтобы признаться, но этот бывший арранкар, ничего не понимающий, всё испортил!       Раскрыв валентинку, Улькиорра прочёл три слова, выведенных корявым почерком красными чернилами. Понятно, что Орихиме сама подписала её. Не долго подумав, парень отыскал бумагу, ножницы с фломастерами и принялся что-то вычурно рисовать и вырезать.       Закончив своё творение, он тихо вошёл в комнату женщины. Орихиме стояла напротив окна, витая в своих мыслях. Подойдя ближе, Улькиорра обнял её сзади и почувствовал, как от неожиданности Орихиме вздрогнула, но не отстранилась от его прикосновений.       — Я тоже люблю тебя. Каждый день в году люблю и каждый день буду дарить эти сердечки, — протянул к ней самодельную, кривовырезанную валентинку, неаккуратно раскрашенную красным фломастером. — Ну же, улыбнись. Я хочу поцеловать твою улыбку. Думаю, ей тоже нужен собственный праздник — День улыбки Орихиме, — сжимал он свою женщину как можно сильнее.       — Мне не нужны многочисленные открытки, — уголки губ Орихиме приподнялись в улыбке, и приятное тепло пробежало по всему телу, — мне достаточно одного твоего сердца — самой главной и важной валентинки в моей жизни, — Орихиме развернулась и приложила ухо к  груди возлюбленного и услышала удары. Вроде стучит как обычное сердце, так же, как у всех, но звуки ударов чем-то отличались, словно они ударяли со звуком её имени: о-ри-хи-ме, — ведь именно она явилась смыслом его жизни. Орихиме обняла Улькиорру как можно сильнее, едва не до хруста ребер, а после их губы воссоединились в примирительном поцелуе.