Новейший рассвет

Босые ноги Кэнана утопали в мягкой полевой траве, солнце Лотала клонилось к горизонту, прохладный вечерний ветерок мягко обдувал лицо. Дети расположились в нескольких футах от него, а мягкий свет, исходящий от них, был словно маяк в великой Силе. До Кэнана долетали нотки музыки, которую слушал Зеб, и он чувствовал, как Эзра пытается установить связь с несколькими лот-котами. Гера также сообщила ему, что Сабин вплела цветы в волосы обоих мальчиков. Они смеялись и шутили над чем-то, чего Кэнан не мог увидеть, но этот смех был музыкой для его ушей. В его объятиях сидела Гера, одна из ее рук была переплетена с его рукой. Голова покоилась на его груди. Она была так же прекрасна, как и раньше. Конечно, Кэнан не мог её видеть, но он знал, какой она была. И теперь свет, исходивший от неё в Силе, был ярче чем когда-либо, настолько ярким, что мужчина был уверен, что если бы он был зрячим, то наверняка бы ослеп. «Мы победили», — прошептал Кэнан, она посмотрела на него. «Это ещё не победа, еще предстоит проделать большую работу», — серьёзно сказала ему Гера, но вслед её словам последовала мягкая улыбка. «Достаточно большую», ухмыльнулся Кэнан, а Гера закатила глаза и снова положила голову на его грудь. Джаррус не был уверен, как ему так повезло. Он прошёл эту войну потеряв только зрение. Многие хорошие люди отдали свои жизни за факт, который он не мог упустить из виду. Но он был вечно благодарен, что сделал вывод из этой войны вместе со своей семьёй. Все они изменились, по-разному, к лучшему или к худшему, но они все еще были живы. И они все еще были с ним. «Кэнан», тихо сказала Гера, не двигая головой. «Да, дорогая?» — ответил он застенчиво. Гера подняла голову. Он чувствовал, что она смотрит на него. Взгляд блуждал в поисках того, чего Джаррус не знал: «Кэнан, я люблю тебя», — сказала тви’лека слегка взволнованно, словно боялась, что в его чувствах нет взаимности, хотя было доказано обратное. «Я тоже люблю тебя, Гера», — сказал он, целуя ее в лоб. Вскоре ночь полностью вступила в свои права, а дети, игравшие на поляне, в конечном итоге заснули рядом друг с другом. Кэнан, конечно, не мог этого увидеть, но Гера заверила его, что это было весело и восхитительно. Джаррус задремал один или два раза за всё время, но Гера не спала всю ночь. Она просто сидела и глядела на звезды. Он изо всех сил старался составлять ей компанию, хотя она, похоже, не возражала против того, что он спит. Только когда солнце начало восходить над горизонтом, Гере действительно захотелось поговорить. «Ты спала?» — спросил Кэнан, это был его самый долгий сон за ночь, и он проснулся от такой теплоты, которой раньше не чувствовал. Он проклинал себя за то, что так долго спал. «Нет, слишком много мыслей, и они не дают мне уснуть», — тихо ответила Гера. Кэнан не знал, как ей это удалось. Тви’лека могла долгое время находится в активном состоянии практически без еды, сна или воды. Она была действительно супергероем, и Джаррус был благодарен, что она была с ним. «В конце концов, ты должна спать», — сказал он, приблизившись к ней. «Я сплю», с улыбкой сказала Гера, положив голову ему на плечо. «Дети все еще спят?» «Я не шумела.» Некоторое время они сидели в тишине. Гера смотрела на восход, а Кэнан чувствовал себя довольным, представляя, как она смотрит на солнце, а Сила вокруг неё сияет так ярко, что кажется будто она не одна. Именно тогда он понял, что это свечение было слишком ярким, как будто рядом была другая Гера. «Гера?» — спросил он. «Да, любимый?» «Ты в порядке? Твои чувства необычайно яркие», — отметил он. «Это потому что я счастлива», — сказала она. Её слова казались достаточно спокойными, но вот в голосе было что-то не так. «Пролилось», сказал он ей, она вздохнула. «Ты помнишь ту ночь перед последней битвой…». Она позволила словам повиснуть в воздухе. «Конечно.» «Ну, я не очень беспокоилась о том, что произойдет, поскольку этого не планировалось. Но, похоже, нам нужно было быть чуть более аккуратными в ту ночь», — сказала она ему, её голос был слегка нервным, хотя сквозил надеждой и счастьем. «Ты имеешь в виду.?» — спросил он, не желая произносить последние слова, не желая давать надежду на то, что они будут значить для него, для их будущего. «Угу», — сказала она, и сразу эти два маленьких слога изменили все: для него, для нее, для их семьи. Он быстро схватил Геру за запястье, повернулся к ней и целовал. Он пытался передать всё счастье и радость, которую он испытывал, в поцелуе. Он чувствовал ее улыбку на своих губах, но когда они наконец-то отпрянули друг от друга, она быстро исчезла. «Кэнан, что мы будем делать? Ты думаешь сейчас лучшее время? — спросила Гера с волнением в голосе. «Война почти закончилась, ребёнок — это идеальный способ возродить Новую Республику, не так ли?» — сказал Кэнан с широкой улыбкой. Он услышал легкий смех Геры и прислонил ее лоб к своему: «В любом случае, я думаю, у нас все будет хорошо. Мы можем делать что угодно, если мы делаем это вместе». «Но как же Восстание? Им понадобится моя помощь на последних этапах», — утверждала Гера. «Ты будешь помогать Восстанию! Но командовать с базы и содействовать последними силами в оказании помощи по мере необходимости», — сказал ей Кэнан. Он знал, что будет трудно ограничить ее этим. И даже не мечтал об этом, но если бы он мог удержать ее от непосредственной опасности в течение следующих девяти месяцев, то он собирался это сделать. Гера некоторое время молчала, очевидно, ей не очень понравилось то, что сказал Кэнан, но в конце концов она ответила: «Хорошо. Я думаю, что могу это сделать. Давай сделаем это.» При этих словах Кэнан наклонился, чтобы поцеловать ее еще раз. Прежде чем откинутся на траву, Гера обняла Джарруса: «Похоже, это будет для нас новым рассветом, во многих отношениях», — усмехнулся он, чувствуя лучи восходящего солнца на лице. «Похоже на то», — ответила Гера, ее присутствие в Силе было таким же ярким, как и раньше. И теперь, с его новым знанием, он едва мог найти разницу между её её присутствием и новым присутствием внутри нее.