А posteriori

Массивная и тяжелая дверь открывается, легко поддавшись касанию его руки, и Кастиэль заходит в бункер. Переступив порог, он слышит шаги, а затем и видит вышедших навстречу ему людей, которые отчего-то вдруг решили его встретить. — Мэри, Сэм, Дин, — с удивлением произносит Кастиэль и, пытаясь оценить ситуацию, внимательно всматривается в их лица. Дин, его Дин, в слезах. Несчастный, растерянный. Нижняя губа разбита. На левой скуле внушительных размеров гематома. Но ведь ещё сегодня утром всё было в порядке! И Дин был цел и относительно спокоен. Кто посмел нанести Дину вред? Если этот мерзавец ещё жив, Кастиэль убьёт его. Он хмурится. Быстро переводит взгляд на остальных. Сэм тоже избитый. И тоже опечален и заплакан. Как и Мэри. Но на её лице хотя бы нет шрамов. Только слёзы. И все как один смотрят на него с каким-то тревожным ожиданием. — Что случилось? — обеспокоенно спрашивает Кастиэль, уже начиная внутри корить себя за то, что оставил этих любителей приключений на полдня без присмотра. Сэм фыркает: — Что случилось? — он выдыхает, с облегченной усмешкой повторяя вопрос Каса, и кивает в сторону Дина. Мол, давай ты объясняй. Дин. В кое-то веки он не скрывает свои эмоции. Поднимает на него влажные переполненные горечью глаза и открыто смотрит с каким-то облегчением. — Ну, это целая история, — произносит Дин, сглатывая и смаргивая слёзы, и не отводит от него взгляда, как если бы долго не видел и соскучился. Взгляда, в котором, несмотря на раздирающую боль, теплится надежда на понимание и робкая безмолвная просьба о столь остро необходимой сейчас поддержке. — Расскажи мне, — просит Кастиэль и спускается к ним по лестнице. Даже без слов он уже понимает, что случилось что-то из ряда вон выходящее. То есть, даже выходящее из ряда всего «из ряда вон выходящего». И Дину больно. Дину очень больно. Кастиэль чувствует эту пульсирующую боль внутри него. И Касу даже самому делается дурно от неё. Кастиэль подходит к Дину и поднимает ладонь, намереваясь поскорее его исцелить и хотя бы убрать синяки, на которые так тяжело смотреть, с его красивого лица. И может быть, если получится, заодно хоть немного его утешить. Но Дин, несмотря на то, что глядит на него с отчаянием утопающего, кивает в сторону брата: — Лечить надо Сэма. Ему больше досталось. То есть исцелением его, Дина, можно пренебречь? Сколько уже можно бесконечно жертвовать собой? Даже здесь, даже в малом. Или этот балбес опять считает, что его теперь просто невозможно спасти? Кастиэль хмурится и взирает на него с осуждением. Дин несколько удивлённо смотрит на него, не отводя глаз и хлопая влажными ресницами. Не понимает, почему Кастиэль сердится. — И тебя, — твёрдо настаивает Кастиэль, осторожно прикасается кончиками пальцев к скуле Дина и невесомо гладит по щеке, исцеляя. Дин слегка приоткрывает рот и несколько раз моргает. Даже как будто бы подаётся навстречу его руке. Ссадины бесследно исчезают. Кожа теперь снова неповрежденная и гладкая. Только всё ещё влажная от слёз. Он исцелил его снаружи, но внутри Дину всё ещё тошно. Кастиэль не спешит убирать ладонь. Ждёт ещё несколько секунд, а потом плавно отнимает руку, медленно соскальзывая пальцами с его подбородка. Дин сначала замирает, осознавая перемены, а затем даже едва заметно улыбается: — Спасибо, Кас. Дин немного отвлёкся. Волны боли уже не столь интенсивные, но они есть, и это не может не беспокоить Каса. Но Дин выразительно смотрит на него, а затем бросает короткий взгляд на брата, и Кастиэль спешит исполнить его неозвученную просьбу. Кастиэль делает шаг в сторону Сэма и быстро дотрагивается двумя пальцами до его лба. С носа младшего Винчестера тут же пропадает шрам, а сиреневая гематома на правой скуле бесследно исчезает. — Спасибо! — благодарит Сэм, у которого, кажется, улучшилось даже настроение. Кастиэль сдержанно кивает и снова смотрит на Дина. Тот выдыхает и направляется в сторону кухни, жестом приглашая Кастиэля следовать за ним. И Кастиэль, разумеется, идёт. Дин тяжело вздыхает, достаёт виски и наливает себе и Касу по бокалу. Исходящие от него волны горечи снова усиливаются. Кастиэль снова хмурится и внимательно смотрит в родные — да, Кас уже давно считает их родными — зелёные глаза. Можно было бы, конечно, прочитать мысли Дина и мгновенно все узнать, но Кастиэль удерживает себя от этого, вспоминая, что такая добродетель как терпение у него всё-таки присутствует. И кроме того, он видит, что боль Дина не агрессивная и не сконцентрированная на чём-то конкретном, а скорее рассеянная, напоминающая тоску и горечь утраты. — Помнишь, я тебе рассказывал про Барта? — начинает Дин, и Кас кивает, вспоминая их разговор перед отъездом. — Так вот, мы нашли того типа, который его убил, и у него оказалась целая коллекция всякой магической дребедени, среди которой была жемчужина желаний… — начинает Дин. — Дин… — вздыхает Кастиэль. Он уже догадывается, что произошло дальше. И чего именно пожелал Дин. И, понятное дело, не вышло. Все эти исполняющие желание вещицы так коварны. Потому что, как показывает практика, они всегда выполняют просимое столь извращённо, что потом зачастую осознаёшь сомнительность их пользы. А то и вред. И после — люди ощущают лишь досаду. Но тут явно проблема глубже. — Я просто хотел избавиться от него! — чуть ли не кричит Дин, с силой сжимая в руке стакан. — Я думал, это выход! Пусть эмоции выплёскиваются. С криком выходит напряжение. Так лучше. Только нужно не допустить того, чтобы всё это перешло в истерику с битьём посуды и мебели и последующим закрытием в собственной раковине. — Я понимаю. Понимаю, Дин, — успокаивающе произносит Кастиэль и невесомо дотрагивается кончиками пальцев до его запястья. — Вы должны были использовать эту возможность. Дин выдыхает и разжимает напряжённую кисть. Складка между бровями расправляется. — Да. И я попробовал. В итоге получилось, что к нам вернулся отец, — продолжает он и делает глоток виски. — Из 2003… Что ж, зная Дина, такое исполнение желания вполне логично. Он, наверное, всю свою жизнь мечтал, чтобы его семья вернулась в прежнем составе. Но, конечно же, что-то пошло наперекосяк… — Это он? — хмурится Кас и кивает на губу Дина, которая меньше минуты назад была разбитой. — Нет, — Дин фыркает с каким-то нервным смешком, — это ты! — Я? — Кастиэль изумлённо распахивает глаза. Вот такого он точно не ожидал услышать. И как? Если только… из-за сдвига пространственно–временного континуума произошло наложение реальностей и благодаря ультрамикроскопическому колебанию квантовых струн, запустилось генерирование альтернативных вариантов ныне существующих объектов… — Всё поменялось, — коротко поясняет Дин. — Я оказался в розыске, Сэм стал повернутой на сыроедении интернет–звездой, Захария респавнился, а ты… не знал меня. И решил прибить, — он грустно усмехается. — Прости… — виновато произносит решивший отложить анализ причин произошедшего на потом Кастиэль и сокрушенно качает головой, хотя по сути лично его вины тут и нет. — Так вот, после того, как ты меня не добил, — Кастиэль хмурится, искренне злясь на того себя, который посмел так поступить, и немного обижаясь на Дина за то, что он и к нему, и к тому Кастиэлю применяет общее «ты», а Дин продолжает, — мы с родителями вместе поужинали… А потом разбили жемчужину. И всё вернулось обратно, — он горько заканчивает рассказ. — Отец снова исчез… Кастиэль с сопереживанием смотрит на то, как на лице Дина снова мелькает боль. Как же ему сейчас тяжко от того, что судьба, подразнив на короткий миг, снова заставила пережить потерю. И снова вернула к всё тем же нерешённым проблемам. А ведь он так надеялся… — Ди-и-ин, — сочувственно произносит Кастиэль, изо всех сил пытаясь утешить его. — Всё нормально, Кас, — пытается отмахнуться Дин и отводит взгляд в сторону. Но Кастиэль-то видит, что не нормально. Далеко не нормально. Дину по-прежнему больно. Жутко больно. И эта боль терзает его и без того измученную душу. Нужно срочно что-то предпринять, как-то успокоить, утешить. Утешить, пока Дин на таких настроениях снова не придумал очередную самоубийственную глупость. А это Дину недолго. Это Дин всегда пожалуйста. Но что сказать в такой ситуации? Как показать, насколько он важен и дорог? Нужно найти слова поддержки. Но какие? Или можно не обязательно слова… Это, конечно, слишком рискованно, но по крайней мере уж точно переключит вектор его мыслей. Кастиэль сомневается, но он слишком ярко чувствует то, насколько сейчас плохо Дину и решается на этот отчаянный шаг в прямом и переносном смысле. Он быстро подходит к Дину вплотную, решительно обхватывает за плечи и уверенно накрывает его губы поцелуем. Целует сразу активно, страстно и жадно. Потому что если это их первый и последний поцелуй, Кастиэль хотя бы хочет его запомнить. Впрочем, он запомнит его в любом случае. Импульсы боли от Винчестера тут же пропадают. Опешивший Дин замирает. А потом отвечает на поцелуй.