Благословение

      Это был первый Камухакари богов, на который разрешили явиться Ято, раз уж он обзавёлся храмом, и бог-идиот буквально по стенам прыгал от радости. Юкине не разделял его энтузиазма. Он предпочёл бы найти работу и заработать денег, а не встречаться с кучей узколобых богов и их серьёзными шинки, и Юкине был просто уверен, что Ято обязательно что-нибудь учудит и опозорит их обоих. Как обычно.       Разумеется, он поворчал, но решил потерпеть ребяческие выходки Ято, а на пути в Такамагахару старался не думать о том, как хотел бы вместо всего этого пообщаться с Хиёри, поубивать фантомов или повыковыривать себе глаза ложкой.       — Ты можешь хотя бы попытаться вести себя прилично? — пробормотал Юкине, когда они зашли в здание и оказались в большом зале, где множество богов и шинки ожидали начала собрания. Здорово, он застрянет тут, пока Ято будет позориться на самой встрече богов. Шикарно.       — О, да я идеально себя веду, — ухмыльнулся Ято со слишком уж озорным выражением лица. Почему-то Юкине это не успокоило.       — Когда они выпинают тебя отсюда и скажут больше не возвращаться, от меня ты услышишь: «Я же говорил».       Ято лишь отмахнулся.       — Расслабься, Юкине. Ты иногда такой зануда. И вообще, сказал же, я буду вести себя приличнее некуда. О, эй, смотри! Еда!       С другой стороны зала стоял стол с закусками, и Ято пулей сорвался туда, спешно распихивая и богов, и шинки. Юкине поборол желание закатить глаза, наблюдая за тем, как Ято с полным ртом громко общался с другими богами и ещё умудрялся параллельно что-то глотать. Похоже, никого это зрелище не впечатлило. Не лучшая стратегия для новых знакомств. Юкине захотелось тяжело вздохнуть и сказать ему успокоиться, вести себя нормально, если он хотел понравиться остальным.       — Просто здорово, — заворчала Бишамон, которая внезапно оказалась рядом с ним вместе с Казумой. — А его кто сюда пустил?       — Если его ещё не все ненавидят, то к концу дня он это исправит, — безо всякой надежды на будущее сказал Юкине.       — Чувствую, собрание будет раз в десять дольше обычного, если он будет прерывать всех на каждом слове…       — Да, я бы не удивился.       Казума прочистил горло.       — Возможно, тебе стоит его воспитать, Юкине. Ты ведь всё-таки его ведущий шинки. Понимаю, с ним нелегко, но… Ну, он привык жить в одиночестве, так что ему бы не помешали советы на тему вежливого поведения в компании.       — Да, вот только раньше его такие советы не интересовали, — и всё же Юкине вздохнул и неохотно направился к столу.       Не успел он туда дойти, как его в очередной раз подкараулил этот дурацкий бог грома.       — О, так это твой хозяин там себя дураком выставляет? — спросил Такемиказучи с какой-то недружелюбной улыбкой. Он холодно глянул на собственного шинки. — Серьёзно, Киун, что не даёт тебе стать хафури, если даже этот идиот сумел заполучить себе такой сосуд? И ведь жаль, на самом деле. Столь священное оружие впустую потрачено на никчёмного, безымянного бога.       Киуна слова хозяина, как обычно, не впечатлили, но его дурацкие жалобы привлекли внимание всех остальных. Внезапно Юкине оказался в окружении богов и шинки, которых он даже не знал, которые восхищались им и рассматривали его, как любопытный организм под микроскопом. Юкине так сильно стиснул зубы, что боялся, как бы они не треснули.       С одной стороны, получать столько похвалы и внимания было лестно… Как и утирать этим нос Ято. Ещё больше Юкине льстило, когда Ято сам хвастался им, и в его глазах сверкала такая гордость, будто его хафури был самым особенным шинки на свете. Но даже больше он любил, когда Ято просто спрашивал у Юкине, как ему следует поступить, а потом следовал его совету, потому что: «Ну, я доверяю своему ведущему шинки, а значит так и надо сделать!».       Иногда повышенное внимание его раздражало. Да, оно было лестным, но Юкине не всегда нравилось, когда его окружала целая толпа. А ещё ему не нравилось то, как все они говорили о Ято. Бишамон и любого другого бога с хафури хвалили вдвоём, все завидовали отношениям преданного хозяина и преданного оружия. С Юкине и Ято дела обстояли иначе.       — Надо же, ты смог стать хафури, это потрясающе. Но ради такого бесполезного мелкого бога?       — Как такой никчёмный бог бедствий заполучил такой хафури?       — Это очень круто! Как у тебя получилось? И почему ради него?       — А не хочешь на меня поработать? Я смогу дать тебе намного больше, чем твой глупый хозяин.       — Хафури и так редки, это практически несправедливо, что один из них оказался потрачен на такого бога, как он.       В случае Бишамон и Казумы хвалили их обоих. Ведь лишь исключительный бог мог заполучить исключительный хафури, и бог должен был этим дорожить.       Так что, да, иногда Юкине чуть поддавался тщеславию, и ему нравилось слушать похвалы. Но его беспокоило, что в то же время все эти боги оскорбляли Ято. Конечно, Ято был глупым, ленивым и действующим на нервы, но он бы глупым, ленивым и действующим на нервы богом Юкине. И несмотря на всего его недостатки, он не был никчёмным.       — Ещё и на норагами.       У Юкине перехватило дыхание. Норагами? Руки сами сжались в кулаки так сильно, что костяшки побелели, а ногти впились в ладони. Кличка «норы» была оскорбительна даже для шинки, норы презирались, от них сторонились. Назвать так бога? Бога Юкине? Немыслимо.       Перед глазами у Юкине стояло шокированное выражение лица Ято, когда Хиёри подарила ему маленький самодельный храм, и слёзы, катящиеся у него по щекам — не дурацкий напускной плач, а самый настоящий. Для Ято так много значило, что он получил храм и хотя бы небольшое место среди остальных богов, он с нетерпением ждал визита сюда, хотел стать своим, и эти идиоты всё портили.       — Прекратите! — огрызнулся Юкине. Его охватил гнев, и собравшиеся вокруг него боги и шинки с удивлением отпрянули. — Как вы смеете? Многие шинки умирают ради своих богов, жертвуют ради них именами, но лишь некоторые становятся хафури. Знаете, почему? — он заметил, как со стороны за ним завороженно наблюдали Бишамон и Казума, и тут же продолжил: — Шинки — отражения своих хозяев. Это взаимная связь. Ято спас меня первым. Он первым за меня чуть не умер. Он дал мне второй шанс, третий шанс, двадцатый шанс, на что никто из вас не решился бы. Он принял меня тогда, когда я был никому не нужен. Хотите, чтобы ваши шинки умирали за вас? А вы сами готовы умереть за них? Готовы быть так же им преданны? Какой шинки поклялся бы в вечной верности богу, который этого не заслуживал бы? Только у исключительного бога может быть хафури, так что может это и не Ято тут никчёмный бог. Может, это вы. Он лучше любого из вас. И если я священное, благословлённое оружие, то этому потому, что мне повезло иметь такого хозяина.       Юкине стоял со сжатыми кулаками, тяжело дыша, и оглядывал всех, кто его разозлил. Где-то в глубине его сознания голос разума тяжело вздохнул: он был так уверен, что это Ято опозорится и закатит сцену. Но на тот момент Юкине был в гневе, и ему было всё равно.       — Ю… кине?       Юкине резко повернулся. Ято стоял позади и с удивлением смотрел на него, явно не понимая, что только что произошло.       Щёки Юкине горели. Он сложил руки на груди и уставился на пол.       — Т-Только не задавайся.       Стояла такая тишина, что ему хотелось провалиться сквозь землю.       И тут Ято рассмеялся.       — Ты чего так завёлся?       Юкине нахмурился.       — Я ведь должен защищать тебя, — пробормотал он.       Ято потрепал его по голове, как маленького ребёнка или щенка, и Юкине рискнул посмотреть на него, но не увидел ничего кроме глупой улыбки.       — И ты в этом очень хорош, но лучше защищай меня от фантомов, а не от слов. Расслабься, Юкине. Они уже сотни лет об одном и том же трезвонят. Я уже даже не замечаю!       — Меня бы это не беспокоило, если бы ты сам в это не верил.       Казалось, Ято снова перестал понимать, о чём шла речь.       — А?       «Я умею лишь резать… Смогу ли я вообще измениться?»       «…разочарован? Хочешь уйти?»       «Выбор за тобой, Юкине. Останешься ли ты моим священным оружием?»       Возможно, где-то глубоко внутри Юкине понимал, что Ято был далеко не так уверен в себе, как казалось, но он скрывал это за маской беззаботного идиота, причём очень успешно — вплоть до тех пор, пока Юкине не узнал о его прошлом.       — Да потому что ты веришь в это! — Юкине сильно пихнул Ято в грудь, и тот невольно отступил назад на полшага. — Ведёшь себя, как идиот, со всеми этими большими мечтами и огромным эго, но ты ведь в это и сам веришь! И я говорю тебе, что ты ошибаешься. Это несправедливо.       Тишина. Ято моргнул раз, другой. Юкине не мог разобрать выражение его лица. Потом он ухватил Юкине за локоть и повёл куда-то через толпу.       — Идём, Юкине. Извините.       Юкине поплёлся за ним, глядя на пол. Чем больше пар обуви он там видел, тем сильнее сжималось его сердце. В глазах зажгло от накативших слёз, когда он, наконец, осознал, что натворил.       Шинки были отражениями своих богов, и Юкине только что закатил истерику. Он был уверен, что это плохо скажется на их репутации. Да и кричал он о таких личных вещах, о которых Ято явно не хотел распространяться.       Юкине публично унизил их обоих, хотя обычно этим занимался Ято, и теперь у него было плохое предчувствие.       Ято вывел его из зала и провёл чуть подальше, а потом отпустил.       — Прости, — шмыгнул носом Юкине, протирая рукавом глаза. — Я не хотел…       — Что такое, Юкине? — Ято повернулся спиной к двери в зал и повернул Юкине лицом к себе. Он серьёзно, обеспокоенно оглядывал своего шинки.       — Ничего, — пробормотал Юкине, отводя взгляд.       — Твоё «ничего» слишком уж сильно болит, — Ято слегка потёр рукой по груди. — Ты сегодня сам не свой. Что-то случилось?       Глупый бог-тормоз переживал, что Юкине так психанул из-за личных проблем. Это был абсолютно искренний вопрос — Ято всегда просил его делиться своими проблемами, чтобы потом им обоим не стало ещё хуже.       Неужели так сложно поверить в то, что я могу просто переживать за тебя?       — Они назвали тебя норагами, — пробормотал Юкине, не поднимая взгляда.       — А… Тебя это беспокоит из-за Норы? Я её отпустил, потому что мне нужен только ты, Юкине. Не слушай её, что бы она ни говорила. Она опять к тебе приставала? Обязательно скажи мне, если она тебя достаёт.       Вот что за идиот.       — Меня это беспокоит, потому что они назвали тебя норагами. Будто у тебя есть что-то общее с ними.       — О… — похоже, Ято по-прежнему не понимал, чему тут расстраиваться. — Ну, да, это грубо, но ничего нового, — он почесал голову и грустно усмехнулся. — Так или иначе, в чём-то они правы. Я ведь и впрямь бог-бродяга, дома у меня нет. Даже чем-то на нору похож, если подумать. Я — инструмент, который используют для грязной работёнки, у меня много имён, иногда сложно сказать, кому я верен. То есть… Я пытаюсь всё это изменить, так ведь? Но не стоит так на этом зацикливаться. Так обстоят дела и всё.       — Ты… Идиот! — Юкине покачал головой и понял, что разозлился достаточно, чтобы одарить своего хозяина гневным взглядом. — Это не так, и это не нормально. Ты бесишь и выводишь меня из себя, ты ленивый и совершенно нелепый, но я устал от того, как они относятся к тебе, будто ты какой-то ничтожный бог бедствий!       Ято чуть наклонил голову набок, с любопытством глядя на него.       — Я и есть бог бедствий.       — Нет, неправда. Ты бог… Да всего, на самом деле. Бог войны, очистки ванных, уничтожения фантомов, нянек и… И ты становишься богом удачи, так ведь? Все эти бедствия остались в прошлом.       — Бог рождается из желания, — терпеливо пояснил Ято. — Бог, рождённый из пагубного желания, становится богом бедствий.       — Но…       — Ты вообще знаешь, из какого желания я родился? — взгляд Ято был жёстким и холодным, синие глаза будто жутковато светились. Юкине невольно сглотнул. — «Прореди стадо».       Глаза Юкине распахнулись шире, и он сделал шаг назад.       — Это…       — Ужасно, знаю, — Ято еле заметно усмехнулся, будто устал, и его взгляд потеплел. Он вздохнул и облокотился об стену, упёрся в неё ногой, скрестил руки на груди и уставился на стену напротив. — Это непросто, Юкине. Я такой по своей природе. И как бы я ни пытался измениться, освободиться от этого не так уж легко. А ты думаешь, я не пытался? Отцу рано или поздно надоест моё бунтарство, и он снова начнёт играть со мной в игры. В меня верят как в бога бедствий. Я не могу быть богом желаний, богом удачи или кем-то ещё, потому что меня не для этого создали. И любой другой бог, который либо знает о моём прошлом, либо умеет быстро соображать, будет реагировать соответствующе.       Юкине сжал кулаки, неосознанно впиваясь пальцами себе же в бока.       — Нам не стоит говорить здесь о нём.       — Хм? — Ято наклонил голову вбок, а потом улыбнулся. — Да, пожалуй, не стоит.       — И что… Ты просто сдашься?       — Конечно нет! Я не спасую, — Ято повернулся к Юкине, упираясь в стену плечом, и усмехнулся. — К тому же, мне освещает путь мой ведущий шинки, так что я просто буду ему следовать!       Юкине почувствовал, как снова покраснел, и опустил взгляд, но от тёплого чувства в груди отделаться не мог.       — Тебе не нужно постоянно вести себя странно и глупо, чтобы всё скрыть.       — Ну… Я ведь действительно весьма странный и глупый.       — Знаю, знаю, но иногда ты себя так ведёшь, потому что что-то скрываешь. А потом говоришь какие-нибудь глупости вроде того, что ты бесполезный, что ты приносишь всем несчастья, а потом ещё и спрашиваешь, не хочу ли я уйти… — Юкине фыркнул и поморгал, не подпуская к глазам слёзы. — Уж лучше я буду мириться с твоим дурацким эго и с твоими дурацкими мечтами о сотнях храмов и миллиарде верующих, если ты сам будешь в них верить.       Ято надул губы.       — Оу, вот ты всегда топчешься по моим мечтам.       — Я не… Не коси под дурака! — Юкине потёр глаза и посмотрел на своего бога.       Все мысли вылетели у него из головы, когда в нескольких шагах от них он заметил Бишамон и Казуму. Судя по озадаченным выражениям их лиц, они стояли там уже какое-то время.       Но Юкине не хотел просто так взять и позволить кому-то вмешаться — ему редко удавалось серьёзно поговорить с Ято, и он не знал, когда ему еще предоставится такой шанс. Юкине предпочёл бы довести разговор до конца прямо сейчас, и он хотел, чтобы Ято в кои-то веки последовал собственному совету и поделился с ним своими проблемами, а не пытался нести их бремя в одиночку.       — Просто ты был так счастлив, когда Хиёри подарила тебе храм, — пробормотал он чуть тише, тщетно надеясь, что Бишамон с Казумой его не услышат. — Ты был так рад, что сможешь во всём этом поучаствовать. И я разозлился, потому что те тупицы тебе всё портили.       Ято моргнул, а потом усмехнулся.       — О-у, так тебе не всё равно.       — Я серьёзно! Они не могут называть тебя никчёмным, норагами или как-то там ещё, потому что это неправда, ясно?       — Но ты сам называешь меня никчёмным, бесполезным, ленивым, тупым и…       Юкине застонал, надеясь, что Ято всё-таки воспринимал этот разговор серьёзнее, чем ему казалось.       — Да, но ты знаешь, что я это не всерьёз. Только мне можно так тебя называть. Они не знают тебя так, как знаю я.       Ято медленно, задумчиво кивнул, будто всё внезапно встало на свои места.       — Конечно. Тебе, Хиёри, Дайкоку, Тендзину, Томонэ и той чокнутой, ненормальной суч…       — Она стоит прямо за тобой, — перебил его Юкине. Всё, он оставил попытки достучаться до своего бога-идиота.       — А? — Ято резко повернул голову и отпрянул от стены, заметив сторонних наблюдателей. — Вы только посмотрите, кто тут у нас! — радостно крикнул он с каким-то нелепым энтузиазмом. — Чем мы можем вам помочь?       Бишамон с Казумой обменялись взглядами и подошли поближе. Бишамон неловко прочистила горло.       — Мы просто хотели удостовериться, что всё в порядке после… Ну, мы хотели убедиться, что с Юкине всё в порядке, — поправила себя она, напустив строгий взгляд для Ято.       — С Юкине всё хорошо! Он плохо спал прошлой ночью. А когда он плохо спит, то становится таким недовольным!       — Э-э… Ято? — Юкине выдохнул. — По-моему, они там всё это время стояли.       — А… Правда? — Ято почесал голову и нахмурился, что-то обдумывая. Тут у него будто лампочка над головой зажглась. — Он не спал два дня! Так что он особенно недоволен!       Юкине прикрыл лицо ладонью.       — Как ты можешь быть таким идиотом?       Бишамон с Казумой опять как-то странно обменялись взглядами.       — Ну, сцену вы, конечно, устроили, — выдавила Бишамон.       Ято ухмыльнулся и приобнял Юкине за плечи.       — Ребёнок весь в меня! Закатил истерику перед кучей важных шишек!       — Отстань, — заворчал Юкине, стряхнул с себя руку Ято и отошёл в сторону.       — Знаешь… — Казума притих, будто пытался собраться с мыслями. — Я много лет знаю тебя, и ты всегда казался одиноким. Я рад, что ты, наконец, нашёл того, кто будет рядом. Позволь ему защищать тебя, раз ты его так волнуешь. Последнее время ты выглядишь… Более счастливым.       — Да? — Ято чуть склонил голову и опять усмехнулся. — Наверное.       — Знаешь, Юкине ведь прав, — неохотно продолжила Бишамон. — Шинки — отражения своих хозяев, так что хафури могут быть дарованы только великим богам. Это благословение и для бога, и для шинки.       — Вот как? Много же ты о себе возомнила!       Глаз богини дёрнулся.       — Ты мелкий недомеро…       — Блин, да я, оказывается, такой классный! Я словно магнит для хафури, да, Казума? — Ято ухмыльнулся и играючи подмигнул Казуме. — На здоровье, кстати.       — Что?       — Ну-у-у, Казума готов был пожертвовать собой, чтобы убедить меня помочь тебе, и Нора даже предложила ему отказаться от имени. Так что формально это я помог тебе заполучить хафури.       — Да ладно? А кто надирал тебе задницу, когда вмешался Юкине? — холодно парировала Бишамон. Юкине никогда не размышлял об этом в таком ключе, но Ято и Бишамон действительно были связаны через своих хафури, несмотря на их соперничество. Тут богиня войны опомнилась и переключилась на Казуму. — Если он не пожертвовал ни собой, ни именем, какую же ты тогда с ним заключил сделку?       — Бесплатно всё сделал, — пожаловался Ято. — Представляешь?       Казума одарил его не впечатлённым взглядом.       — Я годами приглядывал за ним и помогал ему в трудные времена.       — Чего-о? Казума, а я-то думал мы с тобой друзья! Мне больно это слышать, между прочим!       — Глупый бог, — ответил Казума, но с улыбкой.       — О, кстати! — Ято повернулся к Юкине и нахмурился, явно переигрывая. — У тебя глаза такие красные! И ты закатил такую сцену! Что делать будем?       Юкине снова покраснел и потёр глаза. Он не хотел возвращаться и думать о последствиях, но знал, что должен был собраться.       — Я могу просто…       — Ну, наверное, нам стоит вернуться домой.       — Ч-Что? Но ты ведь так хотел пойти!..       Ято нежно улыбнулся, отчего в уголках его глаз показались морщинки, и взъерошил волосы Юкине.       — Для меня ведь не собрание богов так важно.       — Но…       — Да и вообще, — радостно продолжил Ято, — с Хиёри ведь намного веселее будет, правда? Может я ещё и уговорю Дайкоку приготовить нам что-нибудь!       — А почему бы тебе что-нибудь не приготовить?       — Но это ведь его продукты, логично, что он и должен их готовить!       На этот раз дёрнулся глаз Юкине.       Ленивый попрошайка.       — Пожалуйста, идите уже, — проворчала Бишамон. — Могу только представить, насколько затянется собрание, если ты будешь его прерывать каждые десять секунд.       Ято ухмыльнулся ей во весь рот.       — Каждые десять секунд? Ты меня недооцениваешь! Не переживай, в следующий раз я обязательно приду!       — Ты ведь можешь остаться, если хочешь, — пробормотал Юкине.       — Да не, всё нормально. Пойдём, — Ято осторожно подтолкнул Юкине вперёд и пошёл следом, но остановился, когда его позвал Казума.       — Тебе и впрямь стоит прислушаться к нему, — сказал он. — Думаю, это пойдёт тебе на пользу.       — Вот именно, — Юкине ткнул Ято пальцем в грудь. — Я твой ведущий шинки, и я говорю, что тебе пора уже понять, что ты не можешь быть никчёмным, когда о тебе печётся так много людей.       Ято сперва непонимающе уставился на него, а потом улыбнулся — так, как всегда улыбался, когда Юкине давал ему свои наставления.       — Ну, ты мой ведущий шинки, и я тебе доверяю, а значит так и надо сделать!       От этих слов в груди Юкине вновь появилось какое-то тёплое ощущение, он почувствовал себя нужным. Он пошарился в карманах, нащупал холодный металл и протянул Ято пять йен.       — Чтоб уж наверняка, — сказал он.       Маски Ято всё-таки не выдержали, и когда он посмотрел на монетку в ладони Юкине, в его глазах замерцало что-то едва заметное, совсем хрупкое. В следующую же секунду он выхватил деньги, и наваждение исчезло.       — О-у, мой ребёнок теперь мне и желания загадывает! Какой ты очаровательный!       Он ущипнул Юкине за щёки и растянул их в какую-то рожицу, за что шинки шлёпнул его по рукам.       — Отстань от меня!       Ято просто рассмеялся, они помахали Бишамон с Казумой на прощание и вышли на улицу. Ято о чём-то болтал, а Юкине молчал. Думал.       Возможно… Сегодня он совершил ошибку. Ему следовало бы сожалеть о том, что он закатил сцену и выставил себя в таком свете, наговорив лишнего, но… В то же время он не мог заставить себя взять те слова обратно. Его бог был идиотом, тут сомнений никаких, но он был и его благословением — в той же мере, в какой Юкине был благословением для него. Возможно, однажды болван всё-таки это поймёт.       Юкине отвлёкся от своих мыслей, заметив, что Ято перестал болтать, и теперь он посматривал на него сбоку.       — Что?       Ято подавил улыбку.       — Ты ведь можешь спокойно наслаждаться похвалой за свой статус хафури и не переживать о том, что они говорят обо мне. Но… Спасибо, Юкине.       Юкине покраснел и отвернулся, но успел заметить золотистый блеск монетки, которую Ято по-прежнему держал меж пальцев.       — Д-Да не за что.       Ято усмехнулся и приобнял Юкине за плечи одной рукой, но в этот раз хафури его не оттолкнул.       — Пойдём домой.