Львенок

– Ты вырос в такой хорошей семье, Марк, таким хорошим мальчиком, - Тэен откидывается на кровати на локтях, и смотрит внимательно и властно, в то время как тон у него совершенно обычный, немного даже милый... Хотя Марк слышит очевидные нотки того, чего он еще не слышал никогда, и от них что-то у него где-то потряхивает. - А ведешь сейчас себя, как дикий невоспитанный пес. Все верно. Воспитанные псы знают, кто тут хозяин, и не смотрят в упор, тем более с таким остервенением и наглостью. У Тэена все еще непринужденный вид и невинные глаза, будто Марк сейчас не сидит на коленках у его ног и будто это не он уже минут десять рассуждает о том, какой Марк непослушный и плохой. Он вдруг поднимается и наклоняется к лицу напротив, проводит указательным пальцем по подбородку, отчего Марк еле заметно откидывает голову, затем по кадыку и по совсем новому ошейнику, который еще вчера был на нем самом, и спускается к футболке, по животу и... отстраняет руку, смотря куда-то вниз. – Знаешь, в прошлый раз ты был доминантом, но... то, что происходит сейчас, тебе нравится больше, да? Так ведь? – Марк сжимает руки в кулаки на коленках, с усилием проводя пальцами по джинсовой ткани, и Тэен улыбается и снова смотрит в глаза, которых Марк и не отводил. – А я всего лишь разговариваю с тобой. Улыбка вдруг сходит с его лица, и несколько минут они оба в полной тишине чуть ли не выжигают друг друга взглядами. – Так и будешь смотреть... Надо придумать тебе что-нибудь: ты называл меня деткой, но это... так банально, - Тэен рассуждает весело, словно о подарке, который подарит друг на день рождения, в голосе слышится что-то задорное: его явно забавляет Марк, все еще не говорящий ни слова и пытающийся сохранить свою гордость. - Что насчет «львенок»? Дикий львенок. Тэен наклоняется еще ближе и шепчет почти в губы, которые по условному договору между ними целовать запрещено: – Я приручу тебя. И в воздухе раздается звонкий удар: Тэен отвешивает Марку пощечину. Он вообще-то спокойный обычно, дружелюбный, редко светит тем, что злится, и, как показывает практика, социально неловкий до какой-то такой степени, которая позволяет ему вечно на Марка огрызаться. Марк не знал, что Тэен может кому-то дать пощечину. Тем более такую яркую, тем более в таком контексте, тем более так, что Марк остается смотреть в пол, повернув голову в бок, и стискивает зубы до скрипа. – Так лучше, львенок. И Марк окончательно теряет Тэена, потому что голос его совсем меняется на какой-то незнакомый. Но этот Тэен, как бы ни стыдно Марку было признавать, нравится ему. – Иди сюда. Тэен тянет за ошейник, и приходится привстать и облокотиться руками о его бедра, чуть ли не ткнувшись в живот носом. Челюсть сводит от напряжения, и хочется ногтями до боли впиться в ноги под ладонями. Марк снова смотрит на Тэена. Ни в коем случае не преданно или приручено, только агрессивно, будто убить готов. – А ты мазохист. Тэен свободной рукой, которая не держит ошейник, проводит Марку по горящей скуле, а затем показательно размахивается снова, но тот тут же опускает глаза на чужую грудь. На футболке написано: «I’ll be yours», что в данной ситуации будучи на Тэене звучит немного пошло и иронично. – Расстегни мне ремень. «А у самого руки отвалятся», - думает Марк и тут же получает по своим пальцам: Тэен просчитал это. – Нет, львенок. Зубами. Он буквально сразу заводит ладонь за шею Марку и, как только тот послушно тянется головой к ремню, подцепляет ошейник сзади и отводит его на сантиметров тридцать от цели. Марк снова, только теперь непонятливо и недовольно, поднимает глаза. – Давай, - командует Тэен, и Марк опять пытается дотянуться, но все, чего он добивается, - ошейник впивается в кожу, прижимает кадык и не дает вдохнуть. – Сдаешься? - игриво берет на слабо Тэен, Марк тянется снова. И внезапно понимает, в чем прикол: выглядит он сейчас, как собака, которая нашла что-то вкусное, а хозяин тянет за поводок и не дает это вкусное съесть. Марк поджимает губы и останавливается. – Иногда гордость - плохая штука, понимаешь, львенок? Да уж, Тэен, оказывается, - тот еще извращенец, Марку такое в голову и не пришло. Хотя прямо сейчас ему ну очень хочется поставить Тэена на колени, чтобы стоял так до тех пор, пока не начнет умолять сделать с ним хоть что-нибудь. Фантазия. Марк смотрит на ремень, представляет Тэена на коленях, потом пробует представить себя со стороны, и с отчаяньем понимает: и то, и другое равноценно заводит. Отвратительно. – Тебе надо расстегнуть его, а не испепелить взглядом, - напоминает Тэен. И Марк, наплевав на все, тянется еще раз, только теперь Тэен держит слабо, и он по сантиметру придвигается к его ремню, пока нос его не проводит по пряжке и... зубы не успевают даже клацнуть, как Марк раскрывает рот от неожиданного прекращения циркуляции воздуха: Тэен сжимает ошейник и снова отводит его назад. Марк вцепляется в его ноги и быстро шепчет: «Стоп», отталкивает руку Тэена, судорожно вдыхая, поднимается с колен и чуть ли не бежит в ванную, держась за шею. Ошейник сразу расстегивается и летит в Тэена, уже располагающегося в дверях. – Брось, тебе понравилось, - констатирует тот, пока Марк плескает себе в лицо холодной водой. – Ты по жизни дерьмо, Марк, так почему бы тебе немного не подняться в статусе и побыть псом? - Тэен весело смотрит на то, как Марк старается отвлечься, как мокнет под брызгами черная футболка. - Хотя я даже предложил тебе более престижную роль... львенок. Последнее слово Тэен разжевывает, проговаривает чуть ли не по буквам и тут же получает ледяной водой куда-то в шею (хотя мог бы в лицо, но Марк промахивается). Его белая футболка сереет на правом плече и обтягивает тяжестью ключицу, Марк отворачивается. Он плескает еще воды себе в лицо, а потом потирает шею там, где остались небольшие покраснения. Жжет. – Показываешь зубки? Я же говорил, что приручу тебя. Тэен заигрывается, играет до конца, выходит за рамки их договоренности, перетекая в их обычные отношения, и «стоп» Марка уже перестает иметь какой-либо вес. Тэену снова достается водой, только теперь без промаха. Он вытирает глаза, затем подбородок и снова смотрит на Марка, который, тяжело дыша, опирается о раковину. – Ты - мой, львенок, - продолжает Тэен и получает еще. Теперь хочется ткнуть его носом в фразу на его же футболке. – Нет, это ты - мой, х е н. О да, Марк принимает правила этой игры вне правил, и даже шагает от точки невозврата дальше: он знает, как Тэену нравится «хен» в его исполнении, поэтому обычно обращается к нему по имени. Либо совсем фамильярно, либо уважительно до ужаса - как по настроению пойдет. – Тебе стоит быть поаккуратней в выражениях, х е н. Теперь Марку «стоп» не поможет ни при каком раскладе. – Сам ты дерьмо, х е ... Его затыкают грубо, но он только ухмыляется в чужие губы: Тэену нечего ответить, Тэену нечем крыть, и это дает Марку определенное чувство победы. Прокусанная губа, однако, так и кричит: «Битва, но не война, л ь в е н о к». Марк хватается за футболку Тэена, потом за его талию и разворачивает спиной к раковине, затем подсаживая прямо на нее. Все еще льющаяся вода почти заглушает не сдержавшийся полухныкающий выдох. Чей? Непонятно. Тэен оттягивает Марка за волосы, и тот откидывает голову, приоткрывая рот. Буквально несколько секунд, и Марку приходиться вдохнуть воздуха больше, чем обычно, потому что Тэен внезапно целует где-то рядом с кадыком, где до сих пор жжет от кожи ошейника, потом выше, затем в подбородок, слизывая капли воды, и снова возвращается к губам, все так же крепко сжимая волосы. Марк на доли секунд теряется в пространстве. Его очередь. Он прижимает Тэена к себе за талию так, что тому приходиться выгнуться на максимум, чтобы продолжать Марка целовать, проходит пальцами одной руки по позвоночнику, а затем по ребрам, заставляя Тэена чуть ли не извиваться. Тот в свою очередь снова кусает губу Марка. Тэен бесится со своей же беспомощности, и это видно по его сдвинутым бровям и цепляющимся за мокрую футболку Марка пальцам. Он хватает Марка за горло и сжимает. Заставляет его в очередной раз поднять голову вверх, только теперь в поисках кислорода, а сам кусает за ключицу и опять целует шею, и от всего этого рука Марка, до сих пор обводящая ребра, замирает где-то на чужой талии, сигналя, что власть теперь передана в руки Тэена. Тэен отпускает горло, перекладывая пальцы на загривок и тянет снова на себя, снова к губам. Марку нечем дышать. – Ты отвратительно быстро поддаешься ласке, львенок, - шепчет Тэен, когда они снова друг от друга отстраняются, но ответить не дает, продолжает целовать. Теперь кусается Марк. Он останавливается сразу, мажет по щеке Тэена губами и склоняется к его плечу, прерывисто вдыхая. – Ревешь? – Нет. Марк тут же отталкивается от раковины и разворачивается, выходя из ванной, отчего Тэен чуть не падает, а джинсы его намокают под краном. Он соскальзывает с неудобной керамической стенки, выключает воду и выходит за Марком. Тот надевает свою толстовку, подхватывает рюкзак... – Уходишь? – Нет. – Вернешься? - спрашивает Тэен уже у двери, и Марк берет его за мокрую футболку и вручает непривычно легкое касание губ, которое заканчивается однако тем, что он кусается снова. – Нет. Входная дверь хлопает. А Тэен с полминуты виснет, смотря на нее, будто Марк на пару секунд вышел и обещал быстро вернуться. «Нет», - звучит в голове голосом Марка. Но Тэен знает, что на все его вопросы был ответ «да». И знает, что Марк вернется точно. Не через час, не через несколько, возможно, не через день, может даже не через два или три, но вернется. Тэен хватается за телефон и набирает избитый номер. – Джон, я, кажется, вл... Нет, не подходящее слово. Слишком простое и слишком посредственно описывающее происходящее... Но Джонни много не надо. – Марк? - спрашивает он, и Тэена начинает трясти. – Марк.