***
Просыпается Леон от мысли, что ему больно. Причём везде. Он резко раскрывает глаза, что становится его глубочайшей ошибкой, потому что в них начинает щипать. Сначала Леон и сам не понимает от чего, но потом осознает. Здесь, в этой комнате, несет моющим средством. Причем так сильно, что аж глаза слезятся, а нос режет от запаха. Ее видимо мыли, но кто? Вспоминая, кого последнего он видел перед потерей сознания, полицейский издаёт истерический смешок. Картинка, где Тиран в аккуратном передничке и со шваброй в руках драит помещение, кажется до жути смешной и нелепой, но немного поднимает настроение. Конечно, юноша понимает, что комнату просто кто-то хорошо отмыл до всей этой ужасной ситуации с апокалипсисом, но от смеха его это не останавливает. Кеннеди оглядывается и понимает, что вокруг полумрак, сквозь который почти ничего не видно, кроме, разве что, маленького квадратика света в другой части комнаты. Полицейский на ощупь отползает к стене и пытается прийти в себя. Всё тело ломит, места на шее, которых касался Тиран, горят огнем. «Почему я еще жив?» — это единственное, что сейчас интересует новичка. Действительно, почему он ещё жив? Монстр легко мог его удушить, сломать ему шею, да и просто переломить пополам. Почему он этого не сделал? У него на Леона какие-то планы? Ему что-то от него нужно? Вспышка острой боли в области ноги заставляет Леона откинуть голову назад и стукнуться головой о каменную кладку. Он понимает, что осколка в ноге больше нет, и вообще она туго перевязана. Сколько он так сидит, не меняя позы, юноша не скажет, но точно много. Он даже пару раз балансирует на грани, рискуя снова потерять сознание. Затем приходит, точно ночной кошмар, Тиран. Леон понимает это по тяжелым шагам. Так больше никто не ходит. Быстро, резко, целенаправленно. Когда дверь открывается, Леон морщится от яркого света и понимает, что его левая нога находится в кандалах. Как он этого не заметил? Тиран проходит в глубь комнаты и присаживается на корточки. Леон отстраненно глядит в его изувеченное лицо и мысленно просит отпустить или, если первое невозможно, хотя бы добить. Тиран лишь издает глубокий низкий звук, похожий на скрежет металла о металл, и Леону — боже, он точно сошёл с ума — кажется, что монстр смеётся. Громила протягивает руку к чужому лицу, а Леон инстинктивно жмурится и закрывает шею руками. Он слишком напряжён, но лишь ровно до того момента, пока пальцы Тирана не касаются его виска, — нежно? — поглаживая. Леон раскрывает глаза и понимает, что его успокаивают, словно маленького ребёнка. Внутри всё сжимается от нереальности происходящего. И он немигающим взглядом смотрит на монстра, нежно поглаживающего по виску. Затем рука Тирана перемещается выше и осторожно гладит уже по макушке. Леон пребывает в прострации, искренне не понимая, что вообще происходит. Затем все поглаживания прекращаются, вместо этого Тиран встаёт, выходит и возвращается через несколько минут с тарелкой чего-то непонятного. Леон отказывается есть это нечто, тогда в него еду запихивают силой, и Кеннеди почти вырывает от омерзительности того, что ему принесли. И пока юноша откашливается после ужасного приёма пищи, Тиран легко, легко касается чужой щеки, а затем тихо, но ясно говорит: — Отсюда ты уже не уйдешь. Ты мой. Сначала полицейский застывает и внимательно смотрит на монстра, пытаясь понять, послышалось ли это ему или нет. Но Тиран молчит и просто смотрит на него, как-то загадочно улыбаясь. Что-то в мозгу Кеннеди щёлкает, и он действительно задумывается над тем, что сидеть в просторной, пусть и холодной комнате гораздо приятнее, нежели носиться по улицам мёртвого города, боясь заглянуть за угол и увидеть, как парочка безмозглых ублюдков доедает чей-то несчастный труп. И Леон хочет сам себе вырвать мозги, потому что он, чёрт возьми, согласен остаться в этой комнате, где нет ни зомби, ни лизунов, где его кормят, пускай и отвратительно. Его даже не поражает тот факт, что Тиран может говорить, хотя до этого молчал или издавал какие-то странные и непонятные звуки. Он абсолютно точно больше не хочет туда. Он готов остаться здесь. С ним. С ним, чёрт бы всех побрал. С ТираномЧасть 1
15 февраля 2019 г. в 00:00
Он с детства мечтал стать копом, но в его первый рабочий день случается гребаная эпидемия. Эти безумные зомби повсюду. Кажется, на фоне всего этого ужаса, он и сам начинает сходить с ума. А как же тут не сойдёшь, когда та махина — Тиран, как было написано в одном из документов — может найти тебя по легкому шороху? Куда ты ни пойдёшь, тебя найдут. Но Леону катастрофически везет. Он уже минут 20 сидит в офисе, и его никто пока не замечает. Но новичок знает, что долго ему тут сидеть не придётся, запас патронов и аптечки на нуле, в ноге торчит осколок стекла, она почти не чувствуется, и он потерял достаточно много крови. Если останется здесь, шанс погибнуть возрастёт в сотни раз. Поэтому вставать и идти всё же придётся. Но точно не сейчас, Леон ещё не готов.
Как же ему всё это надоело. Хочется просто элементарно отдохнуть от всего этого. Да хотя бы поесть. Леону осточертело тратить патроны на зомбарей, желающих перекусить им на ужин. Ему осточертело трястись от страха перед лизунами. Ему осточертело надеяться на какую-то там траву, которая якобы лечит! Хочется простого человеческого поесть и спать, но Леон понимает, что ничего из этого у него в ближайшее время точно не будет. И от этого хочется выть раненым волком.
Глаза у Кеннеди слипаются, он сильно, очень сильно вымотан, но полицейский знает, что ему нельзя спать — слишком опасно.
Звук тяжелых быстрых шагов заставляет внутренности сжаться от страха. Тиран уже проходил здесь и не заметил Леона, но что-то подсказывает мужчине, что в этот раз его всё же найдут. Но он надеется на лучшее. Даже когда слышит, как большая ладонь в кожаной перчатке обхватывает ручку двери. Он посильнее зажимается в угол, спрятавшись за столом, молясь о том, чтобы его не заметили. Из коридора веет холодом, и Леона начинает трясти. Он честно пытается успокоиться, но, когда Тиран поворачивает голову и направляется точно в его сторону, Леон готов разрыдаться. Он останавливается у самого стола, и, чтобы увидеть новичка, ему всего лишь стоит чуть-чуть перегнуться через стол. Кеннеди накрывает волной холодного ужаса, словно ему ведро ледяной воды вылили за шиворот. Леону ничего не остаётся, кроме как попытаться встать и обмануть громилу, но, к сожалению, даже встать ему сейчас не по силам. Поэтому он лишь сильнее вжимается в стену, закрывает рот рукой и беспомощно всхлипывает. Этот звук привлекает монстра, и он всё-таки нагибается, замечая того, за кем охотится всё это время.
Издав что-то наподобие удовлетворенного рыка, Тиран хватает мужчину за предплечья и поднимает в метре от пола, одна его рука быстро обхватывает шею, а другая остаётся на месте. Леон честно пытается сопротивляться, но что он — изнемождённый, раненный, да ещё и такой хилый — может сделать против этого огромного мужика?
К удивлению новичка, его не душат, просто держат, но потом Тиран ставит Леона на пол, сжав шею сильнее, но недостаточно, чтобы сломать. Полицейский в ужасе хватается за чужую руку в попытке оттащить её от себя. Кислород перестаёт поступать, и Леон понимает, что у него начинает темнеть перед глазами. И он ничего не может с этим сделать. У него нет с собой никакой гранаты, чтобы кинуть и обезвредить монстра на какое-то время и убежать. Становится еще труднее сопротивляться тьме, поэтому Леон сдается и решает, что после смерти хотя бы не будет этого всего ужаса. Он последний раз смотрит в пустые белые глаза перед тем как провалиться в спасительную темноту.