Нарнийское (не) соответствие

Exactly who we are is just enough ©

Всё происходящее было настолько невероятно, что отрицательные эмоции просто не аккумулировались, видимо, заранее уточнив у логической части мышления, что на этой вечеринке делать нечего: потому были лишь положительные — восторг, заставляющий сердце биться с удвоенной частотой, и всеобъемлющее, можно сказать, что детское счастье, накрывшее с головой и утопившее в океане вседозволенности. Все установки реальности слетели к чёрту, остались где-то в Англии, в Лондоне, на съемочной площадке — в другом мире в буквальном смысле. Они сидели у костра, и книжная фантазия смеялась над ними потрескиванием вполне реального пламени. Никаких сценариста, режиссера, никаких операторов и гримёров, как и пройденных лет — магия навязчиво демонстрировала свою власть внешностью друг друга, и не верить ей поводов не было. То, что они были здесь — действительно, здесь, в Нарнии, а не на съёмочной площадке, трудами дизайнеров и прочих изображающей Нарнию — уже само по себе было веским доводом. — Давайте немного расскажем о себе, — сдавшись, выдохнул Барнс. Период воплей и восклицаний, должных выразить восторженное сомнение в реальности происходящего, они уже прошли. Он закончился к моменту, когда Скандар, похлопав Барнса по плечу, не сумев подобрать слов, указал ладонью на танцующие в воздухе розовые лепестки. Такое, при всём желании изобразить нарочно было… затруднительно. И хотя вариант того, что их всех накачали какой-то дрянью, похитили и привезли куда-то не пойми куда, всё же прозвучал, через пару минут наблюдения за танцем лепестков пришлось всё же признать, что с ума сходят по одиночке, а эта совместная галлюцинация, при том, что они видят одно и то же вплоть до мельчайших деталей, всё же доказывает то, что они видят то, что видят. Плюс ещё изменившаяся внешность друг друга. И хотя как вообще можно применять термин «доказывать» в плане магического вмешательства, было не ясно, они всё же взяли за установку, что это произошло: они находились в настоящей Нарнии, их внешность снова приняла те облики, что у них были во время съемок второй части, их окружала магия, и дальше пока было ничего не ясно. Из того, что произошло после принятия установки и разведения костра (Скандар неожиданно проявил чудеса выживания, собрав сухие ветки и разведя пламя методом высекания искр из двух ударяемых друг о друга камней: поистине, забытая магия, по большей части недоступная современному человеку) Барнс только что предложил им рассказать о себе. Уильям тяжело вздохнул. — Зачем нам это? Мы друг друга прекрасно знаем, — сварливо и в меру раздражённо напомнил он. — Все эти съёмки… — Я прекрасно помню все эти съёмки, — вежливо перебил его Бен. — И мы, действительно, хм, можно сказать, что знали друг друга тогда. В рамках того, что положено знать друг о друге актерам на одной площадке, и, пожалуй, друзьям. Да, друзьям, — определил он, сам себе кивнув, и закончил мысль. — Но ведь… если происходящее вообще подчиняется хоть каким-то законам реальности, то вчера было восемнадцатое июня две тысячи восемнадцатого. А последние совместные съемки мы завершили в две тысячи десятом. Позволь мне не поверить, что за это время не произошло ничего, что мы не могли бы рассказать друг другу. — Прекрати выражаться, как сказочный принц из сказки! — вскипел Уильям. — Ты не Каспиан! И кто вообще назначил тебя главным?! — Пит, чего ты бесишься? — Люси из всех присутствующих выглядела самой спокойной. То есть именно искренне спокойной, довольной происходящим и, в большей мере, обрадованной, чем расстроенной ситуацией. Это было не напускное спокойствие пытающегося всё контролировать Каспиана. Не замкнутость Сьюзен и Эдмунда. Нет, двадцатидвухлетняя актриса, пусть и только внешне, но вернувшая себе четырнадцатилетие, выглядела совершенно искренне заинтересованной в происходящем, без каких-то панических ощущений. — В том-то и дело, что мы не в сказке. Это всё, похоже, по-настоящему, — вкрадчиво сообщила Люси. — И Кас просто пытается как-то структурировать то, что происходит, не знаю. Вычислить основания для причины, по которой это случилось, возможно. И как раз ты здесь продолжаешь отыгрывать роль. Хватит соперничать, уймись: это не кино. Питер вспыхнул румянцем, получив неожиданные нотации от Люси, но был поддержан Сьюзен. — Я тоже не понимаю, к чему нам нужно что-то рассказывать о себе, — девушка смотрела в пламя костра, не выделяя никого взглядом. — Думаю, лучше подумать о том, что мы можем сделать, чтобы исправить эту ситуацию. Вернуться в… — Исправить! — Люси, сидящая с упором на отставленные назад руки, резко подалась вперед. — Сестричка, да ты не понимаешь, что говоришь! Мы в Нарнии! В той самой, написанной Льюисом волшебной стране, где есть минотавры, говорящие мыши и бобры, где есть Белая Королева и… и мы! И ты хочешь отсюда уйти? — Я наполовину англичанин, на четверть ливанец, на восьмую часть турок и перс, — неожиданно последовал просьбе Каспиана Скандар, прерывая наметившийся конфликт. — Чарльз Дарвин — мой прадед. Пра-пра-прадед. Я учился в частной школе для мальчиков… — Это… всё интересно и впечатляет, но я не совсем это имел в виду, — стараясь не обидеть Скандара, мягко уточнил Бен. — Когда я говорил рассказать о себе, я имел в виду не факты биографии, а что-то… что волнует тебя в настоящем, чем ты живёшь сейчас. — …И я влюблён в принца Каспиана, — на той же ровной ноте, что и сказанное до, завершил Эдмунд. Барнс расширил глаза и покраснел. Люси хохотнула. — Достаточно интересный факт, как по мне! — дополнительно заострила ситуацию она. Бен победил комок в горле и, пытаясь придать тону несерьёзность, уточнил: — Говоря принца Каспиана, ты имеешь в виду мою роль, моего персонажа, да?.. — Я мог бы назвать твоё имя, если это повлияет на восприятие ситуации, — Эдмунд поднял взгляд на Каспиана и твёрдо сообщил. — Нет, я имею в виду не роль. Её, конечно, тоже, в какой-то мере она и стала катализатором, но… — Я тоже учился в школе для мальчиков и влюблён в Скандара! — заполнил паузу собой Уильям и с болезненной язвительностью добавил. — В Эдмунда, если нужно уточнение! — Ой, я не могу! — расхохоталась Люси. — Может, еще кто-нибудь здесь в «школе для мальчиков» учился, Сюзи, может ты, дорогая? — На что ты намекаешь?! — вспыхнула румянцем девушка. — Я, вообще-то, встречалась с… Питером! Достаточно долгое время! Я… для меня это сейчас… просто шок! — Великолепно, — провела пальцами по губам Люси. — Я — воинствующая феминистка, если кому интересно. Каспиан, — давайте друг друга уж по именам персонажей называть? Ну так, на случай Нарнийского соответствия, ведь не зря мы тут? Так вот, Кас, извини за подъебочку сквозь годы, но у тебя-то там что с королевой?.. Или с королём? — Единственные любовные письма… всерьёз, которые я получаю, мне пишут двенадцатилетние девочки, влюблённые в принца Каспиана, — покраснев, признался актёр. Люси расхохоталась пуще прежнего, Питер, не удержавшись, тоже прикрыл рот кулаком, выкашливая злорадный смех. Сьюзен вскочила с места и сорвалась прочь от костра. — И чего сидишь? — округлила глаза Люси. — Иди давай за ней, встречались-долгое-время! — Почему я должен?! — возмутился Питер. — Это… я же объяснил, как обстоит дело!.. Теперь… — Ну-ка быстро пошёл и успокоил сестру! — рыкнула Люси, нахмурившись. — Ты полярность сменил, извини и ты за подъёбочку, северный король, а она — нет! Что она, в этом виновата? Поматросил и бросил, да? Извини, Кас, это не в твой адрес, если что. Ты скорее… бросил и поматросил, — погладила Каспиана по руке Люси. — Вот же спелись, кто бы мог подумать! — раздражённо огрызнулся Питер. — Ты разве не должна мужчин ненавидеть, раз уж… — О, как меня достали эти стереотипы, — закатила глаза Люси. — Пит, то, что я выступаю за права женщин, не значит, что я ненавижу мужчин. Только у неадекватных феминисток поддержка одних сопровождается принижением других. Я за равенство. Я не люблю, когда женщин принижают, когда… обижают и игнорируют, как сейчас поступаешь ты со Сьюзен, хотя мог бы просто пойти за ней и успокоить. Просто поговорив. Я тебе не велю её валить и любить на траве, правда? А Кас… он как раз никого не принижает, он вообще пока очень даже толерантно на всё реагирует. Люси снова захихикала, Каспиан покраснел. Питер уставился на него. — Я уйду, и он тут… — взгляд Питера соскользнул на Эдмунда. — Не волнуйся! Я ему не позволю! — с преувеличенным жаром пообещала Люси, выдавая тоном ехидство. — Я буду держать его за руку, и если он рванётся в твоё отсутствие насиловать твоего любимого Эдмунда или меня, я громко закричу. Вот так: «Ааа, помогите, меня насилует принц Каспиан, на помощь, я с ним не справляюсь, мне нужна подмога двенадцатилетних девочек!..» Каспиан дёрнул и правда взявшую его за руку Люси на себя и, подрагивая от смеха, прижал к груди, лишая возможности издеваться. Питер поднялся на ноги и, полыхая от злости, наконец, последовал вслед за бывшей подружкой. Эдмунд продолжил молча сидеть у костра, обхватив колени руками. Все происходящее его откровенно пугало. Допустим, если с внутренними взаимоотношениями коллектива стало чуть более понятно, хотя и теперь еще более запутанно, чем, когда они ничего друг о друге не знали, то сюжет, как размышлял Эдмунд, без поддержки режиссера и прочих, вполне мог и не пойти по канонам хороших историй. А каким будет финал — вообще предположить было сложно.