Первая супруга

В покоях, отведённых царём Химаваном для облачения жениха, воздух благоухает ароматом чампаки. Здесь царит мягкий полумрак, ведь многочисленные занавеси цвета индиго почти не пропускают дневной свет. Крохотные язычки лампад золотят потолок и стены отблесками пляшущих огоньков, но Шиве кажется, будто тьма рассеивается не энергией Агнидэва, а мистическим светом, льющимся из бездонных глаз того, чьи руки скользят по его затылку и вискам, действуя словно живой гребень, ловко распутывая пряди, переплетённые друг с другом едва ли не с начала времён. — На тебе столько пепла, что лица и волос стало не видно, — тихо смеётся Вишну, продолжая быстро расплетать тугие узлы. — И как Парвати узнаёт своего возлюбленного? Видимо, по голосу и звуку дамару. Прости, Капардин (1), но тебе придётся совершить омовение, прежде чем ты сможешь облачиться в приготовленные одежды. — И какие же наряды ты собираешься наверте… То есть, в какие одеяния собираешься облачить меня? — настороженно интересуется Шива. — Взгляни направо — и всё сам увидишь. Обернувшись, Шива видит аккуратно разложенные на широком сиденье богатые одеяния из парчи и муслина: дхоти из переплетения хлопковых и шёлковых нитей с пропущенной через них нитью касаб (2), тяжёлый ярко-коралловый пагри (3), вытканный мастерицами Пратиштханы (4), накидка из нежнейшего палевого муслина, шарф из парчи амру (5) с широкой узорчатой каймой. На высокой серебряной подставке стоят туфли из белой кожи с загнутыми носами, усыпанные разноцветным бисером. Среди украшений, сложенных на золотом подносе, он замечает несколько браслетов када, массивное ожерелье хаара, в котором россыпью звёзд сияют крупные бриллианты и мягко поблёскивает бело-розовым перламутром редкий жемчуг, великолепные рубиновые бааджюбанды (6), алмазные серьги карн пхул (7), широкий пояс камарбанд и гранатовую брошь с белыми сапфирами, предназначенную для ношения вместе с пагри. — Поверить не могу, что надену на себя всё это, — Шива вздохнул. — Так и шагу не ступишь. То ли дело налегке ходить! — В тигриной шкуре и с Васуки на шее? — ехидно уточнил Вишну. — Мне приятнее с Васуки и Чандрадэвом в волосах, но без шкуры, — признался Махадэв. — Отныне нельзя, — сочувственно покачал головой Нараяна. — Представь, внезапно нагрянут на Кайлас тесть и тёща, а ты нагишом среди кедров медитируешь. Придётся приветствовать царя и царицу в чём Высший Брахман во вселенную пустил! Им это вряд ли понравится. — Когда меня пустили во вселенную, я был бесконечным сияющим лингамом, — напомнил Шива. — Могу принять свой изначальный вид. — Ни в коем случае! — Почему? — Лингамы бесконечные, да вдобавок сияющие, показывать тёще… Впрочем, и тестю не стоит, — подумав, добавил Вишну. — Но это моё творческое начало, — обиделся Шива. — Бесспорно. И оно должно быть тщательно скрыто от чужих взоров… непосредственно до момента творчества. — В самом деле? — искренне удивился Махадэв и задумался. — А претам и ганам нравится любоваться мощью моей созидательной энергии, когда она выплёскивается наружу. Вишну потрясённо посмотрел на Шиву. — Я имею в виду, когда моя внутренняя энергия стекает, будто дэви Ганга с моих волос, творя жизнь, — пояснил Махадэв. — На деревьях начинают распускаться цветы, птицы поют песни, полноводные реки омывают мягкую грудь матери-земли, нашей благословенной Притхви. А ганы с претами танцуют в знак благодарности передо мной, и я тоже бываю счастлив, даже если на мне нет шкуры тигра. — Эти существа иначе воспринимают мир, — быстро отозвался Вишну, украдкой промокнув вспотевший от внезапного волнения лоб. — Одним словом, ради спокойствия жён придётся начинать облачаться… в приличные одежды. И ещё наносить на себя камфару и сандаловую пасту вместо пепла. А теперь давай совершим омовение перед тем, как ты получишь разрешение на новый брак от предыдущей супруги. На мгновение Шива задумался о загадочных речах Нараяны. Почему он сказал «жён»? И о каком разрешении речь? Ведь Парвати — это возрождённая Сати. К чему ей давать позволение самой себе? Но Махадэв решил ничего не уточнять и просто доверился умелым рукам Вишну. *** Тело расслабилось, а веки отяжелели. Сознание, всегда такое ясное, погрузилось в блаженное оцепенение. Не хотелось шевелиться, лишь, замерев с прикрытыми глазами, растворяться в благоухании жасмина, роз и магнолий, ароматом которых пропиталась вода. Он наслаждался ощущением падающих капель, пока не осознал, что вместе с влагой чувствует прикосновение чьих-то мягких ладоней к обнажённой спине… И это были не руки Нараяны! Махадэв подскочил на месте, в панике оглянулся и встретился взором с манящими чёрными очами обладательницы полуоткрытых розовых губ, ниспадающих до талии вьющихся волос, тонкого стана, упругой груди и безупречных ягодиц, чьи округлые формы легко угадывались под шароварами из прозрачной кисеи, намокшей от брызг. Грудь прикрывало от любопытных глаз лишь изящное сапфировое ожерелье, которое не прятало, а лишь подчёркивало прелести юной дэви. Шива затрепетал, чувствуя, как мужская природа требовательно повлекла его руки к пышным персям нежданной гостьи, отказываясь слушать доводы разума. — О крутобёдрая, — простонал Шива, с трудом сдержав греховный порыв и пытаясь усесться поглубже в воду, чтобы его собственное желание не стало очевидным, — из каких райских миров ты явилась на мою погибель? И где Нараяна? Девушка улыбнулась так пленительно, что в тот же миг Шиве захотелось подхватить её на руки, отнести на ложе и там совершить всё то, от чего он стоически воздерживался долгие тысячелетия. — О, Хираньярэтас! (8) — мелодичным голосом пропела прекрасная дэви. — Неужели ты не узнал меня? Я — Мохини. В этой манвантаре ты узрел меня впервые, но скоро будешь иметь счастье лицезреть мой образ достаточно часто, ибо я не меньше Парвати имею на тебя право. Шива пригляделся внимательнее, и его дрожь страсти усилилась. — Нараяна?! — в ужасе воскликнул он, наконец, поняв, кто перед ним. — Немедленно прекращай такие шутки! У меня сегодня свадьба, а Харихару (9) порождать ещё рано, насколько мне известно. — Да я не за этим, — Мохини грустно вздохнула, и её руки, будто невзначай, скользнули вниз по плечам Махадэва, слегка коснулись его груди, приласкав кончиками пальцев соски. — Просто хочу принять омовение с тобой. В прежних манвантарах мы часто купались вместе. От слов Мохини голова шла кругом, а сознание мутилось пуще, чем от бханга или сомы. — Превращайся назад в себя настоящего, пока я не совершил противное дхарме деяние! — взмолился Шива, отчаянно пытаясь придумать важную причину, чтобы Вишну перестал играть с ним в свои лилы в неурочный час. — Благоприятное время для свадьбы проходит. Надо спешить! — Во-первых, я и так настоящая. Во-вторых, зачем торопиться? — хихикнула Мохини. — Надо всего лишь сделать так, — она взмахнула рукой, и пламя лампад перестало дрожать. — Вот время и остановилось. И задуманное тобой деяние дхарме вовсе не противно. Впрочем, как и мне, — красавица пристально взглянула сквозь прозрачную воду на бёдра Махадэва, будто заметила там нечто любопытное. — Смотрю, среди плавающих здесь божественных лотосов готовится расцвести самый благословенный? Щёки Шивы залились краской, став похожими на рубины лежащих на подносе бааджюбандов. — Могу я… получить его в дар, как получала прежде? — прошептала Мохини, погружая лицо в воду и склоняясь над живым цветком, высоко поднявшемся на своём удивительном стебле. Не дожидаясь согласия Шивы, она нежно обхватила ртом сомкнутые шёлковые лепестки, из сердцевины которых выкатились на её язык живительные пряные капли. — Вот так, — проговорила она, выныривая обратно. — Теперь этот чудесный бутон не стыдно внести в благословенный храм, преподнеся Камадэву, — чёрные глаза заглянули Шиве прямо в душу, тёплые нежные пальцы мазнули по щеке. — Неужели ты не помнишь? Ведь в соединении со мной нет греха, и ты это знаешь! Просто забыл. Пусть от нашей близости сегодня не родится никто, зато появится благоприятная энергия, и она поможет твоей свадьбе пройти наилучшим образом. Это мой подарок. Прошу, не отказывайся от него. Как можно устоять перед такими речами? Подхватив Мохини на руки и выйдя вместе с ней из воды, Шива донёс её до устланного покрывалами ложа. Высушив её прекрасное тело тончайшей льняной тканью, склонившись над ней, он посмотрел девушке в глаза, ища там черты Вишну, однако увидел лишь полные обожания глаза и полураскрытые в ожидании ласки губы. И тогда Шива завладел её ртом со всей страстью, скрытой в его пылающем сердце. «Я не смогу никогда сделать вселенную иной. Эти мгновения счастья желанны мне так, что и во всех новых мирах любовь будет главной силой, влекущей к себе существ». Махадэв вобрал в себя губами нежную грудь Мохини, лаская её языком и неожиданно начиная вспоминать, как делал это уже много раз, очень давно… Эта дэви была чем-то большим, нежели Нараяна! Не просто одной из его форм, а… Истинной формой? Обводя языком впадинку пупка, подобного округлой раковине, хранящей в себе крупную жемчужину, спускаясь ниже, раздвигая губами нежную плоть и наслаждаясь цветочным ароматом её лона, он словно обошёл круг воспоминаний о том, что давно было сожжено огнём прежних вселенных. С ним рядом находилась самая первая его супруга, вместе с которой он строил давно забытые миры. Те, которые были до появления Брахмы, дэвов, асуров. Прежде, чем родились Парвати, Лакшми и Сарасвати. Те первые вселенные были пустыми и одинокими, а они с Мохини — слишком юными и неопытными. Молодые боги ещё не умели творить всего нынешнего разнообразия существ. Они бродили, взявшись за руки, среди планет, заросших лесами с невиданными растениями, купались в чистейших озёрах, дарили друг другу любовь, лишённую плодов, ибо не понимали даже, что вселенную можно заполнить не только землёй, водой, воздухом и неувядающими цветами. Им не приходило в голову создать насекомых, птиц или рыб, зато повсюду росли сказочные цветы, которых теперь нигде не встретишь: парящие в воздухе и украшающие небосвод; пылающие, будто солнца; способные петь на языке богов; дарующие блаженство одним своим прикосновением… А потом они вдвоём добрались до невидимой грани родного мира и провалились сквозь неё. Именно тогда всё изменилось. Вместо супруги, столько миллионов лет разделявшей его одиночество, Шива увидел перед собой прекрасного младенца, спящего на спине многоглавого змея. Младенец вырос, превратившись в Господа Вишну, и одним своим желанием создал тогда совсем ещё юного Брахму — долгоживущего, но всё же смертного. Так родилось в чужой связке миров их первое дитя, отчасти принадлежащее обоим… А потом незнакомые миры стали заполняться разнообразными существами. Предвечный Океан породил Лакшми. У Праджапати Дакши родилась дэви Сати, и Шива всем сердцем полюбил её, ибо в этой вселенной его судьба была связана только с ней. Постепенно первая супруга — прекрасная ликом Мохини — осталась лишь в воспоминаниях Шивы и в лилах того, кого теперь все называли Нараяной. *** Забыв о том, что вневременной барьер может разрушиться, если созидательная энергия вырвется наружу, Шива со стоном погрузился в божественную обитель, полную сладчайшего нектара. Он будто снова проваливался сквозь невидимую грань, устремляясь в прошлое, туда, где весь смысл жизни заключался только в нём и в его первой супруге. Когда они начали двигаться вместе, настроившись на один ритм, в воздухе стали разливаться невиданные ароматы. Запахи выбрались за пределы опочивальни и коснулись ноздрей мудрецов и дэвов, ожидавших за дверями и беспокоившихся о том, что облачение Махадэва слишком затянулось. — Как приятно, — потянул носом Индрадэв. — Что бы это могло быть?! Корица? Шафран? Нет-нет, другое. Эвкалипт и кедр? Опять не то. Да что происходит?! Дадхичи, Брихаспати и Бхригу тоже с удивлением принюхивались. Ароматы плавно менялись, перетекая один в другой и заставляя всех присутствующих испытывать искрящуюся радость без причины. Действительно, ничего подобного они раньше не испытывали. — Может, шкатулки со специями или золотые флаконы с ароматными маслами разом опрокинулись? Очень похоже на то! В любом случае, надо убедиться, что лампады целы, и пожар не начнётся, — Индра двинулся к дверям, желая заглянуть внутрь, но Нанди преградил ему путь. — Нараяна просил никого не впускать, хоть Мритью Лока на части развалится, и дым из Паталы пойдёт. Он хочет заставить нашего Господа любыми способами вспомнить нечто важное из их совместного прошлого, и никто в этот миг не должен им мешать, поэтому, Индрадэв, будьте терпеливы. Индра недовольно хмыкнул, но пойти наперекор воле Вишну не посмел. При приближении к дверям опочивальни он готов был поклясться, что расслышал изнутри стоны, издаваемые женщиной. Хорошенькие же воспоминания пытался пробудить в Шиве Нараяна! «Это, определённо, кажется странным», — подумал правитель Дэвалоки. *** Мохини даже не заметила, как от сплетения их тел в покоях материализовались необыкновенные цветы с лепестками, подобными наваратна — девяти камням-талисманам. Она могла сейчас думать только о Шиве, о прекрасном Кирате, распалённом желанием, о Мритьюнджае (11), владеющем её естеством. «Таким ты способен быть лишь со мной, — с удовлетворением думала она, подаваясь бёдрами ему навстречу так быстро, как только позволяло её гибкое тело. — Однажды я признаюсь дэви Лакшми, что в одной половине моего сердца живёшь ты, а во второй — все преданные с нею вместе. Душа дочери Самудрадэва переполнится ревностью. Однако я так и не решусь признаться ей, что некогда сам был твоей супругой, и наш брак до сих пор не расторгнут, ведь мы оба живы, и ни один из нас никогда не выказывал намерения расстаться. Я пришла сюда следом за тобой из других миров, никак не связанных с этой вселенной. О мой Махешвара, Шамбхава, Параматма (10)… Никто не сравнится с тобой!» Царь Химаван и его супруга Менавати удивлённо переглянулись, ощутив, как земля под фундаментом дворца вдруг заходила ходуном, словно на поверхность Гималаев готовилась прорваться лава из нижних миров. Однако вместо огненной смертоносной жидкости с потолка дворца на головы всем присутствующим посыпались диковинные цветы, подобных которым никто прежде не видел. Шива расслабленно улыбнулся. Капли драгоценного семени излились в благодатное лоно, принеся им обоим облегчение и удовлетворение. — Ты вспомнил? — с волнением спросила Мохини, приникая щекой к его плечу. — Да, — Махадэв кивнул. — В этом цикле существования ты получила мужское тело и стала моим ближайшим другом и помощником, но душа моей супруги внутри тебя всё та же. Как странно, что прошлое так быстро стирается! Лики бывших миров исчезают из памяти, несмотря на дарованную нам вечность. Ничего не ответив, Мохини закрыла глаза на мгновение и превратилась обратно в Вишну, продолжая при этом одной рукой обнимать Махадэва. Шива смутился, но обнажённый Нараяна спокойно глядел на него, не спеша облачаться в свои одежды. Потом провёл ладонью по груди Шивы. — Ты вспомнил, а это главное. К тому же есть вещи, которые никогда не меняются. Однажды я попрошу твоей любви и в этом теле, чтобы ты научился принимать мой новый облик как принадлежащий лишь тебе. Выслушав это странное обещание, Шива сильно взволновался, однако Нараяна, не дав ему погрузиться в размышления, быстро поднялся с ложа, потянув его за собой. — Пока мы наслаждались, вневременной барьер пал, и теперь нам предстоит навёрстывать упущенное время, иначе ты в самом деле опоздаешь на свадьбу. Одно утешает — благоприятной энергии вокруг собралось столько, что даже если нужное время пройдёт, свадьба всё равно закончится удачно, ведь мы с тобой для этого очень постарались. Вишну сделал вид, будто не заметил, что снова вогнал Шиву в краску своими речами. — Подставляй руку, — мягко промолвил он, обращаясь к Махадэву. — Я надену на тебя браслеты, а потом и всё остальное. Позволь мне служить тебе. Ведь дэви Мохини, прошедшая с тобой весь путь от начала миров, готова принять твою жену из этого мира всем сердцем ради твоего счастья. *** Мудрецы, дэвы и Нанди исходили нетерпением. Однако когда Шива, наконец, предстал перед ними — сияющий, счастливый, с лицом, подобным луне, все в восхищении выдохнули. Теперь уже никто не сомневался в том, что в восхитительном облике Чандрашекхара — носящего полумесяц в волосах — он приглянется не только невесте. Так и случилось. Махадэв же размышлял о странных путях, открывающихся перед ними. Будучи создателями, они сами не ведают, какими сюрпризами встретит их новая связка миров, которую, как и эти вселенные, им придётся, удивляясь и восхищаясь, прожить от начала и до конца. _____________________________________________________________________________________________ 1 — Тот, чьи волосы на голове завиты в форме раковины (капарда) 2 — Золотная нить касаб изготавливается следующим образом: толстую проволоку из серебра покрывают золотой амальгамой, подвергают ковке, протягивают через ряд отверстий все более мелкого диаметра, сделанных в стальной пластине или просверленных в алмазах. Полученную тонкую проволоку волочильщики уплощают, превращая в канитель (бадла), после чего ею обматывают хлопковую или шёлковую пряжу. 3 — Тюрбан 4 — На санскрите pratishthâna (основание) — древний индийский город, столица царей лунной династии, который располагался при слиянии Ганга и Джамны, напротив современного города Аллагабада. 5 — Тонкая парча, сотканная из разноцветного шелка 6 — Повязка, браслет или нить с амулетом на предплечье 7 — В форме цветка 8 — Золотое семя 9 — Воплощение Вишну (Хари) и Шивы (Хара) в одном лице. Харихара также известен как Шанкаранара́яна. В сериале «Бог Богов Махадэв» (589 серия) — сын Мохини и Махадэва, рождённый ради спасения мира от асура Махиши. 10 — Великий Владыка, Осчастливливающий, Сверхдуша 11 — Победитель Смерти