Мэс наказывает мальчишек

Казалось, именно Нэй больше боится наказаний рабовладельца. Он любил Мэса, но понимал, что Илор не любит и новое наказание может его сломить. — Ладно-ладно, не буду, — Мэс протянул руку к Илору, — иди сюда, глупыш. Поласкай меня, как там в речке. Сможешь своим ротиком сделать мне приятно? — Конечно, — весело и бодро ответил вместо Илора Нэй, подталкивая товарища вперед. Тот не отбивался, но и не знал, что делать. Просто наклонился над пахом охотника, поелозил рукой в его густых тёмных паховых волосах и принялся лизать вершину крупного члена. Нэй бросился на подмогу и принялся целовать мужчину и гладить так, как тот любил. Игры в постели были весьма разнообразными, иногда верховодил сам хозяин, но чаще уступал первенство Нэю. Общим и неизменным было только то, что занимались любовью каждый день. Каким бы уставшим Мэс ни приходил из лесу, на поцелуи и объятия его всегда хватало. Мальчишки в течении дня по большей части готовили и убирали в доме, временами занимались садом-огородом. Мэс раз в неделю отправлялся в ближайший город, продавал или менял там свои охотничьи трофеи. Так и жили, в тишине и покое, в гости изредка захаживали только соседи, которые предлагали свои товары и продукты в обмен на мясо и шкурки животных. Шло время. Илора никто не искал, и он понемногу смирился с новым житьём-бытьём. Перестал бояться хозяина, Нэй стал готовить новые блюда, которые нравились Илору. Вернее, были воссозданы из его воспоминаний о доме. Мэсу тоже нравилось новое шумное оживление и мальчишечья весёлая суета в доме. Новая еда нравилась, новый раб поражал умением приспособиться и стать полноценным членом новой семьи. Нэю стало легче — меньше работы по дому и в постели он больше не переживал, что любимый хозяин не получает полноценного удовлетворения всех своих желаний. Илор стал очень чувствительным, кончал от одного прикосновения к члену, больше не зажимался в кровати и с удовольствием придумывал сам новые игры и забавы. Не мешало даже то, что Мэс запрещал мальчишкам друг с другом «играться». — Будете кончать только в моём присутствии! Или все вместе или никто! — пригрозил в очередной раз, когда Нэю стало тяжело кончить, шёл третий раунд подряд, — Илор, только я здесь приношу удовольствие, всем ясно? — Да, хозяин! — ответили хором, Нэй испуганно, а Илор вежливо, он уже понял, что первое наказание являлось и единственным. Нэя вообще никогда ни за что не наказывали, хотя и сбежать, подвергая свою жизнь опасности, он не пытался. Илор отчаянно сопротивлялся тому, что заботливый строгий, редко улыбающийся, но щедрый и спокойный Мэс начинал ему нравиться. Рабовладельца Илор уже больше по привычке ненавидел, тело его подводило, свой собственный член сводил с ума… Даже воспоминания о первом разе с изнасилованием не помогали, в голове всплывали только яркие феерические ощущения от первого в жизни оргазма, вызванного не своей собственной рукой. Мэс был в своём праве. Хозяин и рабовладелец, уверенный, что мальчишкам лучше с ним, чем с кем бы то ни было ещё, но и наказывающий иногда, чтобы сами себе не наделали проблем; вынуждающий к сексу, суровый, но и жаждущий тепла, ласки и любви своих рабов. Илор — сильный, уверенный в себе, непокорённый, слишком психологичный и юный, медленно теряющий надежду на спасение. На то, чтобы ещё хотя бы разок в жизни увидеть родителей краем глаза. Нэй — любящий и любимый, но и запуганный, желающий помочь и облегчить Илору рабство у Мэса, жаждущий его любви, раненый внутри и снаружи, с кошмарами и болями, иногда даже просто мучающийся при перемене погоды. Так они и жили в тепле и согласии, спали в обнимку, ели из общей кастрюли, вместе мылись в речке за домом. Как-то раз Мэс притащил Илору штаны с аккуратно обработанным вырезом в районе попы: — Попросил пошить специально для тебя! — Пошить или порвать? — пошутил Илор, разглядывая аккуратный шов. — Ну ты, Мэс, и затейник! — улыбнулся Нэй любимому. — Сегодня же за ужином и опробуем! Не отходя от стола на кухне! — рассмеялся. И вот студёная осень сменилась не менее лютой зимой. За окнами кто-то или что-то завывало жалобно и протяжно. — Холодно! Мне всё время холодно! — жаловался Илор Мэсу, тот только ближе прижимал к себе несчастного раба и гладил худую спину. — Окна я утеплил, шубки тёплые вам купил. Что я ещё могу сделать? Иди ближе, буду греть тебя своим телом! — и обнимал жарко-жарко. В один из таких вот холодных ветреных вечеров, когда в доме потрескивали поленья в камине, вдали раздался стук копыт. Ехали далеко не на одной лошади. — Мэс, посмотри, кто там, — попросил вечно за всех переживающий Нэй, — вдруг чужие кто! Охотник накинул зимний тулуп, взял в руки дробовик и вышел во двор. Подъезжала процессия военных с флагами на высоких штандартах. Не то военные формирования, не то важные полицейские чины, или и те и другие, судя по различному обмундированию и оружию. — Эй, старик! — обратился один из них, видимо, главный, к Мэсу, — мы ищем местного охотника по имени Мэс. Не знаешь, где он обитает? — Знаю. А что он уже натворил? — спокойно поинтересовался, зная, что и закон не нарушал, и ни в чём подозрительном не был замешан. — Он недавно купил нового раба, может он и есть тот, кого мы ищем? — Мэс — это я! И последнего раба я купил, — охотник тряхнул седой чёлкой и поудобней перехватил оружие, — много месяцев назад. — Можно нам на него взглянуть? — интересующийся воин спрыгнул с лошади и подошел к Мэсу, остальные напряглись и повернули коней к избушке. — Зачем? Кого бы вы не искали, этот глупыш — мой! Я его законно приобрёл на рынке. У меня и документ на него есть! Я не собираюсь дарить или перепродавать его никому другому! — Мэс понимал, что не выстоит против всех, но собирался бороться за Илора до последнего вздоха. Воин не успел ничего ответить, как дверь за его спиной распахнулась и Илор выбежал в одном тонком свитере: — Рокдэн, братик, не может быть! — юноша пробежал по снегу и бросился воину на шею. — Вы нашли меня! Спасли! А я даже мечтать об этом перестал! — и отчаянно разрыдался на ветру. Другие воины спрыгнули с лошадей, скрутили Мэса, отобрав дробовик. Собрались арестовывать, плачущий Нэй выбежал во двор, бросился воинам в ноги, умолял пожалеть калеку, не отбирать кормильца. Сам Мэс даже не сопротивлялся, пораженно следя за радостным Илором и качая головой: «Не врал значит — прЫнц!». — А это кто будет? Дружок твой или сожитель? — Рокдэн презрительно толкнул Нэя носком военного сапога. — Вместе небось над принцем издевались? Кто-то из новоприбывших набросил на Илора подбитый мехом тёплый военный плащ. — Нет! — закричал Илор, закрывая собой Нэя. — Не трогайте его, он тоже раб, как и я! Он кормил меня и помогал во всём! — Так это только старик виноват? — грозно спросил старший брат Илора. — Он издевался над тобой? Я прикажу заковать его в цепи и посадить на кол на главной площади Азгеды! Это он выкрал тебя? — Нет, — спокойно ответил Мэс, в свете открывшегося, он был готов к любому концу, включая публичную смертную казнь, — я не причастен к его похищению, я просто купил раба на рынке, в нашей стране это не является преступлением! — Он спас меня от проходимцев в лесу, — подтвердил Илор, — кормил и содержал меня. Он ни в чем не виноват! Рокдэн, вели отпустить его! — Но он знал, что ты принц Азгеды? — строго спросил брат уже у Илора. — Нет, я не говорил ему. Боялся, что не поверит или наоборот поверит и перепродаст за большие деньги. А мне тут хорошо жилось, никто меня не обижал, Рокдэн, честно! Отпусти их и поехали домой, скучаю сильно! Один из полицейских чинов — в совершенно другом обмундировании — веско добавил: — Охотник прав: у нас он закон не преступил! У вашего брата, Ваше высочество, к тому же целы все руки-ноги, вон как резво бегает! Давайте не будем нарушать межгосударственные протоколы и лезть в политику чужой страны. У вас рабства нет — и прекрасно! А у нас — есть! — Согласен, господин министр! — вежливо согласился Рокдэн, хотя холодное выражение глаз и подрагивающие плотно сжатые кулаки свидетельствовали об обратном. — Отпустите его! Мы возвращаемся во дворец! Брат посадил Илора впереди себя на лошадь, обнял одной рукой, второй подхватил вожжи и развернулся в сторону столицы. Остальные воины и полиция поскакали за ними. Перед избушкой остался только Мэс, которому кто-то бросил под ноги его дробовик и плачущий Нэй, не в силах осознать потерю — забрали любимого друга и почти брата, по крайней мере члена их маленькой сплочённой любовью семьи. — Илор даже не обернулся, — констатировал Нэй. — Видимо, мы его любили, а он нас — нет! — согласился Мэс. — Пошли в дом скорее, простудишься ещё, голый выбежал на мороз! — А ты теперь как? Тебе же надо… — Нэй никак не мог успокоиться и перестать плакать. — Никак! — раздраженно ответил Мэс. — Мне будет не хватать его, но не из-за секса. Я успел полюбить этого глупыша, да и тебе с ним было веселее. — Я тоже влюбился, — Нэй хлюпнул носом. — Он того не стоил! Видел, «прЫнц» Азгеды даже не оглянулся. Мы были для него так, временным приютом, пока родители не отыщут! — мужчина прижал плачущего мальчика к себе и вместе они вернулись в избушку, которая больше не казалась такой же гостеприимной и теплой, как была с Илором. Оказалось, в тот вечер Мэс даже не мог вспомнить как именно они жили до покупки «прЫнца» из Азгеды. Наивного, немного нервного юноши категорически не хватало. Нэю опять начали сниться кошмары, да и секс пары превратился в простую, обыденную, банальную необходимость без всякого веселья и удовольствия. Еда потеряла былой вкус, хотя Нэй постоянно готовил блюда, которые предпочитал бывший раб…