Мэс наказывает мальчишек

Мэса и Нэя быстро доставили до столицы Азгеды, добрались всего-то за четыре дня. Судя по разговорам охранников, карету за ними послал сам король, но и это не предвещало ничего хорошего. Новых пленников не выпускали даже за порог их загадочного средства передвижения. Еду и питье носили исправно, как и ведро для испражнений, охранники вели себя в меру вежливо, но ни на йоту не уступали в передвижении заключенных. Никаких послаблений! Илора не поставили в известность, король и так был зол на мятежного младшего сына: «Тебя спасли с такими трудностями из плена и рабства, а ты, понимаешь, выпендриваешься: хочу, мол, обратно! Мне понравилось быть похищенным рабом нищего грязного охотника!» И вдруг, направляясь вечером на прогулку в дворцовый парк, посидеть и помечтать у розового куста, младший принц заметил процессию. В главный тронный зал под охраной неспешно направлялись уставший Мэс и замученный неизвестностью плачущий Нэй: — Что он от нас хочет? Казнить? — всхлипывал раб. — Хоть бы Илора увидеть в последний раз! — Не плачь, раб! Мы не выказываем врагу своей слабости! — спокойно ответил ему охотник. — Мэс! Нэй! — Илор со всех ног бросился к ним наперерез. — Вы приехали за мной! Как же я рад! Но суровая охрана не дала принцу даже приблизиться. Преграждая путь пиками и мечами, они молча отодвигали процессию от престолонаследника. — Никто за тобой не приезжал! — король специально вышел на шум, чтобы проучить своего непокорного сына. — Они о тебе, небось, вообще забыли! — Не забыли мы, Ваше величество, — Мэс опустился перед королем Азгеды на колени, — но что мы — простой бедный охотник и его покалеченный раб — могли сделать против полиции и королевских воинов? И на дорогу к вам у нас совершенно не было денег! — Нэй плюхнулся на пол рядом с Мэсом и низко опустил голову, рукой хватаясь за единственного в мире человека, которому было до него дело, за своего рабовладельца. Илор в это время пытался растолкать стражу и приблизиться к своим любимым, хотя само по себе слово «любовь» он ещё не произнёс даже в мыслях. — Папа, ну пусть уже меня к ним пустят! — закричал испуганный Илор. — Я хочу к ним! — и продолжал воевать с охраной, орудуя только голыми руками. Конечно, никто из стражников не собирался ранить высокородного принца, но и пускать того к пленникам тоже приказа не поступало. — А может я собираюсь их казнить? — грозно спросил король. — Нет! Ты чего? — от удивления Илор даже перестал бросаться на пики охраны. — Я люблю их и хочу, чтобы они тут жили со мной! — и ножкой своей худой и маленькой топ, видимо, для устрашения толпы. — Нет, ну вы видели, любит он их, понимаешь! А может они тебя не любят? Ты у них-то поинтересовался, любовник великий! — засмеялся король, по выражению глаз всех троих и так было понятно, что они вместе пара, то есть тройка и то, что их связывает, однозначно, любовь! — Вы меня любите? — спросил Илор, поочередно вглядываясь в глаза то Мэса, то Нэя. — Конечно любим! — спокойно ответил охотник, благодаря своему возрасту и опыту в житейских делах, ему быстро стало понятно, что никто и не собирался их казнить. Может только проверяли, любят ли они своего бывшего раба. Расстроенный Нэй качал головой так сильно, что она могла оторваться в любую секунду. — Хватит! — король развернулся и отправился обратно в тронный зал, сел, ударил жезлом по краю трона — была у него такая любимая традиция при принятии важных решений — и провозгласил: — Слушайте и повинуйтесь! Во-первых, ты… — Мэс, — тут же подсказал подоспевший вместе с процессией Илор. — Я не собираюсь запоминать их имена, — но было видно, что король Азгеды больше не злится, — у нас здесь нет никакого рабства, поэтому ты отпускаешь своего раба… На Нэя стало страшно смотреть, его лицо обезобразили страдания, он даже плакать боялся, как и сообщить, что больше всего на свете хочет остаться с Мэсом. — А потом женишься на обоих! — На ком? На Нэе и Илоре? — Мэс замер в шоке, такого он совсем не ожидал. — А разве так можно? — Можно, можно. У нас законом разрешено многомужество и многоженство. А вот рабство запрещено! Боже благослови Азгеду! Всё понятно? Тогда свободны, аудиенция закончена, — охранники начали отпихивать Мэса и Нэя к выходу из тронного зала. Илор наконец-то смог влезть между ними и схватил обоих за руки, Мэса за правую, а Нэя за левую, и уверенно, как на буксире, потащил к выходу. Потом радостного что-то тараторя отбуксировал в свои комнаты. — Я не могу тут жить, — расстроился Мэс, — не могу так, — он обвел взглядом дорогую обстановку спальни, — я сам должен работать и содержать вас обоих. А не быть королевским содержанцем. — Мэс, конечно ты будешь работать. У отца есть дворцовые охотники, которые загоняют дичь и устраивают королевские охоты. Зять самого короля точно сможет с ними работать… Это почетная должность! — Илор радостно носился по комнате, усаживая дорогих гостей и всё говорил-говорил. — А я что буду делать? — Нэй всё ещё не мог поверить своему счастью и робко стоял там, где Илор его оставил. — А ты — ничего! Ты младший муж, как и я, — Илор хлопнул себя по груди, подавился воздухом, откашлялся, Мэс стукнул его по спине и тот продолжил, — будем шить, вышивать, цветочки сажать и конфетки розовыми губками смаковать… Да, и найдём тебе самого лучшего доктора в Азгеде! Обязательно вылечим и физическую боль, и душевную! — А мы из вещей ничего не взяли из Канпильвании, — Мэс только что осознал, что весь скарб остался дома. — Ничего и не надо! У нас здесь другая мода! — не говорить же Мэсу, что все их жалкие нищенские пожитки не подходят для королевского дворца и над их штанами, с прорезом сзади вся знать будет рада стараться смеяться и зубоскалить. — Может хоть свои «игрушки» заберём? — спросил Мэс Илора, как хозяина здесь, падая в кресло — ноги уже не держали. — Эти, конечно, заберём, — тут же воодушевился будущий молодожён. Видя насколько устали любимые люди, Илор потащил их в соседнюю комнату-купальню. Там в огромной серебряной ванне на фигурно изогнутых львиных ножках всегда дожидалась тёплая вода. Рядом на деревянной подставочке томились ожиданием всякие разные шампуни, крема, масла и, конечно, травяное пахнущее ромашками лесное мыло. — Быстро раздевайтесь и я с огромным удовольствием вас вымою, — обрадовался возможности потискаться юный принц, он же самым первым скинул всю одежду на пол. — Нет, мы сами помоемся. Мы грязные, а ты вон какой чистенький весь, прямо глаз не оторвать, — уставший Мэс осторожно снимал одежду, не зная куда её аккуратно положить. — Да, — Нэй тоже начал раздеваться, поглядывая на охотника и бездумно автоматом повторяя его движения. — А вот и нет! — Илор первым сиганул в ванну, схватил мочалку — Мэс и Нэй в жизни не видели таких приспособлений — и начал намыливать её лесным мылом, — Нэй, давай руку! Кончилось тем, что гости, мечтая о теплой водичке, всё же залезли в ванну, Илор мылил их одной мочалкой по очереди, лил ванильный шампунь на волосы. — Женский что ли? — спросил Мэс, потирая левый глаз, в который попало пахучее безобразие. — Нет, королевский, — ответил Илор и весело добавил, — купим тебе какой пожелаешь! — Не надо, мне сойдёт и этот, — ответил Мэс, а уставший Нэй совсем «расклеился» только зевал и поддакивал, а потом неожиданно задремал и провалился под воду. Хорошо хоть Мэс успел подхватить под локоть: — Всё, мы все идем спать! Утро вечера мудренее, — Мэс привык командовать и не мог перестать, но никто не был против, потому что мужчина всегда в первую очередь думал о своих мальчиках, а только потом о себе и своих желаниях. Илор помог Нэю вытереться, большое белое махровое полотенце нежно ласкало распаренную горячей водой уставшую кожу. Спать так и повалились кто в чем был: в полотенцах на голое тело. На любовь сил не было, но никто и не настаивал. Счастливый Илор только прижался к Мэсу посильнее, а Нэй уже сопел в подушку. — Я всегда говорил, что ты, Илор, — глупыш, почему сразу не признался, что любишь нас? — спросил сонный охотник уже с закрытыми глазами. — Да я и сам не знал! — опешил от претензий Илор.— Я только с вами познал то, чего был лишён в одиночестве: любовь и дружбу. А любовь наркотик! Любовь атакует, только чтобы победить! Но понял я это уже здесь, дома, один! Наутро рядом с постелью их ждали три расшитых золотом и драгоценными каменьями костюма. Идеально подходящими им по размеру. — Это кому? Нам? — удивился Нэй, проснувшийся первым по привычке. — Да. Отец свадьбу откладывать не станет, это чтобы скорее вас приняли знать и дворяне, — Илор уже начал натягивать подштанники, — смотрите за мной, что за чем надевать. — А готовиться к свадьбе не надо? — Мэс удивлённо рассматривал шитьё. — У нас в деревне за месяц некоторые готовились, а тут свадьба самого «прЫнца Азгеды», — на последний словах Мэс скривился, вспоминая тяжесть одиночества, когда Илор их бросил и уехал даже не оглянувшись. — Как я понимаю, свадьба будет скромной, — спокойно объяснял Илор, ему и не хотелось пышной свадьбы, лишь бы быть вместе с Нэем и Мэсом, — родители, братья и некоторые из знати, дворцовые, кто прямо сейчас в здании найдётся. — Негоже принцу соединять свою судьбу с простолюдинами! — важно изрёк Мэс. — А что поделать? — умильно скривился Илор, разводя руки в стороны — Люблю-то я вас. И ни за кого другого не пойду! — помолчал, потом вспомнив что-то, добавил: — Отец вам потом придумает какие-нибудь звания и сословия. На самом деле король посвятил Мэса в рыцари прямо в часовне перед началом свадьбы и пожаловал Нэю баронский титул там же, пока ждали последних гостей дворян и советников престола. Знать шипела и переговаривалась, обсуждая, пока взбешенная королева, стоящая рядом с молодожёнами сама лично не обернулась и не гаркнула, перекрикивая шепотки: — Здесь кто-то чем-то недоволен или смеет осуждать решения нашего короля? Тогда добро пожаловать в ссылку! Насильно мы никого не держим! В Канпильвании или Келаверу вас примут с распростёртыми объятиями, а ещё там бытует рабство! Кто-то хочет стать рабом? Это я лично могу устроить! В дальнейшем любой, кто только пытался оскорбить или унизить Мэса и Нэя, имели дело напрямую с королевой, которая очень любила своего младшего сына. Так что такие проблемы гасились на ходу. Королевские ловчие пытались что-то вякать, когда им в начальники привели Мэса, но услышав, что тот — сам зять короля, быстро заткнулись. А Илор и его супруги жили не тужили, любя друг друга и не обращая никакого внимания на пересуды и их авторов. Эпилог первый. Через несколько недель. Квадратная комната покоилась в предвечерних сумерках. На дорогой вишнёвой мебели плавали длинные золотые тени от горящих повсюду канделябров. Сладкий запах ванили оседал на языке привкусом необычных особых удовольствий. — Зачем вам самим-то ехать? Слуги всё доставят! — удивлялась королева, оглядывая комнату. Здесь, в игровой своего младшего отпрыска, она была впервые. — Я даже не представляю какие-такие «игрушки» вы хотите привезти из своей нищей избушки в Канпильвании. Там, вероятно, соседи все давно растащили. Мы же не поставили охрану у домика, — королева криво усмехнулась, — в голову не пришло, что вам могут понадобится оттуда какие-то «игрушки». А что здесь такого добра не сыскать? Национальные достояния рабства? А… точно… сувенирные кандалы? Смущенный Илор не знал, что ответить, мать, как и всегда, попала в точку. — И кандалы тоже… И некоторые другие вещи, и приспособления. Нам с мужьями нравится «играться», — остальные решили не присутствовать при таком довольно деликатном разговоре, и правильно сделали. — Не понимаю, вас и так трое — это само по себе является отличным ассортиментом для веселого и вариативного секса. — Ну, мама, я не могу говорить с тобой на такие темы — неудобно! Отпустите нас с охраной, если боитесь так! — ныл младшенький. Королева не знала, что два других супруга уже собрали объёмные баулы молодой семьи и при любом решении этого вопроса всё равно выезжали завтра с рассветом. — Ладно, чёрт с вами! Ой, — смутилась Её величество, — то есть, Бог с вами! Езжайте, но только с охраной! — «Чёрт» как-то ближе по теме, — прошептал Илор себе под нос и бросился громко благодарить королеву-мать. Ехали в высокой карете, окруженные двадцатью разодетыми в пух и прах королевскими гвардейцами. С этаким эскортом не только разбойники, но и пограничники побоялись приблизиться. Как только король Леер узнал, что в гости с неофициальным визитом прибывает младший сын короля Азгеды с мужьями, то их тотчас пригласили во дворец на бал, специально устроенный в честь их приезда. — Чёрт, надо было действительно послать слуг за своими вещами. Теперь проваландаемся в их замке две недели! Мне надо на работу возвращаться! Король мне за что-то платит! — расстроился спокойный обычно Мэс, просто не любил он эти королевские приёмы и фуршеты. — Ну, положим, король тебе платит за счастье и здоровье своего любимого младшего сына! А мы между делом заедем в деревню и всё заберем, загрузим тут в ящики и сундуки, — а потом помучаемся на приёме один день и домой! — придумал хозяйственный Нэй. Теперь после процедур промывания и внутреннего заживления его совершенно перестали мучить боли, что благотворно сказалось и на его настроении, больше он не стонал и чуть что не плакал. — Так-то оно так, а как вырваться из-под охраны незаметно? — поинтересовался Илор. — Зачем незаметно? — удивился Мэс. — Нам нечего скрывать, вещи наши, не ворованные! А там мы что хотим, то с ними и делаем! — Ага, после таких зрелищ, — улыбнулся Нэй, — никто их левым балом и не прельстится! — Ну, шоу мы делать не обязаны, заберём всё из подвала и домой. У себя в охотничьем домике разберемся: что обновить, что выбросить, а что и использовать, намазав маслицем… — все трое одновременно не сговариваясь заулыбались. На бал супруги явились разодетыми в национальные цвета Канпильвании: голубой и розовый. Ведь не даром же Мэс и Нэй были по рождению канпильванийцами. Хотя сейчас у них было двойное гражданство Азгеды и Канпильвании. Все вельможи восхвалили смелое семейство, ведь здесь многомужество и многожёнство были запрещены законом. И никто не посмел гнусно отзываться о гостях короля Леера. По крайней мере во всеуслышание. Мэс, Нэй и Илор танцевали с гостями и членами королевского дома, было поднято и выпито несметное количество бокалов дорого игристого вина за здоровье короля, местного гостеприимного и заморского уважаемого. Туфли дорогие с застежками у каблука стерли практически до носков, тоже очень изысканных, в розовую и голубую полосочку. А ровно в полночь с последним ударом городских высокобашенных часов любезные гости растворились в ночи. Прямо вместе со своим эскортом и каретой. Но нет, они не превратились в тыкву и лохмотья, а поехали прямёхонько в свою избушку в лесу. Там в темпе вальса собрали из подвала некоторое количество предметов, более всего напоминающих упряжь скотоводов, экспонаты земледелия и кухонную утварь. Командир гвардейцев, не пожелавший отпускать уважаемое семейство без охраны, был шокирован тем, что в подвале вместо ожидаемого им золота и сокровищ, принцы весело и с песней собирали половники, верёвки и кнуты. — Помнишь, как мы тебя этим в прошлом месяце? — начал Нэй, обращаясь к Мэсу и указывая на вожжи, пропахшие потом и сексом. — Дома всё заново опробуем! — скромно возразил тот, отмахиваясь от сувенира. — Тут у нас ничего неприличного! — констатировал Илор, запихивая конский хомут в сундук под передним сидением. — Точно, — подтвердил Нэй, укладывая рядом лопатку для переворачивания котлет на сковороде, до этого он весело хлопал ею по крутому заду Илора, когда тот наклонился над сундуком. — И теперь быстро домой, а то я только что привязал наши любимые колодки под дном кареты! И как они только туда влезли? — опять Мэс эдак с хитринкой в глазах. — Помнишь, Нэй, чем мы занимались с этим «оборудованием»? Эпилог. Через несколько лет… — Тише ты, Илор, тише! Ты так стонешь, что несмотря на то что мы не во дворце, сюда, в охотничий домик, сейчас сбежится вся королевская охрана! Решат, что я тебя убиваю, — и командир королевских охотников Граф Мэс дэ Сольньез погладил прикованного к спинке кровати мужа по нежной попке, засунув указательный палец внутрь, — Нэй, ему не яйца надо было перевязывать, а ротик. — Ротик его я сейчас заполню своим членом, давненько никто мне не отсасывал, — и юный Баронет Нэй де Сольньез исполнил сказанное. — Конечно, давно — с утра! Сколько часов прошло с утра? Нет, минут, так больше будет, или, давайте, уже секунд! — Илор смеялся и облизывал достоинство мужа. Вечером, после выполнения всех королевских обязанностей и тронных этикетов можно было наконец-то стать самими собой: обнимать и целовать своих любимых мужей, даже облизывать их и заглатывать. Что может быть лучше для бывшего раба и, по совместительству, принца Азгеды!