Стихийное бедствие

      Джеймс Олдос Каннингем сидел за столом в своей квартире, помешивал барбарисовый чай и не сводил взгляда со своего друга, Калеба Редгрейва. Калеб в очередной раз наливал свой бокал борейским шампанским, пока делился с давно забытым энтузиазмом о последних событиях. За прошедшие полгода. Которые Джеймс умудрился пропустить.       Не то, чтобы это была его вина. Вначале, словно гром среди ясного дня, к нему в отдел пришел приказ самого Вождя с приказом ему, Джеймсу Каннингему, немедленно отправиться в филиалы министерства во всех городах и провести тщательную инспекцию представителей верхушки цепи госапарата на предмет вредительства Великой Родине. Все филиалы. В двадцати двух городах. Когда по прошествии месяца он выезжал из второго города, посадив нескольких шпионов, сочувствующих революционерам и одного маньяка, он осознал, что впереди ещё два десятка филиалов. Тогда Джеймс изменил своим принципам, и, следуя примеру своего старшего товарища Редгрейва, напился в баре.       В результате, он чудом уложился в пять месяцев и, о чудо! К нему пришла телеграмма с поздравлениями о успешно выполненной работе и выписанный отпуск в санаторий «Старый патриот» на двадцать восемь дней. Обрадовавшись, Каннингем немедленно выехал к месту назначения, к долгожданному отдыху. Забыв при этом о паре мелочах: «Старый патриот» был санаторием далеко не лучшего класса, и сейчас, в августе начался, так сказать, «самый сезон».       Вынужденное соседство с четырьмя балагурами. Вечные очереди. Переполненные пляжи, где люди жались как шпроты в банке. Этот «отдых» выпил у него больше сил чем вся командировка до этого.       И вот он наконец-то вернулся домой. Не спеша начал готовиться приступить к своим обычным обязанностям на следующий день. Но не успел Каннингем распаковать чемоданы, как в дверь позвонили. На пороге оказался на редкость воодушевленный Калеб с бутылкой шампанского:       — Джеймс! Ты не поверишь, что мне удалось провернуть!       И вот, полчаса спустя, выслушивая сбивчивый рассказ Калеба, начальник Отдела внутренних расследований начал подозревать, что его не случайно отправили в командировку. Слишком многое произошло в его отсутствие. Слишком.       — Значит… ты хочешь сказать, что пока меня не было, Вайнберг клонировал Эвана. Сына Виолетты.       — Ему уже лучше, — махнул рукой Калеб. После чего задумался, и поправился: — Им уже лучше. Вон даже их семья переехала в дом неподалеку отсюда из Реддинга.       — Ладно, допустим, — терпеливо продолжил Джеймс. — Но как клонирование и мир с чертовой Бореей вообще связаны? — после чего чуть слышно пробормотал: — Спасибо хоть не с Вальверде…       — Ну, это долгая история, — протянул Калеб, добавляя шампанское себе в бокал. — Началось все с того, что у Айзека прихватило сердце, когда я случайно свалился в окно на тридцать седьмом этаже…       — Ты что сделал?       — Меня поймали! И да, все думают, что я специально прыгал, поэтому можешь никому не говорить, что я просто не посмотрел, куда бежал? Засмеют ведь козлы, — тут Калеб сделал глоток из бокала и довольно хмыкнул. — В общем! Все обошлось легким испугом, но Айзек перенервничал почем зря. В приказном порядке все окна на бронированные заменил, и по сей день трясется по малейшему поводу: «Калеб, отойди от окна, Калеб, не ложись на перила, Калеб, надень этот пояс с поводком, мне так спокойнее будет…» Пф, как будто я на себя когда-либо напялю что-то подобное! Ну и с сердце у него там что-то забарахлило, а к нашим лекарствам он прикасаться категорически отказывается, решил сам себе делать. Но после того, как он облысел когда-то из-за своей бурды, Ися без проверки ничего больше не пьет. Значит, бурду надо тестировать на вредных элементах общества вроде повстанцев и шпионов. Поэтому я пошел к Альберту…       — К Де Сальво? А он-то тут при чем? Шпионы это ведь по моей части…       — Ты в командировке гулял, надо же было как-то без тебя справляться? Потому Эваны вскрытых негодяев тащили к Альберту.       Каннингем моргнул. Он не был уверен, почему из всех друзей Калеба расколом подобных кадров занялся этот коротышка. Потому что… в самом деле, как можно всерьез воспринимать Де Сальво, пытающегося провести допрос? Чисто по внешности он наимение страшный из всех его знакомых, да и незнакомых людей тоже. И это если забыть о его старом образе в шарфе и очках.       — И все же: пошел я к Альберту, сказал, что его Айзек звал по поводу сердца. Тот рванул наверх, а я остался один вместе с борейским шпионом. Представляешь, настоящий борейский шпион! Прям как в сериале. В общем, он лежал связанный, а мне не чем было заняться, ну мы и разговорились.       — Дай угадаю, — Каннингем прикрыл лицо рукой. — Под «разговорились» ты имеешь в виду «я говорил, пока он был вынужден меня слушать»?       — Ну, а я о чем? — Похоже, Калебу сидеть надоело, потому он вскочил со стула и начал ходить из угла в угол, размахивая руками и слегка расплескивая не до конца допитое шампанское. — В общем, мы разговаривали и Джордж так проникся, что поделился своей историей! О том, как в дом его деда, который был единственной семьей, снаряд от артобстрела попал, и в принципе о том, как плохо, когда война идет.       «Как же, проникся… наверное, Калеба тогда понесло, вот бедняга и не выдержал, и начал раскалываться», — подумал Джеймс, после чего спросил:       — А он точно из Бореи? У нас же с ними практически не ведутся боевые действия.       — Может и не ведутся, но символическими снарядами мы иногда обмениваемся, — пожал плечами Калеб. — Вот и не повезло пацану и его деду. И после этого он дал себе обещание, что обязательно остановит войну, чтобы она больше не заставляла людей страдать. Ну разве не трогательно?       Похоже, Редгрейв пустил слезу. Каннингем молча задался вопросом, как этот человек умудрился добраться до тридцать седьмого этажа министерства. Вот вроде бы сам участвовал в тех событиях, пусть и опосредовано, но все равно понять не выходит.       — И тогда я подумал: а почему, собственно, и нет? Поэтому с помощью Хемница я быстро организовал секретные переговоры с Борейской верхушкой, чтобы Эваны не заметили. Все же Северная Борея — не Вальверде, они и ввязались во все это только потому, что их прижали эмбарго, или что-то вроде, я не до конца понял. В общем, Вальверде шантажом заставило вступить их в союз, а потом и объявить нам войну. Ну разве не гады, а?       — А разве мы не сделали то же самое с Южной Бореей?       — Только в ответ на действия Вальверде! Да и вообще, не было никакого шантажа, было только выгодное торговое соглашение.       — Помогать нам, или полностью лишиться угля?       — Именно! Но теперь, мало того, что мы остановили войну с Северной Бореей, мы остановили войну между Северной и Южной Бореей! Когда-то разделенная страна снова дружит! И тем самым лишили Вальверде целой страны миньенов. Разве это не замечательно?       — Но как тебе в принципе удалось заставить их согласиться на мир?! — Не выдержал и воскликнул Джеймс, не в состоянии поверить в происходящее.       Калеб лишь загадочно улыбнулся и ответил полным самодовольства тоном:       — Я был очень убедительным.       Каннингем уставился на это лыбящееся недоразумение. После чего тяжело вздохнул, бросил взгляд на пустую чашку в руках, и встал заварить себе еще чая. Ставя на огонь чайник он полушутливо заметил:       — Так что у тебя на очереди в планах? Мир с Вальверде?       — Ты чего? Они же наши враги! Мы же с ними с момента провозглашения независимости воюем! Уже почти восемьдесят пять лет! Нет, у Пита были какие-то гениальные финансовые планы в связи с произошедшим, будем воплощать их в жизнь. Тем более что Эваны подмяли... взяли на себя практически все наши обязанности.       — Ну да, двадцать лет войны с Бореей на этом фоне смотрится бледно, — согласился Джеймс. — Но если честно? Я бы совершенно не удивился, если бы тебе это удалось.       Пока тот задумался над сказанным, порыв ветра с улицы распахнул настежь форточку, впуская внутрь прохладный воздух с запахом дождя. Калеб принюхался и удивленно протянул:       — Надо же, шторм скоро будет. Джеймс, на твоем месте я бы отложил прогулки на ближайшие… дня два, не меньше.       Каннингем фыркнул и, мгновение спустя, рассмеялся:       — Калеб, с тобой в одном городе меня не сильно пугает какой-то шторм. Ибо по сравнению с ним ты — настоящее стихийное бедствие!       Джеймс продолжал смеяться, пока Калеб обиженно ворчал, что никакое он не бедствие, а вот Эван — очень даже. Но очередной порыв холодного ветра заставил Каннингема вздрогнуть и отвлечься от смеха: он подошел к окну и плотно захлопнул форточку.